На одной стороне.

Гарри стянул пропахшую потом рубашку и бросил её в корзину для грязного белья. Грудь щипала глубокая кровоточащая рана. Не так он себе представлял учебные бои, конечно, но что есть, то есть. Отец предлагал ему подобрать место безопаснее, мать тоже предпочла бы видеть становление его карьеры в отделе не несущем физическую угрозу, но самому Гарри нравилась новая жизнь ― частые ночные дежурства, смердящий запах крови и смерти, физические нагрузки, порождающие собой такую усталость, что сон настигал ещё до того, как голова падала на подушку. Выяснилось, что спать можно не только в горизонтальном положении. Гарри наслаждался каждым новым днём, он чувствовал себя нужным, по-настоящему живым. Приятным бонусом было и то, что Панси поддержала его стремление стать аврором или же просто не возражала против него, при этом оставаясь рядом; ценный жест. Остальные оставили его. Гермиона уехала на другой край света, когда всегда оставалась самым близким и надёжным его другом; отец и мать, разойдясь, пытаются построить новую жизнь, не озираясь назад ― на них с Эвет; Сириус и то перестал выходить на связь. Гарри собирался это исправить. Семейный ужин ― уже не семьи ― лишним не будет. Правда, его брали сомнения, что всё пройдёт гладко. Писк мобильного телефона вывел его из невесёлых раздумий. ― Мам, я хотел спросить, если мы зайдём вечером, нормально? ― Гарри услышал тихий вздох в трубке и поморщил лоб. Ему она была рада всегда, после работы он мог забежать к ней без предупреждения, но вот когда дело касалось Панси… Не получалось у них никак найти с ней общий язык, к сожалению Гарри. Пообвыкнуться с Гермионой ей оказалось проще, возможно, потому что девушка и сама была проще. Она уступала, когда было нужно, улыбалась, когда требовалось и вообще была крайне… Удобной во всех отношениях, как бы по-мудацки это не звучало. А Панси становилась в позу, дерзила и стояла на своём. Конечно, матери это не нравилось, но ради него она могла бы и потерпеть. ― Может, лучше ты придёшь один? И устроим семейную встречу? Ради такого случая можно пригласить и твоего отца, по идее у него как раз сегодня выходной. ― Насчёт семейного ужина ― идея потрясающая, я только за, ― без энтузиазма в голосе ответил Гарри. Ему нравилось, что родителям удалось сохранить дружеские отношения. Видит Мерлин, по нему бы сильно ударили их распри! ― Но Панси ― моя девушка, и она может прийти. ― Но… ― Гермионе же ты всегда была рада! ― Но Панси — не Гермиона. ― Поверь мне, я в курсе, но… она мне тоже очень дорога, и я бы хотел, чтобы ты это учитывала. ―Ладно, приходите вдвоём, ― позволила с хитрицой в голосе. ― Но? ― Но надеюсь, что в таком случае ты не станешь возражать против присутствия Северуса. ― А он-то какое отношение имеет к нашей семье? ― Он давний друг одного из её членов. Не составляло труда догадаться о том, что таким топорным методом мать ставит его перед выбором: прийти с Панси и терпеть присутствие презираемого им человека или прийти одному и провести действительно тёплый вечер в семейном кругу? ― Тогда конечно же я буду счастлив его видеть, ма. ― Гермиона не сообщила, когда приедет? ― вдруг спросила Лили. ― Ты говорил, что вроде как на днях, если я не ошибаюсь. Если она уже в городе, то может пригласим и её? ― Вроде как сегодня должна, но встретиться со мной она сможет только завтра и то от силы на час, у неё какие-то неимоверно важные планы. А какие ― она не посчитала мне нужным рассказать. ― Жаль, я была бы рада её увидеть. Она и не подозревала, как глубоко пожалеет об этих словах уже через несколько часов.

