Только между нами.

I can't find your house, send me the info Drivin' through the gated residential

      Фрэнк ленивым движением закатал рукав куртки, недовольно замечая, что сидит на месте уже на полчаса дольше положенного, и каждая минута напрягала его всё больше. Как и всегда, он выключал фары машины, чтобы не привлекать внимания, если кто-то увидит его, и не снимал своих чёрных очков даже в тёное время суток. Он нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, уже подумав, что пора ехать домой. Но через мгновенье он наконец увидел узнаваемый силуэт, который неторопливо плёлся в его сторону.       — Ты где пропадал? — спрашивал пассажира грубоватый тон, перебиваемый громко рявкнувшим мотором заводящейся машины.       — Она долго не засыпала, но я же пришёл, — отвечал ласковый голос, который тут же оказался где-то около его уха, продолжая шёпотом, — Я очень соскучился.       Фрэнк нетерпеливо вжимал газ до пола, словно находясь под чарами сладкого голоса и ощущаемых не менее приторных духов, источник которых любил включать радио слишком громко. Он снял очки, бросая быстрый взгляд на улыбающегося Джерарда, развалившегося на соседнем сидении, а затем снова переводя глаза на дорогу.

I'm just tryna get you out the friend zone Cause you look even better than the photos

      — Эй, не отвлекайся! И почему ты не пристегнулся? — Джерард потянулся к сидению водителя, наваливаясь своим телом ему на колени, чтобы пристегнуть ремень безопасности и не упустить возможности провести ладонью по напряженным плечам.       — Детка, не отвлекай меня, — убедительным тоном попросил Фрэнк, ощущая, что не может управлять машиной, когда они так маняще близки.       И Джерард молча отпрянул с игривым вздохом, пристёгиваясь следом, хотя ехать им было совсем недолго. Он всегда привлекал слишком много внимания, будь то сцена или просто уединённое место, и Фрэнк никогда не мог сопротивляться его заигрываниям, еле сдерживая себя. Именно поэтому их было уже не остановить, да и сами они не пытались прекратить свои еженедельные ночные свидания. Даже скорее утренние — сейчас уже половина четвёртого утра.

I only call you when it's half past five The only time that I'll be by your side

      — Фрэнк, не хочешь ничего сказать по поводу предыдущего раза? Зачем ты завалился домой, туда, где моя жена? — заискивающе начал Джерард, не сводя искрящихся в темноте глаз с водителя, который не мог взглянуть на него в ответ.       Фрэнк молчал. Он правда не мог ничего сказать, потому что половину того дня даже не помнил, будучи охваченный эмоциями. Зато понимал, почему Джерард так на него смотрел: было глупо мямлить что-то про любовь сквозь сжатые зубы, когда ты уже не чувствуешь земли под ногами. А ещё глупее тащиться домой, когда об этом не просят, когда о тебе даже не знают. Точнее знают, но о другом тебе.       — Мне потребовалась целая неделя, чтобы помириться, и я очень надеюсь, что больше ты такого не будешь вытворять, — после взаимного молчания продолжил Джерард, задумчиво выглядывая в окно, словно никогда не видел всех этих светящихся ночными огнями улиц, — А то я больше не смогу вот так сбегать к тебе, и всё это придётся прекратить… — на этом моменте Фрэнк смирил Джерарда злобным взглядом, запрещая даже думать о таком, — Я серьёзно, Фрэнки.       Водитель ничего не отвечал, он вовсе не ожидал, что эту глупость запомнят, но прогоняя тот день в голове, понимал, что его бы такое вывело из себя. Он хмурился, паркуя машину, а пассажир боялся сказать что-то ещё, ожидая хоть одного слова в ответ. Машина остановилась на парковке клуба, ручник был поднят, фары погасли.

Found out I was comin', sent your friends home Keep on tryna hide it but your friends know

