Связь.

Your lips were soft like winter, in your passion, I was lost. Mr. Kitty — After Dark

Виктор был необычайно красив. По крайней мере, в представлении Джейса точно. Что-то всё-таки было в этих впалых щеках, янтарном взгляде, тонких губах, тонкой, бледной коже и проступающих венках… Каждый раз, когда Таллис старался напомнить об этом Виктору, он хмурился и выдавал что-то вроде «Поиздеваться надо мной решил?», но советник говорил это со всей своей серьёзностью. И со всей серьёзностью он бережно целовал партнёра в висок, похлопавал по плечу, укрывал своим пиджаком, когда он вновь засыпал в лаборатории… И Джейс знал, что он понимает это. Просто, может, стесняется признавать? Ему непривычно? Да, скорее всего просто непривычно. Надо просто подождать. Если к простым, мимолётным прикосновениям Виктор старался относится снисходительно несмотря на всю свою нелюбовь к тактильности, когда Джейс распускал руки на его больную ногу, он всегда дёргался и слегка отодвигался, прижимая её к себе. А Джейс всегда тут же убирал руку, вдруг сделал больно? Он никогда не спрашивал у Виктора, в чём причина таких резких действий, пока он сам однажды не дал ответ на безмолвный вопрос напарника: — Разве тебе не мерзко? — Что? Такое заявление более чем ошарашило советника. Как ему может быть противно от Виктора? — Ты бы мог проявлять поменьше неприязни к калекам. — Какая неприязнь, Витенька? А всё же, от таких выражений «Витенька» таял. Несмотря на всю гордость и эгоизм Джейса, как он считал. Но злости своей учёный пока что не поубавил. — Зачем ты трогаешь мою ногу? Ты знаешь, что она… мгм, не в порядке. Другого, более мягкого выражения и подобрать нельзя было. Наверное. До Джейса наконец дошло, что так сильно смущает его партнёра, и он облегчённо вздохнул. — Плевать я на твою ногу хотел, понимаешь? Ну, в плане… твоя нога ничему не мешает. Я же когда с людьми знакомлюсь, не на их ноги смотрю… — Вот именно, что у «людей» с ногами всё в порядке. — отрезал темноволосый, вздыхая. Кажется, Таллис сказал что-то не то. На осознание своих действий потребовалось секунд 10 или 15, после чего ладонь советника со всей присущей осторожностью легла на щеку Виктора. — Прости. Я не хотел обидеть тебя, я хотел сказать, что… — Я понимаю, что ты хотел сказать, Джейс. Я вовсе не обижаюсь. — По выражению твоего лица и не скажешь. Таллис давно заметил у своего напарника интересную привычку: он пытался скрыть свой акцент, выработанный в трущобах Зауна, но когда начинал волноваться, это очень плохо получалось. Вот и сейчас, в его речи были ярко выражены «л» и «р». Это означало крайнее… напряжение. Пять минут молчания. — Виктор. — Да? — как-то слишком бодро и быстро отозвался названный, будто ожидал, что сейчас его станут отчитывать. Но конечно, этого не произошло. Произошли лишь крепкие объятия и одна очень простая фраза: — Ты не мерзкий, не калека, не отброс, мне приятно проводить время в твоей компании. Я люблю тебя, и не хочу, чтобы ты был такого мнения о себе, слышишь? Ответа не последовало. Последовал тихий всхлип и ровно такие же крепкие объятия в ответ. Виктор не привык к большой эмоциональности, но сейчас не заплакать было невозможно. — Виктор, ты плачешь? Я сказал что-то неприятное? — Я тоже люблю тебя, Джейс. Очень.