Пьяные секреты

      Аказа проснулся в ужасном состоянии: тело тряслось в ознобе, конечности онемели. Отвратный вкус во рту и раздробленные воспоминания заставили его понять: вчера ему подмешали крепкий алкоголь. Скорее всего, его друзья. Скорее всего, Гютаро, который хотел общаться, но не умел.       «Суки. Убью» — прородилось злобное в гудящей голове. Конечно, влипнуть в серьёзные неприятности в нетрезвом виде в присутствии этих двоих церберов — Даки и Гютаро, было практически невозможно: никто не хотел с ними связываться. Но неужели нельзя было учесть то, что Аказу будет полоскать пол ночи?!       Он принялся потихоньку сползать с кровати, чтобы добраться до ванной комнаты, но внезапно замер: Кёджуро тихо сопел, положив голову на руки. Он уснул, сидя на полу и Аказа немедленно коснулся его плеча.       — Кё, — прошипел он севшим голосом, — солнышко, давай на кровать.       Если бы Аказа не был сейчас трясущимся от отравления овощем, то перенёс бы его сам без лишних слов. Очевидно, что Кёджуро ухаживал за ним всю ночь и только недавно уснул. В такой позе у его возлюбленного наверняка уже затекли и руки и ноги: херовое утро воскресенья. Парень стиснул зубы. Какого черта вчера вообще произошло?       Кёджуро вздрогнул и поднял голову, сонно моргая. По его лицу Аказа понял: у него и правда все затекло. Без единой мысли в голове он протянул руки солнышку, чтобы тот скорее перебрался на кровать.       Ренгоку посмотрел на его руки, на бледное лицо и внезапно просиял так, будто получил все рождественские подарки разом.       — Аказа! — счастливо выдохнул он, — Как ты? Всё ещё плохо?       — Мм, — кивнул парень, стараясь не слишком резко двигаться.       — Хочешь в ванную? — понял Кёджуро, — идем.       Мужчина поднялся и аккуратно помог парню встать. Бережно поддерживая, он довёл его до ванной и хотел сам пройти с ним внутрь, как Аказа оттолкнул его, зашёл один и решительно закрыл дверь перед его носом.       Кёджуро мягко улыбнулся. Он ещё не отошёл от вчерашнего, поэтому просто пробыл снаружи, пока Аказа принимал душ. Мужчина слегка заволновался, когда услышал, что Аказу снова тошнит, но не стал вламываться, получив обессиленное рычание в ответ на «Тебе нужна помощь?»       Аказа имел очень трудный характер. Раньше Кёджуро плохо понимал некоторые вещи, но вчерашние события пролили свет на многое и мужчина вновь улыбнулся, запуская пальцы в волосы. Он прикрыл глаза, ощущая неловкость ситуации и вину: пока его парня рвёт в ванной, он счастливо улыбается за дверью.       Когда Ренгоку наконец дождался того, чтобы дверь открылась, он нетерпеливо дёрнул её на себя и подхватил Аказу на руки. Тот притих, кажется, полностью обессилев и Кёджуро отнёс его обратно на свою кровать.       — Как думаешь, сможешь выпить травяной чай? — мужчина ободряюще коснулся его руки, накрывая изящные пальцы своей ладонью.       Аказа в ответ только побледнел.       — Я пока заварю, а ты скажешь мне, когда почувствуешь, что можешь выпить. Хорошо?       — Мгм, — тихо отозвался Аказа и тут же встрепенулся, — Кёджуро, я… мне жаль, — еле слышно выдохнул он, — вчера, перед тем, как уйти, я… зря я так себя вёл! Я идиот. Прости.       Кёджуро мягко улыбнулся и обнял его, поглаживая по спине.       — Спасибо, Аказа. Всё хорошо. Не переживай. Это я должен извиняться. Мне нужно было быть внимательнее, прости меня.       — Кё, нет, я… Я напрасно так торопился.       — Нет, Аказа. Пожалуйста. — невозможно было ни ссориться, ни просить прощения, когда тебя так ласково целуют и обнимают, словно ты — наивысшая ценность.       — Я — идиот, — пробурчал парень, смыкая пальцы на домашней футболке своего солнышка.       Кёджуро прикрыл глаза, уткнувшись в бледную шею, вшептывая в неё слова утешения. На Аказу сердиться он мог только тогда, когда парень будто специально выводил его на противостояние. А после вчерашнего даже при этих условиях не сможет.       