Кадуцей

— Путешественник, осторожнее! — вслед за этими словами стрела с характерным хрустом вонзилась в плечо члена банды наёмников, пытающегося вероломно напасть на Итэра со спины. Юноша тут же развернулся и вызванный им мощный поток ветра отбросил нападавшего к ближайшей стене, заставив его лишиться сознание от удара. К счастью, тот высокий, атлетически сложенный мужчина был последним из числа представляющих опасность наёмников, что встретились дружной команде по пути в недра подземелья, так что в следующее мгновение Итэр позволил своему мечу раствориться в россыпи золотых искр; точно так же поступила и Тафина со своим изящным луком, едва мерцающим в полумраке, будто полумесяц среди звёзд. Паймон, по обыкновению скрывающаяся во время битвы в своём карманном пространстве, вынырнула из него и с интересом осмотрелась вокруг. — Сколько же этих наёмников мы уже встретили, — негодуя, пожаловалась фея, когда убедилась, что в пределах прямой видимости больше нет никого и ничего, что угрожало бы её жизни и жизни её друзей. — Почему столько людей должно вообще быть в секретных местах, как это? — Это место просто для кое-кого уже давно не является секретным, — покачала головой Тафина, проверяя пульс у некоторых из ранее побежденных обитателей пустыни, будто переживая, что они с путешественником во время боя могли где-то переусердствовать с самозащитой. — И этот «кто-то» привел сюда свои наёмные мечи, чтобы схватить меня и удержать до тех пор, пока он сам не явится. — Так ты «его» и правда хорошо знаешь. Во время всего нелегкого пути по извилистым проходам, поиска перепрятанных ключей от ряда однотипных дверей и подъемов по скрипучим старым лифтам Итэр, вторя неугомонной Паймон, задал Тафине не один волнующий его вопрос на эту и смежные темы, однако девушка не спешила прямо на них отвечать, отговариваясь тем, что её добровольным ассистентам пока что лучше ничего не знать о происходящем, если они хотят, чтобы её план в итоге сработал, так что мечнику оставалось только и делать, что довериться ей. В конце концов, он более чем мог понять и принять тот факт, что существуют на свете вещи, о которых до поры до времени лучше ничего не знать, да и сам вынужден был до сих пор хранить от своих друзей некоторые тайны. Но уж это простенькое знание загадочному плану, каким бы он ни был, не должно было навредить? — Верно, — кивнула в ответ целительница, поднимаясь на ноги. — А вот он меня совсем не знает и скоро поймёт свою ошибку. Итэр, услышав эти слова, испытал острое чувство зацикленности событий: такую риторику он уже однажды слышал от одного из своих хороших сумерских друзей. Интересно, что-то связывало Тафину и аль-Хайтама? Должно было что-то такое быть, ведь они были выпускниками Академии. Паймон, по всей видимости, тоже вспомнила частенько раздражающего её Писца и про себя задалась ровно тем же вопросом, что и её златоволосый друг. Тем не менее, несмотря на то, что Итэр уже был готов к тому, что его компаньон спросит об этом вслух и её нужно будет осаживать, маленькая фея проявила удивительную для себя сдержанность и на этот раз благоразумно не стала лезть в личную жизнь целительницы. Преодолев ещё несколько одинаковых коридоров, трио в итоге остановилось около огромной и массивной двери, а Тафина вдруг схватилась пальцами за виски. Паймон, заметив, что её новой подруге явно не здоровится, с испуганным выражением лица запорхала вокруг неё. — Тафина, ты в порядке?! — спросила встревоженная серебряная фея. — Хочешь немного передохнуть? — Потише, Паймон, — шикнул на свою компаньонку Итэр. — Ты своим громким голосом только хуже сделаешь. Малышка в ответ виновато ойкнула и тут же извинилась, однако сама молодая целительница упрямо покачала головой. — Нет-нет, не нужно переживать за меня. Просто «он» уже здесь. К счастью, мы у цели, так что давайте не