Имя моей борьбы

Вспыхнувшие с новой силой слухи никак не унимались. Алим лишился возможность поговорить с Калленом. Подойди он запросто к рыцарю, попробуй увести куда-то, и они обязательно привлекли бы слишком много внимания, и кто-нибудь чрезмерно смелый и любопытный обязательно постарался бы их подслушать. Мысль об этом раздражала. Так что приходилось соблюдать почтительную дистанцию и наблюдать за рыцарем издалека. То, что Сурана видел последние несколько дней крайне его удручало. Каллен с каждым днем выглядел все бледнее и мрачнее. Не с первого раза отвечал, если к нему обращались, видимо слишком погруженные в свои мысли. А взгляд… Пустые несчастные глаза. Алиму было больно это видеть. Алим ждал лекции по травничеству, ведь Каллен должен был стоять на ней в карауле в оранжерее. Но когда Алим вошел, он его не увидел. В сердце закралась тревога, ведь храмовникам очень редко меняли назначения. “Что-то стряслось”, — понял Сурана. Надо было срочно узнать, все ли в порядке. Перед внутренним взором проносились картины — одна ужаснее другой: Каллен окончательно сломался, Каллен пытается прыгнуть с башни, Каллен пытается повесится… Просидеть всю лекцию как на иголках — не вариант. А вот обвести вокруг пальца преподавателя — реально. Этого мага Круг, судя по виду. достал откуда-то из пыльного архива на замену Старшей чародейке Грейс, уехавшей в Остагар. Довольно молодой маг вел эти лекции настолько недавно, что Алим даже не соизволил запомнить его имени. Зато приметил, что парень этот наивен и всячески пытается показать всем, какой он добрый и снисходительный. Пока остальные учащиеся заходили в оранжерею и занимали места, Алим быстро огляделся по сторонам и нашел свое спасение. В двух шагах стояла кадка с расцветшей ползучей крапивой. И Сурана, подорвавшись и громко сказав “Какой красивый цветок”, вцепился в нее обеими руками. Преподаватель, обернувшийся еще на крик про “цветок”, аж подпрыгнул со стула, но остановить Алима не успел. Чародею оставалось лишь подбежать к ученику и, печально качая головой, смотреть, как у того отекают и покрываются волдырями обе ладони. — Мессер Сурана, — с сочувствием произнес учитель, — Чародейка Грейс говорила, что вы показывали блестящие успехи в травничестве. Как можно было забыть о ядовитых свойствах ползучей крапивы? В ответ Алим пожал плечами и наврал, что не признал ее в цветущем виде. Чародей поверил (лопух) и отправил эльфа в лазарет. Сурана имел твердое намерение перевернуть Круг, но найти Каллена и узнать, что случилось. Но в лазарет для начала действительно следовало зайти, пока руки окончательно не онемели. Эльф быстро поднялся на нужный этаж и застал в приемной Мориссу, с недовольным видом раскладывавшую на столе какие-то бумаги. Алим предъявил ей искалеченные руки, и был тут же намазан чрезвычайно вонючей целебной мазью. Помощница старшего лекаря, естественно, не забыла обозвать Алима болваном. — Ты ж вроде не такой тупой, — насторожилась Морисса, — Задумал чего? — Вроде того, — уклончиво ответил Алим. Морисса смерила Сурана подозрительным и оценивающим взглядом. — Мрачный, нервничаешь… Беспокоишься из-за чего-то? — Кого-то, — поправил ее Алим, — Я могу идти? — За любовника своего? — догадалась Морисса. Алим закатил глаза: — Он мне не любовник. Мы просто друзья. В ответ Морисса ухмыльнулась: — Какая печаль… Но если о нем, то могу по секрету сказать, где он. Хотя он не хотел никого видеть. Алим почувствовал, как дрогнуло сердце. “Если не врет, мне очень повезло”. Морисса скрестила руки на груди. — Ему очень хреново, — предупредила она, — Ночью его подруга умерла в лазарете. Эверард чуть из шкуры не выпрыгнул, чтобы спасти ее, но ничего не смог… Она просто не проснулась. Внутри у Алима все похолодело. Вот и ответ на вопрос — куда исчез Каллен. Картины с тем, как он пытается наложить на себя руки, вернулись с новой яркостью. — Где он? — В старой лекарственной кладовой на третьем. — Ответила Морисса. — Я дала ему ключ. Судя по тому, как позвякивала его сумка… Он решил залить горе. Никому не говори. Я ему