Ох уж эти странные отношения...

      Их отношения… Ай! Их вообще нельзя так называть. Потому что они были странными. Как и их любовь нелогичной.       Джокер — мужчина, с плохим характером, угрюмый и к тому же курильщик. Его единственная миссия, которой он живет — ̶у̶з̶н̶а̶т̶ь̶ выбить правду о воспламенение Адоры и победить так называемое зло. Он никогда в своей жизни не задумывался о своём будущем. Например: найти себе верных и хороших друзей, начать работать, встречаться с девушкой и в итоге завести семью… Его рождение — это уже сущая дрянь, а он — сигарета, которая продолжала еще каким-то чудом гореть. Так что, уже с таким провалом он смело верил, что его ничто не спасёт, кроме курения, конечно. Но познакомившись с одним ученым он начинал думать о том, что его вообще не волновало. Джокеру хотелось с ним целоваться, облапать с ног до головы, поиграться в пос… Короче говоря, быть с ним. Но что-то выходило не так. Потому что так называемая любовь, иногда не специально, таяла, исчезала и, наконец, просто-напросто забывалась. Хотя могла появиться в любой момент… И это не всегда нравилось Виктору. Ах, да, о Викторе.       Этот ученый тоже не был так хорош в отношениях, потому что не имел их до этого. Он не знал, как испытывают «любовь», хотя, наверное, догадывался. Было дело, влюблённость в младшей школе, но, как он понял, из-за его страшного лица никто не хотел быть с ним даже обычным другом. Поэтому, поша́рившись на старом складе его отца, он нашел общий язык с лучшими друзьями учёных — с книгами.       Да, с книгами, ведь они не жаловались вообще ни на что. Конечно, для Лихта это было намного приятнее и интереснее, ведь давало хоть какой-то результат. Не эти отношения. И отныне он забыл об «ненужной» любви. До одного момента.       После знакомства с Джокером, Виктор начинал задумываться, а почему его так часто кто-то постоянно трогал, то за волосы, то за талию, а иногда вообще за пятую точку. Ответ был довольно очевиден, но не для Лихта. Потом прояснилось — что Джокер делает это не потому что он в стрессе, это вырывается как-то само. Он делал это потому что любил Виктора. Ну, и сам того не осознавая учёный тоже начинал проявлять к нему какие-то чувства. Мог просто его обнять, подарить ему что-нибудь, хотя чаще всего вдыхал божественный запах сигарет.       Всё бы ничего, да? Вроде отношения налаживаются, они к друг другу проявляют чувства, уже делают первые шажки… Но, вот незадача, Джокер-то не испытывает именно такую любовь, которую хотелось Лихту, а Лихт делает так, как не хотелось бы Джокеру. Объясняю: Джокер любил как-то странно… То любил, то как будто делал вид, что забывал про чувства… И так по-новой. По идее он прилипал на несколько недель к учёному, именно тогда, когда тот был занят или же отдыхал после тяжёлого дня. А потом на несколько недель не появлялся хотя бы просто поздороваться. Тогда, именно в эти дни, Лихту становилось так грустно, что аж душа разрывалась. Наверно так происходило, потому что Джокеру было сложно перестроиться в такую, как он думал, скучную жизнь… Он всегда был один, всегда мог уйти куда хотел, всегда… А сейчас его кто-то ждет, теперь он не может пропасть надолго и быть на свободе. Он чувствовал себя как какой-то пёс, которого держат в будке на цепи. Должен сидеть и сторожить дом. Вот и всё. Конечно, его выгуливают, заботятся о нём. Только он так не хочет. Он хочет быть одиноким волком, жить себе свободно в лесу без каких-либо правил, сам по себе. Хотя курильщик и не полностью отказывался от того, что его могут халявно покормить. Но не всегда же жить так, с дурацкими правилами. И он подумывал, может, ну эти отношения? Но, забывая об этом, наоборот хотел прижаться к чему-то теплому, пушистому.       Что можно сказать, сердцу не прикажешь.        