будем медлить. Итэр твёрдо кивнул и вновь подчинившаяся ему стихия Анемо приоткрыла тяжёлую дверь, а затем и небольшой, но твёрдый кристалл Гео золотой преградой вырос в дверном проёме, мешая створкам подчинится собственному весу и тут же закрыться, после чего компания немедля проскользнула в обширное и полупустое помещение, тишину которого заметно нарушало разве что мерное гудение каких-то механизмов. Первым, на что наткнулся медовый взгляд удивленного Итэра, были три огромных человеческих лика, чьи пустые, сияющие потусторонним светом глаза были единственным ярким источником света в царящем в этом месте полумраке. Тут же над своим ухом юноша услышал тихий писк — то самовольно включилось устройство, которое ранее ему вручила Тафина. «Значит, это и есть то подобие Акаши?..» — златоволосый иномирец искоса взглянул на девушку, которая, в свою очередь, будто бы в защите от этой жуткой технологии вовсе не нуждалась. По крайней мере, того же устройства, что она на входе в подземелье выдала ему и Паймон, у неё самой нигде не наблюдалось. — Это же то, о чём Паймон сейчас думает? — не скрывая своего очевидного замешательства, трогательно спевшегося с испугом, спросила фея, рассматривая механические лица, что равнодушно взирали в пустоту. — Не знаю, о чём ты думаешь, Паймон, но перед вами с Путешественником то, о чём я вам ранее говорила, — Тафина грустно улыбнулась. — Устройство, которое вы сейчас видите, называется «Асура», это наследница Акаши, созданная под руководством прежних мудрецов на тот маловероятный случай, если Малая властительница Кусанали однажды лишилась бы остатков своих сил. «Мудрецы настолько не верили в Нахиду, что даже были готовы к тому, чтобы однажды заменить творение Великой властительницы Руккхадеваты. Они и правда жестоко предали обеих своих Архонтов», — подумал Итэр, чувствуя, как изнутри поднимается горький ком возмущения и обиды за то, как поступили с нежными богинями их собственные последователи. — «Но как они смогли создать что-то подобное без Сердца Бога? А главное…» — Паймон поняла! Это с её помощью сознание всех тех учёных в Академии обрабатывали. Но откуда ты об этом узнала, Тафина? — вопросы, возникшие в голове у не считающего себя дураком странника, не постеснялась задать его верная спутница, почёсывая затылок. Целительница со вздохом шагнула вперед, скользя отстраненным взглядом по очертаниям гигантских лиц. Было видно, что девушке не особо-то хотелось рассказывать своим новым друзьям историю своего знакомства с «Асурой», да и просто было трудно приоткрывать завесу стоящих за ней тайн, однако она всё же предпочла сейчас быть честной с добрыми и благородными чужеземцами, которые выбрали последовать за ней в это место, невзирая на все риски. — «Асура» была создана при моём участии. Паймон отпрянула, не скрывая своего удивления, а Итэр молча ждал продолжения рассказа молодой целительницы. Он не то чтобы удивился тому, что его новая знакомая оказалась вовлечена во всю эту историю с отравлениями и политическими играми почтенных академиков куда сильнее, чем изначально казалось со стороны. — Механические лица, которые вы видите — лишь фасад, маска, призванная скрывать уродливую суть этой подделки под божественную Акашу. На самом же деле «Асура» — это гигантский человеческий мозг, разделенный на три сегмента. — Откуда мудрецы взяли материал для его создания? — мрачно спросил Итэр, заранее догадываясь, какой ему будет дан жестокий ответ. И этот ответ юноша заранее ненавидел. Тафина устремила на него свой чистый и спокойный взгляд. — У меня. И именно поэтому я могу «Асурой» и её работой управлять сейчас, когда все остальные её создатели лишились над ней власти. Паймон пораженно застыла в воздухе, непонимающе глядя на Тафину, а её спутник сжал пальцы в кулаки, да так, что даже ткань его перчаток предупреждающе