Екатерина Космодемьянская

      — Всё, одевайся, — скомандовала Нарцисса, закручивая баночку с заживляющей мазью.       — Спасибо, — Екатерина натянула штанишки и села на кровать. — Папе сильно из-за меня достанется от дедушки? — этот вопрос интересовал её больше всего.       — Я не знаю, малыш, — леди Малфой чмокнула девочку в лобик, заправив прядь её волос за ухо. — Но папа сам во всём виноват — не надо было так жестоко тебя наказывать.       — Но я же получила за дело! — не унималась Екатерина. — Испортила папино зелье, а он так долго его варил…       — Малыш, все совершают ошибки, и это не повод распускать руки…       Ребёнка было не переубедить. Обняв Нарциссу, девочка решила навестить папу и попросить прощения. Дойдя до комнат отца, Малфой прислушалась: папа плакал!       — Папочка, можно? — неуверенно спросила Екатерина, заглядывая в комнату.       — Уйди, — сквозь слёзы прошипел Снейп, не отрываясь от подушки.       Несмотря на плохое настроение родителя, а точнее обычное, малышка приблизилась к постели отца, рассматривая кровавые рубцы на его ягодицах.       — Папочка, очень больно? — малышка легонько коснулась рубца, отчего Северус вздрогнул и протяжно зашипел.       — Да, — всё также грубо отвечал отец. — Довольна?!       Испугавшись, Екатерина отдёрнула ручку, шмыгнув носиком. Папе больно, и она в это виновата. Если б она не пошла искать утешения в дедушкиных объятиях, то родителя бы не наказали.       — Я м-могу чем-то помочь? — малышка перелезла через родителя, усевшись по-турецки.       Северус лишь зло выдохнул, сжимая рукой край подушки.       «Маленькая ябеда» — хмыкнул зельевар.       Отчасти мужчина понимал, что наказание было справедливо. Так хладнокровно выпороть наследницу, а после оставить плачущий комочек, которому больно и который умолял о прощении и ласке, в одиночестве.       — Давай я затяну ранки, — предложила наследница, положив ручку на уже застывшую кровь.       Маленькие голубые лучики расползлись по ранам. Мужчина расслабился, боль и вправду уходила, но раны не затягивались. Сил малышки не хватало для подобного рода лечения.       — Убирайся! — прорычал Снейп, махнув рукой и почти попав по лицу дочери.       — Н-но, — заикнулась Екатерина. — Если я уйду насовсем, то тебе будет легче?       — Да! — прикрикнул родитель, не вдумываясь в сказанные ребёнком слова.       Малфой утёрла появившуюся слезинку и, погладив папу по спине, поспешила убраться с его глаз.       — П-прости меня, Папочка, — всхлипнула малышка, закрывая дверь.       Северус хотел уже было окликнуть дочь, чтобы сказать ей «спасибо», но почему-то так и не сказал. В нём взыграла жалость к самому себе. Его плачевное, в прямом смысле слова, состояние — полностью вина ребёнка.       «Мерлин, и она всё видела» — застыдился зельевар, натягивая штаны на пострадавшую плоть.       Именно в этот момент отец понял, каким жалким выглядел в глазах дочери.       «Ты просто меня пожалела! Это не любовь!» — ошибочно заключил взрослый, пытаясь заснуть.       ⁃ Северус! — прикрикнул Люциус, тормоша любимого, который беззаботно спал.        ⁃ Что такое? — недовольно проворчал Северус, открыв глаза и с горем пополам повернувшись на спину. — Что случилось? — перепугался Снейп, увидев заплаканного Малфоя.        ⁃ Что это за яд?! — истерил Лорд, показывая зельевару маленький красный флакон.       ⁃ Судя по всему Нордский, — безучастно ответил Северус, рассматривая флакон. — А что?        ⁃ От него есть противоядие?!        ⁃ Есть, а зачем тебе? — всё никак не мог понять мужчина.        ⁃ Малышка… Она… — не смог выговорить очевидное Люциус, закрыв лицо руками.       Глаза Северус округлились, сон сняло как рукой.       ⁃ Где она?! — Снейп подскочил на ноги, игнорируя саднящие ягодицы.        ⁃ У с-себя, там колмедики…       «Доченька, что же ты натворила?!» — отец бежал по коридору, не желая верить в происходящее.       Следующую неделю малышка провела в Мунго. Каждый день Люциус навещал дочь, принося что-нибудь сладенькое. Северус так и не нашёл в себе сил навестить ребёнка и увидеть её живой. Каждую ночь зельевару снилось безжизненное сине-серое тело.       Вернувшись домой, Малфой совсем перестала есть. Нарциссе редко удавалось накормить ребёнка хотя бы парой ложек.       — Сев, попробуй ты, — Абраксас отдал поднос с тарелкой супа Северусу.       — Почему это должен делать я?! — возмутился Снейп, но, нарвавшись на печальные глаза Люциуса, замолчал.       — Пожалуйста, — взмолил Люциус.       Мужчина сдался и пошёл кормить ребёнка.       — И почему мы опять не едим? — строго спросил отец, оставляя поднос на тумбочке.       — А зачем оно мне надо? — вяло отмахнулся ребёнок, повернувшись спиной к родителю.       — Твоему организму нужна энергия. Ты не можешь жить как растение, питаясь исключительно солнечным светом…       — Ну и пусть её не будет, — буркнула Екатерина.       — Тогда ты просто умрёшь, — констатировал Снейп, положив руку на спину дочери.       — Тебе же от этого лучше станет, — девочка свернулась калачиком, обняв колени руками.       — Н-не говори так, — запнулся зельевар. — Мы не переживём твоей смерти, глупое ты создание.       — Тебе не нужна я, — всхлипнула Малфой. — Тебе нужна папина любовь, без неё и его поддержки твоё сердце полностью очерствеет. Если я умру, то папе будет не до тебя — он слетит с катушек. Тогда он не сможет уделять тебе внимания.       — Н-но…       — Не перебивай. Ты пришёл, не чтобы помочь мне выздороветь, а чтобы не потерять любимого человека…       Северус застыл, переваривая сказанное. Малышка права. Он очень боялся потерять любимого человека. Но так же боялся потерять и своего ребёнка.       — Ты правда так считаешь? — как-то грустно звучала эта фраза.       — Да… — в очередной раз всхлипнула Малфой.       Северус подхватил ребёнка на руки.       — Нет, не надо! — из последних сил завопила Екатерина, боясь очередного наказания. — Я поем! Только не бей!       — Тише, не плачь, — прошептал отец, посадив дочь к себе на колени. — Я не хотел тебя пороть. Давай ты поешь, а потом мы немного поиграем или порисуем?       — П-поиграем? П-порисуем? — Малфой впервые услышала от взрослого эти слова.       Папа никогда с ней не играл и не рисовал. Вообще никак не развлекал.       — Да. А ты не хочешь?       — Очень х-хочу, — девочка утерла слёзы. — Но этого не хочешь ты…       — Почему же? Может, я раскаиваюсь, что толкнул своего ребёнка на самоубийство, и теперь хочу исправить твоё мнение.       Девочка понимала, что запала отца хватит ненадолго, но не использовать этот момент она не могла.