Началось всё с того, что они, словно подростки, ушли с середины какого-то скучного фильма, не говоря ни слова и лишь переглядываясь друг с другом. Как только дверь квартиры Кёджуро закрылась за его спиной, Аказа буквально набросился на него, вжимая его в эту несчастную дверь. Он широко лизнул рот мужчины, вцепившись пальцами в его золотые волосы и так резко погрузил свой острый взгляд в его душу, что Кёджуро, ярко улыбнувшись, мгновенно завелся, закидывая стройные ноги Аказы на свою талию. Тот несдержанно простонал и вжался в мужчину, дрожащими пальцами стиснув гипнотически прекрасные светлые волосы, словно боясь отпустить. Целуясь, они кое-как добрались до кровати и всё было просто лучше некуда, пока Аказа, до этого момента рычащий и чуть ли не извивающийся от нетерпения, не стал шептать севшим голосом «стой, подожди», а Кёджуро, раздразнённый этим демоненком и его жадными движениями навстречу своим пальцам, пропустил эти слова и вошёл. Аказа кончил от проникновения и Кёджуро, залюбовавшись тем, как любимый трепещет и стонет под ним, не сразу понял, что Аказе что-то не понравилось. Чертенок вывернулся через минуту и злобно сверкнул мокрыми глазами, прорычал что-то вроде «Я же просил подождать!», схватил свою одежду и умчался в ванную.       Пока он одевался, Кёджуро через дверь успел выяснить лишь только то, что Аказа смутился и разозлился от того, что кончил так быстро. Если, конечно, Кёджуро вообще правильно понял раздражённое рычание. Мужчина с круглыми глазами пытался сообразить, что в этом может быть такого плохого, когда Аказа пулей вылетел из ванной и из квартиры.       Кёджуро пытался разделить недоумение и растерянность, пока думал, идти за парнем или дать им обоим остыть. Немного коробило то, что Аказа буквально сбежал от него, да ещё и по какой-то непонятной причине, вместо того, чтобы поговорить.       Кёджуро принялся ждать. К вечеру он понял, что надо брать дело в свои руки и написал Аказе. Тот сразу же ответил, что встретился с друзьями и назвал место. Кёджуро понял, что парень готов к перемирию и, взяв машину, отправился за ним. Ренгоку водил редко, так что ехал осторожно и внимательно. Но даже так он добрался до места за двадцать минут. Оказалось, что этих минут хватило, чтобы случилось нечто неприятное.       В баре, где Кёджуро иногда собирался со своими друзьями, сидела весьма странная компания. Странная потому, что Аказа со своими друзьями сидели за одним столом с друзьями Кёджуро, что противоречило мировому порядку. Даже яркая атмосфера бара, украшенного к рождеству зеленью и красно-золотыми игрушками, не спасала от напряжения, густо висящего за их столиком.       Кёджуро улыбнулся, несмотря на это напряжение: ему хотелось, чтобы их с Аказой друзья подружились. Предпраздничная атмосфера бара с пряными ароматами глинтвейна, корицы и прочих вкусностей очень даже располагала к этому.       На входе к нему сразу же подлетела Шинобу и оттащила его в сторону, взволнованная.       — Кё, клянусь, я не знала, что Аказа плохо переносит алкоголь! — затараторила девушка, — это я виновата, прости!       — Что случилось? — удивился мужчина.       — Мы с Томиокой увидели Аказу с Даки и Гютаро и подсели к ним. Решили все взять по пиву, Аказа тоже взял, но почти сразу перелил половину своему другу. Пока мы болтали, заказали ещё курочку и саке. И пока Аказа не видел, я подлила ему стопку в пиво.       — Ты… ты что сделала?! — поразился Кёджуро.       — Я же не знала! — девушка искренне раскаивалась, — просто хотела его разговорить, получше узнать!       — Шинобу! — укоризненно посмотрел на неё Кёджуро, — как ты вообще умудрилась сделать это незаметно?       — Вообще-то, его друзья всё видели и их это повеселило. Поэтому я и не переживала! Что у него не так с алкоголем? Может, в скорую его, Кё? Он хорошо выглядит, но я так переживаю, о боже, что я наделала!       Кёджуро всё ещё укоризненно сжимал зубы. Он не мог просто так взять и сказать посреди всей этой рождественской атмосферы: приёмные родители Аказы спивались и употребляли наркотики, заставляя и самого Аказу, которому на тот момент было семь лет, делать это. Так что скорая не нужна. Но плохо ему будет точно.       — У него есть причины не пить. Как он сейчас?       — Вообще-то тихонько сидит, но по лицу видно, что он уже где-то не с нами.       — Понял, — кивнул мужчина, — тогда я заберу его.       — Отличная идея! — закивала девушка.       Когда друзья подошли к столу, Кёджуро увидел, что камера телефона Даки беззастенчиво опиралась на её стакан, снимая Аказу. Он нахмурился и положил ладонь на его плечо, желая позвать его домой. Но не успел. Аказа зло стряхнул с себя его руку, резко бросив:       — Сказал же, что я занят!       