Апофеоз, или рисунок на рунах собственного

======== (В зеркалах, вонючих, грязных, потных и лживых прячется ничтожество.) Что здесь происходит? Зеро едва держась на ногах, и придерживаясь за локоть Курана, ступает босыми ногами по мокрой земле. Он чувствует холод и озноб. Едва двигаясь в сторону полоски света, Зеро задается единственным вопросом. Что произошло? Почему руки Курана, те самые руки, на которые он сейчас смотрит, мутно-кровавого цвета? Но Зеро не спрашивает от этом самого Канаме, только продолжает смотреть неотрывно на те самые руки,. На пальцы, что недавно сжимали его локоть. Да, теперь и на его коже точно такие же кровавые отметины, все это отпечатки пальцев. На миг Зеро приостанавливается, поднимает взгляд на Курана. Любовник не двигается, Канаме не смотрит в ответе на Зеро, нет, взгляд карих глаз направлен куда-то вперед, словно бдит за неизвестностью. Кап. Кап. Отзвуками сердца Зеро, словно завороженный наблюдает как капли крови стекают по рукам и манжетам рубашки Курана. Зеро наклоняется, его пальцы касаются этой густой, бордовой жидкости. Зеро закусывает перепачканный в бордовом, кончик пальца и начинает дрожать. На вкус „нечто“ соленое и стольстольрезкое, словно во рту его алюминиевая ложка. — Канаме, это кровь. Чья она? Теперь, словно обнаруживший его присутствие рядом с собой, Куран медленно поворачивается. Зеро знает, Канаме безумен, ведь на этом холодном лице, сейчас алчная усмешка победителя. Зеро чувствует, что Куран сошел с ума. Доказательство этому — холодная насмешка и то, как Куран приподнимает руки и демонстрирует свои кровавые отметины, отпуская при этом ладонь самого Кирию. — Зеро, хорошо, что она не твоя, иначе мне бы пришлось все уничтожить. Кирию отходит чуть назад, шатаясь, он опирается о стену пещеры и его вновь знобит. Кутаясь, в почти порванную рубашку, накинутую поверх его обнаженного тела, Зеро пытается собраться с мыслями. Ведь он должен быть хладнокровен, в данной ситуации он должен собраться с мыслями и изменить все так, как необходимо. — Канаме, почему я должен был пострадать? — Потому, что кто-то пытался сотворить с тобой отвратительные вещи. Я же остановил его, я не позволил ему это совершить. — Ему, кому Куран? — Тебя это не должно интересовать Зеро, сейчас мы отправимся домой и больше ты никогда не покинешь стен моего дома. Страх, это отвратительное, липкое чувство. Теперь Зеро вкусил его по настоящему. Он недоверчиво качает головой, мысли все никак не могут собраться в голове. Все же от чего-то липкое, отвратительное чувство обреченности скользит в его сердце. Канаме Куран, что он совершил? От чего от так доволен? И почему этот взгляд, не то страстный, не то полный разврата, направлен прямиком на Зеро? Да, от этого взгляда не сбежать. — Канаме, я не понимаю… — Идем домой, Его грубо хватают за локоть, теперь кровавые отпечатки рук Курана на его белой коже. Запах смрада ударяет в ноздри, Зеро опираясь о локоть Курана делаетделаетшаг в сторону света. В осколках разбитого зеркала Зеро мертв. Кровь ручьями хлещет по его телу, в его груди ножевая рана, которая пачкает белую рубашку в алые цвета крови. — Я мертв! — Ты мой, теперь на вечность. В осколках разбитого стекла отражаются различные части его тела. Вот в том, что у его босых ног цвет его глаз, но это больше сирень в кусках льда. В других осколках капли крови, его крови. Страшно, закрывая глаза и уши, Зеро падает на колени и протяжно кричит. „Не возможно. Не выносимо. Отвратительно! Больно.“ — Такума - сан. — Заткнись. — Такума - сан, мне страшно. Спасите, меня! — Я сказал тебе молчать! Канаме ударяет Зеро, Кирию застывает, хватаясь за горящую щеку и поднимает взгляд на сумасшедшего.Ты спятил, Канаме! Ты действительно сошел с ума! Ты убил моего брата! Зеро трясется, качает головой. — Не смей приближаться ко мной, я уйду… Я не останусь с монстром! Это заставляет Курана засмеяться, но стоило Зеро сделать пару шагов назад, как путь ему тут же преграждает широкоплечий Куран. Канаме грубо сжимает плечи и впивается в губы. Поцелуй, властный, безумный с привкусом крови. Зеро ненавидит это, всей своей душой презирает и боится. Теперь он знает то, чего искал. Поцелуи Курана слишком грубы для него, слабые попытки скрыться, сбежать это лишь, как насмешка над самим собой. „Я, что я натворил. Какого монстра я разбудил и освободил на волю?