обещала. — И обещала, что никто не узнает, где он? — Догадался Алим. — Да. — Кивнула Морисса. — Но у всех из нас кто-то умирал. И я не думаю, что переживать это наедине с бутылкой — хороший вариант. Не в курсе, что там конкретно между вами двумя, но ты о нем реально беспокоишься. А ему нужна поддержка. Любая. — Что я должен тебе за эту информацию? — Буднично осведомился Алим. — Проследи, чтобы твой рыцарь-любовник не устроил мне там бардак. Мне не нужны проблемы. Алим вполне мог понять, о чем она. Если Морисса дала Каллену ключ, значит кто-то еще из ее начальства знал, что ключ у нее есть. Следовательно, если Каллен оставит там следы пьянства, Морисса получит как соучастница. Почему Морисса заранее об этом не подумала — оставалось загадкой. Может, слишком уж пожалела рыцаря. Алим отблагодарил девушку и отправился на третий этаж. Оказавшись перед дверью, он вдруг понял, что без понятия, как попасть внутрь. Каллен, естественно, заперся внутри. На тихий стук он не отреагировал. А барабанить громче было рискованно. Поэтому Алим не нашел ничего лучше, чем откопать в поясной сумке, которую брал на лекции, клочок бумаги, написать на ней “Это Сурана” и просунуть под дверь. Реакции не последовало. И Алим предпринял еще одну отчаянную попытку постучать. На сей раз он еще и шепнул в замочную скважину: “Каллен, впусти меня, я знаю, что ты там”. Ключ со скрипом повернулся в замочной скважине, и дверь приоткрылась. Сказать, что Каллен выглядел паршиво — ничего не сказать. Более того, судя по мутному взгляду и легкому запаху алкоголя, он уже успел поднабраться. — Ты один? — Тихо спросил рыцарь. И, когда Алим утвердительно кивнул, Каллен схватил эльфа за плечо и быстро втянул внутрь, заперев за ним дверь. — Зачем ты пришел? — Устало спросил рыцарь. — Я узнал новости. И очень о тебе беспокоился. — С чувством сказал Алим. Каллен печально улыбнулся в ответ и потрепал мага по волосам: — Я всегда знал, что ты очень добрый. Хоть Алима и задел этот снисходительный жест, но отстраниться он не решился. — Значит, ты тут спрятался и заливаешь горе, — констатировал Алим, — Не бережешь себя. Каллен ничего не ответил. Просто плюхнулся на пол и, подхватив бутылку, сделал несколько глотков. Затем отер губы рукавом и спросил: — Осуждаешь? Алим подошел и сел рядом. — Скорее… — Задумался маг. — Очень понимаю. Хотя не ожидал такого именно от тебя. Каллен криво усмехнулся. — Ну да, как выяснилось, и у моей непоколебимой дисциплины могут быть трещины. В те моменты, когда все летит к демонам… Алим подсел поближе и положил ладонь на колено рыцаря. — Я хочу тебя поддержать. Но я не знаю как. — Искренне сказал он. Каллен поднял на него задумчивый взгляд и протянул бутылку: — Выпей со мной за упокой ее души. Алим принял бутылку, с подозрением принюхался к содержимому и, удовлетворившись, сделал добрый глоток. Вино теплой ароматной волной прокатилось по небу и горлу, согревая нутро. — Весьма и весьма недурно, — отметил маг, — Не буду спрашивать, где взял. Но в следующий раз не отказывайся. На лице Каллена появилась слабая улыбка. Вспыхнула как искорка во мраке. И у Алима чуть потеплело еще и на сердце. Маг позволил себе отпраздновать это достижение еще одним глотком вина и вернул бутылку рыцарю. Приняв бутылку, Каллен замер, поставил ее на пол и с удивлением посмотрел на ладонь. Затем понюхал ее и с отвращением скривился. — У тебя руки чем-то вонючим перепачканы? Алим взглянул на свои ладони. — Точно! Я же эту гадость до конца не стер, — с досадой сказал маг, — Это целебная мазь. Нет случаем при себе никакой ненужной тряпки? — Мазь? — удивился Каллен, роясь в поясной сумке. Движения его были неуверенными, веки слегка отяжелели, а щеки раскраснелись. Видеть его хмельным было непривычно. И отчего-то это его уязвимое состояние казалось Алиму ужасно милым. “Нашел время умиляться, гад. У него друг умер!”, — кольнула совесть. И Алим решил вернуться к разговору. — Да. Чтобы найти тебя мне пришлось сбежать с урока по травничеству. А для этого мне пришлось организовать себе показательную травму. Ничего