В какой момент вы поняли, что назад пути нет?

Всю жизнь мне казалось, что я посадила себя в маленькую коробку. С каждым годом в ней становилось все теснее и теснее, но я не могла себе позволить выбраться из этой коробки и почувствовать свободу. Стены этой ее состояли из собственных ожиданий о том, какой я должна быть, с каким характером, с какой внешностью и с какими целями. Каждый раз, когда случалось что-то, где мое «я» выходило за пределы этой коробки, чувствовала себя ужасно. Идеальная ученица, надежный друг, не испытывать боли, не испытывать зависти или стыда, не испытывать никаких чувств, не ошибаться, - нести коробку собственных ожиданий с каждым годом становится все труднее и труднее. Сейчас я понимаю, как бессмысленно гнаться за тем, что тебе не принадлежит, кроить из себя другого человека, другую личность, скрывать свою эмоциональность, свою слабость и потребность во внимании. Тогда я этого не понимала и хотела стать той, кем не являлась: белоснежным ангелом без зависти, без злобы, без низменных эмоций. Если я когда-нибудь выберусь из этого всего, я даю себе обещание, что буду собой несмотря ни на что. Буду мелочной, буду злой, буду истеричной, но никогда вновь не посажу себя в эту коробку. Очередной вечер закончился небольшой победой. Я прошла этот уровень. Осталась жива. Меня не придушил Канджи, главе было плевать на существование букашки, а братья не пытались совратить что-то развратное. Если воспринимать жизнь как игру, то жить становится гораздо легче. И победа в этой игре – мой побег отсюда. Да, я обязательно это сделаю, потому что проигрыш равноценен смерти. Наконец, шум празднества сделки утих. Дом опустел. Стойкий запах перегара и бардак на первом этаже напоминали о той вакханалии, которая здесь происходила совсем недавно. На душе тоже бардак. Хотелось смыть с себя еще один чертов день. Я залезла в ванну и минут 20 стояла под горячим душем, обдумывая все, что говорил Санзу. В голову предательски лезли мысли о том, что происходило пару лет назад, когда, будучи простой студенткой-официанткой, я влюбилась в жениха подруги подруги. Любой бы спросил: «Самой то не тошно?». Тошно. Но эти чувства оказались сильнее логики и сильнее той коробки, в которую я себя посадила. Я точно собираюсь сбежать. Но как же Коко… Ему плевать! Ему всегда было плевать! Ты оставалась для него просто игрушкой, чтобы потешить эго! Беги и не задумывайся. Выйдя из ванны, я придирчиво оглядела оголенное тело в зеркало. Несмотря на тот уровень отчаяния, в котором приходилось находиться каждый день, тело оставалось в отличной форме. Так бы сказал любой адекватный человек. Но в своем теле мне всегда было неуютно. При моем росте бедра слишком широки, еще и руки какие-то массивные, а с осанкой что? Сил нет. Хочу просто отправиться в постель. Слишком много мыслей. Слишком много переменных. После душа в комнате очень прохладно. Кожа покрылась мурашками, а плечи съежились. — Спишь? – Коко вальяжно расположился в дверном проеме, ожидая моей удивленной реакции. — Я не в настроении. Поговорим в другой день. — Надо же, - слегка усмехнулся он. — Должно быть разговоры Харучие сильно выматывают. Сложно выносить бредни сумасшедшего. Ненавижу. Ненавижу эту манеру, как бы из лучших намерений, мягко оскорблять, при этом сохранять вежливый тон. — Раз ты здесь. Значит тебе что-то нужно, — я поправила свое полотенце, которое предательски стало сползать именно в тот момент, когда зашел Коко. — Вообще-то это наша общая постель, — не успела я оглянуться, как он уже сидел на кровати, закинув нога на ногу. — Должен признать, сегодня ты произвела фурор на вечере. Ты даже никого не разозлила. Это похвально, Касуми. Ты прошла еще один… кхм… как бы лучше выразиться… раунд. — Эти разговоры сводят меня с ума. Готова сейчас уже выпрыгнуть в окно, лишь бы не слушать это, — от бессилия закатив глаза, я отчетливо ощущала абсурдность ситуации, в которой нахожусь. Как заевшая пластинка, подобные диалоги вновь и вновь повторялись и никогда ни к чему не приводили. Я кидалась в него разного сорта бранью, рвала его одежду, а он подначивал меня или делал вид, что в его доме я занимаю положение ниже вазы из китайского фарфора. Если ваза разобьется, то все ощутят, как минимум досаду. Коко выиграл ее за бешеные деньги на аукционе. Если разобьюсь я, то все ощутят облегчение. Наконец, эта ситуация закончится. «Девчонка, которая попала, куда не следует и сунула нос не в свои дела, канула в лету», - вот, что подумают члены Бонтена, прислуга, приближенные и может даже сам Коко. Иногда мне кажется, что не так уж это и плохо. Лучше, чем жить в этом поганом двоемирии. Я и не живу, но и умереть мне не дают. Часто на лице Коко я вижу маленькую морщинку, когда он смотрит в мою сторону. На физическом уровне мы оба ощущаем, что меня здесь быть не должно. Но он колеблется. Колеблется и понимает, какую ошибку совершил, когда мы сблизились. И лицо мое каждый день напоминает ему об этом. Порой я ощущаю жалось и сожаление, а порой злобу и презрение. Нас разделяла пара метров. Я стояла в одном полотенце возле туалетного стола, а он по-прежнему сидел на кровати, не отводя вызывающего взгляда. В