“ „Брат…“ Слезы выступают на глаза, а в ушах страшный рык, это Канаме, шепчущий ему отвратительные вещи. — Канаме, прекрати, я прошу тебя. — Как мы заговорили, Зеро,но поздно, я разрушил все свои преграды, теперь ничто не помешает нам. Подхватив Зеро на руки, Канаме теперь просто тащит его, как игрушку. — Я ненавижу тебя! — Зато я люблю, Зеро! Люблю, моя любовь ужасно сильна. … Больше всех в мире ненавижу я себя самого, ну кого же еще? Зеро видел это. Сейчас засыпая, он вспоминает ужасный вид своего брата. Ему бы хотелось, чтобы он никогда не видел того, что ждало его, там, по ту сторону выхода из тьмы. Это не была пещера, нет, в реальности Зеро прекрасно вспоминает что — то была обычная исшарканная квартира, где он дремал, а после того как Морфей отпустил его из своих объятий он узрел труп. Да, Куран смеялся над ним, тот смех до сих пор эхом отзывается в ушах у Кирию. Зеро видел нож, лезвие которого блестело возле трупа, облитого кровавыми разводами. И руки Курана, испачканные по локоть в крови. — Я ненавижу тебя!— Но разве не меня все это время ты искал? — Замолчи! Я накажу тебя! Я отмщу тебе за тех, кого ты убил. — Ты обманываешь самого себя, Зеро. Знаешь почему, потому, что теперь тебе от меня никуда не деться, я доказал то на, что я способен ради тебя. — Еще в детстве, я понимал, что ты на это способен.- Твердит себе Зеро. — От того, что я ослеплен тобой, мне ничего не нужно только ты. Твои запах, Зеро. Боги ты моя жизнь, ты моя душа. Да, несмотря на слова Курана, несмотря на то, что его теперь окружает лишь плен, тьма и грубость, он, Зеро вспоминает лишь окровавленный труп Ичиру. Тогда, в одну секунду узрев эту ужасную картину, он опустился на колени, прижимал брата к себе, и выл, словно дикий зверь. Тот вой, был подобен песне его сердца. Хватая руками вялые руки и плечи Ичиру, Зеро с вызовом и презрением смотрел на Курана. Ичиру впервые никак не реагировал на него. Ичиру не сказал ни слова, Ичиру не обнял его, непотребовал объяснений. Его брат истекал кровью. Зеро надеялся, Ичиру все же скажет ему хоть, что-то. Беря холодные запястья, утыкаясь в лужу крови и продолжая дрожать, Зеро в слух задал лишь один вопрос. — Ичиру, почему ты не сделал все так, как я планировал. Зачем ты пошел с Кураном на встречу? Но Канаме даже не дал ему толком попрощаться с братом, его вытащили силком из комнаты. После, сколько он не сопротивлялся, столько раз он чувствовал боль в своем теле, подобно ответу на его протесты. (Безысходность и страх сожрут его изнутри.) Мне страшно… Кровавая рябь, сердце в груди взволновано бьется, оно судорожно сжимается изнутри. Хватая ртом воздух, Зеро ползет в сторону дверей. Он хочет сбежать, быстрее, скорее пока его не нашли. Все его тело спирает страх, та дрожь отвратительна, сейчас Кирию Зеро ненавидит самого себя. Он жалкий, он бьется в конвульсиях, он желал бы себе смерти, а не стремления спасти брата. Ичиру мертв. Это его вина? Он убил Ичиру. Из-за него умер и брат Такумы. Это все Канаме, но мотивами Курана руководит он? — Куда ты собрался? — Пусти меня! Отпусти! Я тебе сказал сидеть в своей комнате и не высовываться. Куран грубо толкает его на кровать. Канаме владеет им, грубо, жестоко, боль сотрясает все тело и Зеро больше не получает даже от поцелуев наслаждения. Он лишь подчиняется. Он стал куклой в руках у жестокого, безумного кукловода. — Зеро, я так сильно люблю тебя! Он виноват. — Я изменю этот мир, сделаю его только для тебя. Только он, Зеро во всем винит себя. — Зеро… Дыхание убийцы обжигает его кожу. Руки убийцы его брата скользят по его телу, а он Зеро, как и в далеком прошлом всеголишь боится и только опасаясь страха разрешает творить с собой любые вещи. Он этого совершенно не хочет, но теперь он потерял все. У него нет брата, у него нет Такумы, который помог бы ему, даже гордости и той больше не существует. Он жил ради того, чтобы спасти любимых людей, но потеряны совершенно все возможности, его цели разбиты. Кирию Зеро — теперь полностью пуст. Кирию Зеро — вновь тот ребенок, что представлял из себя пустую оболочку с покинутыми идеалами. Этот новый и ужасный Кирию Зеро был виноват совершенно во всем. … Я больше не хочу жить. Пускай мои руки опушены, значит на то воля Божья. Я больше не хочу размышлять, чувствовать. Я так устал от этого сосуда, что внутри меня. Слишком много противоречий переполняет его. Что это? А, гнев, злость ненависть. Скажите мне, а это что? Похоть, уныние, гордыня, чревоугодие, зависть, алчность.