В новом мире

      Фарт исчерпывал свои запасы, и Алиса пустилась во все тяжкие (если это можно было так назвать), не смотря на то, что сорванная с больничной койки тушка предположительно-мёртвого-но-воскресшего-без-пяти-минут-рыцаря-джедая функционировала с совершенно «отключенной соображалкой» и работала на втором, а то и третьем дыхании, основанном на природном топливе, скрывающемся в душе каждой представительницы прекрасного пола. Ситуация быстрёхонько перекочевала в фазу абсурда.       — Во-первых, согласно показаниям свидетеля, на момент вызова стражей, Вы, рыцарь Джин, были мертвы.       — Ну я же живая, магистр Винду…       Что верно, то верно.       Пока живая.       Об этом говорили темные, как бездна, глаза коруна, сверкающие в свете рассветного Солнца. Алиса-Квай тяжело проглотила вдох, с болью выдохнув кислород обратно. Ей было плохо. Неприятно и горько. Хотелось, чтобы «это» поскорее закончилось.       И похоже не собиралось…       Но пока… На неё никто не кидался, убивать не стремился, ни в чём не обвинял, а сцену с душем пропустили, не приняв в особое внимание, что, вроде бы, и радовало и нет. Только будущий «Дарт» весьма грозно хмурил брови и недобро зыркнул в сторону Мейса, продолжая быть простым наблюдателем.       Хватка на плече стала крепче, Алиса бесшумно ойкнула.       После прорыва дамбы слезами она чувствовала себя куда легче, разум был чище, соль жгла щеки, истерика затаилась в дебрях разума ожидающим крови нексу, готовым разодрать остатки самообладания в клочья.       За представлением наблюдали магистры, утренняя столица республики купалась в лучах золотого света. Беззвучные слёзы текли по щекам, глаза не видели ничего, кроме сверкающей лысины, и в то же время смотрели куда-то вдаль и вскользь. Истерить больше не хотелось, мстить за не лучшую встречу и выставление себя на обозрение толпе тех, кого она в глаза ни разу в жизни не видела, тоже, хоть и осадок остался.       Желчь подкатывала к горлу. Вслед за ногами обмякли кисти рук, тело держалось в вертикальном положении только за счёт стальной хватки графа, если бы не "камушек", она бы давно отдала богу душу. От страха.       Тот как бы был её и как бы не существовал вовсе, опухая в груди болезненным гнойником, что вот-вот пустит смердящую жидкость.       Умирать не хотелось, но разнос не заставил себя ждать.       — И я не Магистр. Всего лишь Рыцарь, как и Вы. И попрошу впредь больше так не делать…       Она сбледнула ещё на пол тона, окончательно напоминая мел:       — А как же война? Ситхи… Ничего не понимаю…       Алиса глядела взглядом побитой собаки вдаль, в голове царила каша. Она уже не помнила ничего, что там было точно, но истерика начинала душить, а слова слетали с уст друг за другом:       — Где мои падаваны, сыновья… И… Почему Орден всё ещё цел?       И… Лучше бы она молчала.

