Whispers in the Dark

             — Думаешь, у него был подельник? — спросил Илья.       Аня пожала плечами, выпуская дым.       Они стояли на улице возле здания Ночного Дозора. Пересеклись случайно — Аня после дежурства, Илья только пришел, чтобы взять новые материалы дела по Паукову. Вот и разговорились на тему последнего.       Илье нужен был свежий взгляд, тем более, аналитика, а Ане надо было переключиться после неспокойной ночи.       — Не думаю. Знаю.       — Самоуверенно, — фыркнул Гесер, неожиданно появляясь сзади.       Аня чуть не подавилась сигаретой, зато полностью подавилась дымом: во-первых, кто вообще подкрадывается сзади к курящим людям, во-вторых — вообще-то, курить рядом со зданием Дозора Гесер запрещал. Все-таки, сигарету стоило лучше проглотить…       Илья кинул сочувствующий взгляд на Городецкую — сам он не курил, просто дышал майским воздухом. Пресветлый похлопал заботливо по спине, помогая откашляться, но для Ани это ощущалось каким-то издевательством перед скорой смертью.       — Спасибо, — хрипло выдавила Аня, аккуратно смотря на Гесера.       — Что там с подельником? — спросил Пресветлый. Посмотрел на сигарету в руке Городецкой, отобрал её одним движением.       — А..! — Аня хотела возмутиться, но Гесер так выразительно на неё глянул, намекая на запрет, что пришлось заткнуться.       — Аня говорит, что у Паукова есть соучастник, — пояснил Илья.       — Не так я говорю, — возмущение от отнятой сигареты перешло в возмущение рабочее. Нет, ну как вообще работать в таких условиях?       — Так ты же только что сказала… — не понял старший коллега.       — Пауков — не убийца, а практически такая же жертва, — заявила Аня, складывая руки на груди. — А подельник есть у настоящего убийцы. Скорее всего именно он и подставил Григория, Георгия, кто он там…       — Гошу, — кивнул Гесер с умным видом. Настало время Городецкой на него выразительно смотреть.       Не только смотреть, но и пялиться, при чем — с обидой. Запретил, а сам вон докуривает Анину сигарету, что за беспредел! Нет, ну так решительно невозможно.       — Смысл в том, что Гошу просто подставили, как наиболее выгодную фигуру, — обидно пробурчала она, прослеживая взглядом путь сигареты до чужих губ.       — Доказательств у тебя нет, но даже если бы и были, ты предлагаешь идти от жертвы? Это Светлый шестого уровня, что он мог такого натворить, чтобы стать жертвой? — Илья вздохнул. Кажется, от этого дела у него начинала кипеть голова. Аня его прекрасно понимала.       — А зачем ему кем-то быть, чтобы стать жертвой? — философски заметила Городецкая, не отрывая взгляда от начальника. Тому было по боку, на такую провокацию он не велся.       — Аня, это ведь не твое дело, — заявил Гесер, выдыхая дым.       Городецкая засмотрелась. Плюнула на все правила приличия, достала ещё одну сигарету из пачки.       — Не мое. Но это дело моего коллеги, и я проявляю участие… небезразличие! К тому же, я в аналитическом сейчас по вашему приказанию сижу. Вот и выполняю непосредственные обязанности, — Аня чиркнула зажигалкой. Затянулась.       — Куда б тебя, Аня, перевести, чтобы ты хотя бы недельку спокойно посидела… — риторически спросил Гесер, глядя на сигарету в чужих губах. — Или наоборот, в Дневной, что ли. Чтоб ты им там всё изнутри разрушила.       — Ну извините, — чуть не подавилась Аня снова. — И вообще, вы меня инициировали, вы меня и терпите. А Гошка не виновен, просто жертва обстоятельств.       — Почему?       — Потому что психотип убийцы не тот, — продолжала отстаивать свое Городецкая. Илья уже даже не лез. — Вы раны на теле видели? Те, которые не испорчены специально. Ровные, прямые, а судя по рваным краям ещё и сделанные одним движением наотмашь. А у Паукова руки дрожат даже в спокойном состоянии — у него подпись на документах всегда разная, линии ходуном ходят.       — Люди имеют свойство проявлять хладнокровность в ситуации стресса, — прищурился Гесер. — Он мог провернуть это на адреналине.       — Адреналин сосредотачивает сознание на какой-то одной вещи типа цели, и обычно от адреналина руки трясутся только больше. К тому же, это кратковременная черта личности. А при его впечатлительности, которая ещё и быстро бы прошла.       — Поэтому остальные раны и рваные.       — Они сделаны другой техникой, — не унималась Аня.       — Он мог все осознавать.       — Мог. Но смысл ему тогда прям на Пушкинской, у всех под носом Силу собирать?       — А то что он скрылся, тебя не волнует?       — Ну, я бы от вас тоже скрылась, если бы что-то натворила, — хмыкнула Аня. — А если серьезно, он же немного ну… того. Я готова поставить на что угодно, что он сейчас где-нибудь в Подмосковных дачах трясется от страха и оглядывается на каждый шорох.       — На что угодно… — повторил вслед за ней Гесер, не обращая внимания на последние слова и делая затяжку. — А знаешь что, Аня?       Городецкая скривилась. Сказано это было таким препарирующим тоном, что Светлая поняла: не лезть ей лучше в это дело. Хотя это было до одури обидно.       — Ладно, я поняла, больше лезть не буду, — буркнула она. Вдохнула дыма особенно много в легкие.       — Да почему? — удивился Гесер. — Наоборот. Бери это дело с Ильей, — Илья не курил, но тоже подавился. — Если твоя версия окажется правдой, то… вот ты чего хочешь?       — Сейчас или в принципе? — выпала Аня.       — Сейчас и в принципе.       — Водки, орешки со сгущенкой и в отпуск, — брякнула Городецкая честно. На какие-то долгие раздумья времени не было.       Гесер выразительно на неё глянул:       — Ну за орешками приходи, когда вздумается, а вот отпуск организовать можно. Если окажешься права.       — А если нет? — подозрительно спросила Аня. Мысленно она сделала себе заметку, что надо будет потом потребовать с Гесера сладости.       — Получишь опыт, — пожал плечами шеф. — Но главный все равно Илья. Без самоуправства, Городецкая, и без кидания грудью на амбразуры, поняла?       — Поняла, — кивнула Аня. — А можно ещё спросить?       — Вычту из зарплаты, — ответил на незаданный вопрос Гесер. Но не на тот.       — Да пожалуйста, — брякнула Городецкая, на автомате делая затяжку и даже не думая, что это может показаться Гесеру издевательством.       — Нет, это решительно невозможно, как на тебя влиять вообще?       — А вы не кнут используйте, а пряник, — подсказала Аня. — Вместо того, чтобы вычитать из зарплаты за курение, лучше бы премиальные выдавали некурящим.       — Ага, разбежалась, — возмутился Гесер. — Может тебе ещё и отпуск просто так оформить?       — Ну можно… — похлопала глазами Аня. Добавила серьезно: — Борис Игнатьевич, а можно я в конце дежурства зайду? Поговорить хочу.       — Заходи конечно, — удивленно кивнул Гесер.       Городецкая поблагодарила: ей давно надо было уже расставить все точки над i.