      Фрэнк резким движением развернулся к Джерарду, впиваясь в его губы с таким желанием, будто никогда не делал этого прежде, хоть каждый раз ждал этого днями, мечтая застрять навсегда именно в этом моменте. Он вдавливал парня в кожаное сидение, сжимая плечи своими руками, прикусывая губы до того, пока Джерард не выкрикнет его имя даже с закрытым ртом, чтобы продолжить целовать, только гораздо более нежно, продавливая язык всё глубже. Да, он делал так всегда: глубокий поцелуй, резкий укус, затем маленький отдых на парочку жадных вдохов, и полный нежности поцелуй с легкими поглаживаниями и медленными движениями языка.       Так Фрэнк показывал, что ни за что не даст ему уйти из-за каких-то мелочей, он без слов объяснял, что плевать хотел на всех остальных, и будет делать всё именно так, как хочет. В моменты этих поцелуев просто остановить их было нельзя, и это происходило всегда, когда слов было слишком много, а времени слишком мало. Первый раз Фрэнк поцеловал его так после одного концерта, сделав это вместо: «Как же ты был красив», «Твой голос сводит с ума» и «Только не переставай смотреть на меня», а сейчас он сказал бы что-то вроде «Даже не думай о нашем расставании».       И Джерард тоже сходил с ума: он не мог остановиться, он только продолжал поцелуй, чувствуя, как рука Фрэнка сжимается на его шее, не давая выдохнуть, как лёгкая щетина щёк трётся о его лицо, пока губы скользят в своём темпе, будто отдельно от всего остального, будто они здесь вовсе ни при чём. Он мог поклясться, что никто не целовал его так чувственно, никогда ему не приходилось бояться за сохранность собственных губ в поцелуе, никогда он не чувствовал себя настолько любимым в слиянии с кем-то.       — Будет так, как я скажу. А за это прости.       Слова Фрэнка звучали эхом в кружившейся голове, но среди множества мыслей даже не наблюдалось чего-то, противоречащего ему. Джерард приоткрыл глаза, видя перед собой блаженно-серьёзно сидящего Фрэнка, поглаживающего его плечи, нежно поправляющего смятую от неудобной позы одежду. Фрэнк больше не выглядел таким напряжённым, он определённо точно расслабился, и Джерард чувствовал себя в миллион раз свободнее и счастливее. Фрэнк, не сводящий взгляд с Джерарда, который уже не выглядел таким игривым и дразнящим, а уже просто смущённым, провёл большим пальцем по его щеке, собирая паутинку слюны.       Но это было только начало.

And you gon' have to do it at my tempo

      Они заходили в клуб, предусмотрительно оглядываясь по сторонам. Не то чтобы это давало им какую-то информацию, просто с каждым концертом, как бы это самовлюблённо не звучало, фанаты встречаются всё чаще и чаще, а их необдуманные поступки чреваты последствиями. Фрэнк тащил за собой Джерарда, сжимая его запястье, и тормозил, когда тот поглаживал его пальцами, показывая, что он слишком торопится. Оставаться незаметными на самом деле оказалось легче в крупных местах сбора людей, ведь здесь настолько шумно и людно, что никто и не станет разглядывать каждого человека в этой толпе, если только он не выделяется.       — Два «Лонг-Айленда», пожалуйста.       Они сейчас и не выделялись: просто два друга в простой одежде просто пришли выпить выходным вечером. И всё казалось действительно так, если не видеть заворожённого взгляда Джерарда под очками, которым он оглядывал растрёпанные волосы Фрэнка, его стучащие по барной стойке пальцы с зажатыми в них купюрами, быстро вздымающуюся под кожаной курткой грудь.       — Ты чего так переживаешь, всё нормально?       Фрэнк вернулся на землю от прикосновения обеспокоенного Джерарда к его плечам, моментально поворачиваясь к нему на неудобном высоком стуле.       — Мне нужно кое-что сказать, но…       — Ваши коктейли, хорошего вечера!       Бармен с громким пожеланием прервал очень тонкую нить размышлений Фрэнка, поставив их переливающиеся через край напитки прямо перед ними, быстро перемещаясь к другим посетителям.       — Это просто насчёт концерта, ничего такого, потом узнаешь.       — Ну как скажешь.

Only you to trust, only you...

      Джерард точно знал, что дело вовсе не в концерте, но всё же невозмутимо потянулся за трубочкой, пробуя леденящий напиток. Фрэнк сделал то же самое, чувствуя себя пристыженным перед самим собой. Как о таком можно было подумать? Пока он молча мешал лёд, уставившись в множество бутылок на полке за спиной бармена, Джерард ушёл танцевать, решив не напрягать и без того переживающего о чём-то Фрэнка.       Не смотреть на него было невозможно: он кружился в толпе, крутя бёдрами и плечами так, словно это был последний раз, когда ему разрешили веселиться. Некоторые задерживали на нём взгляд, и Фрэнк исподлобья мысленно смирял их ласковыми словами, снова переводя глаза на неповторимого Джерарда. Его Джерарда? Нет, не его, но очень желанного оказаться таким. Джерард поднял очки на лоб, забирая ими мешающие волосы, падающие на глаза от прыжков в такт какой-то поп-музыке, которую Фрэнк бы ни за что в жизни сам слушать не стал.

I'm just tryna live life for the moment And all these motherfuckers want a relapse

      Бритни Спирс? Песня заставила Фрэнка усмехнуться, и почти до дна опустошив бокал, он бросился навстречу к Джерарду, который тоже хихикал, как только они оказались близко. Фрэнк вместе с ним пародировал необычную манеру пения и, подхватив под руки, кружил его, расталкивая остальных. Фрэнк отдавался моменту так, как только умел: все те касания обожаемого и разгорячённого тела сопровождались его томным взглядом, свободно гуляющим по лицу напротив. Это были единственные моменты, когда он мог безнаказанно и сполна насмотреться, налюбоваться и окончательно погубить самого себя.