И это очень сильно мешало Лихту, который в этот момент был очень занят.       Хотя учёному иногда нравилось, когда Джокер его отвлекает. Ведь, когда тот был просто рядом, становилось уютно, комфортно и чувствовалось, что ты не одинок. В такие дни Виктор постоянно хотел пойти с ним на свидание или же просто поболтать по душам, как обычно делают пары, ведь это реально кайфово. Но из-за работы Виктору оставалось просто вздыхать и наслаждаться одним единственным поцелуем за весь день, потому что на 'ещё' не оставалось никакого времени. И, когда у Лихта, наконец, появлялось чувство несправедливости к ситуации и свободное время, того и след простыл. Не носиться же ему по всему городу, в поисках этого курильщика?        Что же не нравилось Джокеру в Лихте, так это то, что он, чаще всего, запрещал его лапать. Ага, лапать. Да и Джокер вообще не любил ходить куда-либо, а особенно на свидания. Ему не нравилось вся эта романтика, комфорт, тёплые отношения. Как тогда насладиться человеком, который в этот момент был занят и его лучше лишний раз не отвлекать? Правильно, потрогать. Но в том-то и дело, что учёный был против. Поэтому Курильщику оставалось только пялиться него, как на живую картину. Хотя от романтики он и не отказывался…       После таких выводов отношения были такими себе… Виктору хотелось нормальной любви, Джокеру хотелось того же, но только на определенное время и то именно тогда, когда второй не мог. Из-за этого они часто ссорились, ругались и вообще чаще всего с друг с другом не разговаривали.       В конце концов, надо было решать эту проблему, определенно. Есть три выхода, как подумал Лихт. Первый — это вообще прекратить отношения навсегда, но он будет запасным, ведь ученый всё же не может отпустить его, свою любовь. Второй — поймать Джокера, когда тот попытается в очередной раз свалить. Хотя, наверное, не выйдет. Ведь он и поймать Джокера — это как две разные галактик, как чёрное и белое, как огнестрельное оружие и холодное… В общем, это будет худший вариант, который закончится тем, что они дружно поржут с этого или же окончательно перестанут встречаться. Потому что Джокеру не нравилось, когда им командуют. Ну и последний, более эффективный — это просто влюбить в себя Джокера. Влюбить… Интересно только как?       Переспать с ним? Этот вариант уже сразу отпадает, ведь что-то подобное они уже проходили. Тот просто несколько дней будет больше прилипать к нему. Да и как Лихт уставшим за весь день будет еще и этим заниматься? И вообще его могли срочно вызвать. Подарить ему что-то? Но что? Ведь если это не сигареты, то на такие подарки он отвечал: «Ага, спасибо…» и вздыхал, а сигареты дарить Лихт больше не намерен, из-за детской травмы. Но ему нравился аромат, исходящий от Джокера.       «Тогда как же быть? Думай, Лихт, думай! Что же такое сделать, чтобы эта любовь никуда из него не выходила…?»       В его кабинете включилась неработающая лампочка.       «Эврика!» ***       Осень. Все зелёные листья вот-вот должны окраситься в тЁмные цвета и упасть, покрывая холодную землю. Половина птиц уже приготавливались улетать в теплые страны. Некоторые животные спали, уютно свернувшись калачиком, уткнувшись носиком в свою мягкую шëрстку. Иногда облака летели быстро, а иногда застывали, будто время останавливалось.       Но не о природе. Джокер в своем темном пальто направлялся к пламенной бригаде №8, а именно к учёному, сидящему в своем кабинете на втором этаже. Курильщику ой как не нравилось заходить через официальный вход, кроме того, если парадную дверь нельзя пнуть с ноги, тогда желание идти через него и вовсе пропадало. Так что приходилось заходить через окно, хотя оно не было открыто всегда, из-за мороза. Иногда его открывали в определенное время, не обговоренное никем из них. Джокер и Лихт часто понимали друг друга без слов, да и Виктор как-то инстинктивно догадывался, что тот сейчас придёт и, соответственно, делал веленное открывал. Такие моменты проходили не всегда идеально, но так куда лучше, чем не открывать полчаса или же час. Однако бывали такие моменты, когда Лихт забывал про этот аспект их жизни или же просто не хотел его видеть. Из-за этого открывать не особо хотелось. Правда потом от Джокера он получал такие нагоняи, что теперь если он неосознанно захочет забыть про такое, то это будет самое последние действие в его жизни.       