заскрипела. Азар и все его сподвижники из числа мудрецов и правда легко отделались, когда их просто изгнали в лес Авидья на вечную медитацию! Однако значило ли это, что никто, — ни тот же аль-Хайтам, ни Сайно, ни даже сама Нахида, — не знал и не знает до сих пор о существовании «Асуры»? В это Итэру было откровенно трудно поверить, ведь едва ли Малая властительница Кусанали бы забыла или случайно пропустила мимо себя информацию о том, что Академия у неё под носом когда-то создала такое. Да и Писец с генералом махаматрой по одному только своему положению, не говоря уже о характере, были не из тех людей, мимо внимания которых прошел бы подобный ужасающий проект. — Вот только ты не достойна этого творения, «Ракшаси», — установившуюся через молчание всех присутствующих тишину, прерываемую только шумом работающей «Асуры», неожиданно разорвал чужой мужской голос, в котором легко было уловить нотки пренебрежения, если не откровенного презрения. Итэр мгновенно развернулся к говорившему, мимоходом призывая свой меч, и тут же замер — грубым вторженцем, которого сопровождала новая группа наёмников, был тот самый пожилой хербад Камал, с которым они с Тафиной ранее столкнулись в стенах Академии, когда искали того, кто мог бы им подсказать местоположение аль-Хайтама. И сейчас этот мужчина смотрел на них на всех, как на своих кровных врагов, особенное внимание уделяя остающейся спокойной целительнице. — Как обидно слышать такие жестокие слова, хербад, — уголки губ девушки дрогнули в намёке на саркастичную ухмылку, а её взгляд приобрел как уже знакомые твёрдость и прозрачность бутылочного стекла, так и неожиданную властность. — Особенно от вас, кто вовсе не сумел справиться с «Асурой» и причинил страдания стольким невинным людям. В том числе и Пустынникам, далёким от интриг Сумеру. — Прежде чем использовать «Асуру» внутри Академии, нужно же было проверить её на ком-то другом, они не умрут от этого, — отмахнулся от обвинения академик. — Подлец! — топнула ножкой до глубины души возмущенная Паймон. — Так это ты стоишь за саботажем выборов мудрецов?! Камал пригладил пальцами бороду, словно удивленный тем, что маленькая компаньонка знаменитого в том числе своим умом путешественника пришла именно к такому выводу. — Саботажем? Нет-нет, что вы, — хербад всем своим видом дал понять, что отрицает такую грубую и лишенную толики воображения интерпретацию. — Я лишь хочу вернуть Академию на верный путь обретения мудрости, а для этого нужно, чтобы следующими мудрецами в даршанах стали подходящие люди. «Вот оно что. Прикрываясь так удобно разразившейся цветочной эпидемией, он при помощи «Асуры» обрабатывал сознание некоторых учёных, чтобы они потом голосовали так, как ему нужно, и заодно выводил из игры тех кандидатов, кто был способен нарушить его планы», — подтвердил для себя Итэр, не сводя глаз с почтенного исследователя, который с абсолютной уверенностью хозяина положения мерил шагами пространство. — Что касается тебя, Тафина, — Камал в какой-то момент остановился и, сцепив руки за спиной, развернулся к молчавшей целительнице, став чем-то напоминать зловещего падальщика, нависшего над своей добычей. — Уверен, что ты понимаешь, что я от тебя хочу. Благодаря записям твоего наставника, я сумел получить контроль над частью «Асуры», но без твоей части ключа он так и останется неполным. — Зато вы не сможете так часто пользоваться «Асурой», как сами того хотите, если она при вмешательстве в чужое сознание продолжит так очевидно негативно влиять на людей — кто угодно разумный быстро догадается, что что-то идёт не так. И использовать её творческую и вычислительную мощь для своих проектов тоже не сможете. Это весомый аргумент, чтобы ключ вам не отдавать. Итэр кожей почувствовал, как стоявшая рядом с ним девушка напряглась и в помещении будто отовсюду повеяло собирающимся в