увидел тебя

Наши судьбы переплелись очень медленно и незаметно. Сначало, это было простое игнорирование друг друга, будто для нас не существовало никого больше, кроме самих себя. Мы обыденно решали свои проблемы, занимались раздражающими нас до скрежета зубов делами и совершенно не замечали других перед своим носом. На подоконнике красиво распускались цветы – они проживали лучшие минуты своей жизни, взрослея и старея в один момент, наслаждаясь ярким солнцем. Оно светило из окна, также попадая и на нас с тобой. Ты смешно щурился, и я как можно незаметнее хихикнул, смотря на тебя. А ты в то мгновение впервые обратил в мою сторону своё внимание, которое было так дорого мне. Но точно не на тот момент. Это хорошо знакомое чувство неловкости, небольшой восторг и удивление захлестнули нас. Ты улыбнулся мне своей самой потрясающей улыбкой и я потерял дар речи. Вспоминая это сейчас, я думаю: наверное, именно в тот момент я и влюбился. В следующую субботу я так и не пришёл – Луке вдруг стало плохо. У него началась рвота, тошнота... В тот момент у меня сердце забилось, будто... Будто оно пыталось – точно сумашедшое – вырваться из грудной клетки, истерически стуча по ней в поисках своего такого желаемого спасения. Я тут же позвонил нашему ветеринару – хорошему знакомому, который иногда, но очень редко, делает нам скидки. После этого я сразу ринулся в путь. После осмотра нам сразу написали на небольшом листке куда нужно идти, какие лекарства стоит купить и что нужно сделать при повторении этого приступа. В тот день я без продыху бегал по аптекам и больницам с переноской в руках, запыханный и растрепанный. Когда я вновь пришёл в библиотеку, пережив смертельно скучные будни, которые были к тому же и жутко беспокойными, я вновь увидел тебя. В животе появилась точно тяжёлая наковальня, она давила на меня, мешая сдвинуться с места хотя бы на миллиметр. Я пытался не смотреть не тебя, сжав губы в тугую линию и открывая свои учебники на нужной странице, но совершенно не помнил на какой теме остановился. Я не мог никак сосредоточиться – ты всё время мешал мне своим присутствием, то постоянно зевая, то раздражающе чиркая своей ручкой. Возможно, я тоже был виноват что стал обращать на это внимание, постоянно вслушиваясь в твои вдохи и выдохи, шорохи и иногда мне даже казалось, что я слышал стук твоего сердца... В этот момент моя рука замирала, все мои органы чувств были направлены на тебя, твоё присутствие и существование. Я пытался впитать в себя каждое твоё движение, каждый звук или шёпот, который случайно вырывался из твоих мягких губ. Во время твоего бормотания я старался подавить свои смешки, удивляясь твоей концентрации, когда я даже не мог написать и слова. Но как бы я не хотел продлить наши встречи – время всегда быстро текло. Я закрыл тетрадь, и листок со словом «Конспект» исчез за зелёной обложкой. Молния портфеля молниеносно прожужжала, а его спинка лёгким стуком ударилась об мою поясницу. Я отодвинул стул своей ногой, уже собираясь выходить, как почувстовал странную тяжесть на своём рукаве. Я мгновенно обернулся. — Ты уронил. Ты смотрел на меня своими ярко-зелёнными глазами, они были похожи на молодую весеннюю листву берёзы; держа меня за место повыше запястья, ты протягивал другой рукой мою синнюю шариковую ручку. Я, похлопав несколько раз глазами и приоткрыв рот, отчаянно пытался подобрать правильные слова. Хотя бы какие-нибудь! Но взглотнув, я лишь промямлил тихое — Да... — и схватив предмет, резко обернулся, быстрым шагом уходя от тебя и спотыкаясь об наставленные на моём пути стулья, каждый раз тихо ругаясь и сжимая ручку в кулаке ещё сильнее. Я всё ещё чувствую себя идиотом. Я мог сказать – « Спасибо, я буду осторожнее », улыбнуться тебе, да хотя бы попрощаться! Но в итоге... Что сделано, то сделано. Я бежал домой, жмурясь от смущения и стыда, постоянно оглядываясь на двухэтажное здание, из которого вышел и потихоньку сбавляя темп. Это было первое наше взаимодействие. Оно заставляло меня кричать от восторга внутри, моё сердце было готово сделать тройное сальто, а лёгкие пытались регулярно поставлять в мой организм кислород, постоянно заставляя меня зевать и набирать в кровь как можно