богам тоже страшно

Сгрызая горла, захлебаясь Кровью тебе дорогого человека, вкусая его Кровь, Альбинос закрыл глаза и больше не откроет, гладя отметины в виде кровавых полос. Брюнет дражал. От того, что он сделал. Н-нет Нет! Нет!нет!-глаза! расширились, из них полелись слезы. закрывая глаза, пытаясь успокоится и хоть как то Помочь своему Брату, но не помогало. Как будто он попал в прошлое, когда он плакал от того, что Батцума его ругал, а мог и дать пощечину. Тогда он тоже нечего не мог сделать, сказать не слово, а получался только схлип, чем речь Сенджу просто плача, зарывается в плечо Младшего Сенджу, пытаясь руками Оживить умершие тело Хаширама понимал, что так его не вернуть, но все ровно не переставал рыдать в плечо Торы. Но когда он уже обезумивал. Он проснулся в поту, Просматривая комнату. Не было видно не крови, не Слабое мертвое тельце Своего Брата, а на плечо легла рука. Кожа была Белоснежная, похожая на снег. Хокаге вздрогнул, но, сделав вздох, он услушал голос, принадлежавший Руке. Хаши опять. Что -то приснилось- это был не вопрос, а констатация факта. Лицо, кажется, не выражало беспокойство, сказал бы человек, который плохо знает Тоби. Но вот его старший брат знал его отлично и было видно по нему. Хоть он и скрывал , что он беспокоился о брате, но Хаширама всегда видел его насквозь. Чёрноглазый посмотрл на Тору и заплакал. Его называли Богом Шиноби, Богом. Сенджу некогда не считал себя им. Бог не мог боятся, А Хаши мог. Да мог. Он больше насвете не хотел, чтобы Тора умер. Нет, если он умрет, он сойдёт сума. Ему будет наплевать на Коноху, на Союз с Учихами. Если он Потеряет Своего Красноглазого Волчонока, он лучше умрёт в месте с ним. Плача, он хотел что то сказать, Но Красногзай молча обнял Старшего, Гладя по голове, не чего даже не сказав. но Слов Сенджу и не нужно было, а место этого он зарылся в волосы своего Отото. Я не хочу тебя потерять-всхлиповая, - сказал Хаширама. Альбинос же ещё плотнее обнял. Прости, что я так груп с тобой. Я тебя тоже люблю. Аники - Тобирама поцеловав.