***

Панси скучающе рассматривала свой маникюр, других достойных её внимания объектов в комнате не нашлось. Она механически потёрла подушечку указательного пальца о большой. Гарри искусно притворялся, что не замечает напряжённой обстановки, его тревогу и беспокойство за настроение девушки выдавала только рука, каждый раз вовремя опускающаяся на её колено и подавляющая вспышки раздражения. Миссис Поттер, равнодушная и ледяная, продолжала держать маску. В зелёных глазах клубилась ласковая искренняя любовь, но только тогда, когда они обращались к сыну. Мистер Поттер был безразличен, и Паркинсон была ему за то благодарна ― он не вынуждал её вести любезные разговоры и натягивать на лицо искусственную улыбку, подобную той, что не сползала с лица его бывшей супруги. Третий гость оказался… Необычным. Он не нравился подавляющему большинству присутствующих и при этом ему было плевать на то; он не пытался вступать в их разговоры, обходящие его вниманием, и нравиться людям, он просто наслаждался ужином и, вероятнее всего, выполнял роль буфера между миссис Поттер и ею. Это позволяло ему оставаться надменным и горделивым без веских на то причин. Панси и мимолётного взгляда на мужчину хватило, чтобы прикинуть примерную стоимость всей его одежды ― та бы не покрыла даже худшей её блузки. Часы на его руке были довольно-таки неплохи, но и не так уж хороши, чтобы впечатлить действительно обеспеченного человека. Если он чем и мог привлечь, так это своей… сильной аурой, как бы глупо это не звучало, но чувствовалось в нём нечто эдакое ― тёмное, терпкое и притягательное. Железный характер. Сугубо мужская привлекательность, не имеющая никакого отношения к внешности. И когда он открывал рот и что-то говорил, эта уверенность Панси только крепла. Гарри мог успокоиться: с его матерью Снейп точно не спит, все подозрения были беспочвенны. За весь вечер Северус взглянул на Лили только дважды ― с забродившей давно сердечностью, без свойственной интимной связи поволоки. Обведя вдруг окружающих быстрым взглядом, мужчина достал из нагрудного кармана иссиня-чёрной рубашки маленький кожаный блокнот и отмахнулся от любопытствующей соседки по столу нелепой отговоркой ― якобы именно сейчас ему в голову пришла идея, как замедлить реакцию в… Панси названия этого зелья даже выговорить не могла, но зато она не была настолько глупа, чтобы поверить в откровенность мужчины. Прежде чем что-то написать, он пробежался глазами по ровным, написанным каллиграфическим почерком, строкам и почти улыбнулся. Почерк показался Паркинсон смутно знакомым. Телефон завибрировал в кармане брюк Гарри. Он поспешно достал его и улыбнулся экрану. Грейнджер. Она должна была быть выше ненависти к недостойной девице, но… ― Рад тебя слышать! ― ликование было подлинным. ― Я… Да, в принципе у меня получается встретиться, только я… Ну, у нас что-то вроде семейного ужина, но, конечно же, ты можешь присоединиться к нам. И мама, ― Гарри посмотрел на последнюю и получил подтверждающий кивок, ― и отец, и… ― он скривился, обратившись к профилю темноволосого мужчины. ― И мы все будем очень рады тебя видеть. С толикой сомнения и вины он посмотрел на свою девушку и натянуто ей улыбнулся. ― Ты же не против, если Гермиона зайдёт? ― О, разве могу я возражать! ― ехидно ответила Панси. ― Вы же вроде как завтра собирались встретиться? Когда она вообще вернулась? ― Только что, я полагаю, ― пожал плечами парень. Панси невольно отметила, как длинные бледные пальцы стиснули верх стакана для виски. Любопытно. ― И первым, что она сделала по возвращении ― это позвонила тебе? Жест о многом говорящий, ― миссис Поттер стрельнула в подругу сына изучающим взглядом, который позже наполнился наигранным сочувствием касательно проявленной бестактности. Она забавная, если думает не обломать зубов. ― Вторым, как я думаю, ― помассировав плечи, Панси мило улыбнулась женщине и игривым жестом, вызвавшим блаженную улыбку на лице Поттера, она растормошила пальцами его в кои-то веки идеально уложенные волосы. ― Хм? ― Не столь важно. Северус, если я верно помню, ― на самом деле они не переходила на «ты», но выкать человеку, который, ну… Ниже её на несколько ступень в социальной лестнице Паркинсон считала неприемлемым. ― Гермиона работала с тобой, ну, до