больше воздуха, ведь я на тот момент становился бледным от истерически задерживаемого дыхания. В следующий раз я был готов к тому, что возможно, у нас всё ж таки начнётся разговор. Я думал, что наверное, мы стали кем-то в роде очень малознакомых, но запомнивших друг друга людей...? Эта из ниоткуда взявшаяся уверенность наполняла меня. Мои мысли путались между собой – то мне казалось, что знакомство с помощью ручки выглядит очень глупым, и наверное, не заслуживает даже простого приветствия, то в противовес этого приходили мысли, что мы просто обязаны даже просто так поздороваться после этого, ведь ты наверняка на тот момент уже меня знал, пусть и только глазами... Но когда я пришёл наполненный чистейшей решимостью поприветстсвовать тебя, начать разговор, а может, даже и познакомиться, то моя уверенность быстро разбилась об закрытую на замок деревянную дверь, с надписью сверху: « закрыто ». Я помню, как сильно тогда разочаровался в своей заурядной жизни. Мне хотелось выть от досаги, держаться за голову, вырывав на ней волоски, и рыдать от горя. Я сожалел, что не мог увидеться с тобой. Смешно ведь, правда? Ты был мне незнакомым человеком, я даже не знал твоего имени. Но я был так безудержно в тебя влюблён, что в моём животе летали ласточки, а сердце стучало быстрее барабанной дроби. Но тогда я этого ещё не понимал. Ой, немножечко забежал вперёд... Казалось, что день испорчен, на самом деле это и было таковым, но только до того момента, как я вернулся домой! Лука будто чувствовал моё ментальное состояние. Мне иногда казалось, что на самом деле, мой кот в прошлой жизни был супер-пупер умным мудрецом, священником, экстрасенсом, или ещё кем-нибудь таким... Но кем-то связанным с паранормальными, или необъяснимыми наукой, явлениями. Мои дни погрузились в тоску – вот что делает с человеком отсутствие объекта его влюблённости, или же разбитые, будто об твёрдое дерево, надежды... Не знаю даже, что хуже. Кот тёрся об мои ноги, жалостливо мяукая и поднимая на меня свой умоляющий взгляд. Я не мог сопротивляться. Подняв и обняв его довольно увесистое тельце – он был немного тяжелее, чем среднестатестический кот, но это не мешало мне поднимать его и нести на себе, я начал аккуратно поглаживать серебристую шёрстку. Мы мило обнимались на моём тёмно-коричневом диване. На самом деле, мне было грустно от простого пребывания в своём доме. В нём было пустынно от постоянно слышимого эхо, одиночество медленно, но верно поглощало меня, а при мыслях об этом в комнате будто становилось на пару градусов холоднее... Следующая наша встреча(точне, моя... Ведь ты меня тогда не видел) прошла в книжном. Ты был на кассе, шурша в своём кошельке, пока продавец пробивал товары. Я мигом прошмыгнул за стенд так, чтобы ты не смог увидеть меня, и так, чтобы я мог как можно незаметнее наблюдать за тобой высматривать книги, которые меня заинтерисовали в прошлый раз. Ты быстро расплатился, выходя из здания и на ходу засовывая свой кошель в маленький карман своего красного портфеля(я всё ещё помню его цвет). Я провожал тебя грустным взглядом, смотря на тебя из-за стёкл витрин и не решаясь повернуться в твою сторону всем телом. Мне уже хотелось отвернуться, перестать смотреть на такого красивого тебя и наверное, выглядеть глупо, но в тот момент, когда ты уже сделал несколько шагов вперёд, то внезапно повернул голову в моём направлении. Мне казалось, что сердце сейчас упадёт в пятки, – мы вдруг встретились взглядами... Я сразу же отряпнул, стараясь сделать вид, что также разглядываю такие интересные полки витрин, но в моих мыслях тогда был лишь один ты. Уже спустя несколько минут, я всё таки решился вновь посмотреть назад. Но тебя уже там не было. В эту субботу ты сидел на своём прежнем месте, уткнувшись в книжку. Я также подошёл к своему излюбленному стулу, который находился через два таких же от тебя. Выложив свои вещи, моё сидение мучительно заскрипело от очевидно тяжёлой тушки, усевшуюся на него. Почему-то было неловко. Возможно, чувствовал это только один я, но ты тоже не мог спокойно усидеться, то постоянно постукивая ногой, или же сминая в своих изящных пальцах такую же, как и у меня, ручку. Работа шла просто... Никак. Ненамеренно