одной точке зимним холодом, однако слишком явно показывать свой глубинный страх и лихорадочно ищущее выход смятение, да отступать она точно никуда не собиралась. И звёздный странник её хорошо понимал: они с Тафиной оказались в том положении, когда все резко стало очень серьёзным, и потому сейчас в первую очередь должны были выбраться из этого подземелья целыми и невредимыми, чтобы чуть позже отдать честолюбивого помощника мудреца Амурты со всеми его далекоидущими планами прямо в цепкие когти Сайно. — Вот почему вы втянули в это дело Тафину, распустив о ней ложные слухи, — нахмурился Итэр, не скрывая своего осуждения во взгляде. — Вы хотели, чтобы её вернули в Академию, чтобы забрать этот «ключ». Пожилой исследователь недовольно сощурился, выпрямился и его осуждающий перст указал на владелицу Глаза Бога Крио. — Путешественник, ты принимаешь эту девушку за жертву? — процедил Камал. — Тогда спроси у самого себя, почему она, давно зная об «Асуре» и будучи с ней связанной, все ещё не уничтожила её? — А ведь и правда, — протянула Паймон с некоторой опаской, будто внезапно увидела перед собой совершенно другого человека, глянув на Тафину, которая не обращала на это ровным счетом никакого внимания — её потемневший взор был всё также устремлен на хербада. Казалось, пожилой академик был уверен в том, что смог задеть своими словами ледяную целительницу, так как не пожелал замолкать и продолжил говорить куда более уверенно и патетично, не стесняясь всех присутствующих свидетелей: — Она тоже хочет использовать эту силу, но не ради Академии, не ради Сумеру: «Ракшаси» — врачеватель, чьё стремление спасать жизни переходит все рамки гуманности и нужности. С помощью «Асуры» она хочет найти способ покорить саму природу, получить власть над жизнью и смертью! Звучало всё сказанное, как абсолютное безумие, и Итэр не желал верить словам почтенного учёного, продолжающего гневно обвинять Тафину во неслыханной дерзости, немыслимых исследовательских грехах и создании всевозможных неприятностей даршану Амурта, однако же сама девушка даже ухом не повела и не пыталась их отрицать. Дождавшись, пока почтенный академик выдохнется, целительница сложила руки на груди, устало выдохнула и вежливо спросила: — Вы закончили, хербад? — в её тоне зазвучали едва слышимые снисходительные нотки и, — Итэр был в этом уверен! — Тафина позволила им прозвучать специально, будто хотела вывести из себя гордого учёного. — Ваши слова обо мне все ещё остаются без доказательств в то время, пока мои слова о вас и вашем преступлении против Академии сможет подтвердить Путешественник. Камал в ответ только хмыкнул и в его глазах на несколько секунд вспыхнула не предвещающая ничего хорошего искра в то время, пока его тон оставался совершенно будничным. — Вы не сможете ничего рассказать о том, что не вспомните, — с этими словами мужчина достал из кармана некое устройство, направил его на Итэра и Тафину, и нажал на переключатель. Первые секунды юноша ничего странного не ощущал, однако по их прошествии стал замечать нарастающее давление на свой рассудок, что было подобно тяжелой кувалде, пытающейся обратить в блин все, на что она обрушивается. Мечник быстро взглянул на механические лики, глазные яблоки которых засияли столь интенсивно, что становилось физически больно, а затем все внимание перевёл на Тафину, которой сопротивление давалось куда как сложнее и явно больнее: упав на колени, девушка обхватила руками голову, силясь усмирить страшную боль, и рваными всхлипами давила готовые вырваться из горла крики. Первым побуждением Итэра было ринуться к Камалу и силой отобрать у него устройство, контролирующее «Асуру», тем самым прекратив страдания новой подруги, но его отрезвила пришедшая извне успокаивающе холодная мысль, подобная освежающему потоку воды, что ринулся в давно пересохшее русло реки.