***

      Говорят, у всякого безумия есть своя логика. Алиса никакой логики в своём состоянии не находила, происходящее с каждой секундой убивало надежду на возвращение домой и на то, что, всё произошедшее является фантазией, сном или чем-то ещё.       Страх следовал по пятам, дышал в затылок и проходил как-то сквозь неё.       Мурыжить её джедаи продолжали дальше. Но и общение свелось к минимуму — лечение требовало от Алисы-Квай полной отдачи.       Спокойствия не было ни в одном глазу. Сказанное в Совете вышло ей боком, а размякающие день ото дня мозги.... С другой стороны, появилось алиби на случай прокола.       Квай-Гон Джин, начинающий еретик в храме, во время медитации шарахнулась и ушла с головой в Объединяющую Силу так, что мозги у теперь уже тела Алисы были набекрень, а память свернулась в сказочный крендель.       Бардак из образов и действующих лиц, царивший в её черепушке, иначе не назывался. Но объяснить частичную потерю памяти и не узнавание элементарных вещей, что являлись такой закостенелой обычностью каждого гражданина республики, послужили поводом, чтобы закрыть рыцаря Квай-Гон Джин на лечение к целителям разума на неопределённый срок.       Личность которой, в ходе проведенной с дуру медитации, была разрушена.       Нужна была новая.       И она появилась.       Куда раньше, чем ей должны были поправить мозги.       Алиса была той самой личностью, что в качестве своеобразных «антител» выработал организм при очень близком контакте с Объединяющей. Так ей сказали, но она то знала, что она не Квай-Гон Джин, но исправить это было нереально. Если только стереть всё, что имеется, а значит и саму Алису. Ох, как же сейчас ей не нравились сказки Кэролла и шутки про неисправный браузер.       Пациентка чувствовала себя подавленно и разбито. Знать, что тебя и твоей жизни никогда не существовало, было больно. Но знать, что Орден боевых миротворцев тебя не укокошит, посчитав в будущем угрозой, которую следует прирезать и желательно сейчас, казалось манной небесной. Это было приятно. Тупое облегчение застряло в груди.       Не иначе, Сила и её воля.       Квай-Гон Джин была жива. Непригодна для миссий, недоступна для посетителей и всего Храма, но жива.       И это главное.

***

      Ян Дуку прислонился затылком к дереву шаар*. В отдалении журчали водопады, впадая в искусственные озёра. Один из самых дальних, набуанский сад сейчас был тих, покоен и никого по близости не находилось. Сканирование местности Силой подтвердило очевидное.       Нужно было многое обдумать. Его падаван решила его оставить. Иначе, столь изощренную попытку суицида от несносного ребёнка, в чей талант и навыки фехтования был влюблён с первого взгляда, он назвать не мог.       Его сестра, семья, дитя, в чьём клинке отражалось продолжение его линии, а в гласе учение, канула в лето.       Растворилась, не оставив за собой ничего, что было так дорого.       Сначала два долгих года разлуки…       Ян кривит губы в ломанную линию, что совершенно не была похожа на улыбку. Густые брови сведены к переносице.       Сложно.       Тяжёлый вздох тонет в шелесте крон дерева, кора приятным жизненным теплом ощущается сквозь плотные робы мантии.       Квай-Гон Джин была мертва.       Личность разбита, а воспоминания о прошлом были затянуты видениями грядущего.       Целители обещали сделать всё, что в их силах.       Джин пообещала вернуться.       Он не верил. Его ученица уже совершенно другой человек.       Он это чувствовал.       Даже если это всё ещё она…что было мало вероятно. Но вполне могло быть. Могло… Если было.       А та, что была, пропала навсегда, и всего того, что было, больше никогда не будет.       Ученическая связь говорила об обратном.       Изломанная, искореженная, но всё ещё целая.       Вдох-выдох, выдох-выдох, вдох и снова выдох.       Расслабить плечи, распрямить позвоночник, вытянуть ноги. На губах давно не появляется улыбка, густые брови стянуты в переносице.       «Эта идиотка всё ещё жива», — тревожная мысль мелькает, где-то на задворках сознания.       И она нужна, как нельзя кстати.       Определённо, медитация лучшее, что он сейчас может сделать.