ты отвлекал меня каждым своим движением. Наверное, стоило просто пересесть и не приходить сюда больше, да? Логично, наверное. Но я не мог. Мне нравилась твоя компания, даже если мы просто молчали, или не знали ни черта о друг друге, и даже если ты не давал мне сосредоточиться ни на секунду. Но всё же, в последние встречи эта тишина начинала напрягать. Я всё время был в раздумьях о том, как бы сделать случайное действие, которое бы послужило началом нашего общения... Но что было, если бы я тебе попросту оказался неинтересным? Меня терзали сомнения, казалось, что ты просто не замечал меня, а тот момент с ручкой был обычной случайностью... Я ненавидел эти мысли, но они росли с каждым нашим свиданием Казалось, что я просто влюбленный идиот, который вообразил себе невесть что. Всё же, я ведь парень. Ты мог просто оказаться натуралом, и этого бы мне хватило, чтобы перестать приходить в эту глупую библиотеку и ждать от тебя хотя бы какого-нибудь шага навстречу. Но нет, в моей голове всё ещё теплились надежды о чуде, которое бы свело нас и мы бы стали настоящими друзьями, а потом... Возможно и кем-то большими. С виду ты был мил, улыбчив и ярок. Слишком светлый для такого хмурого и серого меня. Я даже одевался тогда в тёмно-синие одежды, будто боялся, что меня заметят... Хах, ничего и не изменилось. Это постукивание начинало действовать мне на нервы. Рассуждения и чувства путались между собой, и мой организм настолько устал от всех этих метаний из крайности в крайность, что моя голова начала невыносимо болеть. Таблеток с собой на тот момент у меня не было, что меня крайне разочаровывало. Я не знал что мне делать: у меня было желание уйти домой в поисках обезбаливающего, но в то же время мне было грустно; моя неохота прощаться с, пусть и косвенно, но любимым мне человеком останавливала, а мысли об уходе отдавались непосильной болью в сердце. Мне совершенно не хотелось сейчас думать ещё усерднее, усиливая свою головную боль, поэтому закрывая все открытые тетради и учебники, я с глубоким вздохом начал собираться. В тот момент мне было точно не до никак не получавшегося и так недописанного домашнего задания, как и не до стихших вокруг звуках и постукиваниях, даже не до неприятной тяжести на моих плечах и тяжёлых книгах в портфеле. Я вновь отодвигаю свой, наверное уже совсем старенький, но такой любимый стул, и застёгивая до конца застёжку кофты, делаю несколько шагов в сторону выхода, как... — П-пока... Я на мгновение останавливаюсь, застывая в шоке на этот короткий, но такой длительный для меня миг. Обернувшись, я увидел тебя, смотрящего на меня с немного растерянной, но такой умилительной улыбкой. Казалось, мои внутренности только что перевернулись, а дыхание спёрло от подкатившего потрясения. — Пока. — я вновь бегу, выплёскивая все свои появившиеся чувства в окружающую среду. Тогда я наконец-то заговорил с тобой! Я смог! Ты тоже! Радость будто струилась по моим венам. Но не было ли это глупо? Я просто повторил то, что сказал мне ты, но мог же сделать и по другому... Но наверное, я сделал тогда всё, что мог. Нужно радоваться появившейся возможности заговорить с тобой. Да, именно так! Боже, я был так рад... Я бы отдал всё, чтобы пережить эти эмоции вновь. Ты не представляешь каким счастливым смог меня сделать, сказав всего лишь одно маленькое словечко... Всего четыре буквы, две секунды, и человек уже готов был идти и делать подвиги, – словно Геркулес, только современный, – помогать людям от подступившей к горлу доброты, и улыбаться каждому встречному, этим говоря — Хей, я сейчас самый счастливый человек на планете! Улыбнись мне и ты! Но именно тогда, в тот момент когда я зашёл в квартиру, окрылённый своим счастьем, я увидел спящего мёртвым сном, Луку. Ты наверное, не знаешь что тогда было, ведь, я рассказывал тебе только поверхностно. Но уже спустя столько времени и множество лет размышлений, я наконец могу говорить об этом, не впадая в истерику. Всё было просто: я засунул его в переноску, трясущимися пальцами набирая номер того самого своего знакомого ветеринара(если честно, то я совершенно не помню что тогда был за разговор, но я точно знаю, что потом поехал к нему); приехав в