«Не сейчас. Подыграй».

И звёздный путник принял решение доверится этому безвредному внушению. В конце концов, не Тафина ли говорила, что у неё был какой-то план? Упав на одно колено, он тяжело оперся на свой меч и смерил медленно направляющегося к ним пожилого академика яростным взглядом. Если бы сейчас его увидели его друзья, с которыми он в Королевстве мудрости ранее прошел через тернии к звёздам, то его актёрскую игру бы снова оценили на высший балл! Бросив мимолетный взгляд на лихорадочно мечущуюся между ним и Тафиной Паймон, Итэр бодро подмигнул своей верной спутнице, тем самым успокаивая её лишенную какого-либо притворства панику. К счастью, малышка увидела этот жест и было видно, что у неё от души отлегло, но она это скрыла, тоже вовлекаясь в опасный маскарад. Пискнув, фея спряталась за фигурой своего спутника, откуда с нескрываемым возмущением глядела на хербада, остановившегося прямо напротив ледяной целительницы. — Сколько ещё ты готова вытерпеть, лишь бы не отдавать мне ключ? — осведомился мужчина, имея вид человека, абсолютно уверенного в своей скорой победе. — Неужели ты скорее пожертвуешь своим рассудком? — после этих слов на таинственном устройстве был нажат очередной переключатель и пронзительный девичий крик всё же взвился к потолку, эхом отражаясь от стен. — Ты монстр! — Паймон со страхом смотрела, как переставшая на что-либо реагировать Тафина упала на спину, а её пустой взгляд уперся в каменный свод. Однако Камал её уже не слушал. По всей видимости, он всё-таки получил из сломленного разума настоящей хозяйки «Асуры» именно то, что хотел, и теперь спешил установить над технологией, подобной божественной, свой полный контроль. Итэр мог только представить, что он с такой властью дальше мог бы делать, но даже сами предположения мечнику уже сильно не нравились. Но неужели они с Тафиной действительно проиграли?.. Ответом юноше стал быстро стекленеющий взгляд пошатнувшегося почтенного учёного, стоило ему только направить своё устройство на устрашающие лики и попытался что-то с помощью заключенной в них мощи сделать. Рухнув на каменный пол, Камал прохрипел что-то невразумительное, после чего сознание милосердно оставило и его самого.

«Давай, Путешественник».

В сознании Итэра цветным калейдоскопом пронеслись яркие картинки, каждая из которых несла за собою определенное настроение, и все вместе они породили единый импульс, подсказывающий, что именно ему нужно было теперь сделать. Одним небрежным движением направив безвредный для жизни заряд Электро в сторону обитателей пустыни, бегущих на помощь к своему нанимателю, Итэр искрящейся бирюзой стихией Анемо поднял себя к потолку и убийственная мощь древоподобной молнии прошила две из трёх голов «Асуры», сотрясая их до самого их основания. Приземлившись, мечник наблюдал за тем, как ярко замигал свет в глазах расположенных по бокам бездушных ликов, как стремительно нарастал их гудящий звук, в какой-то момент резко оборвавшийся, будто грозная мелодия на фальшивой ноте. Оставался лишь один лик, расположенный в самом центре. — Путешественник, ты точно ничего важного не сломал? — спросила Паймон, всё это время находящаяся рядом с безучастной Тафиной, которая пребывала до сих пор в своём странном пограничном состоянии. — Сознание Тафины ведь связано с «Асурой»! Итэр легко коснулся пальцами металлического лепестка на своём виске. Юноша не сомневался в том, что переданные ему инструкции были заключены как раз в нём — врученном самой целительницей устройстве. А раз уж сама Тафина была готова пойти на такой большой риск, столь экстремально отключая «Асуру», то должна была точно знать, что делает; он же, временный ассистент, просто обязан был девушке помочь. Убедившись, что тоже пребывающий на