того, как решила уехать? ― Да. ― Наверное, вы сблизились? ― Наверное, ― со степенной издёвкой повторил он, ― можно, и так сказать. Развёрнутого ответа от него не дождаться. Истинный слизеринец, мать его. Придётся дождаться Грейнджер, чтобы удостовериться в своих подозрениях и сделать следующий шаг, если вынудят. Видит Мерлин, она старалась оставаться любезной и вежливой ради Гарри, но даже Гарри (или кто-либо другой на самом-то деле) не стоит её уязвлённого самолюбия. Гермиона появилась через полчаса, разрушив мигом тихий, ненавистный всем ход вечера. Энтузиазма Панси хватило на вялый приветственный наклон головы и лукавую ухмылку. Гарри обнимал школьную подругу дольше допустимого. Выражения лиц бывшей ячейки общества при этом были приторно приветственными, кажется, Грейнджер и правда устраивала их больше в качестве спутницы сына, только едва ли для неё самой это имело хоть какое-то значение. Гермиона, только зайдя в комнату, нашла первым взглядом не Гарри, улыбнулась взволнованно не Гарри, села не рядом с Гарри, какие ещё доказательства нужны? Посыпались расспросы, на которые Грейнджер давала самые подробные разъясняющие ответы, без налёта пренебрежения и неохоты. Молчали лишь два человека: Снейп и сама Паркинсон. Взгляд первого не задерживался ни на чём дольше пары мгновений, постоянно возвращаясь к Гермионе, и кричал он о большем, чем способны были сказать все слова мира. В какой-то момент рука девушка скрылась под столом, а микродвижения мышц мужского лица выдали полный блаженный покой. Для человека, только недавно перенёсшего дальнюю трансгрессию, Гермиона выглядела удивительно свежей и бодрой. Чуть влажноватые волосы, свежий запах тела с оттенком парфюмированного, точно не дешёвого, миста, лёгкий естественный макияж стали очередным доказательством правоты Панси: она готовилась к этой встрече и точно не ради семейства Поттеров. Снейп отставил стакан с недопитым виски в сторону, будто не намереваясь больше к нему притрагиваться этим вечером. ― А завтра мы увидимся? ― спросил Гарри, виновато покосившись на свою девушку. ― Мы могли бы куда-нибудь сходить… Эм-мм, втроём. Панси прищурилась, стараясь ничем не выдать своего «восторга» от этого предложения. ― Боюсь, что нет, ― не думая, ответила Гермиона. ― Я планировала выспаться, ― уголок губ Снейпа пополз вверх, ― и провести время с близкими мне людьми, предугадывая твой вопрос: ты тоже мой близкий человек, именно поэтому я сюда сегодня и заглянула, Гарри. Врать она совсем не умела, её лицо сразу начинало розоветь. ― Под близкими людьми ты подразумеваешь родителей? Панси едва сдержала рвущийся наружу смех. Всё это время Гарри подозревал мать в адюльтере, даже не догадываясь о том, что настоящей любовницей Снейпа была Гермиона, его блядски правильная, идеальная девушка, чьи границы морали при необходимости сдвинулись. ― И их тоже. ― Только не говори, что с Уизли, ― поморщился младший Поттер. ― Скорее с Невиллом. Я хочу зайти в лабораторию. ― Зачем? ― Потому что мне этого хочется? ― недоуменно ответила Гермиона. ― Я не совсем понимаю, почему вообще должна перед тобой отчитываться. Панси тоже не понимала, но Гермиона от этого меньше раздражать не стала. ― Не должна, просто… ― Просто, Гарри, у меня есть своя жизнь, во все аспекты которой я не готова тебя посвятить. Извини. ― Любопытный разговор, после которого хочется только одного: выпить, ― заметила Паркинсон и широко улыбнулась Снейпу, приподняв бровь. ― Нальёте мне? Она указала на приглянувшуюся ей бутылку вина, чувствуя обжигающий взгляд Грейнджер, та хотя бы могла притвориться равнодушной к просьбе, но не сочла необходимым. Это всего лишь вино и улыбка на самом-то деле. ― Ладно, ― голос не отличался любезностью. ― Я сам! ― встрял в разговор Гарри, поднимаясь из-за стола. ― И снова обольёшь меня вином? Уволь, ― фыркнула Панси. ― Кстати, если тебе интересно, то бежевое платье не спасла даже магия, с тебя ― новое. Если начнёшь откладывать галлеоны прямо сейчас, то через полгода сможешь купить. Снейп к раздражению Грейнджер усмехнулся реплике и налил вино в бокал. ― Северус, можно тебя на несколько минут? ― спросила она и объяснилась, скорее перед окружающими, нежели перед ним. ― Я кое-что для тебя купила и хотела бы вручить это, прежде чем уйду.