***

      Раз уж так получилось, что Аня теперь вместе с Ильей занималась этим делом, то она как раз уговорила взять её с собой на новый выезд. Илья очень долго отпирался, мол, может быть опасно, она официально только аналитик, Борис Игнатьевич прямого приказа не давал и так далее.       Но Аня была непреклонна: ей срочно надо было развеяться. Не в аналитическом, не в дежурке. Конечно, она понимала, что развлекать себя за счет чужих смертей это последнее дело, поэтому решила, что она не «развлекается», а получает новый опыт в условиях смерти Иного. Бывает, к сожалению. И если ты не сумеешь это внутри себя оправдать — сорвешься.       В итоге Илья лишь тяжело вздохнул, но согласился. Аня быстро сдала дела, над которыми работала, Юле (Та, кажется, попыталась утопиться в кружке чая, когда Городецкая принесла ей ещё пять отчетов сверху) и села к Илье в машину.       По «Нашему Радио» крутили Ночных снайперов.

«Нервы сдали, плакать — как предать

Против воли начинаю ждать»

             Аня откинулась, вполуха слушая радио и пытаясь систематизировать все знания о деле в одной точке. Что у нас есть?       Раз: У нас есть труп Светлого небольшого уровня, который не состоял в Дозоре. Что с телом? С телом плохо: слабонервным лучше не смотреть. Многочисленные раны и рубцы на коже, в некоторых местах еë вообще нет — одно мясо, где-то — раны такие, будто их раздирали руками. В общем, страшная картина.       Два: У нас есть исчезнувший Григорий… Георгий… короче, Гоша Пауков, следы которого обнаружились на трупе.       Три: Аня уверена, что Гоша — не убийца.

«Я побегу искать тебя

Никто иной бы не посмел»

      Но третье тем не менее было лишь догадкой, а значит работать с этим было нельзя. Городецкая начала отталкиваться от первых двух фактов. Из внешнего вида трупа выходило только два вывода: а)Убийца хотел сделать какой-то ритуал; б) убийца — маньяк в самом плохом смысле этого слова. Как Чикатило.

      «Нервы сдали, врешь — не зареву!

Я безумно рада, что живу!»

      В пользу первой версии был странный вид трупа, а против — к сожалению, тоже странный вид трупа. Никаких следов ритуала, типа выбросов Силы, не было, более того, зачем так извращаться и убивать так ужасно? Самого факта смерти и крови достаточно. Нет разницы, перережешь ли ты горло жертве или расчленишь — Сумраку от этого ни холодно, ни жарко. Если ты, конечно, не делаешь это наживую. Но Светлый по отчетам криминалистов умер от удара по голове тупым предметом. И вот это вообще песня. В кавычках.

      «Смерть стежок прошила на брови

Робкий неумелый визави»

      Оставалась версия того, что убийца невменяемый. Слава Сумраку, хоть спермы на трупе не было. С моральной точки зрения, конечно. Так-то, если она была, это намного бы облегчило поиск…

«Я превращаюсь в воздух и лечу

Превращаюсь в воздух и лечу»

      По Гоше… Гоша нервный парень, который попался на странных махинациях на Пушкинской. Лицензия у него оказалась, отпустили, а после этого он…пропал. Аккурат после того, как нашли труп Светлого в подворотне.

«Я побегу искать тебя

По фотографиям сна»

      Гоша был ведьмаком небольшого уровня, при чем отшельником, да ещё и просто талантливым. Он легально занимался производством артефактов, был по ним спецом. Иногда его привлекали для консультаций, изготовки артефактов на заказ, при чем не только Дневной Дозор, но и Инквизиторы.

«По черно-красным ножевым»

      Дом Гоши проверили сразу же после его пропажи и ничего не нашли. Ни следов присутствия, ни следов поспешного ухода. Это было странно, но возможно. А окружения, как такового, у Паукова и не было.

«Я побегу искать тебя

Я побегу искать тебя»

      Разослали ориентировки доблестной милиции, и вот — через неделю с лишним пришел ответ, что его видели в Подмосковных дачах. Как, в принципе, Аня и предсказывала. Каким-то бабушкам не понравилось, что парень чересчур нервный, подумали — наркоман, пошли к участковому, тот — в управление, управление — к Ночным. Додумались, Слава Богу.

«Нервы сдали, плакать — как предать

Против воли начинаю ждать…»

      Вот Аня с Ильей и ехали.

