стокгольмский синдром

боль стекала по телу, будто она могла смыть синяки от рук на шее и душевное напряжение. горячая вода лишь оставляла красные пятна на белом полном теле, нежно обжигая. мама гремела спицами, вывязывая ажурную салфетку под грохот телевизионной мелодрамы. за окном была жуткая метель, сметая все на своем пути: что людей, что животных, что деревья. кэрол вышла из душа, душный пар уже заполнил помещение, оставляя туман на зеркале, в котором было видно изгибы мягкого тела. но не было видно синяков, и ее это радовало. когда девушка спустилась вниз, ее мама уже спала, обняв острые длинные спицы в руках. *** суд был несладким для всех: прокурор и адвокат отчаянно спорили, кэрол молчала, вперив взгляд в трибуну, харгривз пронизывал взглядом кэрри. она чувствовала его отчаяние, боль, ей хотелось обнять его, как это было в домике… но приговор был вынесен. *** они подали ему пожелаемый ужин. это были его любимые печеньки, крепкий сладкий чай, овсяная каша на молоке. вкус детства. вкус отчаяния. вкус крови и металла во рту. вкус разочарования, потраченной жизни впустую. челюсть не хотела шевелиться, медленно пережевывая. на него надели наручники, вывели из камеры и вели по длинному сырому коридору. оранжевый блеск зиял на поверхностях, когда его пристегивали. беспомощный, сломанный, серый взгляд уперся в пол. люди вышли из комнаты. он помнил лишь резкую боль, которая вмиг пронзила тело электрическим зарядом и тут же затухла. «я заслужил смерти. как и отец. я стал им…»