Имя моей борьбы

Каллен стоял на ступенях к главным воротам Убежища и смотрел вдаль, на покрытые снегами Морозные горы. От простора захватывало дух. Сколько всего произошло с Калленом за все это время… После падения Кинлоха за заслуги по спасению Круга его повысили сразу до лейтенанта. А потом спешно перевели в Киркволл, куда после разрушения ферелденской башни перебросили значительную часть магов. Там он продолжил нести честную службу. Нашел нескольких подлецов наподобие Джонатана и быстро выдавил их из ордена. Защищал магов, поддерживал порядок. И рыцарь-командор Мередит, оценив его талант, быстро прибрала его к рукам, сделав капитаном. Резерфорд до сих пор хранил у сердца маленькую записку, которую во время официального визита в Киркволл тайком сунул ему король Ферелдена Алистер. Она гласила: “Сейчас до обидного занят. Но каждый день думаю о тебе. Помни, мы не договорили. Какого-то хера рыцарь-командор Серых стражей Алим Сурана”. Каллен сожалел, что не сумел вовремя заметить, что командор Мередит, эта прямолинейная, честная и отважная женщина, чьей силой воли и преданностью он восхищался, сошла с ума. В итоге и этот Круг пал, и сразу в нескольких странах вспыхнули бунты магов. Каллен знал, что Алим пытался разыскать его в этот критический момент, но суета войны вновь разделила их. В итоге Каллен нашел себе место в Инквизиции. Точнее, это Кассандра нашла его. Предложила вместе спасать мир от появляющихся повсюду брешей в завесе. И вот он, меч Создателя, стоит на ступенях, ведущих к главным воротам их штаба. Каллен — рыцарь-командор войск Инквизиции, наконец, нашел ту самую тихую гавань, откуда он смог отправить весточку в цитадель Серых стражей Ферелдена. Да, впереди была еще одна кровопролитная война, в которой на карту был поставлен весь Тедас. Но продолжать борьбу без того, ради кого Каллен по сути все это делал, казалось уже слишком болезненным. Тем более, когда перед глазами постоянно маячило это… “Это” — инквизитор Лавеллан, какой-то насмешкой судьбы очень напоминавший Каллену Алима. Тоже эльф, невысокого роста с зелеными глазами. Один его вид пробуждал море воспоминаний и укорял Каллена за то, что за такое огромное количество времени он не нашел способ воссоединиться, наконец, с Сурана. Тем более, что, судя по тому, как Лавеллан коршуном кружил над Калленом, Вестник Андрасте положил на рыцаря глаз. От этого внимания рыцарь чувствовал себя бесконечно одиноким. Едва Каллен подумал об инквизиторе, как Лавеллан появился рядом с ним, будто вырос из-под земли. — Доброе утро, военный советник. Отличная погода! — Лучезарно улыбнулся Вестник Андрасте. — Решил лично принести вам хорошие вести. — Я весь внимание, — вежливо ответил Каллен, продолжая смотреть на ослепительные вершины гор, залитые солнцем. — Ваш друг, командор Серых стражей, еще пару дней назад прислал письмо, что прибудет так скоро, как только сможет. Оно, к несчастью, затерялось на воронятне, но я его нашел. — С некоторым хвастовством сказал эльф. — Счастлив это слышать, — искренне с улыбкой ответил храмовник, ощущая как сердце ускоряет свой бег. Скоро, очень скоро… — А еще, — кокетливо сказал Инквизитор, наматывая прядь шелковистых волос на палец, — Я распорядился отрядить вашему другу лучшую комнату. И туда поставили просто шикарную двуспальную кровать… Не хотите проверить ее? Каллен, слушая вполуха, кивнул. И Вестник Андрасте воспринял этот жест с бурным воодушевлением. — Я бы с радостью помог вам проверить ее на практике, — Лавеллан заигрывающе улыбнулся и мягко взял Каллена за локоть. Бывший храмовник оторопел от этого жеста и быстро одернул руку. — Прошу прощения, Вестник. Я очень ценю нашу дружбу, но большего предложить вам не могу. Надеюсь, вы поймете. Инквизитор разочарованно поджал губы, сделал шаг назад и понимающе кивнул. Каллен был рад, что, наконец, все прояснилось. И готов был уже с облегчением выдохнуть, как позади раздался гневный голос: — Я вам тут не помешал вообще?! Командор обернулся и с изумлением обнаружил, что рядом с ним стоит Алим. Облаченный в серебряный доспех с грифоном на груди Сурана выглядел гораздо более мужественным и окрепшим, чем когда-то в Круге. Но вот его лицо — смуглое, красивое и злобно-недовольное, осталось прежним. Каллен попытался приблизиться к Алиму и заключить его в объятья, но Сурана тут же схватил его за ворот мехового плаща, притянул к себе и запечатлел на его губах страстный поцелуй. Затем Алим так же резко отпрянул и кинул на Инквизитора такой полный ревности взгляд, что рыцарь удивился, почему Вестник еще не воспламенился. — Заруби себе на носу, Инквизитор, — ядовито прошипел Алим, — Каллен мой и только мой. И еще раз увижу, что ты тянешь свою ручонку к моему мужчине, я тебе ее отрублю и в жопу затолкаю. И мне срать, есть на ней метка Андрасте или нет. Усек?! От такого напора Лавеллан побледнел и растерялся. Он стоял, онемевший, и смотрел на Серого стража во все глаза. “Неопытный”, — с жалостью подумал Каллен, — “До настоящего лидера ему еще расти и расти”. Не дождавшись ответа, Алим схватил Каллена за руку и поволок в сторону ворот. — Где там, говоришь, моя комната с шикарной двуспальной кроватью? — Все еще раздраженно спросил он Каллена. — Пойдем-ка посмотрим. Кажется, у нас с тобой был уговор. Идя по Убежищу вместе с Алимом, даже видя, как тот привычно сердится и психует, Каллен не мог перестать улыбаться. Он был так счастлив, что не чуял под ногами земли. — Ты надолго? — С надеждой спросил он. Алим остановился и заглянул Каллену в глаза. — А ты как думаешь? — Я бы хотел, чтобы навсегда. Алим тяжело вздохнул, закрыл глаза и уперся лбом в грудь Каллена. — Тогда готовься, — буркнул он. — К чему? Сурана поднял на Каллена глаза — смущенные, искрящиеся затаенной радостью, и выпалил: — Барахло свое в мою комнату перетаскивать! Но только если она действительно так хороша, как пел Инквизитор.