ветеринарную, я сразу же зашёл в его кабинет. Последнее что я помню – так это произнесённые, как будто в замедленной съёмке, слова о подтверждение смерти моего кота. Я точно знаю, что провалялся несколько дней, даже не вспоминая про учёбу, или же институт(так непохоже на меня, правда...?). Лишь на четвёртый день после того, как кремировали Луку, я всё же смог выйти из дома. Также будни студента вновь влились в мою жизнь как миленькие, и я начал быстро нагонять упущенную за столько дней программу. В ту субботу я не пришёл тоже из-за того, что учился целый день, практически не выходя из дома, опять. Я пытался утопить свою боль в учёбе – погрузиться в работу настолько, чтобы не думать о том, что приносит боль. Убегал ли я так от реальности? Несомненно. Стоило ли так поступать? Я не знаю. Каждый переживает потерю и оплакивает её по своему, и нельзя человека за это винить – это я понял за свои долгие годы жизни. Иногда, выходя на улицу, я смотрел на проходящих мимо людей, и не мог поверить в то, что всем всё равно – что мне одному невыносимо больно. Мир идёт дальше, как будто ничего не случилось. Это бесконечно и глубоко ранило, заставляя поверить в то, что другим абсолютно всё равно на твои проблемы. Но разве не поступал ли также и я? Ведь, в тот момент кто-то переживал проблему и похуже. Мог ли я сделать что-то, чтобы помочь? Абсолютно нет, я бы не смог спасти человека от смерти. Должен ли я помогать? Наверное, тоже нет. Я не философ, но всё же мне кажется, что я не обязан был помогать другим людям переживать потерю. Так же, как и другие были не обязаны скорбить о смерти Луки как я. Чувствуя вину за пропуск прошлой, на тот момент, субботы, я всё же решил явиться в библиотеку. Как только я зашёл, то мой взгляд сразу же остановился на тебе: твоём профиле, сгорбленной над листком бумаги(боже, где была твоя тетрадка?) спине, сизых джинсах, а потом вновь возвращаясь взглядом на лицо, скользил по щекам и родинкам, вместе с еле видимыми веснушками и милых ямочках. Ты заставил на этот миг забыть меня обо всех переживаниях. Я почувствовал страх того, что ты всё же посмотришь на меня, обратишь внимание и как-то отреагируешь. Я был абсолютно не готов к этому, поэтому отводя взгляд, я начал потихоньку подходить к своему месту. Но будто бы назло, как только я зацепился глазами за твои прекрасные пшеничные волосы, то ты в этот же момент поднял свою голову. И мы встретились взглядами снова. В это мгновение меня будто прошибило током, пронизывая от пальцев ног, до моих чёрных и мрачных, словно чернила, кончиков волос на голове. Ты смотришь на меня, кажется, слишком долго, но то же можно сказать и обо мне – я остановился, точно также растерянно всматриваясь в твои смарагдовые глаза и тайно наслаждаясь этой секундой нашего взаимодействия. — О, привет! Я удивлённо тогда похлопал глазами, ошарашенно опустив только что хотевшую отодвинуть стул руку на его спинку. — Привет-т...? Я закусил язык, внутренне умирая от моего дрогнувшего голоса. Но тебя это, видимо не отпугнуло, ты поднялся, после нагнувшись и протянув руку, представился: — Меня зовут Клэй, а тебя? Не отойдя от бывшего шока, я уже впадал в новый, пока в моих мыслях появлялась огромная путаница из их переплетений, разных узлов и мотков. — А меня Джордж! — я вновь больно прикусил зубами кожу, но на этот раз губы, стыдясь своего, наверное, слишком повышенного тона для библиотеки. Ты улыбнулся мне ещё шире, присаживаясь и отодвигая в пригласительном жесте мой стул. Меня поразила неожиданная смена места и настроения, но я пытался не обращать на это внимание, полностью концентрируясь на тебе. Сегодня ты был одет в милую белую рубашку, которая настолько идеально подходила тебе, что мне казалось, будто они сшили её специально для тебя... Обычно, ты одевал футболки, напяливая сверху свою, похоже излюбленную, красную кофту. Смотря на это спустя столько времени, у меня вылезают мысли, что ты просто решил принарядиться ради меня... Если это не так, то уж прости, но мне уж очень сильно хочется думать об этом, как о правде. — Ты же не против познакомиться? Наверное, с поздним опасением и на всякий случай, спросил ты. Я ответил саркастично, что наверное, было