I only love it when you touch me, not feel me When I'm fucked up, that's the real me

      Джерард лишь подогревал его, в ответ водя руками по спине и не разрывая их гляделок, которых на публике было недостаточно. Им было мало друг друга сразу же после танца, когда следующая песня ещё не началась, и Фрэнк успел быстро поцеловать Джерарда куда-то в ухо, чувствуя, как по всему телу разливается удовольствие даже от такой мимолетной шалости, от которой у второго даже немного покраснели щёки, но он тут же скрывал это за волосами. Так они восполняли всё то, что было жизненно необходимо при каждой встрече.       — Фрэнк, на нас кто-то смотрит из другого конца зала.

Who are you to judge... who are you to judge?

      Шёпота ему было достаточно, чтобы, уводя за собой, прижать куда-то в угол, наваливаясь своим телом поверх желанного. Они замерли на несколько мгновений, пытаясь отдышаться после активных танцев. Джерард прикрыл глаза, и его длинные ресницы дрожали с каждым вдохом, когда Фрэнк боязливо потянулся к раскрасневшемуся лицу, нежно проводя кончиками пальцев по щеке.       — Может, уже скажешь, что хотел?

***

      — Я хотел сказать, что дошёл до того, что готов бросить ради тебя всё и всех.       Смена локации произошла так незаметно, что Джерард обнаружил себя уже валяющимся на постели, ощущая на своём полуобнаженном теле такую череду поцелуев, словно сразу сотня пчёл покусала его шею, оставляя там следы, словно по его груди проехался трактор, не оставив живого места, словно Фрэнк сошёл с ума и решил съесть его, не в силах больше удерживать себя.       Он не мог сказать ни слова, он только закрыл глаза и прикусил губу, чтобы не обматерить Фрэнка, который и без его слов всё понимал. Он всё понимал, продолжая дальше, спускаясь ниже, доводя Джерарда до состояния безумия всем своим телом. Он, хоть был не самый трезвый и адекватный, понимал всё, что делал, когда позже укладывался рядом с еле дышащим телом, оставляя завершающий поцелуй на потном лбу, аккуратно приглаживая волосы.

I only love it when you touch me, not feel me

      — Только между нами?       — Только между нами, детка.       И Джерард уже ощущал, как наворачиваются на глазах слёзы от этого ответа, но вовремя сдерживал их, всё же не переставая думать о том, как больно обманывать самого себя от встречи до встречи. И Фрэнк думал о том же, тоже молчал. Озвучивать подобное они не привыкли: вели себя так, словно оно само собой разумелось, а остальные обстоятельства как-то сами подстроятся под это.       — Можно взять твою футболку?       «После всего приятного следует неизбежность настоящего» — крутилось в голове у Фрэнка, пока он с улыбкой кивал, кидая в руки одевающемуся свою одежду, оглядывая его тело, запоминая каждый сгиб и родинку с точностью до миллиметров.       — Что будем делать, когда… она вернётся?       — Придумаем.       «Конечно придумаем, всё точно будет хорошо» — повторял про себя Джерард слово, сказанное Фрэнком со всей долей уверенности, которой можно было обладать в их ситуации. Джерард лениво натягивал на себя джинсы, разглядывая золотистый восход солнца за окном.       — Нам нужно поторопиться, уже светает.       — Я так не хочу отпускать тебя туда…       Фрэнк первый не выдержал: прокололся, показал слабость, как думал он сам. Но Джерард так не считал и, оторвавшись от завораживающего вида из окна, присел рядом с ним, улыбаясь, хотя сам едва мог.       — Мы скоро снова встретимся, да?       — Да…       — И ты не допустишь иного, правда?       — Правда…       — Ведь лучше так, чем никак, не думаешь?       — Лучше так…       Фрэнк едва мог вести машину от усталости и думал, как ещё не разбил её за бесконечное количество таких ночных поездок в нетрезвом состоянии. Он щурился от солнца, чувствуя, как глаза сами собой закрываются, но им повезло, что дома находятся недалеко.       Пока недалеко, ведь Джерард не сказал, что они собираются переезжать. Именно поэтому он не мог смотреть в глаза водителю, чувствуя себя самым настоящим предателем. Разве мог он так взять и оставить всё то, что между ними было? Всё то, что остается в секрете уже так долго? Или всё то, за что ему бывает стыдно на следующий день? Конечно, гораздо легче было думать о том, что сбежать от самого себя лучше, чем сказать прямо.

I'ma let you know and keep it simple... Tryna keep it up, don't seem so simple...

      — Эй, мы уже приехали, ты чего?       — Да, до следующей встречи, Фрэнки.       Джерард поцеловал его в щёчку, стыдясь своих чуть трясущихся рук, выдающих его предательство. Джерарду было противно от самого себя, противно…       — Не нужно так переживать, мы справимся.       Противно проглатывать брошенные Фрэнком вслед слова. Фрэнком, ни о чем не подозревающим. Искренним. Тем, который ещё пятнадцать назад минут сидел в машине у его дома, пытаясь смириться с мыслью о том, что его целует другая. Иногда он даже видел эти сцены в окнах милого уютного дома, и тут же уезжал домой, с рёвом заводя машину, страдающую вместе с ним.       А Джерард не знал, будет ли вообще их следующая встреча.