грани хербад Амурты жив, путешественник сел рядом с целительницей, ожидая, когда же она придёт в себя. Тем не менее, взяв её запястье в свою ладонь, Итэр содрогнулся от накатившей на него волны паники: пульса у девушки не было. Паймон, услышав об этом, тоже испугалась и, не сумев справиться со своими эмоциями, затрясла новую подругу, жалобно зовя её по имени. Постепенно взор Тафины стал приобретать осмысленность пришедшего в движение разума в то время, когда её сердце всё так же оставалось недвижимым. Приподнявшись с помощью очень озадаченного таким надругательством над правилами жизни Итэра (он не был уверен, что действительно хочет знать подробности случившегося с Тафиной), девушка, не скрывая своей легкой печали, взглянула на лежащего неподалеку Камала. Тем не менее, она быстро отринула мысли о пострадавшем почтенном академике, судя по тому, как осветилось её лицо. — Спасибо тебе, Путешественник. Ты всё сделал верно, — благодарно улыбнулась целительница, медленно вставая. Её взор вновь приобрел непоколебимую уверенность человека, которому оставалось сделать одну-единственную вещь, чтобы освободиться от давно душащих его оков, и Итэр догадывался, что именно «Ракшаси» Амурты собиралась теперь совершить. Вдруг слуха звёздного странника достигли громкие мужские голоса, что раздавались со стороны все ещё приоткрытой двери в помещение — и уже через минуту в комнату с «Асурой» ворвался целый отряд готовых при надобности сражаться с кем угодно матр Академии. — Ой, откуда они тут взялись? — удивилась серебряная фея. — И как узнали про это место? — Их наверняка прислал генерал махаматра, — ответила Тафина, в руках которой возник её лук. Итэр хотел уже было предостеречь девушку или даже приготовится останавливать от схватки с людьми Сайно, однако владелица Глаза Бога Крио, по всей видимости, на них нападать и не думала — вместо этого она сделала шаг вперед к направляющемуся к трио командиру отряда. — Скорее всего, об этом месте вчера поведала ему я. — Здравствуйте, Путешественник и его спутница, — поздоровался тем временем смуглый мужчина, приблизившись к троице. — Мы прибыли по поручению генерала махаматры для того, чтобы арестовать преступников, нарушивших правила Академии! «Ракшаси», тебя это тоже касается, не вздумай сопротивляться. — Конечно! — кротко согласилась целительница, но сложила ладони в молитвенном жесте, глядя на лидера отряда сторожевых псов Академии. — Позвольте мне только сделать одну вещь и тем самым поставить точку в этой истории. С этими словами девушка, сопровождаемая смутно заинтересованными взглядами окружающих, вышла в центр помещения и, резво повернувшись на каблуках к оставшемуся сегменту принесшей ей столько неприятностей «Асуры», натянула тетиву лука. Тут же Итэр ощутил, как вокруг безмятежно улыбающейся Тафины собирается искрящейся метелью элементальная энергия Крио, медленно формирующаяся позади девушки в женскую фигуру, что была размером едва ли не с сами механические лики. С губ целительницы сорвалось несколько решительных слов, которые, по всей видимости, каким-то образом услышал только лишь путешественник: — Мне не нужно никакое подспорье, чтобы достигнуть своей цели. Изящный женский силуэт, сотканный из стихийной силы вечных морозов, на краткое мгновение застыл в воздухе, но тут же распался на плотный туман, что прошёл сквозь прекрасную лучницу и, опутав дивными узорами наведенную ею стрелу, ярчайшей полярной звездой воссиял на острие, на секунды затмив ровный свет в глазах бездушной маски. В следующее мгновение тетива с легким свистом была отпущена — и сверкающая бледно-голубая комета со всей дарованной ей скоростью вонзилась в последний оставшийся лик «Асуры», окончательно погрузив комнату в умиротворяющую тишину.