Взрыв смеха окатил волной недоумевающего Кёджуро. Аказа даже не смотрел в его сторону.       — Аказа, я приехал за тобой. Поедем домой? — Ренгоку убрал руку.       Его чертенок повернулся и окинул его безразличным взглядом. После чего вольготно откинулся на спинку диванчика.       — Твою мать, а. — совершенно внятно проговорил он, — я же сказал: я без пяти минут замужний человек. Ты кто вообще такой?       Шинобу, кажется, поддавшаяся истерике от волнения, уже стонала от смеха, прячясь на груди у Томиоки. Он утешающе поглаживал её по спине, как если бы она плакала.       Кёджуро озадаченно оглядел зрителей этого шоу, как бы прося дать ему подсказку для такой ситуации. Такого раньше никогда не было и он просто опешил, когда Аказа не узнал его.       — А на кого я похож? — спросил Кёджуро, указывая на себя.       — Да откуда мне знать? И что с твоей башкой? Косишь под Кёджуро? Тебе не идёт. И вообще, уходи.       — Хэй, Аказа! — вдруг подала голос Даки, — а Кёджуро разве подходит такой цвет волос?       Парень быстро обернулся к ней, окидывая её снисходительным взглядом, словно она была ребёнком, который спрашивал очевидную вещь.       — Совсем спятила? У Кёджуро волосы не такие. Они золотые. Просто идеальные. Неужели непонятно! — фыркнул Аказа.       Ренгоку начал осознавать, что происходит и тихо присел рядом с Аказой на диван, не отрывая от него ошарашенного взгляда. Он, конечно, знал, что Аказа не жаловал алкоголь, хоть и мог выпить совсем немного пива или еще чего-то слабого, но предпочитал не делать этого. Расти сиротой было непросто и Кёджуро, хоть и не знал всего о его детстве, но о многом догадывался по тем трудностями, которые Аказа испытывал, взаимодействуя с миром.       Кёджуро понял: ему нужно лишь подождать, пока алкоголь хоть немного переварится, чтобы увезти Аказу домой. Тащить его силой было опасно: Аказа со школьных лет занимался борьбой и был на порядок быстрее и ловче Кёджуро. Мужчина заказал себе колу и продолжил наблюдать за представлением, которое, к его удивлению, решила подхватить и Шинобу, до этого о чём-то перешептываясь с Томиокой.       — Аказа, послушай, а ты не подскажешь, где сейчас Кё?       — Скорее всего, дома, — тоскливо вздохнул парень, глянув на экран смартфона.       — Раз так скучаешь, то почему ты здесь, а не вместе с ним? — Кёджуро понял, что подруга пыталась подтолкнуть Аказу к тому, чтобы тот сконцентрировался на мыслях о своём возлюбленном.       Аказа нахмурился, отвернувшись в сторону. Он молчал уже с минуту, пока все не решили, что он игнорирует расспросы, как вдруг он ответил:       — Потому что Кёджуро слишком хорош для меня.       За их столиком вновь воцарилась тишина: всем стало неловко. Кёджуро ощутил, что внутренний мир Аказы будто обнажился, открывая свои тайны всем посторонним. Ему это не понравилось и он, словно интуитивно желая защитить то, что обнажено, коснулся ладони Аказы, желая накрыть её своей.       Парень упрямо отдернул руку и раздражённо закатил глаза, отодвигаясь от Ренгоку на самый край дивана. Правда, ему пришлось упереться в подоконник, но, кажется, его это не смущало.       — Тогда познакомься хотя бы с этим парнем. Кажется, ты ему очень нравишься, — со смехом протянула Даки.       — Не неси чушь, — Аказа упрямо вздернул носик и снова фыркнул, — зачем мне знакомиться с кем-то, когда у меня есть Солнышко.       — Но ты ведь недостаточно хорош для него? — продолжала давить подруга.       — Даки, задолбала! — огрызнулся Аказа, — тебе-то, бля, какая разница?       — Да ты сам задолбал, Сояма! — огрызнулась красотка, — Сам пропал куда-то на три месяца, а теперь ведёшь себя как последний идиот!       — Никуда я не пропал, я просто взял подработку, — устало пробормотал парень, — я хотел купить их. И купил.       — Что ты купил? — с интересом спросила Шинобу.       Аказа сжал зубы и отвернулся. Гию молча оценил его стойкость. Правда, через минуту он был немного разочарован в ней, когда Шинобу, не добившись ответа на вопрос о покупке, позволила себе еще немного поиграть с опьяневшим парнем её друга.       — И всё-таки, Аказа, ты мог бы найти себе кого-то более подходящего, чем Кёджуро.       