Этому я должен был научиться. — Наконец-то, Зеро-кун мы с тобой встретились. — Такума-сан? Это же вы, но где я? Почему я ничего не чувствую? — В скором времени ты поймешь, мальчик мой. Объятия Ичиджоу-сана вот, чего хотел Кирию Зеро. Вот к чему он стремился. Все, что ему нужно было это уткнуться в широкую грудь любимого человека и заплакать. Задавать вопросы и слышать глухое „угу“, да этого он добивался. Этого хотел Кирию Зеро в настоящем. „Почему вы бросили меня Такума-сан?“ — Чтобы твоя душа освободилась от гнета прошлого. „Зачем вы заставили меня все забыть, забыть о вашей смерти?“ — Для того, чтобы ты не мог измениться. „Но, что со мной будет сейчас?“ — Кирию- кун, ты должен выбрать сам. Такума отстраняется, от белого стерильного халата пахнет этиловым спиртом. Изумрудныеглаза горят блеском счастья, а пальцы Такумы гладят Зеро по волосам, и от этого легкого движения хочется зажмуриться от удовольствия. — Что же ты решил, мои милый пациент? „Знаете, у меня лишь один выбор… Я хочу…“ … — Я должен наказать одного человека! Квартира Канаме Курана, здесь совершенно ничего не изменилось, с течением месяца после того, как Зеро вернулся. Все та же постель, лишь застелена в чистое постельное белье, кремовые оттенки стен и мебели и сам Куран, занимающийся своими делами. Зеро неподвижно сидит у окна и смотрит на свои собственные пальцы, которые он пересчитывает вот уже десятки раз. — Ты не будешь обедать? Тишина, Зеро даже не поворачивается в сторону любовника, лишь губы его едва движутся, словно в ответе. — Я сказал ты будешь есть! Куран уже и так все решил, так зачем было спрашивать. Егогрубо разворачивают к столу и силой опускают руку, теперь стеклянный взгляд направлен на столешницу. Дни текут именно так. Куран сам кормит его, сам отправляет его спать, разговаривает с тишиной и целует безвольный манекен. Зеро больше не сопротивляется. Под вечер его бережно опускают в ванную и обмывают тело, Зеро совершенно не реагирует. Лишь продолжает стеклянным взглядом смотреть на свои пальцы. Уборная, мытье, со всем этим тоже приходиться мириться Курану. Лишь изредка Зеро поднимается из-за стола и бродит, подобно приведению по комнатам. Он больше ничего не хочет. У него нет желаний. Ночами, кажется, Зеро совершенно не спит, он спит теперь целыми днями, практически не выходя из постели. Этот мир потерял свои настоящий облик. Этот мир пустота. — Зеро, я люблю тебя. Разве Курану нравится целовать куклу? Чего хорошего в том, что на свои требовательный поцелуй, он не получает ответа и трахает живую куклу? Канаме это не волнует. Канаме важен лишь один факт — он, Зеро в его власти. Больше шатену ничего не нужно. Канаме тоже труп, труп в теле машины для убийств. — Позволь мне любить тебя. Куран снимает с него одежду, Зеро практически не шевелиться и даже не смотрит в лицо своего насильника. Только иногда, вдруг вздрогнет, когда боль сотрясет тело. — Ты действительно, только мой. …. Монстр шел на Восток. Монстр сном встречал закат, но продолжал двигаться на зов. А тот, голос, который звал его, становился все громче и громче. — Я же скоро найду это? Я должен найти, верно нечто? — Я не хочу, чтобы ты это находил. — Прости меня, нечто. — Только не умирай. — Я должен. Кровавая заря встречала,проснувшегося Монстр и тогда вдруг сердце его екнуло. Он добрался до черной поляны, усеянной гнилой рожью. Монстр остановился возле берега кровавой реки и побоялся взглянуть на свое отражение. Монстра пробил страх, но все же вновь он услышал голос, но тот так ясно звучал в его голове, словно буквально над ухом прогремел гром. — Взгляни на меня! Только тогда Монстр взглянул в кровавую реку и закричал от ярости, презрения и боли. Ужас то было то, что звалось его отражением. Безликое нечто, вот что все это время ждало его здесь. В тот момент, когда Монстр увидел эту ужасную картину, нечто внутри него застонало, забурлило и взорвалось. Тогда и боль стала переполнять Монстра, окуная его в отчаяние. — Спасите меня! Кто-нибудь… Черная одержимость порождало его настоящий облик. — Неееет! — Знаешь, зачем я звало тебя? Спросило то уродливое нечто. — Я звало тебя для того, что бы сделал одну небольшую вещь.Найди мне физическое, человеческое тело, что бы я могло жить. Сказало отражение Монстру. «Это „я“.» Родилась догадка.