Adoro il mio marshmallow

      Словами не описать, как Гарри стыдно, когда он видит Луи, притормозившего почти в пяти метрах от них с Найлом, затем выходящего из машины и направляющегося к ним. И даже немного более прохладный ветер, чем утром, не помогает горящим щекам заплаканного омеги, когда бета поглаживает его по спине, чтобы подбодрить.       — Спасибо, что побыл с ним, — с вежливой улыбкой говорит Томлинсон, коротко кивнув Найлу, и тот отзывается спокойным «Мне не сложно», вставая со своего места на ступеньке, и альфа переводит внимательный взгляд на возлюбленного. — Поехали домой, Хаз?       — Д-да, п-поехали… — неловко бормочет Стайлс, берясь за его руку, когда Луи протягивает её ему и, когда тот встаёт, снимает свою кофту, чтобы обвязать её вокруг пояса парнишки. — С-спасибо.       — Позаботься о нём, — просит бета, махая другу рукой, и тот робко отвечает тем же. — Пока, Хаз. Напишешь мне, когда доберёшься до дома, хорошо?       — Конечно… спасибо, Ни.       Луи заботливо усаживает своего омегу в машину, целует его в солоноватые от слёз щёки и оставляет смазанный поцелуй на его губах покрасневших от нервных покусываний. Он пристёгивает его ремнями безопасности и проверяет его состояние, тихо подбадривая тем, что Гарри сможет принять душ, когда они приедут домой. А когда Томлинсон садится в машину, омега вновь начинает плакать от стыда, поэтому альфа ловит его за руку, когда они выезжают с территории школы.       — Прости меня… я не знал, что это произойдёт… — рыдая взахлёб, проговаривает Стайлс.       — Боже, милый, не нужно плакать из-за этого. Всё хорошо, — уверяет его Луи, поглаживая его ладонь, одной рукой ведя машину, что всегда вызывало у Гарри не очень приятное ощущение того, что они обязательно попадут в аварию. — Тебе семнадцать, этого следовало ожидать. Течка должна была начаться ещё полтора года назад, так что нельзя сказать, что это было неожиданностью, верно?       — Да, но… Не в школе же! Теперь я опозорен, и я тебя тоже опозорил! Это ужасно! Уже в понедельник все будут смеяться надо мной из-за того, что я — мальчик-омега, который потёк во время урока!       — Перестань, Хаз. Всё не так критично, всё будет хорошо, вот увидишь. Тебе стоит успокоиться, ты выпускаешь очень много феромонов…       — Боже, ещё и это… прости… Прости, я не знаю, как контролировать это! Прости, Боже…       — Всё в порядке, я принял блокаторы, детка. Возьми подавители в бардачке.