***

      — Вот, а Марья Никитишна и говорит: милок-то, поди, наркоман еб… ну, в общем, нехороший, — участковый, милый мальчик лет двадцати трёх, покраснел. Аня хмыкнула: ну да, Подмосковные бабки это сущности хтонические. Работают по принципу Зеркал, только в конце не распыляются, а наоборот, собирают вокруг себя еще больше таких же. Этого действительно стоило бояться.       — Вы туда не заходили? — спросил Илья, следя за домом. Они стояли на перекрёстке поселка, прячась за громоздким фонарём. Вероятность того, что Гоша заметит их приближение с помощью Сумрака — ничтожная, они закрылись, а вот просто глазами — очень даже. Поэтому они стояли вдалеке, чтобы если что не привлечь внимания. И чтобы при этом не выпускать дом из виду.       — Нет конечно, вы чего! Просто у нас тут случай был недавно… Да в общем-то не важно, важно то, что мы теперь вообще все заявления граждан в администрацию отправляем. А тут вон оно как… совпало… И как пришло приказание, что, мол, люди едут из Москвы, мы и не решились… — милый был этот мальчик участковый. Милый. Поэтому дальше по карьерной лестнице и не пойдёт.       — Хорошо, что не пошли. Честь имеем, — кивнул Илья. Повернулся к Ане, впрочем, смотря, как мальчик ковыляет в сторону: — Тогда ждём группу Дневного и выдвигаемся.       — Дневного?! — у Ани аж волосы дыбом встали. А можно отказаться и поехать домой?!       Илья посмотрел на неë странно:       — А ты как думала?       Само собой в памяти всплыло хитрое Гесеровское: «Дневной Дозор обещает предоставить всестороннюю помощь в поимке убийцы». Предоставили, блин…       — Ладно, допустим. Что делать будем? — вздохнула Городецкая. Ответила сама себе: — Живьём брать. Попытаемся поговорить или сразу с боевых?       — А ты сейчас про Паукова или про Дневных? — с интересом спросил Илья. Аня закатила глаза.       — Сразу с развоплощения тогда, чего уж мелочиться, — Аня аж подпрыгнула — из Сумрака рядом с ней вышла Завулон. Одетая с иголочки, разве что, в пальто теплом. Хотя холодно не было. Со скучающим видом она сдержанно кивнула Илье, только потому так было положено, а на Ане задержала взгляд, особенно на волосах. Та быстро его отвела.       — А это вы про себя или про Паукова? — буркнула Аня.       — С вас станется и меня развоплотить.              Захотелось гаденько улыбнуться, мол, да, так что лучше не проверяй это на практике. Но Городецкая была на работе, более того — на важном задании, и было некогда да и незачем грубить Тёмной.       — Тем не менее, мы тут за другим, — напомнил Илья.       — Приказывайте, Светлые, — ухмыльнулась Завулон. — Операция ваша, я не претендую.       — Поэтому на неë вызвалась именно ты, — буркнула Аня.       — А что делать, Городецкая? — Завулон гаденько прищурилась. — Вы неприятные и жесткие, надо проследить, чтобы Тёмного раньше времени до инфаркта не довели.       Светлая закатила глаза.       Илья уже открыл рот, как что-то сказать, как закрыл его, удивленно глядя куда-то за Завулона. Аня посмотрела туда и тоже встала: к ним (точнее — к своему дому, просто через них) шел Пауков. Она нервно хмыкнула: обычно, когда Вселенная вот так преподносит подарки, это не заканчивается ничем хорошим.       Гоша их не видел, потому что одной рукой держал пакет из продуктового, а в другой — телефон, в который и смотрел. Что делать, Аня не знала. Поэтому разумно ждала, что предпримут старшие. Все-таки, она обещала Гесеру на рожон не лезть.       — Действуйте, Светлые, — подсказала Завулон. Илья кинул на неё неприятный взгляд — та только в улыбке расплылась.       — Григорий Пауков!       — Георгий он, — прыснула Завулон. Ей вся эта ситуация явно нравилась, что не могло нравиться Светлым.       