самым благоразумным моим высказыванием за всё наше время взаимодействия до этого момента, — Это уже поздно спрашивать после того, как мы узнали имена друг друга, я думаю. Ты очень мило хихикнул, я обожаю твой заражительный смех и эти твои ямочки на щеках. Ты говорил что тебе также нравятся и мои. — Эм-м-м, тогда, давай начнём с простого! Чем ты увлекаешься? В тот момент этот вопрос заставил меня в расплох. Я не увлекался никакими хобби, о чём даже не жалел, ведь учёба занимала собой всё моё свободное время. Я тогда хотел хорошо закрыть сессию, остаться отличником и найдя хорошую работу после выпуска, спокойно и без стресса жить своей жизнью. — Наверное, ничем... Точнее, я очень много учусь, но не знаю, можно ли это назвать хобби... — шумно выдохнув, я продолжил. — А ты? — Ох, мне нравятся многие вещи! К примеру, раньше нравился волейбол, по-моему, в старшей школе... Так вот! Сейчас я по большей части тоже учусь, да и те же увлечения не приносят такой радости, что и раньше. Но я смотрю по вечерам фильмы! В тот момент ты смешно завис, смотря в одну точку, а потом застонал: — А-ай, нет, забей. Это тоже нельзя назвать хобби. — Но это хотя бы что-то. — Ты прав. Ха-хах, мы с тобой такие ботаны! Наверное, я ещё никогда так легко не разговаривал с человеком, которого знаю всего... Ладно, с которым познакомился на тот момент всего пять минут. Для меня это было чем-то новым. В душе я не верил в то, что это был не очередной из моих снов, в которых мы встречались в самых разных ситуациях и местах(но рассказывать о них я не буду). В последние минуты нашей довольно милой, переполненной разными чувствами посиделки, из которой я узнал о тебе многое, и что до сих пор бережно храню в своей памяти, я мельком посмотрел на часы и ужаснулся – стрелки указывали на пять часов. Уже так поздно? Я озабоченно глядел на них, и видимо, ты заметил это, сразу же спрашивая: — Что-то не так? — Время... Ты глянул туда, куда предположительно, падал мой взгляд, облокачиваясь об спинку своего стула. — Тебе нужно домой? Далековато идти? — Не слишком. Минут десять так-то. — Проводить? — ты кинул заинтерисованный взгляд на меня. Я не знал что сказать. С одной стороны, мне очень хотелось этой небольшой прогулки, но с другой... А не слишком ли это? Всё же, мы были знакомы тогда слишком мало, а тебе наверняка пришлось бы добираться домой дольше. Но ты настоял на своём, проводил меня до дома и предложил обменяться номерами. Не задумываясь, я согласился. Казалось, что этот день стал для меня лучшим. Я смотрел на твой номер, записанный в моём телефоне, пока пальцы легко подрагивали. Я не знал что стоило тебе написать. А нужно ли было это вообще? Квартира тогда давила на меня самим своим существованием. Она стала ещё более одинокой и унылой, но теперь наполненной и хорошими, и просто ужасными воспоминаниями без моего любимого пушистого комочка, что сопровождал меня на протяжении нескольких лет. Пусть я и был счастлив тогда, был рад нашему знакомству, первой прогулке и твоей вежливости, всё же, когда я приходил домой, то всё равно само моё существование становилась наполненным горем и болью. Мне казалось, что моя жизнь не имеет смысла. Все мои мечты о хорошей работе и обеспеченной жизни одному, постепенно растворялись, становились прахом по сравнению с моим одиночеством. Зачем жить, если ты всегда будешь несчастен один? Я старался придумать себе что-то, что могло бы мне заменить боль от утраты, то, что стало бы мне новой зоной комфорта. Но на ум практически ничего не приходило, кроме... Именно в тот момент я услышал звук уведомления. Моё внимание медленно переместилось на лежащий рядом телефон, и перевернувшись набок, пока диван мучительно заскрипел, я разблокировал устройство. Тогда мои глаза расширились, а почти успокоившееся сердце вновь молниеносно забилось от восторга. Ты написал мне. От кого: Клэй. 18:37. Привет! Мои руки оцепенели, а телефон упал рядом с моим лицом. Я не понимал, реально ли всё это и присев, начал разглядывать заднюю часть сотового. Моя рука неуверенно потянулась к нему, чтобы перевернуть и я увидел то же самое сообщение, тот же номер, и то же любимое мной имя. Клэй. Ты написал мне! Я тогда был поражён