Ренгоку, до этого момента тихо сидевший рядом с Аказой и наблюдающий за ним, оторвал от него взгляд и строго глянул на подругу. Но её было не так просто пронять.       Ко всеобщему удивлению, Аказа, кажется, гораздо охотнее отвечал на вопросы Шинобу, игнорируя Даки с её братом, которых знал дольше. Он расслабленно откинулся на спинку диванчика и глубоко вздохнул, после чего выдал на одном дыхании:       — Нет смысла. Кёджуро — настоящее сокровище и, кажется, я люблю его больше, чем люблю дышать. От самых кончиков его волос до кончиков пальцев — люблю. Его голос люблю, так сильно, что иногда специально вывожу его из себя, чтобы он поорал на меня хоть немножечко. Его руки люблю, его взгляды, его эту дурацкую наивную доброту тоже люблю, его сильную огромную спину, а уж на его восхитительный горячий член так вообще молиться на коленях гото… ф-мм?!       Ренгоку, сгорая от стыда, уже зажимал рукой рот Аказы, который так внезапно перешёл от милых признаний на интимные. Пока Даки с Гютаро беззастенчиво ржали, Шинобу снова ухахатывалась до слез, промакивая глаза свитером своего парня, который был абсолютно невозмутим. Немного повозившись, Аказа оттолкнул от себя Кёджуро с грозным рычанием.       — Да ебаный ты нахуй, сказал же не трогать меня! Ещё раз и я тебе рожу сломаю! — Аказа настолько яростно смотрел на своего парня, которого его мозг отказался узнавать, что Кёджуро даже немного забеспокоился, отодвинувшись подальше.       — Ладно, ладно! — решил подыграть он и отодвинулся на самый край дивана, — просто оставь подробности при себе, хорошо?       — Какие ещё к чертям подробности! — вспенился было снова Аказа, как внезапно его осенила какая-то мысль и он достал свой телефон, что-то быстро набирая.       Телефон Кёджуро вжикнул и он открыл сообщение, удивлённо подняв темную бровь. Но через минуту его лицо озарилось нежной улыбкой.       «Кё, пожалуйста, забери меня отсюда»       Мужчина немедленно ответил на сообщение:       «Адрес?»       Аказа отправил геометку, удивительно быстро и точно для опьяненного человека справившись с этим и Кёджуро ответил:       «Через 10 минут буду. Помнишь мою машину?»       «Конечно»       Отправляя последнее сообщение, Аказа облегчённо вздохнул и отложил телефон, вдруг глянув на Шинобу, которая уже всё увидела на экране телефона Кёджуро, который тот показал ей за спиной Аказы.       Девушка потрясённо покачала головой, беспомощно разводя руками. Она хотела вытащить из Аказы какие-то тайные признания о том, что он, к примеру, крутил еще с двумя — как говорили слухи о нем, чтобы Кёджуро понял, какой Аказа есть на самом деле. И в целом её задумка удалась: Кёджуро и впрямь многое узнал. Возразить на все это ей было больше нечего. Совершенно очевидно: Аказа по уши влюблен в её друга и точно не причинит ему боли.       — «Лунная дорожка» — вдруг пробормотал Аказа.       Вся компания уставилась на него с подозрением в том, что капля алкоголя окончательно растворила его мозг, но вдруг Томиока понимающе кивнул, коротко пояснив для всех:       — Ювелирная мастерская.       — Мгм. Я купил пару.       — Пару чего? — Шинобу приложила маленькую ручку к груди, уже догадываясь, о чем речь.       — Титановую пару с нашими именами, — пробурчал Аказа, упираясь подбородком в сложенные замком пальцы, — но, думаю, он откажется даже просто носить.       — Почему? — искренне удивилась Шинобу, глядя на Кёджуро, у которого глаза, кажется, стали размером с блюдце, а сам он превратился в статую совы — растерянной, по-дурацки счастливой и красной до самых ушей совы.       — От меня одни беды, — прошипел парень, прикрывая глаза и тут же получая звонкий подзатыльник от Даки.       — Хватит, Аказа! — гневно воскликнула она, — Не смей зассать, когда уже купил кольца!       — Да что ты понимаешь! — зарычал, было, Аказа, разворачивать к ней но тут же поймал тяжёлый взгляд Гютаро, — постой, это ты подлил мне что-то в пиво?! Опять?!       Кёджуро пораженно переглянулся с Гию и Шинобу, которая так внезапно оказалась вне подозрений, хотя и была виновата. Девушка снова прикрыла рот ладошками, борясь с желанием честно признаться в содеянном — ведь Аказа ответил на все её вопросы, и даже ответил довольно мирно.       — Да, — внезапно проронил Гютаро впервые за вечер, — хватит уже, Аказа. Ты спокойно можешь быть так же счастлив, как и Кёджуро счастлив с тобой.       — Ты его даже ни разу не видел! — злобно прошипел парень.       — А зачем? Он приедет за тобой?       — Да!       — Значит, ты ему нужен. Это уже очень много.       Аказа примолк. Кёджуро и впрямь мгновенно ответил на сообщение и сказал, что скоро заберет его отсюда. Парень резко встал и схватился за край стола, стараясь унять дикое головокружение. Неизвестный парень, который приставал к нему раньше, исчез и Аказа спокойно вздохнул. Шинобу подскочила, чтобы проводить его и Гию последовал за ними.       Смерив невозмутимую парочку строгим взглядом, Аказа направился на парковку, не удостоив своих друзей и словом: их давний стиль общения.       На парковке прямо напротив входа стояла машина Кёджуро. И он сам рядом с ней.       Аказа подошёл и виновато прижался к нему, обнимая совсем легко, будто ожидая, что его вот-вот оттолкнут.       — Прости, я выпил лишнего, — пробормотал он, с облегчением чувствуя крепкие, но нежные и тёплые объятия.       — Ничего. Тебе очень плохо? Сможешь доехать домой? — ласковый голос возлюбленного действовал усыпляюще.       — Смогу, — выдохнул Аказа, — но потом…       — Давай попробуем потихоньку ехать?       — Мгм.       — Садись вперёд.       — Мгм.       Аказа послушно и, что более интересно, абсолютно ровно и спокойно открыл пассажирскую дверь и сел в машину. Кёджуро покачал головой и, кивнув Шинобу с Гию на прощание, сел вперёд.       — Напиши, как приедете домой! — Шинобу взволнованно помахала рукой и, увидев ответный кивок Кёджуро, успокоилась.       — Интересный эффект, — изрёк Гию, но девушка по-хозяйки хмыкнула, резко хватая его запястье.       — Давно ты стал разбираться в ювелирных мастерских? — Шинобу могла бы просверлить взглядом бетонную стену, но Томиока был куда крепче, поэтому он спокойно встретил её взгляд, отвечая, как всегда, коротко и прямо:       — Со второго свидания.       Девушка покраснела и, фыркнув, гордо удалилась обратно в бар. Портить себе сюрприз она не собиралась.              * * *       Аказа, вновь побледневший почти до цвета снега, отложил телефон.       Даки «заботливо» скинула ему видео его чудачеств из вчерашнего бара, которое она, конечно же, выставила в свои сторис по всем соцсетям. Злобная сучка. Ничего иного от неё и не ожидалось, впрочем.       Аказа машинально отправил жалобы на её аккаунты и бросил телефон на пол. Это был не совсем нервный бросок, потому что светлая и уютная спальня Кёджуро имела также и пушистый ковер на полу, о чем Аказа, конечно же, знал.       Абсолютно все, что касалось Кёджуро, было на порядок лучше: его квартира была лучше, его фигура, его голос, его родители, его жизнь. Аказа был уверен, что и воздух рядом с Кёджуро был лучше: легче, вкуснее, лишённый ядовитых мыслей и сомнений, лишённый всех этих бед, которые преследовали Аказу по пятам, словно наказание за грехи прошлой жизни. Поэтому он опускался в пространство рядом с Кёджуро так, будто погружался в теплую, чистую воду, пронизанную солнечными лучами. Все, что имело отношение к Кёджуро, касалось Аказы с теплой, заботливой любовью. Даже простой ковёр на полу.       В сторис был только тот момент, где Аказа признавался в чувствах Кёджуро, который сидел рядом и смотрел на это огромными глазами, пока не был вынужден зажать рот Аказы ладонью.       Парень туго сглотнул и выдавил:       — Что ещё я там наговорил?       — Ничего, — ласково улыбнулся Кёджуро, сидящий на кровати рядом с ним.       Аказа угрюмо глянул на него и мужчина утвердительно кивнул.       — Ничего такого. Этот момент был самым интересным. Всё остальное время я пытался забрать тебя домой, а ты слал меня куда подальше и повторял, что ты занят.       — Прости, — выдохнул парень.       — За что? — тихо засмеялся Кёджуро, — за то, что хранишь мне верность даже в таком состоянии? Извини, не прощу. Это слишком приятно. Я счастлив.       — Такие вещи надо говорить в трезвом уме, — пробормотал парень, подтягивая к себе колени и устало опуская на них голову, — Я не хотел, чтобы ты видел меня таким.       