***

      Луи очень заботится о том, чтобы Гарри в целости и сохранности добрался до самой ванной комнаты, и омега смущённо благодарит его, тихонько прося принести ему сменные вещи. Они давно не стесняются того, чтобы залезть в ящик с бельём своего партнёра, поэтому Томмо согласно кивает и уходит, даже не думая о том, что, когда он вернётся, Гарри будет ждать его в одном только полотенце, весь благоухающий маршмеллоу и течный… Его щёки горят румянцем восхитительной красоты, его глаза, красные от долгих рыданий, блестят, а губы то и дело поджимаются от волнения.       — Твоя одежда, — его голос невольно вздрагивает на слове «твоя», и Луи мысленно ругает себя за это, прочищая горло и глядя парнишке в глаза. — Тебе сделать чай?       — Спасибо, альфа… Может быть… — стеснительно проговаривает Гарри, невольно поглаживая свой животик, прежде чем набраться некоторой смелости и попросить: — может быть, ты поможешь мне здесь? Пожалуйста?       — Помогу? — сбито с толку переспрашивает Томлинсон, неловко окидывая его взглядом и чертыхаясь от того, что по ноге его омеги стекает вязкая аппетитная капелька смазки, её просто до ужаса хочется слизнуть прямо сейчас. — Это плохая идея малыш. Это твоя первая течка, очень многое может пойти не так, как ты себе представлял.       — А я и не представлял… до сегодняшнего дня… Луи, пожалуйста. Я очень боюсь, что не справлюсь здесь сам.       — Это всего лишь душ, да? Просто совместный душ, да? — уточняет Томлисон, заходя в ванную и прикрывая после себя дверь. — Ты же не хочешь чего-то большего, да? Ты же не ждёшь, что я захочу воспользоваться тобой? Потому что это не то, чего я бы хотел, понимаешь?       — Ты такой милый, Лу, — расслабившись от его слов, бормочет Гарри и обнимает его, целуя в колючий подбородок. — Это неловко, что мы оба возбуждены, да?       — Да, немного, — соглашается альфа, наконец-то снимая с себя одежду.       И Гарри на несколько мгновений кажется, что он никогда до этого не видел тела Луи, никогда не прикасался к его шее, спине, плечам и торсу… всё кажется ему таким новым, таким неизведанным. Внутри зарождаются совершенно новые и абсолютно странные желания, от которых низ живота приятно тянет, и смазка вновь течёт по его ногам.       — Чёрт, — виновато произносит Гарри, невольно отходя от возлюбленного и прикрываясь.       — Ничего страшного, милый, всё в порядке. Настрой воду в душевой, и я присоединюсь к тебе, хорошо? Не волнуйся, я не заставлю тебя ждать, — погладив его по плечу, говорит альфа, и тот кивая, послушно закрывается в душевой кабине.       Гарри робко прикрывается, когда альфа заходит в душевую такой же нагой и взволнованный, но куда более уверенный. Луи нежно улыбается парнишке, закрывая дверцу и ласково приобнимая его за талию, без особых усилий убирая его ладони от паха.       — Стесняешься меня что ли? — немного даже нагло спрашивает Томлинсон и проводит ладонями вдоль его тела — от плеч и ниже, но не сводя взгляда с тёмно-зелёных глаз.       — Просто мы никогда… ну, не видели друг друга голыми. Мне неловко, прости, альфа.       — Я понимаю, не беспокойся, милый. Но ты очень хорош собой, мне очень нравится то, что я вижу, Хаз. А тебе нравится моё тело, детка? Посмотри на меня, Хаз, посмотри.       Омега поджимает губы, застенчиво и медлительно скользя взглядом по мокрому от тёплой воды торсу возлюбленного, по его татуированным рукам… И ему хочется заскулить от тянущего ощущения в томящемся низу живота, когда он опускает взгляд на пах Луи. Альфа ловит его за талию, потому что у юноши подгибаются ноги, и тот ухватывается за его восхитительные плечи.       — Всё хорошо?       — У меня там всё… так странно. Помоги мне, Боже, Лу.       — Подавители скоро подействуют, всё будет хорошо, Хаз. Давай просто расслабимся, ладно?       Гарри лишь согласно кивает, позволяя Луи поцеловать себя в губы так нежно, так ласково, так заботливо, тягуче… Они исследуют тела друг друга, Стайлс даже чуть раскрепощается, позволяя себе развернуться к альфе спиной, и тот целует его в загривок. Утопая в нежности происходящего, юноша едва не задыхается столь приятным ароматом, исходящим от Луи. Он всё ещё очень стесняется, но только лишь немного вздрагивает, когда альфа проводит пальцами по его соскам, явно не случайно.       — Позволишь мне вымыть твою сладкую текущую попочку? — на ушко спрашивает Луи, очень боясь, что парень посчитает его извращецем.       Подросток, удивлённый услышанным, робко кивает, уже даже не зная, от чего именно он краснеет — от того, что он впервые оголился перед Луи, от того, что у него первая течка, от того, что именно Томмо только что сказал.       И он взволнованно всхлипывает от чувствительности, когда Томлинсон прижимается губами к его загривку и мокрым волосам, проводя указательным пальцем между скользких ягодиц своего истинного, мягко массируя сфинктер, и Гарри тихонько скулит, прогибаясь в спине.       — Лу… — умоляюще шепчет Стайлс.       — Я дразнюсь, да?       — Да, — хнычет мальчишка.       — Я хочу дождаться твоего совершеннолетия, — заявляет Томлинсон, и Гарри чуть оборачивается на него, округляя глаза.       Они никогда не обсуждали их будущий первый раз, но омегу почему-то радует то, что он сказал. Луи не так важно заняться любовью, ему важно позаботиться о нём!       — Ты любишь меня, да? — воркует Гарри, и Луи втягивает его в поцелуй. — Спасибо Лу, спасибо.       После душа Гарри, закутанный в плед (его впервые морозит в начале лета, но ему очень приятно от того, как его мужчина заботится о нём, так что омега не жалуется), вспоминает о том, что обещал написать Найлу, и берётся за телефон. Гарри: «Мы уже дома, всё хорошо. Луи очень милый сегодня. Он заботится обо мне». Найл: «Я очень рад, Хаз. Он не сделал ничего плохого? Он не давит на тебя?» Гарри: «Нет, он очень аккуратно себя ведёт, Ни. Он очень хорошо относится ко мне. И он сказал, что хочет дождаться моего восемнадцатилетия!» Найл: «Это очень мило, ты прав. Как ты себя чувствуешь?» Гарри: «Уже лучше. Луи дал мне подавители и сделал мне вкусный чай. Он хочет закончить с уборкой, а потом мы посмотрим фильмы и поиграем. А ты как?» Найл: «Всё в порядке. Но Джерри и его друзья разослали по школе видео с тобой». Гарри: «Что? Какое видео?» Найл: «Как Джерри приставал к тебе сегодня. Там видно пятно на штанах… Мне жаль, Хаз».       Гарри в неверии заходит в Twitter, видя кучу уведомлений о том, что его упоминают в постах. Всхлипнув от обиды и страха, юноша отбрасывает телефон на стол, позволяя себе расплакаться.       — В чём дело? — заходя на кухню, спрашивает Луи. — Что случилось, sun?       — Джерри! Он… видео!       В недоумении беря его телефон в руки, альфа находит целую ветку обсуждения видеоролика и включает его. Ему хватает увидеть то, как заносчивый засранец шлёпает его истинного по попе, чтобы завестись с полуоборота. Но он понимает, что его мальчику сейчас нужен не разъярённый собственник, а заботливый альфа.       — Тебе было больно, да? — присаживаясь перед ним на корточки и беря его за руку, спрашивает Томлинсон.       — Д-да! Я н-не ожидал! — он плачет от ещё большей обиды, и Луи нежно целует его пальчики.       — Он постоянно тебя донимает или только сегодня?       — П-постоянно… я н-не п-понимаю з-за что! Н-ну и ч-что, чт-то я м-мальчик-ом-мега?       — Он из-за этого тебя обижает? — очень удивляется Луи. — Из-за того, что ты парень?       — Д-да!       — Боже, сладкий мой… Почему же ты не рассказал мне? Я бы поговорил с ними, с директором… мы бы придумали что-нибудь.       — Я с-справлялся! Я м-мог с-сам! В-всё б-было х-хор-рошо! — плача, объясняет Гарри.       Луи гордится тем, какой его омега сильный, он знает, что Стайлс может постоять за себя, но ему больно от того, что его парню причинили дискомфорт.