твоей быстротой действий, и тем, как ты рвался начать со мной общение. Но что, если это на самом деле норма? А я просто напридумывал себе невесть что, как обычно. Что на самом деле люди и вправду так быстро знакомились, начинали переписываться, а потом... Но восклицательный знак на конце вселял в меня уверенность, показывал хоть никакую, но заинтерисованность мной. И я поспешил ответить. Кому: Клэй. 18:39. Привет. Я напряжённо ждал несколько секунд, после чего на экране высветился ответ: От кого: Клэй. 18:40. Я не мешаю?:) Глупый смайлик заставил меня хихикнуть. Я помню как сейчас, что ты постоянно отправлял их, будто пытался выглядеть в моих глазах добрее и привлекательнее как собеседник. Кому: Клэй. 18:40. Конечно нет. Я сейчас свободен. Мне казалось это всё несбыточной мечтой. Я никогда даже не задумывался о том, что смогу сказать тебе хотя бы одно слово. Но сейчас мы переписываемся, полноценно общаясь и приветствуя друг друга. Я не знаю, как ещё описать свои чувства, кроме как безудержной радостью. От кого: Клэй. 18:41. Как ты? Я тяжело молчал. Меня слишком давно не спрашивали о таком. На губах появляется улыбка, а на языке остаётся вкус той самой волшебной и приятной настольгии о былых временах, которые я считал, что позабыл уже давным-давно. Кому: Клэй. 18:42. Всё хорошо. Ты? Мне всё время казалось, что мои слова были слишком холодными и не заинтерисованными в разговоре. Я старался разбавить их как мог, раздумывая над ответом, наверное, чересчур долго, за что прошу прощения у тебя. Извини... От кого: Клэй. 18:42. У меня всё просто прекрасно! Меня улыбнуло это. Казалось, что ты вытягивал меня из этих тугих узлов отчаяния, которые держали меня в этой квартире. Спасал от реальности, погружая меня полностью и целиком в твоё мировозрение и личность. За этим сообщением последовало ещё одно. От кого: Клэй. 18:42. Ты ужинал? А потом ещё одно. И ещё... Мои будни скрасились нашими разговорами. Ты наполнял меня, беспокоился и волновался, помогал чем только мог, пусть это была и лишь устная поддержка. Когда я приходил в библиотеку, то ты ждал там меня с этой твоей обворожительной улыбкой, заставляя улыбаться и меня. Спустя месяц общения мы начали гулять вместе. Ты пригласил меня в кино, за что я тебя до сих пор ненавижу, ведь это был чёртов ужастик(от которого ты и сам не получил удовольствие). Я помню, как мы вдвоём вышли из зала, дрожавшие от ужаса скримеров и идиотской развязки, которую я сейчас даже и не помню. Я вспоминаю день, когла мы пошли на атракционы: тогда было огромное количество людей и мы по приходу туда, сразу же отменили их, решив просто сходить в Макдональдс, хорошо провести там время, а потом прогуляться. В этот день будто сама судьба пожелала – было тепло и ясно. Солнце стреляло нам в глаза, ветер иногда поддувал твои пряди, дети резвились около фонтана, расплёскивая вокруг прохладную водичку. Я помню как несколько капель попало и на меня, а потом ты подбежал к воде и тоже начал брызгаться, а я убегать от тебя прочь, матерясь, когда на моём пути появлялись маленькие дети. Чудесные дни, не правда ли? Я помню один вечер, в который я вспоминал об пережитом дне и писал конспект той самой шариковой ручкой. Мои глаза тогда расширились, когда я понял, что она на самом деле была твоей. В тот же миг я перестал ею писать, положив её в свой ящик. Знаешь чем я это всё пишу? Этой же синей ручкой. Наверное, ты бы сейчас добро ухмыльнулся, прильнув ко мне и мило обняв за плечи. После целого года дружбы, ты поделился переживаниями о своей, возможно безответной, любви к одному человеку. Это был один из наших первых таких откровенных разговоров, который положил начало кое-чему большему, такому приятному для нас двоих и интимному... Ты не сказал какого этот человек пола, о его внешности и даже имени. Да и я тебя не пытался заставить рассказать мне все свои чувства и про этого человека соответственно, тоже. Мне просто было невыносимо больно это слышать. Я тогда пытался выслушать тебя, понимал, что кроме меня просто некому. Я до сих пор помню каждое твоё слово: — Но Джордж, я не знаю как подступиться к нему – тоесть, мы знакомы с этим человеком, но я просто не имею понятия, нравлюсь