Огранка моих чувств

      В юном возрасте думаешь, что к двадцати пяти годам тебе откроются все тайны мироздания. Нет. Не знаю, что насчёт других тайн, но вот ответ на вопрос «почему и откуда перед важным днём накапливается столько работы» найти никому не под силу.       У меня был график. Я ему следовал, а если в один день что-то не успевал, то восполнял это на следующий. И что в итоге? Как говорил один мой друг: «Ёбанное ничего».       Двадцать восьмое декабря, мне надо было забрать пришедшие подарки, упаковать их, готовиться к празднику, но я отрывал задницу от компьютерного кресла только чтобы поссать. И то лишь в том случае, когда было совсем невмоготу.       «Заказчик хочет понять, как будут выглядеть его магнитики из Сочи на холодильнике», — писал дизайнер.       «Ебал я ваши магнитики, — хотелось ответить мне, но вместо этого набирал: — Да, конечно».       Эта фраза печаталась уже на автомате, потому что по договору у дизайнеров ещё оставалась возможность вносить правки в 3D. Только непонятно, почему они решили внести столько изменений именно перед Новым годом?       От такой нагрузки я даже не успевал уследить, с чем именно соглашаюсь. Дошло до того, что я в Pure на вопрос одного чувака: «Отсосешь мне?» ответил: «Да, конечно». А потом опомнился и написал: «Отбой, много дел». Будь я на его месте, не упустил бы случая пошутить, мол, что, целая очередь на отсос накопилась?       «Мы решили заменить обои и перенести кондиционер», — высветилось новое сообщение.       Даже проститку за день столько не ебут, как меня.       На самом деле я мог бы их всех послать и сказать, что они сами виноваты в том, что столько переделок оставили на последний момент. Но на новогодних праздниках мне хотелось отдыхать, а перед этим получить свои кровно заработанные бабки.       Зазвонил телефон, и я подумал, что зря они это, очень зря. В переписке ещё возможно было оставаться вежливым, но вот по телефону риск не сдержаться велик. Но это оказался не заказчик, а Артём.       Ему хватило обычного «алё», в которое я старался вложить максимум дружелюбия и непринуждённости, чтобы понять, насколько скверное у меня настроение. Иногда казалось, что Артём видит меня насквозь. От этого было и страшно, и волнительно. Я не хотел, чтобы он нашёл то, что так тщательно пряталось, и в то же время желал, чтобы он вскрыл меня и рассмотрел ещё более внимательно. Может, найдет что-то, чего я не видел, или взглянет на привычное по-новому. Артём смог бы.       — Давай я приду и помогу тебе, чем смогу, — предложил он.       — У тебя разве не зачётная неделя?       — Сегодня был последний.       Артём пришёл часа через два и, увидев меня, тут же горестно свёл брови.       — Ох, тебе даже вздохнуть некогда, да?       Мы стояли в прихожей, Артём сжимал моё плечо, а другой рукой гладил по растрёпанным волосам. Он даже пальто не снял, сразу шагнул ко мне.       Я не вникал в то, как выгляжу, у меня не было времени смотреться в зеркало, но надо сказать, что Артём тоже был измотанным. Не стоило соглашаться на его помощь. И в то же время я был рад ему. Дни выдались сумасшедшими, вместо должного праздничного настроения я ощущал желание убивать, и всё в моих глазах выглядело мрачным, бесполезным и тупым. Но вот Артём искренне мне сочувствовал, проникся моим несчастьем, и от этого было чуточку легче. И стало ещё лучше, когда я обнял его исхудавшее тельце.       Он велел не отвлекаться и возвращаться к работе, а сам переоделся в мою жёлтую футболку, которая давно перешла в личное пользование Артёма, и домашние штаны, которые он как-то принёс взамен моим шортам. Не столько ради удобства, сколько чтобы я над ним не посмеивался.       На кухне долго шумела вода, что неудивительно: я успел перевести всю посуду, а затем Артём принялся собирать армию кружек, скопившуюся вокруг компьютера.       — Это… это кролики? — смущение смешалось с недоумением. Артём, удерживая по две кружки в каждой руке, уставился в монитор.       — Ага, — сказал я, продолжая моделить лаконичную статуэтку, состоящую из двух кроликов. В углу экрана было закреплено фото, присланное дизайнерами, с которого, я уверен, они ржали всей студией.       — А они… а что… А что происходит?! — не выдержал Артём.       — Они совокупляются, — хмыкнув, сказал я. — И заказчики хотят видеть их на 3D гостиной.       Кролики были как два кусочка пазла: один ставился на другого во всем известной позе. Казалось, после магнитиков из Сочи больше ничего не удивит, но заказчики этой дизайнерской студии вышли на новый уровень.       — Это у кого-то в гостиной стоит? — изумился Артём. — Боюсь представить, что у них тогда в спальне.       — Зеркало во всю стену напротив кровати.       Артём какое-то время молчал, а потом обречённо произнёс:       — Я пошёл домывать посуду.       Работая над кроликами, я не успел заметить, как шум на кухне стих. Прошло ещё какое-то время, но в доме по-прежнему стояла тишина. Забеспокоившись, я решил проверить, всё ли хорошо, и обнаружил Артёма на диване. Он лежал с закрытыми глазами, то ли спал, то ли просто отдыхал. Я не стал ему мешать и вернулся к работе.       Спустя примерно час он зашёл ко мне и спросил:       — А где пылесос?       — На балконе.       Раньше я брался за него максимум раз в неделю, но с появлением Золушки, которая то тут, то там разбрасывала колтуны, пылесосить приходилось гораздо чаще. Мерное гудение разносилось по дому, приближалось, а потом край штанины моих спортивных домашних штанов засосало в трубу.       — Эй! — воскликнул я.       — Ням, ням, ням, — шевеля ручкой, приговаривал Артём, делая вид, что это слова пылесоса.       — Он должен есть пыль!       — Тут с одного деда она как раз сыплется.       Когда удалось вырвать штанину, я подорвался с места и угрожающе направился к Артёму.       — Сейчас дед покажет тебе, что в его время делали с теми, кто не уважал старших, — предупредил я, выключая по пути пылесос.       Артём не стал задавать вопросы. Вместо этого он ринулся бежать, сокращая путь через кровать, но я успел схватить его за щиколотку. Упругий матрас содрогнулся, Артём распластался поверх пледа, а я взобрался на его ноги, предупреждая побег, и принялся щекотать. Учитывая то, что у него был низкий болевой порог, щекотка тоже вызывала у Зефирного принца в сто крат больше ощущений, так что он тут же принялся извиваться и хохотать. Разумеется, Артём не был бы Артёмом, если бы сдался так просто. Ему удалось перевернуться на спину и легонько укусить меня за плечо, но я по-прежнему восседал сверху и не позволял воспользоваться ногами.       — Хватит! Пожалуйста, я больше не могу! — молил он, прижимая руки к телу и защищая рёбрышки. — Ладно, ты не дед! Ты как вино — с возрастом только лучше!       — То есть, всё ещё стар, — я смог протиснутся через оборону и продолжал щекотать Артёма.       Он смеялся, запрокинув голову. И я понял, что уже очень давно не видел его таким весёлым.       — Не старый, а матёрый, — Артём продолжил использовать дипломатические навыки.       Такой вариант мне понравился. Я слез с его ног, объявляя перемирие, присел рядом и принялся наблюдать за тем, как Артём восстанавливает дыхание. Аккуратные пухленькие губы ловили воздух, а некогда бледные щёки чуть покраснели. Мягкие волосы с удивительным перламутровым оттенком растрепались. Я отвернулся, чувствуя, как теряю контроль, и наткнулся на следы от зубов на плече.       — Эй, смотри, что ты наделал! — я ткнул пальцем в «отпечаток».       — Это — метка, — глупо захихикал Артём. — Теперь я твой альфа.       И в голос засмеялся от собственной шутки. Я покачал головой.       — Спасибо, мне этого и от Лизы хватает.       — Так она мне про современные жанры и поведала.       Окончательно отдышавшись, Артём сел на кровати и, свесив ноги вниз, сказал:       — Ладно, я отвлёк тебя. Закончу и пойду.       Но прежде, чем он успел подняться, я взял его за запястье, останавливая, и предложил вместе поужинать. И забыть про пылесос, и так уже достаточно чисто.       Конечно же, есть Артём не хотел, но от какао не отказался. Я надеялся, что с него он потом перейдёт на что-то более существенное.       — Я купил тебе маршмеллоу, — сказал я по пути на кухню.       — Мне?       — Ага. Надеюсь, ваша зефирная религия не запрещает их есть.       Вместо ответа Артём недовольно фыркнул и толкнул меня в спину. Вреда как от котёнка, я даже не запнулся.       Предлагать ему конкретные блюда — заведомо проигрышный вариант. Не сразу, но в какой-то момент мне удалось заметить, сколько усилий Артём прилагает, чтобы впихнуть в себя еду. Так что вместо этого я молча поставил перед ним орехи и, пока в кастрюле варился пакетик гречки, наблюдал за тем, как он хватает пальцами то их, то маршмеллоу, горкой айсберга плавающие в кружке. Он сказал насыпать ему жменьку, ну вот я и насыпал. Кто ж знал, что он имел в виду свою жменю, а не мою.       — Расскажи мне что-нибудь, — попросил я.       — Что?       Я пожал плечами.       — Что-нибудь. — Мне и вправду было всё равно. Я просто любил слушать Артёма. — Как зачеты? Я думал, они у тебя до тридцатого числа.       — Двадцать девятое и тридцатое выпали на выходные. Так что у нас немного сместилось расписание.       — Всё хорошо? — спросил я. Не знаю, насколько сложная у Артёма специальность, но в его состоянии вряд ли можно нормально подготовиться даже к простому зачёту.       — Да. Я зарядил, — коротко ответил он.       Мне стало немного спокойней от того, что у него теперь на одну заботу меньше.       Чуть позже я нарезал Артёму яблоко и почистил мандарин. Что-то маленькое и лёгкое он ел спокойно, как будто даже не замечая, просто на автомате.       После ужина я отправился работать, а Артём лёг перед телевизором и смотрел фильм, звуки которого смутно долетали до меня. Потом они смешались с всхлипами, я вздрогнул, сердце сжалось от беспокойства, но волнение было развеяно словами за стеной:       — О, Золушка, правда любовь прекрасна?       И я понял, что Артём заливался слезами над какой-то мелодрамой. Он смотрел их одну за другой, до полуночи, пока мы, наконец, не засобирались спать.       — Погоди, — сказал я. Артём остановился на пороге в ванную. — Держи, это тебе.       Я кинул ему пакет, упакованный в яркую подарочную бумагу, и облокотился о косяк спальни. Миловидное лицо излучало недоумение вперемешку с предвкушением, что заставило меня улыбнуться.       — Это подарок? Не рано ли?       — Считай, что у Дед Мороза появилась функция экспресс-доставки.       Артём ещё раз повертел подарок, прошёл мимо меня и сел на кровать, чтобы было удобнее вскрыть упаковку. Услышав шорох, в комнату влетела Золушка и горящими светло-зелёными глазами уставилась на яркую бумагу. У меня вырвался смешок.       — Конечно, и тебе подарок, — сказал Артём, сминая кусочек упаковки. Бросок. Пепельная стрела пронеслась мимо меня, в коридоре раздался топот. — Как мало ей для счастья надо, — с мягкой улыбкой заметил Артём и продолжил аккуратно распаковывать подарок.       Я обычно просто рвал бумагу, он же отгибал уголок за уголком, бережно разъединял края, и если бы не кусочек, оторванный для Золушки, упаковку можно было бы использовать повторно, и никто бы не догадался.       Добравшись до сердцевины, Артём на пару секунд замер, а потом принялся действовать более нетерпеливо. Прозрачная упаковка от продавца была безжалостно вскрыта и отложена в сторону.       — Ого! — Серые глаза с восторгом глядели на пижамную рубашку. — Вау, — выдохнул Артём и приложил её к себе. — А откуда Дед Мороз знает мой размер?       — Измерил прошлую, — пожав плечами, ответил я и скрестил руки на груди.       Выдать это за подарок к Новому году, а не вручить со словами «сорян, что испоганил прошлую пижаму», было явно лучше, но я ощущал непреодолимое смущение. Куда более сильное, чем когда штурмовал сайты и искал идеальную пижаму. «Какая разница, в чём спать?» — думал мозг, а ноги несли меня к магазину, потому что я вдруг забеспокоился, а не будет ли вышивка из золотых блестящих ниток колоться с внутренней стороны?       Не кололась. И Артём явно был счастлив. А я чувствовал жар, хотелось открыть окно и глотнуть холодного воздуха. Но лучше просто стоять на месте.       — Она очень красивая, — сказал он, обводя вышитые на чёрной ткани созвездия. Не те, что изображали в гороскопе, а которые можно было увидеть, подняв голову к небу.       — Рад, что ты так думаешь.       Я хотел сказать это равнодушно или, на худой конец, прикрыться ворчанием, но слова вышли на выдохе. Тут даже не нужно было быть проницательным Артёмом, чтобы услышать в них: «Я рад, потому что так долго искал, столько отзывов перечитал, ходил в магазин, чтобы увидеть воочию, и жутко переживал, понравится ли тебе».       Не то чтобы я никогда не дарил подарков, Адель и маме так регулярно, но эта ситуация кардинально отличалась.       — Я в ванную, а потом надену, — сказал проскакавший мимо Артём.       — А стирать не будем? — обернувшись, спросил я. Артём замер и задумался.       — Ну, думаю, можно сделать исключение? — Он с неуверенной улыбкой посмотрел на меня. В глазах читалось нетерпение использовать подарок по назначению.       Я был из тех, кто предпочитал стирать одежду после покупки. Артём тоже. Но мне ужасно хотелось поглядеть на него в обновке.       — Думаю, да, — согласился я. И довольный Артём прошмыгнул в ванную.       Обычно он плескался там довольно долго, но в этот раз побил все рекорды и через пару минут предстал передо мной в новой пижаме. Всё, как Артём любил: мягкая рубашка и штаны. Хлопок глубокого, тёмно-синего цвета, а поверх него пришит чёрный воздушный фатин с золотой вышивкой: Малая и Большая Медведицы, Кассиопея, Андромеда, множество других созвездий и все разные. Сначала я поразился тому, что пижама может столько стоить, но теперь готов был заплатить за неё и втридорога, потому что многослойность и искусная вышивка превращали её в произведение искусства. И, конечно же, ни на ком она не смогла бы смотреться так роскошно, как на Артёме с его выправкой.       — Смотри, я как космос! — довольно сказал он, чуть разведя руки. Идеальная осанка, плечи расправлены, взгляд лучится.       Да, детка, ты космос, спорить глупо.       — Я нашёл себя.       Артём подошёл ко мне, опёрся рукой о спинку компьютерного кресла и поднял колено, показывая вышитое на нём созвездие. Я вгляделся, но ничего не понял.       — Кто это?       — Рыбы. А себя найдёшь?       Артём широко развёл руки, а я принялся искать и, не упуская случая, порой задумчиво водил руками по телу. В невинных местах, но светлые брови всё равно с каждой минутой хмурились всё сильнее.       — А ты глазами искать не можешь? — не выдержал он.       — Да что-то вижу плохо, — даже не пытаясь скрыть ложь, ответил я, водя руками по исхудавшей, но всё равно соблазнительной груди.       — Старикашка.       Я нагло развернул Артёма со словами «тут нет» и принялся искать созвездие на спине.       — Где же, где же? Может, тут? — ладонь легла на ягодицу, Артём пискнул и отпрыгнул в сторону.       — Грубиян!       Я смеялся, наслаждаясь покрасневшим лицом и широко распахнутыми глазами. Боже, как же он невинен.       — Иди сюда, я ещё не нашёл.       Я оттолкнулся от пола и подкатился к Артёму на кресле, но он поставил ногу на сидение и оттолкнул меня обратно.       — Нет уж, катись отсюда!       