Кёджуро медленно выдохнул. Возможно ли, что именно в этом крылась причина того, что Аказа не узнал любимого человека, когда тот был прямо рядом с ним? В том, что Аказа не хотел выглядеть и быть, как его мучители из детства? Кёджуро ощутил запоздалое раздражение на самого себя.       — Прости. Нужно было что-то придумать и сразу увести тебя домой, — Кёджуро опустил на плечи парня теплую ладонь и осторожно погладил, извиняясь и сожалея о своей недогадливости, — но, Аказа. Я люблю тебя любым. Может, это неправильно, но вчера я был счастлив, когда ты говорил о своих чувствах. Я рад, что услышал это.       — Я ведь итак тебе об этом говорил, — парень покраснел до самых ушей.       — Говорил, — улыбнулся Кёджуро, — но не обо всем. Что там насчёт моего голоса? «Чтобы он поорал на меня хоть немножечко»?       Аказа отвернулся и фыркнул, в шутку стараясь увернуться от поцелуев сквозь заразительный смех любимого. Он и подумать не мог, что сформулирует свою симпатию таким придурковатым образом. Но теперь, купаясь в искрящимся радостью смехе возлюбленного, он забыл о переживаниях.       Аказа далеко не сразу дался в руки Кёджуро: пришлось постепенно приучать к ласке этого бедового чертенка. Но результат того стоил: Аказа, колючий и грубый со всеми вокруг, таял как масло от прикосновений любимых рук.       Всё, что имело отношение к Кёджуро, окружало Аказу любовью.       Парень опустил колени и выпрямился. Кажется, он не выболтал свой самый важный секрет. Но если выболтал — Кёджуро все равно не подал бы виду. Слишком крепкий.       — Значит, больше никакой фигни? — уточнил он.       — Никакой, — спокойно подтвердил Кёджуро.       Потому что парные кольца с их именами, чем бы они ни были — это никакая не фигня. Зарегистрировать их брак они не могли, но они могли хотя бы носить эти кольца.             Оставалось только дождаться, пока Аказа наберётся смелости. Кёджуро прикусил губу: интересно, Аказа носит эти кольца с собой или у него есть план? Скорее бы узнать!              * * *       Терпения Кёджуро хватило ровно на неделю. Аказа не подавал виду, играя идеального шпиона и Кёджуро молча ждал, вынашивая свою собственную идею, о которой он задумался ещё месяц назад. В один из дней он наконец решился. Он ничего не планировал, не устраивал никаких церемоний, а просто вложил в руку Аказы новенький комплект ключей, когда они пришли с прогулки домой, чтобы поужинать.       Домой к Кёджуро — но это место уже давно стало их общим. Пусть Аказа не оставлял здесь вещей, не наводил своих порядков, будто стараясь не оставлять следов своего присутствия — всё равно без него Кёджуро уже не чувствовал себя так уютно и только лишь растерянно моргал каждый раз, когда оставался дома один.       Аказа молча развернул ладонь и посмотрел на ключи.       — Пожалуйста, переезжай ко мне. — мягко попросил Кёджуро.       Небесно-ледяной острый взгляд буквально уколол его сердце. Аказа всматривался в него так внимательно, что у Кёджуро едва не закружилась голова. Аказа часто смотрел на него, по-разному, но вот такой взгляд, словно испытующий, бросающий вызов, он видел лишь тогда, когда понял, что Аказа для него особенный.       На тот момент они были знакомы, Кёджуро иногда ловил на себе его заинтересованный взгляд, но не придавал этому значения. Они виделись в спортклубе и иногда в университете, когда Аказа вылавливал профессора Цугикуни, чтобы тот проверил его диплом. В тот день Аказа яростным рычащим вихрем вылетел из кабинета профессора мимо Кёджуро и тот удивлённо спросил, в чем дело.       Профессор бесстрастно рассказал, что его проект не одобрили по причине «низкой социальной ответственности автора». Потому, что Аказа был из неблагополучной семьи. А кроме того, он постоянно был в центре неприятностей. Драки и аресты были его постоянной рутиной. Кёджуро подумал, что парень со стороны и впрямь выглядит ненадёжно, чтобы получить финансирование на авторский проект.       — В чем состоит идея проекта? — спросил Кёджуро уже просто ради разговора.       — Он создал онлайн платформу для совместных домашних заданий, — прогудел Мичикацу, — с которой можно будет в дальнейшем проводить и онлайн лекции. Очень полезная была бы вещь.       Кёджуро удивлённо моргнул.       — Но это же столько работы? Он сделал это один?       — Сояма настоящее чудовище, — спокойно подтвердил профессор, — Дай ему волю, и он будет даже разговаривать кодом, а не словами. Он уже делает многие вещи быстрее и лучше меня. По сути, платформа почти готова. Жаль, что такой талант достался именно ему.       — Талант или упорность? — восхищённо протянул Кёджуро.       Профессор безразлично пожал плечами и преподаватель истории лишь вздохнул: достанься Сояме более заинтересованный руководитель, возможно, всё бы и получилось.       Весь день у него из головы не выходил этот разговор и Кёджуро думал: что-то он упустил. Из каких амбиций студент пришёл к такой идее? Кроме того, что он мог бы получить работу, которая ему нравится? За этим должно было стоять что-то еще.       Вечером в спортклубе Кёджуро не выдержал и подошёл к Аказе, который вымещал свое раздражение на партнёрах по спаррингу. Ренгоку направил на парня бокуто.       — Почему именно домашние задания?       Аказа перетек так плавно, что Кёджуро не уследил за его движениями и упустил момент, когда рука противника сжала запястье, блокируя его хват.       — Да уже без разницы! — зарычал Аказа, выпуская наружу гнев.       Он оттолкнул запястья Кёджуро, чтобы нанести удар сжатым кулаком, но мужчина увернулся, сумев смазать атаку с помощью деревянного меча.       — Тогда тем более можешь спокойно назвать причину, — сказал Кёджуро, — если уже нечего терять.       И вот тогда взгляд Аказы стал острым, словно ледяные осколки: Кёджуро чуть не вздрогнул от выражения его лица. Молча, словно хищник, охваченный голодным безумием, Аказа сократил дистанцию и снова атаковал. Лишь через полтора часа, когда они оба выдохлись, парень скупо выдал правду. Оказывается, была девочка, которая очень хотела учиться, но из-за болезни не могла ходить в школу. Аказа набросал проект, думая о том, чтобы такие дети могли успевать за учёбой, пока проходят лечение.       Потихоньку студент выдал ещё несколько подробностей сквозь зубы и глядя в сторону. Но когда он повернулся к Кёджуро, то увидел такое сияющее лицо, что едва не ослеп. Мужчина вмиг сел рядом, касаясь его рук своими: Аказа замер на вдохе.       — Сояма, какая хорошая идея! Ты понимаешь, сколько возможностей она бы подарила больным детям? А сколько рабочих мест могла бы закрыть? А как сильно улучшить показатели успеваемости? Это… это потрясающе! Здесь слишком много взаимосвязей, чтобы так просто объяснить!       Аказа растерянно моргал, не спеша отнимать свои руки у захваченного восторгом Кёджуро.       — Не сдавайся! Попробуй ещё раз! Зайди с другой стороны. Твоему проекту будет трудно отказать, если будет документальная поддержка от социальных организаций! А она будет, им это ничего не стоит! Ты не обращался к ним? Нет? Давай встретимся завтра утром и я подробно расскажу тебе, куда и к кому обратиться?       На следующее утро Аказа, не спавший из-за волнения до поздней ночи, явился полутрупом на встречу и Кёджуро, отчитав его за это, потащил парня завтракать.       Через две недели проект получил одобрение, а Кёджуро узнал ещё больше удивительных подробностей про парня с вечно злобным взглядом.       Из-за плохого зрения и постоянной нагрузки на глаза, он часто щурился и от этого выглядел разозленным. У него была травма спины и из-за вспышек боли его лицо опять же не всегда выглядело приветливо. Он жил один и заботился о себе сам ещё до начала обучения в университете, что заслуживало похвалы, но также отнимало силы и время. Волосы он покрасил, чтобы поддержать ту больную девочку, которая потихоньку поправлялась, но сильно отставала по учёбе.       Того щенка, которого он подобрал на газоне возле административного корпуса, он конечно же не съел, как шептали слухи, а отнёс в ветлечебницу.       И ещё много, много разных вещей, о которых не рассказывал сам Аказа, но которые Кёджуро осознавал сам. Однажды, когда мужчина выразил сомнение в том, что у Аказы нет поклонниц — они выходили из спортклуба поздно вечером — случился сбой электричества и все освещение вокруг погасло. В темноте Аказа, доставший сигарету с зажигалкой, сказал, что отношения, любовь и симпатия настолько далеки и трудны для него, что нет смысла даже думать об этом.       Он щёлкнул зажигалкой и огонёк озарил его лицо тёплым светом. Кёджуро, собираясь сделать замечание о том, что здесь нельзя курить, перехватил руку Аказы. Искра света погасла и мужчина наощупь забрал зажигалку из тонких пальцев.       — До того, как люди начали пользоваться огнём, они жили в темноте и боялись её. Ночи были длинными, страшными. Люди боялись тьмы так же, как ты боишься испытать чувства.       Кёджуро щёлкнул зажигалкой, шагнув чуть ближе к Аказе. Темнота визуально скрывала то, что мужчина вторгся в его личное пространство, но они оба это ощутили какой-то горячей волной, охватившей их обоих. Крохотный огонёк озарил их лица и свет заплясал бликами в глазах.       — Но достаточно лишь одного мига, чтобы тьма рассеялась. Для того, чтобы наслаждаться чувствами, нужно столько же. Это не такой долгий путь, как ты думаешь. Просто шагни.       Пока мужчина пытался осознать, почему он сейчас сказал именно это вместо замечания о вреде курения, зажигалка погасла и Аказа шагнул ему навстречу в полной темноте.       Через миг они целовались, а ещё через один освещение восстановилось и Кёджуро увидел робкую надежду, что выглянула из льдистого взгляда и окрасила румянцем бледное лицо.       На те несколько минут, в течение которых они снова целовались перед опустевшим клубом, Кёджуро потерял себя, а когда вновь нашёл, переводя дыхание и любуясь смущенным лицом Аказы, обнаружилось, что он уже стал чем-то большим, чем был всего несколько минут назад.       С тех пор это чувство лишь возросло и окрепло. Прошло около восьми месяцев и сейчас Аказа, сжимая в руках свои — свои! — ключи, молча кивнул и обнял Кёджуро. Мужчина уже привык, что его возлюбленный не слишком многословен в эмоциональные моменты и тоже молчал, улыбаясь в их объятия и думая о том, как удачно совпало его желание жить вместе с идеей подбодрить Аказу тоже сделать шаг.       — Давай съездим к морю на следующих выходных? — предложил Аказа.       — Хочешь подышать воздухом? — едва сдержал счастливую улыбку Кёджуро.       — Мгм.       — Поедем. В субботу?       — Да, — Аказа сладко выдохнул в поцелуй, касаясь чувствительного места на шее мужчины и тот глубоко вдохнул.       — Мы так снова будем поздно ужинать, — проговорил Кёджуро, опуская руки на узкую талию.       Аказа согласно мурлыкнул и прижался к нему, давая понять, что поздний ужин уже гарантирован. Парень сдерживался, помня о том, что его может быстро унести из-за того, что его мужчина становится таким обжигающе горячим, заводясь с пол оборота и Кёджуро не разочаровывал: он так быстро раздел Аказу, что тот не успел и опомниться, как его бросили на кровать.       Желая чувствовать любимого как можно дольше, Аказа так сосредоточился на себе, что пропустил момент, когда Кёджуро стал совсем несдержанным, поэтому удивлённо распахнул ресницы, чувствуя в себе тугую пульсацию сразу после того, как Кёджуро вошёл в него.       Он едва слышно простонал, содрогнувшись всем телом и обнимая сидящего на нем Аказу. Тот обхватил его лицо ладонями, заглядывая в глаза и замирая на удивлённом вдохе: с Кёджуро ещё ни разу такого не случалось, ни разу!       — Прости, — разомкнул губы Кёджуро, — прости, дай мне пару минут? — пламенные глаза влажно блестели после резкого оргазма.       — Кё! — удивлённо отозвался Аказа.       — Вот теперь я понимаю, как это бесит, — откровенно прошептал Кёджуро, прячя взгляд.       — Нет, нет-нет! — Аказа прижался к его лбу своим, — Я же сказал, что это я идиот. Я тогда подумал, что у тебя отпадёт всё желание, но сейчас я понимаю, как это заводит, — он туго сглотнул и облизнул клыки, — только представь, каким я теперь буду мокрым и это вовсе не из-за смазки, м? Кёджуро, — Аказа прижался поцелуем к приоткрытому рту, мешая восстанавливать ритм дыхания, — ну же, коснись меня? — жадно выдохнул парень.       Мужчина послушно коснулся возбужденной плоти и ощутил, как сладко и туго сжался вокруг него Аказа. Это помогло и уже скоро парень не мог сдержать стонов наслаждения, перемешанных с восторгом, жадно двигаясь навстречу толчкам.       Поздней ночью они целовались на кухне, пока в печи грелась пицца, а через неделю, на берегу по-зимнему холодного моря, Кёджуро впервые в жизни обрадовался подарку до слез, немного испугав этим Аказу. Темно-серые титановые кольца отлично смотрелись рядом, издалека выдавая парную принадлежность друг к другу.