***

Северус беззастенчиво громко закрыл за их спинами дверь и прижал опешившую от такого напора девушку к стене, без прелюдии накрывая её рот жадным, остервенелым поцелуем, сминая губы и покусывая их. Она ответила с не меньшим пылом. Руки поднялись к его плечам. Грудной стон, прозвучавший при первых соприкосновениях влажных языков, отзывался покалыванием. Северус приспустил короткий рукав безразмерной футболки и губами коснулся обнажившейся светлой кожи. ― Как же я скучала по этому, ― прошептала она, облизнув губы кончиком языка. ― Но недостаточно сильно для того, чтобы навестить в обозначенный срок, ― он ощутимо и даже болезненно прикусил плечо. ― Зато теперь у нас будет три дня, а не один. ― Почему ты не предупредила, что приедешь? ― Хотела сделать сюрприз. Получилось? ― шепнула Северусу на ухо, ведя кончиком носа вниз. ― Безусловно, ― голос дрогнул в предвкушении будущих ночей, ― но я бы предпочёл знать заранее, чтобы не растрачивать данное нам время понапрасну. Он поцеловал её обстоятельнее, с умом, прислушиваясь к ощущениям, ловя каждое движение её тела, губ, языка ― стремясь убедиться в том, что Гермиона прежняя, что внезапных новых свойственных частой практике навыков в ласке у неё не проявилось. Ему мерзко стало от собственной недоверчивости. Это Гермиона, его Гермиона. Он зарылся носом в её густую гриву волос. ― Как скоро у тебя получится сбежать? ― Хоть сейчас. ― Сейчас не надо, ― она закусила нижнюю губу. ― Часа через полтора. Я собиралась навестить родителей, но потом я вся твоя. Только завтра мне будет нужно наведаться в министерство и в Хогвартс. ― Договорились, ― Северус ласково коснулся мягкой кожи щеки. ― Тогда я чуть позже сообщу тебе адрес. ― Ты переехал? ― Нет. Я хотел бы провести эти дни в каком-нибудь красивом месте, с тобой, ― нахмурился он. ― Наверное, нам пора возвращаться. Снейп потянулся к дверной ручке, но ладонь Гермионы вовремя остановила его. ― Вообще-то, я и правда кое-что для тебя привезла. ― Кроме себя? Она с улыбкой полезла в брошенную на журнальный столик сумку, доставая свёртки и несколько флаконов. ― Сколько я тебе должен за них? Скрученные рога большого куду, яд гадюки (предварительно), сушёные лапки галаго, крылья китоглава, клыки мандрилы… ― Ничего. ― Я не могу приня… ― Северус, они обошлись мне в сущие копейки по сравнению с британскими расценками, так что ничего не нужно.

***

По возвращении все взгляды обратились к ним. Они отсутствовали ненастолько долго, чтобы теперь теряться от повышенного к себе внимания, Северус это понимал, Гермиона — нет. Её щёки залились нежным румянцем, вызвавшем у мужчины скупую улыбку. Он молча отодвинул перед ней стул, чтобы она присела и вернулся к незаконченному ужину, хотя теперь кусок в горло и не лез. — Где Поттер? — отсутствие молчаливого нынче главы семейства он заметил не сразу, поглощённый собственными раздумиями. — Срочный вызов на работу или по крайней мере он нам так сказал, — ответила Лили. — Мама! — Я что-то перепутала? — Нет, но… — Гарри, я удивлена, что ты допускал саму мысль о том, что из этого ужина выйдёт нечто суразное, — почему-то она посмотрела на Панси при этих словах, словно именно в ней таился корень неудавшегося вечера. Щёки Гарри запылали красным, и