ли ему... Я задумался, зависая на несколько минут. — Но ты ведь можешь сказать ему о своих чувствах. Да, риски велики, но лучше же так, чем хранить всё в себе. Ты всё ещё сможешь найти другого человека, влюбиться в него и жениться. От отказа ничего не произойдёт сверх ужасного. Мои слова отдавались горчинкой на языке. Я смотрел на растоптанный другим человеком цветок, который уже наверное, погиб от своих адских мучений. — Но я не хочу быть с кем-то, кроме него. — Всё зависит от человека. Ты просто не можешь навязать свою любовь, это будет по ублюдски, Клэй. — Я знаю... Я посмотрел на тебя, на твоё задумчивое и огорчённое выражение лица, и искал слова, которые могли бы тебя подбодрить. — Слушай, ты очень красивый и я думаю, что любой бы человек согласился бы с тобой встречаться... Ты выразительно на меня посмотрел, раскрывая свои наверняка мягкие губы, и кажется, не находя что сказать. — Правда? Я с улыбкой, жутко матерясь внутри от ревности и досады, ответил тебе: — Да. И тогда ты меня поцеловал. Я как сейчас помню этот твой до жути глупый, необдуманный и просто идиотский поступок, который мог разрушить всю нашу дружбу. Но он был таким приятным, нежным и мягким, что я... Просто не могу злиться на тебя. Ты будто отдавал мне всю свою любовь, все твои чувства были вложены в этот поцелуй, переданы мне и у меня в тот момент чуть ли не закружилась голова. Ты отряпнул от меня, обеспокоенно смотря и наверняка беспокоясь за моё моральное и физическое состояние. Я точно помню свои красные щёки, потеющие ладони и прекрасно распускающиеся цветы... Тогда я ушёл домой раньше. Ты не писал мне, лишь под вечер отправив мне взволнованное: ты дома? Я не ответил. Я просто был в шоке от произошедшего. Но в это же время я понимал, что сейчас от меня зависит наши будущее общение и взвмоотношения. Я долго думал, так и не заснув этой ночью. Меня пугала внезапная близость, я не думал, что всё произойдёт так быстро и внезапно. Да и в то, что это пройзойдёт, я не мог даже поверить. Мне было страшно вступать в отношения. Я не знал, нужно ли мне это, или же нет. Буду ли я в них счастлив, или же наоборот. Поэтому, пока моя решимость была крепка, я этой же ночью отправил тебе сообщение: Кому: Клэй. 3:21. Около книжного в 15:30. Нужно будет серьезно поговорить. Я не знал, делаю ли я всё правильно. Я просто старался следовать логике, которая по крайней мере, казалась мне в тот момент самым умным решением. Ты мгновенно прочитал сообщение. Я был удивлён и наполнен увереностью в завтрашнем дне, но я не знал, останется ли моё состояние таковым после наверняка беспокойного сна. Днём мы оба пришли на час раньше. Молча мы добрались до парка, который будто бы назло был заполнен людьми до краёв. Мы решили, что это знак, и перебрались в более спокойную обстановку, просто прогуливаясь по улице. Никто из нас не мог начать разговор, я не знал что мне сказать первым и просто набирался мыслей, а ты почему молчал – мне до сих пор неизвестно. Но всё же, сложив руки в кулаки, я остановился. Ты заинтерисованно повернулся на меня, одним своим взглядом спрашивая – что-то случилось? — Получается, ты признался мне вчера в чувствах? Ты, выглядя слишком растерянным, мгновенно кивнул. — Это было серьёзно? Не шутка? Ты вновь сделал такое же движение головой. — Ты... Мой голос сорвался на хрип, а ты непроизвольно шагнул поближе, поворачивая голову набок и сжав свои губы. Я отвёл от тебя взгляд. — Ты мне тоже нравишся... Я не видел твоего лица, просто зажмурившись от смущения и какого-то непонятного стыда. Я мог видеть лишь твои кросовки, и чувствовать твои тёплые руки, обнимающие меня. Было даже жарко, уровень нежности и любви зашкаливал. Тогда я действительно понял, что был счастлив. Годы с того дня прошли слишком незаметно для меня – будь то вина появившегося счастья и новой рутины, или же, именно сейчас – спустя около десяти лет, мне кажется это одним маленьким мгновением спокойствия: мы начали встречаться. Спустя полгода ты предложил мне жить у себя, и я не задумываясь, согласился; наша совместная жизнь была комфортной, не обходилось, правда, без бытовых сор, но что поделать – мы всё таки социальные существа, и у каждого есть своё мнение