серьезного, просто… Договорить Алиму не дал Каллен. Он бросил сумку и схватил его за запястья, притянув к себе. Движение получилось таким стремительным и порывистым, что Алим покачнулся и чуть не свалился на рыцаря. — Ты чего? — Только и сумел вымолвить эльф. Каллен внимательно вгляделся в ладони Алима. — Что ты с собой сделал? — Сурово спросил Каллен. — Ничего особенного, — ответил Алим. Его лицо в этот момент оказалось так близко к лицу Каллена, что его шепот щекотал щеку, но Сурана не торопился отстраниться. — Просто схватил ядовитое растение. Небольшой ожог. Если бы затянул с лечением — да, могли бы быть последствия. Но я прекрасно разбираюсь… Каллен опять перебил его резким вторжением в личное пространство — отпустил его руки и сгреб в объятья. От Каллена пахло вином и еще чем-то неуловимо-привлекательным. Нос Алима оказался уткнутым в шею храмовника. Очень захотелось поднять голову и поцеловать его в эту самую шею, но Алим привычно сдержался. — Никогда не вреди себе, слышишь меня? — Прошептал Каллен. — Я не хочу, чтобы из-за меня ты причинял себе даже самый незначительный вред. Можешь пообещать? Алим замешкался. Не столько потому, что не знал, что ответить, а потому, что думал, что как только Каллен получит его ответ, он разорвет объятья. А очень хотелось продлить это хотя бы на пару секунд. Когда же объятья затянулись до уже почти неприличного, Алим сказал: — Я знаю меру. И могу о себе позаботиться. Каллен положил руки на плечи Алима и, отодвинув его, заглянул ему в глаза. — Я не заслуживаю даже самых умеренных твоих страданий. Маг закатил глаза: — Я бы предпочел сам решать, кто и чего заслуживает. Круг может оставить мне хотя бы эту свободу? Кажется, этот ответ расстроил Каллена. Он убрал руки от Алима и вновь схватился за бутылку. Потом будто вновь вспомнил, что и она, и его ладонь, и руки Алима перепачканы мазью, вновь полез в сумку и выудил оттуда какой-то не слишком свежий на вид платок. Глядя на то, как неуверенно Каллен расправляет тряпицу, Алим вырвал ее из рук рыцаря и сначала вытер бутылку, потом свои ладони, а затем взял руку храмовника. — Знаешь, тебе стоит поупражняться в распитии вина. А то с непривычки тебя очень быстро развозит, — наставническим тоном сказал Алим, — Так и в беду попасть недолго. — Это какую? — Ухмыльнулся Каллен, хватая бутылку свободной рукой и вновь делая глоток. Алим хитро посмотрел на Каллена и медовым голосом сказал: — Пьяные люди очень беспомощные. Вдруг кто-то воспользуется твоим мутным сознанием и сделает с тобой что-то нехорошее. — Отнимет мою жизнь? — С иронией ответил Каллен. — Отнимет твою девственность, — Шутливо огрызнулся Алим. “А это, кстати, отличный план!”, — шепнуло гадкое подсознание, — “Вы вдвоем. Дверь заперта изнутри. А Каллен уже похоже довольно туго соображает. Подожди пока он допьет бутылку, и делай что хочешь”. Едва эта мысль появилась в голове, Алим постарался выпнуть ее к демонам. Он, может, эльф и не самой высокой морали, но не настолько же. “Хотя качественный минет помог бы ему расслабиться и отвлечься от горестных мыслей”, — пришла вслед за ней вторая гадкая мысль. Пока внутри Алима шла борьба совести и похоти, Каллен вглядывался в его лицо так, будто впервые увидел. А затем, как и полагалось святому Каллену, рыцарь густо покраснел. Очевидно, расстройство свое Каллен решил залить еще одной порцией вина, ибо тут же сделал еще несколько добрых глотков. Потом отдал бутылку Алиму и устало облокотился спиной о стену. Алим тоже выпил. Затем посмотрел на то, как Каллен откинул голову, демонстрируя беззащитное горло. Как выглядывают его ключицы из раскрытого ворота. Как раскраснелись от вина его губы… И выпил еще. Так, в полной тишине, прерываемой лишь плеском вина в передаваемой бутылке, прошло сколько-то времени. Алим не мог с точностью сказать: было ли это пятнадцать минут или три часа. Молчание не тяготило ни его, ни, судя по всему, рыцаря. Хмель начал туманить голову мага, а Каллена, судя по румянцу и ленивым движениям, уже почти окончательно развезло. Молчание пришлось