воздухе повисло странное напряжение. Приглушенный свет лампы создавал таинственную и интимную атмосферу, а с балкона тянуло ночной прохладой. Пару движений и Коко сократил расстояние между нами до нескольких сантиметров. На этот раз мурашки пошли не от холода, а его прикосновения к моей шее. Полотенце упало на кафель, но никто из нас даже не пытался его поднять. Я осталась без ним нагая. Смотрела ему в глаза, совсем не стесняясь того, что стою перед ним без всего. Губы в паре сантиметров. Тяжелые взгляды. Коко сдался первым и, подняв меня на руки, понес в кровать. Мы поцеловались. По нижней части тела разлился приятный жар. Тело ожидало дальнейших ласк. Да, я хотела его. И, вероятно, буду хотеть всегда. «Боже, что я делаю, я так никогда не убегу от него», — только и успело пронестись в голове, пока он делал дорожку из поцелуев от груди и до живота. Коко обладал уникальной сексуальной энергетикой. Я хотела его всегда. Хотела его, когда злилась, когда была в эйфории, и даже когда досаждало плохое настроение. Может, я просто извращенка или одержимая, но рядом с ним во мне открывались самые первобытные желания. Наш секс больше походил на игру нежели чем на что-то сокровенное между двумя людьми, которые любят друг друга. Может, мы и правда любили, но в каком-то извращенном и уродливом смысле. Постоянно делали друг другу больно. Он перевернул меня на живот, но не спешил ничего делать. Ему нравилось, когда я умоляю его. А мне нравилось умолять. Это часть нашей игры. Постель – это сцена, а все происходящее перфоманс. Он – хитрый охотник, я – добыча, которая сама жаждет, чтобы ее поймали. Самое странное, что нам обоим нравилась эта игра. — Ну же, я хочу этого — мои стоны перемешались с мольбами. Даже не видя его, легко поняла, что он довольно улыбался. Коко навалился на меня, закрыл рот рукой, дальше резкими и грубыми движениями стал разгонять мои стоны, затем сбавил темп, наклонился к моему уху и прошептал: — Молодец, ты очень послушная. Надеюсь, когда ты поедешь с Харучие Санзу, то будешь вспоминать эту ночь. — Чт…Что…- я опешила от этих слов, но не растерялась. — Я этого не забуду. В красках расскажу все Санзу и мы вместе посмеемся! — Конечно, дорогая, я рад, что ты у меня такая открытая, — едва сдерживая смех, произнес он. После этих слов мы продолжили заниматься сексом как ни в чем не бывало. Продолжали доставлять друг другу удовольствие и наслаждаться первобытными инстинктами. На утро его уже не было. Он не остался со мной в постели. Просто ушел. Так происходило каждый раз. И каждый раз я велась, не могла устоять, не могла держать себя в руках. А затем испытывала ненависть и сожаление. Зачем я снова позволила ему приблизиться к себе… Это доставляет мне столько неприятностей. В доме как всегда пусто. Будто в нем никто и не живет. В каком-то смысле это действительно так, потому что владелец здесь практически не ночует. Будто дом стоит на продаже и его идеально вычистили и вымыли, чтобы стереть присутствие старых жильцов. Я привыкла к этой атмосфере. На фоне этого холодного и черствого богатства с особой теплотой вспоминались студенческие времена и маленькая квартирка-конура, которую я обставила своими учебниками и комнатными растениями, часто погибавшие от моей забывчивости. Ухаживать за ними времени не находилось. Ковыряя вилкой приготовленный завтрак, я в очередной раз опустилась на дно самобичевания, чувства вины и отчаяния. Прошел уже не один год и произошло немало ситуаций, которые показали мне, что моя жизнь больше ни для кого ничего не стоит, а дальнейшая судьба и подавно. Человек, которому я подарила сердце, рассчитывает ценность моей жизни, продолжая думать о той, что давно погибла. Для Коко я бельмо на глазу. Несмотря на позорную и неадекватную привязанность к нему, невооруженным взглядом видно, какой он гнилой человек. Я не дура и сейчас ясно вижу в нем эту всеобъемлющую червоточину. Нарцисс от природы, для него важно, чтобы его гений признавали, может часами говорить о себе и ему никогда по-настоящему нет дела до чувств других людей. Напротив, он ищет за что можно зацепиться и давит на эту точку, чтобы получить желаемое. Грамотно подходит к тому, на кого какое впечатление нужно произвести и умело манипулирует слабостями людей. Коко человек без лица, но с кучей масок, которые примеряет и умело использует в разных ситуациях. Кто знает, может, под этими масками и человека нет вовсе…  Однажды для того, чтобы убедить один семейный бизнес передать ему территорию для постройки торгового центра, он рассказал им слезливую историю о том, что когда-то в детстве из-за нищеты он не мог покупать одежду и ему приходилось донашивать обноски. Семья разжалобилась и отдала территорию. Идиоты. Но и он не промах. Знает на что надавить и как пользоваться своим прошлым. Я уже молчу о браке с семейством Инуи. Можно подумать он это делает для процветания Бонтена? Нет же. Коко не умеет играть в команде, из-за чего уже сейчас играет в игру по смещению своего же босса. Самое абсурдное из этого всего, что такой осторожный человек как я посыпалась, не замечая тревожных колоколов. А ведь они звенели уже тогда и достаточно громко.