Что дальше?..

1943 год. 21 Ноября. Нацистские так сказать диверсанты ели как добрались до Москвы и нашли дом Союза. Подождав пока он придет немца подмёрзли, но исправно исполняли приказ. И вот послышались шаги, а вскоре и звук открывания дверного замка. И вот подчиненные Гитлера оглушили и связали русского. Погрузив его в мотоцикл с коляской они отправились назад в Берлин. Несколько часов спустя... Мотоциклисты подъехали к специальному зданию для пленных. Там их уже встречал Рейх со своей сворой. По принуждению правителя бедный нацик должен был выпытать из русского всю информацию. Отведя Совета в камеру и одновременно место пыток его руки прицепили к цепям привинченным накрепко к потолку. Союза облили холодной водой от чего он проснулся. Помимо двух стран в камере был ещё и выбивала (так автор называет человека который и пытает выбивая инфу из жертвы). – привет, мой друг. – с натянутой улыбкой произнёс Третий. – ты мне не друг. – грозно ответил Союз яросно смотря на своего бывшего товарища. – я надеюсь ты добровольно мне раскажешь мне расположение своих войск? – с сожелением посмотрел на него пока никто кроме коммуниста не видит этого. – ага, щас! С леса в гору! Ещё бы я тебе предателю что то говорил. – твёрдо отвечал русский. Тяжело вздохнув нацик махнул рукой. – я тебя предупреждал.. – потёр глаза мол хочет спать, но на самом деле просто не хотя смотреть на страдания друга. Выбивала резко расстегнул рубашку русского и взял кнут. Ой как же больно это писать... Взмах рукой и тихий подавленный вскрик раздался из уст Союза. Кровь начала капать на пол. – ты ещё не надумал рассказать всё? – немец с надеждой посмотрел в глаза избиваемого. Тот лишь промолчал. – тогда будем продолжать... И вот уже кровь льется рекой из измученного тела коммуниста. Ледяная вода облила его с ног до головы вызвав раздражение кожи и резкую боль. Союз лишь сморщился продолжая молчать. Рейх иногда поглядывал на него извиняющимися глазами, но Совет этого не видел. На его груди не осталось живого места поэтому сорвав рубаху до конца удар пришелся по спине. Русский чуть дёрнулся и всё равно продолжил молчать. ***** В Москве началась паника. Союза искали, но у его дома поняли что он в плену. Командиры быстро собрав команду лучших диверсантов по тихому отправили её в Германию. С того момента прошло много времени так как надо было не только найти Совета, но ещё и освободить его и уехать без хвоста. И вот тщательно изучив план здания и придумав стратегию по которой освободят Союза диверсанты начали ждать пока их товарищ останется один в камере. ***** И вот так и не дождавшись ответа немец приказал разогреть клеймо. На этом слове русский изменился в лице, оно было уже не яростное, а какое то обвиняющее. И вот раскалённое добела клеймо поднесли к левой части груди (ну где сердце. – ты ещё не передумал? – под взглядом подчинённого улыбнулся. – я не боюсь, мне всё равно, но учти как аукнется так и откликнется. – спокойно произнёс русский. Вот Союз почувствовал сначала сильный жар, потом резкую боль и сжение и на запахе палёной кожи потерял сознание. Немцы всё убрали и покинули его. Нацик немного задержался чтобы отцепить и положить на койку бессознательного друга. После чего вышел и направился в Рейхстаг где его и выбивалу ожидал с докладом Гитлер. ***** Когда немцы покинули здание диверсанты разбили окно в камеру Союза прежде сняв решетку. Они осторожно вытащили Совета, на верху перемотали ему раны и чем было перевязали след от клейма который был в виде свастики. Укутав его в телогрейку и шубу повезли в ближайший русский госпиталь. Там Союзу сделали хорошую обработку и перевязку после чего разрешили везти до Москвы. ***** В Рейхстаге. Нацик и подчинённый стояли перед грозным правителем. И вот этот самый подчинённый наврал что мол видел как Рейх не давал ему исполнять приказ на что сам Рейх давал отридцательные ответы. Вот к ним зашел со срочным докладом солдат и сообщил что Союз сбежал. Гитлер нахмурился и злобно посмотрев на Рейха приказал выпороть нацика в двое больше чем обычно на что сам не в чём невиновный немец посмотрел голазами полными ужаса. Его даже не стали выслушивать, а молча взяли и выпороли.