и мировозрение, не совпадающее с другим. Я закончил институт, также как и ты спустя год, и мы начали работать, накапливая деньги на наше путешествие, а после и переезд – твою давнюю мечту. Наша жизнь превратилась в рутину, я видел как тебе тяжело от постоянной работы, и ты наверное, видел и мои мучения. Но вот, спустя несколько лет наступил день икс – мы наконец-то накопили достойную сумму, чтобы поехать в другую страну и заслуженно отдохнуть. Мы уже купили билеты, готовились к отъезду, но... Проходя медосмотр, у тебя обнаружили рак. Я помню эту чертову девушку-врача, которая говорила таким спокойным и безэмоциональным голосом слова, сломавшие нашу жизнь. Нам прописали лекарства, мы отменили отпуск, чтобы накопить ещё немного на операцию, которая должна была пройти успешно, особенно зная, какие у нас в городе хорошие врачи. Спустя месяц мы наконец-то смогли накопить на операцию, ведь ситуация и правда была критическая. Я помню, как тебя положили в больницу и я начал приходить туда каждый вторник. Ты всё время звонил мне, говорил как скучаешь и хочешь меня поцеловать, обнять; что растояние – это отстой, и многое, многое другое. Не хватило бы, наверное, целого листа чтобы рассказать обо всех наших разговорах. Приближалась операция. За день до неё я пришёл к тебе, полностью уверенный, что уже через месяц наша жизнь вновь станет прежней. Что мы переедем в маленький и небольшой, но уютный домик около моря, будем торговать ракушками и ходить на рыбалку раз в две недели. Эта детская мечта была для тебя всем. Ты сказал, что хочешь пойти после выписки в кино на новый, какой-то несомненно крутой мультфильм про драконов. Я не мог тебе отказать, улыбаясь твоему по ребячески милому выражению лица. Ты так умилительно рассказывал о том, как наши ребята начали круто делать игры и как графика поднялась в качестве. Я был рад это слышать, смотря на планшете вместе с тобой какой-то тупой, но очень смешной сериал. Когда я уходил, то поцеловал тебя в лоб, и ты захихикал. Мне жаль, что я тогда оставил тебя одного в этой пустой и одинокой палате. Я видел в тебе себя, и меня это жутко пугало. Наверное, это был один из моих самых ужасных поступков, что я совершил в отношениях с тобой. Закрывая тетрадь, Джордж кладёт в неё синнюю шариковую ручку, улыбаясь своему творению. Он потихоньку поднимается с земли, подходя к могиле и оставляя около неё блокнот. На каменной плите простым шрифтом написано имя и фамилия его любимого, парень пытается не смотреть на надпись, внутренне крошась от этого каждый раз. Он стоит, потерянно опустив руки и смотря на свои ноги. — Знаешь, я... Его горло першит. Джордж пытается сказать то, что хотел бы, и наверное, нужно бы высказать прямо сейчас, но он не может. Мужчина просто молча стоит, собираясь с мыслями и проглатывая свои всхлипы и слёзы, стараясь не плакать. Не сегодня, точно нет, не в этот момент. — Спасибо тебе, Клэй. За всё. Джордж всё же поднимает взгляд, смотря на могилу и воображая, что возможно, дух погибшего смотрит на него также, сидя на своей могиле и также улыбаясь своей привычной милой улыбкой, облокатившись щекой об свою руку. Джордж вдыхает побольше воздуха: — На этом я прощаюсь. Я не буду сидеть на месте, стану великим писателем. Знаешь, мои книги будут по всему миру! Я правда... Верю в это. И ты верь. Оттуда. Джордж смаргивает влагу со своих глаз, поднимая руку и целуя свою ладонь, а после отправляя воздушный поцелуй. Их последний поцелуй. У парня появляется лёгкая улыбка, он отворачивается от могилы, как можно решительнее идя прочь. Он проходит несколько десятков таких же мест захоронения и не выдерживает, оборачивается назад. Но там никого нет. Никого. Джорджу хочется кричать. Его брови дрожат, а губы трясутся. Если бы не всё ещё присутствующая адекватность, то он бы тут же впал в истерику. Мужчина с подрагивающими ногами подходит к выходу из кладбища, стоя к нему спиной и намеревавшись уже сделать последний шаг за порог, он останавливается. — Пока... Он подходит к своей машине и ему мерещится до боли в груди знакомое хихиканье сзади, Джордж вздрагивает. Но он знает, там никого нет и не будет. Клэй мёртв. Он никогда не вернётся. Из-за туч выходит солнце.