***

      Говорят, когда кажется, надо креститься. А в случае с одарёнными мотать на ус, прислушиваться к радару Силы на приключения и внимать к пресловутому «кажется», стоически принимая факт того, что спокойной жизни у форсъюзеров не бывает.       Это факт.       Ты либо он. Либо нет. Третьего не дано. Промежуточной варианта тоже. Судя по случаю Алисы, его никогда не существовало, она сама промежуток кого-где-когда не должно было существовать. Что-то такое до сих пор незримой тенью вилось за Алисой. Что именно, она понять не могла, списывая всё на Силу и утверждения, что та везде. Это «везде» ощущалось как третий глаз или как второй нос, и оба находились на затылке.       Оно было, но этого не было, — парадокс в пределах нормы, если ты одарённый.       Думать дальше, что «это есть такое» не хотелось. Мозг будто бы вырубало и Алиса чувствовала, как начинала жевать слюни.       — Мастер Джин, вы больше не будете моим мастером?       Алиса мажет не видящим взглядом по потолку своей невольной «тюрьмы», даже не думая задаваться вопросом за что ей «всё это»       Всё равно ей никто не ответит.       А что-то шаманить и взывать к той самой «Силе», было как-то страшновато или тошновато, если не всё сразу. Одним словом от одной мысли о ней становилось дурно.       Как и обо всем остальном.       Это не её мир, так какого чёрта она должна напрягаться?       Вопрошающий голос мальчишки, наполненный болью и отчаяньем сотряс внутренние щиты.       Которых не было. Не должно быть, если она не Квай-Гон.             Но Алиса чувствовала.       Они должны были быть.       Третьего не дано.       Дитё влетело в её палату быстро, стремительно, фоня беспокойством. Алиса не совсем понимала, что к чему, пялясь на светловолосого одуванчика, взглядом по пять копеек.       И не хотела понимать, уверяя себя, что это всё происходит не с ней, а с кем-то другим.       У одуванчика было имя.       Будто от этого ей будет легче.       «Фимор».       Алисе оно бы ни о чём не говорило, кроме смутных знаний о том, что он был самым первым учеником Квай-Гон Джина, и того, что что-то не сходилось. Того самого джедая, кем была она. Но загвоздка была в том, что того самого не было.       Здесь, — в этом мире, — была только она. Квай-Гон Джин, в которой Алиса кантовалась по непонятной и совершенно неизвестной причине, и возвращаться на родину в свой мир и тело почему-то не собиралась.       Вернее она бы «за», всеми руками и ногами, да только, «как» и (грешным делом) «надо ли вообще пытаться» она не знала и не могла.       Не того она полёта птица, чтобы сидеть на лавке Мери Сью и грести себе все лавры лопатой, наворотить дел, отлупить «Зло» и «Добро» чугунной сковородкой, вопреки всему на свете и здравому смыслу спасти весь мир и утопать походкой от бедра в следующее измерение, ну или всё-таки «проснуться» и осознать, что всё, что было, оказалось простым сном.       А вот, если сидеть на попе ровно, это она пожалуй да. Грустно вздохнув, и качнувшись из стороны в сторону, она сжалась.       Памяти от тела не было, соулмейтов в виде великих и могучих, за кем она могла бы спрятаться, тоже не было. Игровых систем тоже. Звёздные войны уж точно никогда не были «геймлитом», да и литература носила исключительно фанатское творчество, если то не было «фанфиком».       И лучше бы она оказалась не в фанфике с каким-нибудь супер-ау, где вроде всё было тем же самым, но достаточно набекрень, чтобы не быть тем, что было в оригинале. Да и вообще, в оригинале тоже своего маразма хватало… В лучшее она не верила с того момента, как оказалась на правах местной сумасшедшей.       В высшие силы, что тоже спасут её из этого мира, она не верила тоже. Да и в собственное здравомыслие переставала, скатываясь к выводам о том, что жизнь «там», — на Земле, — да, в той галактике, где никогда не было Силы и других обитаемых планет, а всё это было выдумкой одного единственного человека про деяния одной семьи в рамках «космооперы» с пометками «космическое средневековье».       В Силу? Пожалуй, да. Хочешь не хочешь, а поверишь.       Но пока она была тем самым лишним органом, который есть, но которого нет.       Ей было достаточно сумасшествия за эту неделю.       