Но оказалось не правильно

      Они делали что-то неправильное. Все эти касания, подарки, внимание и объятья — всё неправильно. Его тело будто отвергало любые попытки сближения со стороны Хуа Чэна, появилась раздраженность и желание отодвинуться, когда Князь Демонов прижимался к нему, желая ощутить родное тепло и почувствовать то, что он дома. Дом для Хуа Чэна это там, где тебя всегда ждут, нуждаются в тебе, видят тебя своим смыслом жизни, а Се Лянь ждет его.       Ждал. Се Лянь отдавался этим отношениям сполна, весь его разум был наполнен мыслями о возлюбленном, он нуждался в нем день и ночь, просыпаясь от кошмаров если Хуа Чэна ночью не было рядом. Се Лянь не скажет об этом ему, это лишь глупые мысли, от которых принц никогда не сможет избавиться.       Стадия отторжения начиналась постепенно. Поначалу сладкие речи от Хуа Чэна слышать стало невыносимо, будто они не ему были предназначены. «Гэгэ, ты прекрасен, я готов воздвигать тебе храмы на каждом метре, ты заслужил этого, ты заслужил быть любимым». Заслужил быть любимым? Разве?       Он ничего не делал, остался таким же, как и восемьсот лет назад. Глубоко внутри Се Лянь такой же, как и тогда, когда ходил в нарядах, обшитых золотом и с драгоценными украшениями в волосах. Он никому не признается, никогда, но он до сих пор винит себя в произошедшем восемь столетий назад.       За это время все храмы Се Ляня были сожжены или разрушены, все благовония потухли, а цветы, что приносили прихожане, завяли. От святого образа сильного Бога Войны ничего не осталось, как и верующих, что решили дать шанс, но Бог не смог оправдать их. Се Лянь слишком ничтожный, мнил себя великим божеством, а на деле оказался обычным зазнавшимся принцем, с горстью золотых ложек во рту. Все же Мэй Няньцин тогда был прав, слишком рано он стал Богом, слишком рано возомнил себя тем, кто сможет всех спасти, наставник был прав.       Се Лянь не достоин был получать молитвы и шанс помочь людям, он не достоин быть тем, кому будут возносить песни и огненные фонарики в небо, он даже одного не стоит. Все его грехи не были искуплены, восемь столетий не хватило и не хватит столько же, чтобы души умерших в тот день смогли упокоиться.       Се Лянь на мгновение почувствовал себя нужным, единственный его верующий по сей день был предан ему, возносил ему статуи с ювелирной точностью, писал картины, фрески, искал его восемьсот лет. Это чувство быть нужным буквально заставило в нём расцвести что-то, цветок жизни на пару мгновений расцвёл, чтобы подарить хозяину тела свободу хоть на время. На время. Как жаль что оно длилось не так долго как хотелось бы.       Всё исчезло, не было отклика сердца на всю ту нежность, что дарил ему Хуа Чэн . Мурашки и учащенное биение сердца пропало, всё его тело будто снова умерло, оставляя лишь печаль и вину, цветок жизни иссох, разлетевшись по ветру. Князь демонов одаривал цветами, подарками, отдавал все что только мог, проводил с Се Лянем время прерывая важные собрания, ведь его любовь не обязана ждать, Хуа Чэн всегда должен быть рядом. Но Се Ляню не хотелось, постоянное времяпрепровождение с Князем Демонов наскучило ему, не было той дрожи от пребывания в ожидании прогулки, ничего этого не было. Вечерние посиделки в спальне и прогулки по саду не вызвали у него радости как раньше, не было той ослепительной улыбки, которой Се Лянь обычно одаривал Хуа Чэна, заставляя сердце того сжаться от эмоций.       Хуа Чэн замечал отстраненность Се Ляня, замечал эту неловкую атмосферу, что с каждым разом сильнее душила их обоих. Сесть и поговорить Князь Демонов боялся, он боялся не услышать те слова, которые он предпочитал бы высечь на каждом поверхности, а именно «Сань Лан, я люблю тебя». Это страшно, страшно оставаться в неведении, не понимая, о чем думает твоя любовь, о чем она переживает и что ее заставляет чувствовать неловкость рядом с тобой.       Хуа Чэн, Собиратель Цветов Под Кровавым Дождем, один из Четырех Бедствий, Князь демонов пережил множество кровожадных битв, сражался до глубоких ран, сражался на последних вздохах, но побеждал. Но сейчас он чувствовал проигрыш. Чувствовал то, что не справился, не смог окружить Се Ляня любовью подобным образом, чтобы тот чувствовал себя комфортно, а не пытался отстраниться каждый раз, стоит лишь ему попытаться прикоснуться к нему. Этот страх выворачивал органы и ломал кости, единственный глаз заполонялся пеленой и руки дрожали.       Се Ляню не проще, он винит себя в том что не благодарен. Хуа Чэн буквально оживил его, дал возможность почувствовать себя живым и простым человеком, а не божеством, на чьих плечах лежит огромная ответственность за жизнь многих людей. Он подарил ему любовь, подарил крылья, что позволили Се Ляню взлететь в небо, подальше от разрушенного храма и силуэта в белоснежных одеяниях. Хуа Чэн снял с него черно-белую маску, на ней была двоякая улыбка и литры крови, что она впитала в себя.       Осознавать, что он ничего более не чувствует к Хуа Чэну было больно, эта боль была сильнее той, что он испытывал в заброшенном храме, когда все его тело было в ранах, что болезненно затягивались, весь он утопал в море крови и в собственных слезах, как сейчас утопает в своих мыслях. Отвернувшееся от него верующие лишь его заслуга, он не заслужил ни одну молитву и зажжённую в его честь благовонию. Не заслужил Хуа Чэна, что готов подарить ему все и кинуть мир к его ногам, лишь бы Се Лянь был счастлив. Он смог, подарил нотку счастья принцу, заставив его почувствовать себя живым, а не куском мяса, который натворил столько грехов, что та пытка в храме была заслуженной. Все эти мысли въелись в разум Се Ляня снова, заставляя его дрожать при каждом фрагменте воспоминаний, что проносились перед глазами.       Се Ляню стыдно за то, что он ничего не чувствует к нему, к Хуа Чэну, нет той дрожи в теле, что пребывало в ожидании очутиться в объятиях, ничего этого не было, исчезло, как и его образ святого восемь столетий назад. Он отвратительный, он не заслуживает ни любви, ни веры этого человека. Хуа Чэн так хорошо к нему относится, любит и сносит горы на пути, дабы его любовь могла пройти без преград. А он ни может ничем ответить, но дал надежду. Надежду, что оживила Хуа Чэна, подарил ему смысл жить, смысл стать сильнейшим, дабы защитить свою любовь. «Тогда живи ради меня», эта глупая и брошенная необдуманно фраза сломала ему жизнь, хотя должна была подарить. Больно, он жестокий, позволил себе мысль о том, что достоин любви и поверил в неё, хотя её не было. Это был лишь благодарность, благодарность за то, что тот его не бросил, ждал восемьсот лет, ждал и искал, не теряя веры и возводя всё новые и новые статусы, спасал его множество раз. Се Лянь перепутал, думал что любовь, но оказалось неправильно. Се Лянь перепутал, думал что любовь, но оказалось неправильно.