Панси громко и непочтительно усмехнулась, отведя взгляд от женщины, чтобы посмотреть на Снейпа и Грейнджер — только динамика их настроения двигалась по нарастающей вверх, казалось, они обитают в какой-то своей вселенной, мирный лад которой не могут разрушить события извне. Так бывает, когда все мысли заняты друг другом. Странно, что больше никто этого не замечал, ведь всё лежало прямо на поверхности. Снейп и Грейнджер хреново скрывались — или же наоборот и вовсе не скрывались, дожидаясь, пока кто-нибудь заметит. В начале они не особо тайно держались за руки, любой бы заметил, если бы решил на них посмотреть, пялились друг на друга на протяжении вечера, потом ушли и вернулись потрёпанными, хотя… Гермиона всегда ходит с полным беспорядком на голове. Панси накрутила блестящий локон на палец. — Что? — наконец, спросил Снейп, когда Паркинсон хватило наглости не отводить от него взгляд в течении минуты. — Этот оттенок помады тебе очень идёт, — проворковала она, указывая на его губы. — Никак не налюбуюсь. Ладонь Северуса рефлекторно поднялась к лицу, желая стереть невидимый след; ему и мгновения хватило, чтобы осознать допущенную ошибку. Сегодня Гермиона не воспользовалась помадой, а он… Он купился на неумелый развод как мальчишка. Одного взгляда в сторону Гермионы было достаточно для принятия патовости ситуации. Её раскрасневшееся лицо сказало больше, чем должно было. И плевать. Лили молчала удивительно долго — и от того Северусу ещё больше было не по себе. Она взорвётся — и видит Мерлин, ему меньше всего хотелось, чтобы Гермиона стала тому свидетелем. Ей давно было пора уходить. — Удивительная наблюдательность, — отдал девушке должное Северус с радушной улыбкой, — я почувствовал бы себя уязвлённым, если бы действительно пытался скрыть наши отношения. — О чём это вы говорите? — брови юноши поползли вверх, пока взгляд перебегал от матери к её предполагаемому любовнику. — Я тебе позже объясню, — улыбнулась Панси растерянному бойфренду. — Гермиона, что происходит? — тихо спросил он, кажется, не услышав слов девушки. — Ничего особенного, — ища поддержки, она под столом стиснула ладонь Северуса и шумно выдохнула, когда он ласково улыбнулся ей. — Если мне не изменяет память, то ты собиралась зайти к родителям, — тихим убаюкивающим тембром напомнил он, вручая ей шанс сбежать. — Да, но теперь… — А теперь, — выделил последнее слово Снейп, — тебе и вовсе нет необходимости здесь находиться. Не хочешь же ты омрачить эти дни участием в распрях? Иди к родителям, как и собиралась, а я пока отвечу на вопросы всех здесь присутствующих, если им хватит бестактности их озвучить, — ледяным взглядом он проехался по их лицам и поиграл желваками. — Как только освободишься — напиши мне. Сердце пропустило удар, Гермиона буквально задыхалась, когда он при всех запустил ладонь в её густые волосы и привлёк к себе, накрывая губы лёгким как дуновение летнего ветра поцелуем. Щёки пылали так, что на них можно было жарить яичницу. — Гарри, вам с мисс Паркинсон пора. — Но… — Гарри, вам пора, — прежде Гермионе никогда не приходилось слышать этот стальной тон миссис Поттер, по ощущениям полосующий кожу, а Северусу доводилось, потому он улыбнулся одними уголками губ и взглядом указал ей на выход.