Соответственно, пользоваться Силой ещё предстояло научиться. Соответственно, понять, прям взаправду, что она в другом мире, и каком-то не правильном другом мире, — тоже.       Это был не тот мир. Там Квай-Гон Джин был мужиком. Самым настоящим.       Бородатым, харизматичным, с такой же метёлкой на башке, что сейчас у Алисы, только с проседью, но мужиком.       Гораздо старше, чем она сейчас.       Длинные волосы у мужчин ей нравились. Но ухоженные и не торчащие во все стороны. Если его женской версии будущее, — не дай Сила, — сулило такой же шухер на голове, то она совершенно не завидует себе.       Ни прошлой Джин, ни будущей.       Гнездо на голове уже напрягало, и требовало воды, мыла, бальзама. И масла. А ещё лучше кератина. О походе в салон она не думала, вспоминать о том, до чего добраться могла не каждая женщина, было грустно. Но у неё была альтернатива.       Вязаные пучки из собранных за лето в деревне трав, баня в той же деревне, и ванна в городе. Даже с ипотекой и маленькой зарплатой ей хватало вывернуться так, чтобы и отдохнуть, и хватало на платёжки, кафе раз в несколько месяцев, — если не лень идти, — и макароны с картошкой. Ну и остальное, по мере необходимости.       Сейчас же… Она в другом мире, немного другом по отношению к тому, что могло быть.       Возможно, не совсем другом, а всё, что было, всего лишь бред и предсмертные галлюцинации. Но факт оставался фактом.       У неё были воспоминания. О том и нынешнем мире. Отрывочные, частичные и точно не полные, даже если это – другой мир, другая планета (ни разу не родная Земля, как ей хотелось бы), галактика, и целое многообразие разумных.       Единственные, кто по первости всплывали в памяти, так это: люди, вуки, тви’леки и мон-каламари. Мелькали ещё какие-то образы, но то были образы. Без подписи и сводки характеристик. Кто они были, что из себя представляли… Та ещё тайна, но она здесь надолго. Узнает. Тело-то было мёртвым. Вроде. Первичные сканы при обследовании говорили именно об этом, подушка, что была скинута после «мертвецкого сна» при пробуждении, тоже, но второе было не точным и поверить уже не представлялось возможности.       Но если это было так… Кому вообще нужно было душить Квай-Гон Джин? Для «чего» и главное «зачем».       Так что… Возвращения предшественницы ждать не приходилось. А так…       Душу волновали куда большие проблемы… А проблемы ли?       Целибат висел дамокловым мечом над головой попаданки. Как это — без каких-либо отношении? Одно дело, когда нет времени, не хочется и есть смысл брыкаться, и вообще отказ от мирского — твой осознанный выбор. А когда нельзя по идеологическим причинам — это уже другой разговор. И вообще, нужно будет дорваться до этого пресловутого Рууссана и самого договора. Да и вообще, до прав и свобод граждан Республики. Пригодится, если хочется спокойно жить. С другой же стороны, Орден живёт по принципу "что не удобно Ордену, частью Ордена не считается и наоборот", так что её права, скорее всего, пойдут лесом и через поле раком.       Алиса тяжело вздохнула. Не легка её доля…       И джедайская тоже...       Не джедай она, но уже смирилась. Если выгорит и её не грохнут, ну или сама не убьётся, то… То, может, и сможет наверстать то, чем владела Джин. И рыцарем станет. Настоящим.       Насчёт мастера она сомневалась. Ей бы с собой разобраться, а уже потом в мастерство окунаться, да и молода она ещё для того, чтобы брать на себя ответственность в виде подростка, которого нужно было обучать, воспитывать и учить «мудрости»…       Но одуванчик…       Возвращаясь к одуванчику, который вообще не вписывался в привычное «наверстаю», в котором числилось потихоньку, помаленьку умотать в какой-нибудь корпус для повышения квалификации и если прогресс в самообучении пойдёт, то дальше она сможет заняться ещё чем-нибудь. Практика, всё-таки, куда лучше сухой теории (которой у неё не было).       Алиса выходит из анабиоза, пялясь на светловолосого мальчишку взглядом по пять копеек. От чего-то кажется, что подобные ситуации в будущем будут её визитной карточкой. Мысли текут лениво и размеренно, мимика приходит в норму.       Тот чуть ли не воет, стоя подле её койки. Ша’ара Дан, синекожая тви’лека, хмыкает, поджимает руки к груди, уходя восвояси.       Мастеру и падавану нужно расставить все точки над i.