Подойдя к этому окошку и убедившись, точно ли оно открыто, мужчина построил с помощью карт лестницу и пошел по ней. — Здоров, Вик. Вижу, ты без меня тут не скучаешь? — Джокер закрыл окно. Сняв пальто и шляпу, он подошел к работающему. — Ага, — пробормотал Лихт, разбирая какие-то бумаги.       Вошедший переместился на кресло-качалку, располагающуюся рядом с рабочим столом учёного, которая специально для него была сделана. Обычно Джокер просто наблюдал за Виктором, но иногда мог взять какую-то древнюю книгу с полки — маленький брезент из старого мира — и почитать её. — Слушай, а ты скоро ли? — Не знаю… — Лихту нравилось так отвечать, потому что после этого курильщик на минут двадцать отставал от него.       Джокер недовольно цыкнул и откинулся на спинку кресла. Всё-таки почему-то он думал, что Виктор будет не настолько занят сегодня. Он глубоко вдохнул, делая затяжку и выпуская клубы дыма из сигареты. Так как ему закрыли рот — оставалось лишь плевать в потолок и поглядывать на занятого учёного. Или же…        Мужчина аккуратно, незаметно протянул руку к Виктору, чтобы потрогать макушку его кудрявых волос. Обычно в такой момент Лихт или отсаживался подальше от него, или же просил так не делать. Но сейчас ничего не последовало.        Странно… Вскоре рука уже пришла к своей цели, но эффекта опять не последовало. Он даже не вздрогнул, абсолютно ничего. Это немного насторожило Джокера, ведь тот и манера прекратить это, по идее, было одним целым. Джо не останавливало чужое бездействие, а, наоборот, манило. Теперь он не просто трогал, а гладил кудрявые волосы Виктора. И Лихт всё так же сидел с каменным лицом, думая над бумагами. Да, это был его коварный план, «Как влюбить в себя Джокера».       А сам курильщик был даже, можно сказать, счастлив, ну, или по крайней мере ему это нравилось. Теперь его рука прошлась по щеке, остановилась на плече. Плечи Виктора всегда были такие костлявые, тощие, что тот не представал удивляться, как они могли держать его руки. Конечно Джокеру хотелось продолжить, но его смущало несколько факторов: Лихт дрожал, как осиновый лист, а ещё, пусть он и делал каменное лицо, но было видно, что оно полностью покрылось оттенками красного. — Эй, а ты, случаем, не заболел? — курильщик убрал руку и облокотился на напарника. Всё-таки Лихт ни на что так не реагировал, и его реакция лишь усилила неприятное предчувствие того, что учёный устал и начинал заболевать. — Да-а, не бери в голову, — голос Лихта немного подрагивал. Всё пошло немного не по плану. — Жарковато здесь стало, вот и, наверно, покраснел… — Шутишь что ли? Здесь температура минус три, не меньше, а ты мне тут втираешь, что тебе жарко. В чём дело? — Сказал же, не беспокойся за меня, делай что хочешь. — Прекрати валять дурака, чё с тобой? — Джокер начинал злиться. Он просто ненавидел, когда от него держат секреты, тем более если это был близкий человек. — Выходи за меня. — Что…? — Выходи за меня, — повторил учёный. — Тогда ты всегда будешь рядом со мной. — Ты уверен? — Конечно, — учёный поцеловал его в щёку и крепко-накрепко обнял. «Главное — обескуражить его, а потом все идёт по плану».        Джокер немного смутился, а потом ответил на объятье. — Ладно, ладно, я тебя понял. Это было подло. — Хех, — усмехнувшись, Виктор почувствовал себя наконец-то счастливым.