***

Снейп вовремя перехватил занесённую ладонь, с силой сжав кисть, он ослабил хватку, только услышав болезненное шипение. На запястье остались красные следы от его пальцев, кожа Лили всегда была чересчур чувствительна к стороннему давлению. Вина, ударившая поддых, не ослабила решимости и напора. — Давай без рукоприкладства. — Ты ещё смеешь ставить мне какие-то условия?! — кожа обычно благородного бледного оттенка теперь могла посоперничать с цветом её огненных волос. Она потирала запястья, но теперь хотя бы не пыталась влепить ему пощёчину. — После того, как… — Лили, я не твой муж, не твой любовник, не твой сердечный друг, так чем вызвана эта истерика? Дружеской ревностью? — хмыкнул он, иронично поиграв бровью. — Ты последний человек, перед которым я должен бы был сейчас оправдываться. — Ты, наверное, сейчас чувствуешь себя таким мужественным? — Не без этого, — безэмоционально пожал плечами Северус. — Конечно, соблазнить девчонку, годящуюся тебе в дочери, это, наверное, так лестно… — Не годящуюся, — перебил её Снейп, стараясь не подпускать слова близко к сердцу, — в девятнадцать лет, знаешь ли, я не задумывался о детях. — Тебе и сейчас не следовало бы этого делать, а уж тем более тащить их в свою койку! Снейп рывком подался вперёд, подталкивая женщину к стене и нависая сверху. Он разъярённо облизнул пересохшие губы и надавил ей на плечо, заставив охнуть от боли. — Слушай ты… — прошипел он. — Она совершеннолетняя, в обоих мирах совершеннолетняя, и давно была таковой, когда завязались наши отношения. Гермиона — зрелая разумная личность, отдающая отчёт своим желаниям и действиям, иначе я бы и не посмотрел в её сторону, и тебе это прекрасно известно! Так что оставь свои гнусные мысли при себе. — Я не считаю тебя мудаком, — объяснилась Лили, сверкая глазами, — правда не считаю, но… — Но? — Но ты так ретиво ухватился за неё только потому, что понимаешь, что любая другая зрелая женщина всвязи с твоим прошлым не захочет строить с тобой серьёзных отношений. Конечно же, девчонка, в которой бьют гормоны, более лёгкий и доступный вариант. Какой бы академически умной Гермиона не была, но она пока ещё верит в любовь, которая побеждает всё, — усмехнулась Лили, — и смотрит на мир через розовые очки. Она не знает, что ты из себя представляешь. Кто ты такой. Ей только предстоит познакомиться с тобой настоящим, — шепнула она ему на ухо, оказавшись вдруг чересчур близко. — И тогда она сбежит. Снейп сглотнул от этой близости, всматриваясь в изумрудные глаза, что прежде были сосредоточением всего смысла его жалкого существования. — Тебе такой возможности не представится, что бы ты мне сейчас не говорила, — шепнул он интимным голосом, поддерживая заданный ритм, — как бы ты себя не вела, потому что я этого не хочу, потому что я никогда не смогу тебе по-настоящему доверять, не после того, как ты меня предала. — Какие пафосные речи! — фыркнула Лили. — Я была единственным человеком, который ежегодно навещал тебя в Азкабане. Благодаря мне ты на свободе! — Да, но только на шестнадцать лет позже, чем было условлено. — Ты не можешь говорить серьёзно, —мягким голосом, как будто умоляюще, прошептала она. — Я и так сделала для тебя больше, чем смогли принять близкие мне люди. Чего ещё ты от меня ждал? — Выполнения своего обещания? Грёбанной правды в суде, например? — Это той, которой ты сам не спешил поделиться, предпочтя тактику умалчивания? — Моему слову никто бы не поверил, — покачал головой Северус. — Ты должна была выступить моим гарантом, подтвердить мои слова, показать переданные воспоминания, а когда ты слилась на начальном этапе, я понял, что… — О, а ты хотел, чтобы я поделилась той несусветной чушью, в которую сама не верила? Меня бы подняли на смех, а вместе со мной — и мою семью, уж извини, что я не готова была загубить собственное будущее! Джеймс никогда бы не смог меня понять и простить! Если бы всплыла история про Петтигрю, то неизвестно, чем бы это закончилось уже для меня самой! Точнее известно! Или ты оказался бы счастлив, окажись я в соседней от тебя камере? — Что ты, Лили! Я был безразмерно рад уже и тому, что ты и пальцем не пошевелила ради меня, только заявлялась раз в год с таким видом, будто я должен плясать от счастья от одного твоего лицезрения! От одного твоего снисхождения! — Снейп, ты мог бы быть мне хоть немного, но благодарен! Ты не представляешь, сколько порогов я оббила, перед сколькими отвратными моей натуре людьми лебезила, чтобы вытащить тебя. Я же не оставила тебя там гнить! Я долго и упорно трудилась, чтобы сегодня ты стоял передо мной без этих долбанных цепей, извини, что я пошла долгим, но единственно правильным и действенным путём, извини, что я ежедневно врала Джеймсу в лицо ради тебя, утаивала правду. Или это всё ничего не значит для тебя? — Значит. Я не ненавижу тебя. В какой-то степени ты даже по-прежнему мне дорога, но уже не в том смысле, что прежде. Твоё мнение утратило для меня вес, я принимаю те решения, которые кажутся мне правильными, и повлиять на них ты не в силе. И, пожалуйста, не надо мерить Гермиону по себе, она совершенно другая. Искренняя. Настоящая.