Темный поднял взгляд и замер. Пакет упал на дорогу и содержимое разбилось с характерным треском стекла. Аня опустила взгляд и увидела что-то красное.       — Интересно — кровь или томатный сок? — издевательски протянула Арта, потому что её взгляд тоже скользнул туда.       Пауков побледнел, когда услышал это. Рванулся в Сумрак.       «Блеск», — подумала Аня тяжело, напрягаясь всем телом, аккумулируя все напряжение внутри себя для успешной погони. Нырнула следом, появляясь рядом с Игорем.       Пауков улепетывал нешуточно, хотя первый слой сковывал даже Анины движения. Значит, решила она, у него с собой какой-то амулет и скорее всего даже не один. И это было уже опасно.       Времени на размышления было мало, на действия — ещё меньше. Только она хотела кинуться вслед за Ильей и ведьмаком, как появившаяся на первом слое Завулон, двигаясь так легко, будто была все ещё в реальности, как-то извернулась, вскидывая руку, и кинула в спину убегающему ведьмаку какое-то заклинание, идентифицировать которое у Ани не получилось.       Заклинание попало прямо в спину, впиталось со свистом и Пауков моментально повалился вперед, с запоздавшим в Сумраке грохотом падая навзничь, будто… будто умер на месте.       Аня похолодела, все замерло.       — Ты… — выдохнула Городецкая, не мигая смотря на Завулона. Она стояла спокойно, сложив руки за спиной.       Арта обвела Светлых взглядом, подняла брови:       — Вы думаете, я его пришибла что ли? С ума сошли? Под «опиумом» он, — Темнейшая закатила глаза в раздражении, вышла из Сумрака. Аня выдохнула. Потом нервно хмыкнула, хотя тянуло нервически смеяться: да уж, а могли бы сейчас столько времени бегать за этим Пауковым.       Городецкая бросила быстрый взгляд на Илью. Тот кивнул ей, давая понять, что сам справится с телом ведьмака. Аня вышла из Сумрака вслед за Темной.       — Если ты не знала, синичка, иногда бытовые заклинания в бою бывают наиболее эффективны, — фыркнула Завулон, отвечая на нахмуренный взгляд Городецкой.       — Ага, точно так же, как и простой кулак, — огрызнулась Аня. Шок сменился раздражением. При чем даже не на Завулона, а просто на ситуацию. Ещё и адреналин требовал выхода.       Завулон отсылку оценила: хмыкнула, склонила голову.       Сказать что-то она не успела: Аня просто пошла к Илье, оставляя женщину позади.       — Помочь?       Илья поднял голову, сказал:       — Перевернуть его надо.       Аня кивнула, придержала с одной стороны. На автомате стерла с чужого лица кровь — все-таки ведьмак моментально упал, не успел даже выставить руки вперед. В итоге разбил все лицо. Хотя что-то тут будто было не так…       Кто-то хмыкнул на сентиментальный жест Светлой — она не разобрала, была ли это Завулон, или это был Илья. Аня не убирала руку, прикасаясь кончиками пальцев к коже. Что-то явно ускользало от её сознания, но она не могла понять, что именно…       Она провела пальцами по чужому лицу, увидела, как дрогнули ресницы. И поняла: дыхание.       Дыхание было тихим, но слишком частым.              Она не успела предупредить, не успела сделать хоть что-то, только получилось дернуться, когда чужая рука крепко обхватила её запястье. Илья рядом свалился и упал в унисон с каким-то странным звоном заклинания, а Аня с ужасом поняла, что не может ничего сделать. Будто тело заморозили, хотя в неë точно не кидали Фриз.       Ведьмак вскочил, не отпуская чужое запястье, прижал Аню к себе, прикрываясь ей, как живым щитом. Спиной Городецкая отчетливо ощутила, как сильно дрожал ведьмак. Это была чуть ли не лихорадочная дрожь. Ладонь была мокрой, а сам Гоша тяжело дышал.       — Н-не подходите! — нервно выкрикнул он, прижимая Аню ближе.       