прервать, когда бутылка закончилась, и Каллен потянулся за второй. — Если тебя вырубит, что мне сделать? В смысле, не потащу же я тебя в ваши казармы. Но и бросить тут, чтобы тебя нашли, тоже не могу. Каллен с трудом сфокусировал на Алиме взгляд и ответил: — Позови рыцаря-лейтенанта Лиама. Он решит. — Доверяешь ему? — С опаской спросил Алим. И получил сразу несколько активных утвердительных кивков. — Как самому себе. Этот детский жест не мог не вызвать у Алима улыбку. Тишину нарушил звук открывшейся бутылки. И Каллен поспешил снять пробу. — Это другое, — Вздохнул он. — Кислее. Алим потянулся, чтобы взять бутылку и невольно накрыл своими пальцами пальцы рыцаря. От этого простого действия Каллен как-будто смутился. И Алима это напрягло. — Что-то не так? — Спросил он. Но ответа не последовало. Каллен лишь отвел глаза. Тогда Алим вновь подсел ближе, вплотную к рыцарю и заглянул в его лицо. — Что не так, рыцарь Каллен? Вам неприятно мое общество? — Приятно! — Поспешил ответить храмовник, нервно вздрогнув. — Тогда почему глаза прячешь? Алим отставил бутылку и, уперевшись рукой в стену слева от головы Каллена, наклонился к нему так, чтобы их лица вновь оказались на одном уровне в опасной близости. Кажется, Каллена это напрягло еще больше. Но это, наконец, заставило его посмотреть магу в глаза. — Не прячу, — пробубнил он, — Просто… Каллен, кажется, пытался подобрать слова и ужасно терялся. Это выглядело так забавно, так беззащитно. “Просто великолепно, с учетом того, что ты практически лежишь у него на коленях”, — промелькнула в голове торжествующая мысль. — Я уже говорил тебе! — Нашелся, наконец, Каллен, — Эти твои шутки дурацкие… Почему ты так со мной поступаешь? Чем я это заслужил? — Шутки? — Лукаво спросил Алим, наклоняя голову в бок так, чтобы было непонятно: он просто прислуживается или собирается поцеловать. Хмель мешал думать здраво. Все это время несметные горы чувств и эмоций, которые испытывал Алим к рыцарю, — весь этот раскаленный хаос сдерживался завесой рационального холодного разума. Но вино с каждым глотком источало этот барьер. И сам Алим уже не мог сказать с уверенностью, сможет он остановиться или нет. — Да, твои шутки, — продолжил Каллен, вновь пытаясь спрятать взгляд. — Намеки. Двусмысленности. Флирт этот… Я не понимаю… Точнее, мне же всерьез кажется, что ты хочешь сделать со мной что-то такое… о чем говоришь… Но ведь на самом деле нет… Каллен нервно сглотнул и вновь посмотрел на Алима. — Ты думаешь, что это просто шутки? — плотоядно усмехнулся маг. И Каллен медленно кивнул. “Эй, идиот!”, — пнули Алима остатки разума, — “Этот человек нам дорог. И мы договорились, что не будем испытывать его лояльность! Уймись, скотина похотливая”. Алим сделал глубокий вдох, отстранился и сделал еще один очень большой глоток вина, чтобы как-то заполнить пустоту внутри. С губ поневоле сорвалось разочарованное: — Почему?.. Каллен, почувствовавший немного свободы, осмелел и ответил, глядя куда-то в сторону: — Потому, что ты что-то говоришь и убегаешь. Те, кто действительно чего-то хотят не так ведь себя ведут, верно? — Протараторил он. — Я очень плохо разбираюсь в таких вещах, но все же… Терпение Алима лопнуло. “Тут даже я пас”, — признались остатки разума, — “Он сам нарвался. Я отчаливаю”. Алим отставил бутылку и проворно сократил расстояние между ним и рыцарем, схватил его одной рукой за плечо, второй за подбородок и впился в губы Каллена хищным поцелуем. Губы Каллена были чуть жесткими, обветрившимися и оставляли привкус вина. Алим ожидал чего угодно: толчка в грудь, криков, удара в лицо. Но почти не ожидал, что Каллен не будет сопротивляться. А рыцарь не сопротивлялся. Он так и остался неподвижно сидеть, пригвожденным к стене. Алим не мог с уверенностью сказать, оцепенение это или согласие, но остановиться уже не мог. Его ладонь скользнула с подбородка на затылок, в кудрявые волосы Каллена, чуть откидывая голову рыцаря. Алим протяжно провел языком по губам Каллена, а затем скользнул между ними, размыкая, уверенно углубляя поцелуй. …И Каллен ответил. Сердце