***

      Компьютер мерно гудел. Монитор был выключен, но системный блок пахал вовсю, обрабатывая рендеры. Стоило бы уже засыпать, накопить сил для завтрашней работы, но мне хотелось провести с Артёмом ещё немного времени.       — Так какое созвездие ты искал? — спросил он в темноте.       Свет с улицы, проникающий через щёлку между штор, позволял разглядеть комок одеяла рядом. Когда Артём мёрз во сне, он забирал и мою часть. Отвоевать её обратно было очень непростой задачей. Но о том, чтобы спать под разными одеялами, речи тоже не шло. Да и не было у меня двух односпальных, только одно, для Адель.       — Весы, — ответил я.       — Оно на плече было, — недовольно сказал Артём.       — Я сидел, ты стоял, вот и не заметил, — непринуждённо пояснил я. Артём фыркнул.       Учитывая его взгляды и рассказы о прошлых ухажёрах, за мои поползновения мне могло здорово влететь. Но Артём только ворчал и смущался. Я старался не искать в такой реакции второго дна.       Компьютер зашумел сильнее, Артём посмотрел на него через плечо и сказал:       — Старается.       — Ты тоже. — Я провёл по мягким волосам, зарылся в них пальцами. — Спасибо, что помог.       — Я ничего особого не сделал.       — Неправда. Хочу как-нибудь отблагодарить тебя.       — Ты мне пижамку подарил, — довольно заметил Артём. Я хмыкнул.       — Это не считается.       — Тогда расскажи что-нибудь о себе.       Как просто и в то же время сложно. Продолжая гладить Артёма по голове, я спросил:       — И что ты хочешь услышать?       — Ну, например, почему именно 3D-визуализация?       — Она показалась мне интересной и это то, на чём при должных условиях действительно можно заработать денег.       — Фу, как меркантильно, — недовольно прокомментировал Артём. Я потрепал его по волосам, превращая их в сумасшедший вихрь.       — А ты ожидал сказки?       Артём, приглаживая волосы, поделился мнением, что такая интересная работа должна подразумевать под собой и интересную историю. История была, но она строилась из таких же невзрачных кирпичиков. Фундамент её заключался в том, что бухгалтерию я ненавидел всем сердцем и доучился лишь чудом. Чисто ради корочки.       — Я люблю рисовать, — признался я, решив, что такое объяснение устроит Зефирного принца.       — Ты так быстро и похоже сделал тех кроликов, — заметил он. — Хорошо рисуешь?       — Сносно.       — Сдаётся мне, ты скромничаешь.       Мне было сложно оценить свои навыки. Эта та сфера, где всё шло в сравнении. На фоне обывателей у меня был талант, на фоне тех, кто отправился в академию художеств, я делал жалкие попытки.       — Ну, я закончил художку. И моя мама — самоучка, так что в детстве она заложила мне некоторые основы.       — А татуировки ты случайно не сам придумал?       — Да.       Артём замолчал, принялся задумчиво вертеть в руках крестик. Я предчувствовал сложный вопрос и угадал.       — Если тебе всегда нравились такие вещи, зачем ты тогда пошёл на бухгалтера?       Я тяжело выдохнул. Артём был волен выбирать всё, что угодно. Перед ним не стояло ограничений. У меня их был целый вагон.       — Между образованием и жильём мы с мамой приняли решение вкладываться во второе. Это значило, что мне однозначно нужно было направление, где много бюджетных мест. И учиться, чтобы потом получить работу, а не для общего развития. Я был растерян, не знал, что же мне выбрать. И тогда мама сказала: «Иди на бухгалтера. Они всегда нужны». Я пошёл, а потом понял, что в тот момент мама тоже была без понятия, как лучше поступить. Она просто сама выучилась на бухгалтера и работала им.       — Но если ты не стал менять профиль, то как тогда выучился 3D?       — Для этого не нужна вышка, можно курс купить. И в инете много уроков. Главное кроме этого иметь художественное чутьё и понимать чертежи. Одно у меня было, другое я быстро освоил опять же благодаря имевшемуся навыку.       Я не помнил, когда в последний раз рассказывал эту историю, и рассказывал ли вообще? Меня окружали старые знакомые: парочка бывших одноклассников, гораздо больше одногруппников и родственники. Все они знали, что, как и почему. Мне это нравилось, потому что я не любил долго что-то объяснять. Но делиться личным с Артёмом становилось всё приятней и приятней. Мне нравилось, что с каждым днём он узнавал меня лучше, что его в целом это искренне интересовало. Пусть в самых важных вещах я ему по-прежнему не признался. И не уверен, что скажу когда-то.       — Ты рад? Тебе нравится? Даже несмотря на то, что это отнимает много сил? — спросил Артём.       — Я думаю, что лёгкая, но ненавистная работа отнимает гораздо больше сил, чем сложная, но та, которая кажется тебе интересной.       — О, вот это уже звучит романтично!       — Я делаю успехи, да? — спросил я, проведя пальцем по милому аккуратному носику и пару раз постучал по его кончику. — Вы зачтёте мне это на экзамене?       — Если погладишь меня по волосам ещё немного.       И я вновь принялся гладить его, потому что сам от этого балдел.       — Максим.       — М?       — Ты всё ещё считаешь отношения проблемой?       Игры в намёки. Я в них всегда был ужасно плох. Поэтому, скрепя сердце, просто ответил:       — Да.       — Почему?       — Потому что я — весы. И я всё взвешиваю.       Артём не стал продолжать эту тему. А вскоре, убаюканный лаской, уснул. Я надел маску и тоже довольно быстро вырубился.       Мне снилась работа. Так часто случалось, что напряжённый за день мозг продолжал расставлять диваны и настраивать текстуры даже во сне. Но вдруг щёлканье мышки и клавиш было нарушено тяжёлым вдохом, смешанным с испуганным стоном.       Я сдёрнул маску с лица, и в тот же миг в меня вцепились с такой силой, будто изголодавшийся зверь, наконец, нашёл добычу. «Зверь» всхлипывал и беспомощно впивался пальцами в плечо и кожу на лопатке.       — Что такое? — хрипло спросил я, прижимая Артёма ближе. Хотя, куда уж ближе? Он и так намеревался со мной срастись.       Так уже было пару раз. Мой дом всё хуже и хуже справлялся с кошмарами Артёма. Но обычно я просыпался от его всхлипов в подушку и сам тянул к себе, чтобы успокоить. Никогда прежде он не сжимал меня в объятиях с таким отчаянием и силой.       — Мне приснилось, что ты умер, — сквозь слёзы сказал Артём.       И тогда я с ужасом понял, что назад пути нет. Уж точно не для него.       Гладя его по спине и повторяя, что всё со мной в порядке, я размышлял, как же теперь быть? Готов ли я к серьёзным отношениям? Это был не тот случай, когда можно было ограничиться парой перепихонов или махнуть рукой со словами: ну, попробуем, а там как карта ляжет.       Только не с ним. Артём уже не раз успел показать своё к этому отношение. А мне не хотелось делать ему больно.       Но рано или поздно нам придётся или перейти на другой уровень отношений, или разойтись. Мы уже привязались друг к другу, и хоть геи, разумеется, могли просто дружить, это было явно не про нас.