Аня попыталась расслабиться: её только держали за запястье, блокируя через магические потоки общие движения, потому что Тёмный — ведьмак, он через них работал. Ничего не делали. Он не убийца, она в этом уверена, а значит, убивать не станет. Аня ему нужна только ради гарантии безопасности. Жаль, она не может открыть рот, чтобы поговорить с ним.       Илья валялся без сознания, рядом с ним — разряженный амулет Тёмного. Но коллега хотя бы дышал.       Аня пыталась решить, что ей делать. Гесера звать? Положиться на Завулона? Попытаться самой?       — Отпусти девчонку, — спокойно заявила Завулон. Она стояла, засунув руки в карманы, выражая абсолютное безразличие. Даже обидно стало в какой-то степени. А может быть, её правда убивать собрались?       Хотя да, ей же все это только в плюс. Точно.       Неприятное ощущение кольнуло её: что, если они заодно?       — Дайте мне уйти! — нервно, на грани истерики, выдохнул ведьмак. Он начал пятиться назад, от Темнейшей.       — Не истери и прекрати, — твердо сказала Завулон, глядя ведьмаку в глаза. Ведьмак замер. Да тут даже у Ани, если честно, мурашки побежали по спине.       — Я знаю, что вы пытаетесь на меня повесить убийство Валеры! — крикнул Гоша. Задрожал с большей силой.       — Мы разбираемся в этом деле, Георгий. Никто не будет судить тебя раньше времени, — Завулон сделала шаг вперед.       — Да, поэтому ты явилась сюда лично, — выкрикнул он, отшатываясь.       — Вот пристали — явилась, явилась, — карикатурно выдохнула Завулон. — Я, может, прогуляться хотела.       — Хватит!       Паукова, видимо, слишком сильно завело то, с какой несерьезностью относилась к этому Завулон — вот и сорвало. Только вот и Аня была не из простых.       Гоша сделал одно неаккуратное движение, буквально на мгновение смещая пальцы с запястья на ладонь, убирая давление на один из самых мощных силовых узлов в теле человека. Аня выдернула руку, разворачиваясь и честно давая ему по морде с кулака.       Ведьмак взвыл, отшатнулся, Городецкая сделала тоже самое. Увидела краем глаза, как рядом промелькнула фигура Завулона.       Только вот укрыться от взбесившегося ведьмака не удалось: грудь обожгло болью. Из кольца на руке Гоши вырвалась связка заклинаний. И даже если бы Аня захотела — вряд ли бы увернулась.       Даже как-то карикатурно получалось: мир явно был против неë в эту весну, думала Аня, медленно сползая на траву.       — Схватишь меня — она умрет! — заверещал Гоша, кидая в землю ещё одно кольцо. Аня оказалась в тумане. Хороша иллюзия, ничего не скажешь. Жаль только сквозь боль не особо можно оценить всю прелесть.       — Блять! — это немного привело Светлую в себя — ещё бы, Завулон матерится. Жаль, у неё не было с собой диктофона…       Чужие руки обхватили её, и, судя по тому, как кожу по-знакомому царапнули кольца кожу, это была именно Темнейшая. Туман ещё окутывал их, а на щеку Ане упало что-то мокрое сверху. Дождь что ли начинается?       — Городецкая, — Завулон была в бешенстве. Аня немного сжалась в еë руках, просто по инерции. Вздохнула тяжко, выпуская сквозь сжатые зубы воздух. — Умоляю, скажи, что у вас в Ночном Дозоре просто конкурс, кто больше раз за год попадает в опасность и выберется оттуда живым.       — А я выберусь? — тихо спросила Аня, хлопая глазами.       В какой-то момент Темную стало жалко: то ли у неё глаз задергался, то ли инсульт случился. В общем, лицо у неë перекосило знатно от Аниного заявления. Выдохнула, зло сверкая глазами (хотя на самом деле, ей это даже шло, подумала Аня):       — Ещё одно слово и нет, потому что я тебя сожру.       — Я невкусная, — несчастно заявила Светлая.       — А тебя в этой ситуации волнует только это? Спасибо за заботу о моём питании, — язвительно поблагодарила Завулон. Аня хотела что-то ответить, но Темная приказала: — Молчи.       Аня и замолчала. Ослушиваться не хотелось.