забилось как бешеное. Алим слышал шум крови в ушах. Но это было восхитительно. Каллен. Его рыцарь. Этот недостижимый, прекрасный святоша отвечал на его поцелуй. Ладонь храмовника неуверенно легла на спину Алима, поддерживая его в этой неудобной позе. И Сурана принял это как сигнал. Он на мгновенье прервал поцелуй и, шепнув “Это все еще похоже на шутку?”, не дожидаясь ответа, поудобнее сел верхом на ноги Каллена и вернулся к тому, на чем остановился. Сколько длился этот поцелуй, Алим сказать не мог. Но через него ему не удалось выплеснуть и каплю страсти, которую он так долго копил. Когда стало нечем дышать, эльф отстранился, чтобы вырвать себе глоток воздуха, и вернулся уже не к губам, а к шее. Он миллиметр за миллиметром покрывал ее поцелуями, двигаясь от плеча к уху, стараясь быть достаточно нежным для того, чтобы не оставить на Каллене отметин. С учетом того, сколько звериной страсти в этот момент рвалось из него наружу, сделать это было довольно тяжело. И с учетом того, что Каллен только подогревал эти чувства учащенным разгоряченным дыханием. Добравшись до уха, Алим не удержался и слегка прикусил мочку, получив в награду удивленный вздох. Затем он отпрянул, вновь делая глубокий вдох, и вернулся к губам Каллена. Одна рука Алима продолжала гладить его шею, а вторая уже начала забираться под рубашку, поглаживая его бок. В какой-то момент Алим с удивлением почувствовал, что и Каллен запустил обе ладони ему под мантию и рубашку, и теперь его пальцы рассеянно блуждали по голой спине мага. Второй поцелуй длился почти целую вечность. Прекрасную, восхитительную, полную блаженства и торжества. Наконец, Алим отстранился и взглянул на лицо Каллена. Рыцарь выглядел одновременно взволнованным и невероятно расслабленным. Зардевшимся от вина, с рассеянным взглядом из-под полуприкрытых век. “Да он пьян просто в стельку”, — с разочарованием понял Алим, — “Вероятно даже не соображает, что вообще происходит”. — Ты все еще здесь? — не то с усмешкой, не то с тревогой спросил его Алим. На это Каллен вынул руки из-под его одежды и молча прикоснулся ладонью к его лицу. Жест получился смазанный, но очень ласковый. Алим уже понадеялся, что это добрый знак. Но в этот момент Каллен резко сморщился, отнял руку, отвернулся в сторону… И его вырвало. “Ну зашибись”. Алим поднялся на ноги и сделал шаг назад. Каллену явно сделалось очень плохо, и тревога за его состояние ненадолго перебила дичайшее разочарование, накрывшее мага. — Схожу принесу какую-нибудь тряпку, — Сказал маг, направляясь к двери, — Никуда не уходи и постарайся не сдохнуть до моего прихода. Вернусь — постараюсь помочь. “Бесит-бесит-бесит”, — колотилось в висках, пока Алим шел к ближайшей кладовой. Благо, после начала призыва в Остагар, коридоры все чаще и чаще оказывались пустыми. “Только я подумал, только я понадеялся…”. “Да его же от тебя тошнит. Причем даже не в переносном смысле”, — Съехидничало подсознание. В этот момент, кажется, Алим ненавидел Каллена с такой же силой, с какой несколько минут назад желал. Когда же Алим вернулся в кладовую, его разочарование достигло апогея. Каллен спал. Вырубился, прислонившись к стене. Будто ничего и не было. Будто его ничего и не волновало вообще. — Вот ты скотина храмовничья, — с ненавистю выплюнул Сурана, и бросил тряпку на пол. Помогать Каллену резко расхотелось. Хотелось только нахлестать по его раскрасневшимся щекам. И, может, пнуть на сдачу. “Надо пригнать сюда этого лейтенанта, пусть сам расхлебывает”, — решил Сурана, — “Не забыть взять с него зарок не трогать за это Мориссу”. Алим ушел, терзаясь вопросами — а что ждет его дальше? Алим не мог понять, что будет страшнее… Если Каллен вспомнит эти поцелуи и обидится на него. Как исправить отношения? Или что будет, если он НЕ вспомнит. Этого Алим может ему и не простить. Эльф слишком хорошо знал себя. Даже то, что произошло между ними сегодня… Быстро проглотить такую обиду не получится. В голове эльфа появилась печальная мысль: “Как же я от всего этого устал. Будь проклят этот Каллен и эта старая кладовая”.