На одной стороне.

— Дети дома, — она решительно пресекла все физические поползновения Сириуса, осмелевшего после ночных посиделок со школьным другом и выпившего. Сильно выпившего. Лили сейчас физическое отторжение чувствовала от его запаха, липких взглядов и неоправданной кичливости. — Тогда переместимся в спальню? От непомерной наглости захватывало дух, Лили перевела дыхание, чтобы сохранить рассудок чистым, а голос ровным. Навлечь на них внимание сына точно будет излишним. — Нет, — отмела она предложение и с сомнением посмотрела на руки Блэка, мысленно веля ему держать их при себе. Заросшее щетиной лицо осунулось, исказилось словно от боли, голубые глаза стали скорбными. — Я только хотел поговорить. — О чём? — О нас. Терзаемая сомнениями, она не сразу подняла на него задумчивый взгляд. Стоит ли? Сердце, сжавшееся в груди, искорка любопытства, рябью взбаламутившая воды равнодушия, толкали её к мужчине, а разум… Нельзя же всегда жить только им одним. — Ладно, — обречённо качнула она головой, зная, что скорее всего пожалеет о своей податливости — и совсем скоро. И точно: едва дверь за их спинами закрылась, его руки обняли её со спины, погладили живот, губы нетерпеливо проложили дорожку от подбородка к ярёмной венке. И всё бы ничего, но… — Сириус! — попыталась остудить она мужской пыл, но тот и не думал сдаваться. — Я соскучился. — Дома дети, — Лили повторила контраргумент во второй раз. — Раньше они тебя не останавливали, — промурлыкал Сириус, зарываясь носом в её распущенные длинные волосы. Он завёлся быстро, Лили бедром чувствовала свидетельство его физического желания. И это совсем не возбуждало, только злило, он снова пытается решить все их проблемы сексом. — Я изменилась, как и мои потребности. — Не все из них, — мужская щетина царапала нежную кожу шеи. — И нет тех, которые я бы не смог удовлетворить. — Не будь так самоуверен. К тому же от тебя несёт как от помойки. — Я могу сходить в душ. — Можешь. Но у себя дома. — Лили, — он развернул её к себе. В глазах читалось недоумение и растерянность. — Неужели ты совсем по мне не соскучилась? Или уже успела найти себе кого-то идеального, отвечающего всем твоим запросам? — упрёка в голосе не было, только боль. — А я теперь, получается, без надобности? — Ты же знаешь, что нет. Я люблю тебя, но и так дальше продолжаться не может. О чём ты хотел поговорить или это был просто предлог для того, чтобы проникнуть сначала в мою спальню, а потом и в меня? — Вот такого ты получается обо мне мнения? — Не строй из себя оскорблённую добродетель, — всплеском руки женщина остановила поток, было, сорвавшегося нытья. — И говори, что хотел. — Я хотел, — он с достоинством и вызовом высоко задрал подбородок, — предложить вам с Эвет перебраться ко мне, на Гриммо. — Что? — такого она точно не ожидала и теперь обескураженно всматривалась в знакомое лицо, боясь разглядеть на нём тень злой усмешки. — Так будет удобнее всего. Тебе не придётся перебираться в незнакомый дом и тащить за собой дочь. До работы близко, — неловко пожал он плечами. — И вообще… — Ты серьёзно? — уточнила Лили, хлопая ресницами. — Более чем. Я посоветовался с Джеймсом, он не станет возражать. — Ты сделал что?! — Посоветовался с Джеймсом, — Блэк как ни в чём не бывало пожал плечами. — Он будет только рад, если за его женой и ребёнком присмотрит его друг. И если вы останетесь в шаговой от него доступности. Он переживает и за вас, и за Гарри. — Какая трогательная забота. И в качестве кого я буду проживать в твоём доме? — В качестве подруги, — его щёки покрылись лёгким румянцем, кажется, он понял, к чему она клонит. — Да что опять-то не так? Я сделал всё, что ты хотела! — По-твоему я хотела этого? — голос сорвался на зловещее шипение. — Ты хотела, чтобы наши отношения стали серьёзнее, я — предложил тебе перебраться ко мне, куда уж серьёзнее! Но нет, ты и здесь нашла к чему придраться. — Кажется, я начинаю понимать, почему у тебя к твоим годам не было ни одних серьёзных отношений. Лили стиснула челюсти крепче: щадить его чувства? С какой это стати? Если всё, что делает он — так это ведёт себя как великовозрастный эгоистичный подросток, включающий дурака, когда ему это удобно. Отказывающийся понимать. — Иного ответа я от тебя и не ждал, — губ коснулась снисходительная улыбка, вид образовавшихся на щеках обворожительных ямочек разозлил её ещё сильнее. — Погоди-ка, ты серьёзно думал, что я соглашусь? — Ты бы и согласилась, если бы была… — он осёкся в середине предложения. — Кем? — Умной женщиной. — Если бы я была умной женщиной, то я бы в принципе не стала с тобой связываться. Что ты можешь мне предложить? Комнату в прогнившем доме своих родителей, средненький секс и бесконечные сомнения? — Средненький секс? — недоверчиво прищурился Блэк. — То есть, из всей моей речи ты запомнил только это? Но да ладно. Да, средненький. У меня было не так много любовников в жизни, но и среди них попадались экземпляры на порядок лучше. Поначалу ты, конечно, подкупал новизной чувств, адреналином, страхом попасться, но потом… Это всё приелось. Мне хочется настоящих отношений. — А я тебе предлагаю не их? — Нет, ты предлагаешь мне до конца жизни прятаться по кустам и укромным уголкам, чтобы, не приведи Господь, нас никто не увидел. Это ведь разобьет Джеймсу сердце, разрушит вашу преданную дружбу, — ехидно улыбнулась женщина, — а мои чувства и наши отношения для тебя уже второстепенны. — Это не так. Не совсем так. Я не понимаю, разве это так отвратительно и непростительно, что я пытаюсь оставаться ему настоящим другом? — Настоящим? Другом? Тогда что ты забыл в моей постели? — Наши отношения начались уже после того, как вы расстались, — упёрто напомнил Сириус. — Только до этого ты целую вечность смотрел на меня щенячьими глазками и наворачивал круги где-то поблизости в надежде, что тебе что-нибудь да перепадёт. — Не нужно так всё опошлять! — Училась у лучших. Но если ты, как и утверждаешь, так безоговорочно прав, то к чему эта скрытность? Почему бы просто не рассказать ему о нас? — Лили, пожалуйста… — Если хочешь, я могу сделать это сама. — Ты не посмеешь, — прошипел он зло, но скоро взял под контроль чувства, и угрюмый взгляд смягчился, — ты обещала, что никогда не станешь этого делать без моего согласия, клялась. — Думаешь, при желании я не найду способа обойти клятву? — улыбнулась она, похлопав его по плечу. — Впрочем, не будем всерьёз рассуждать об этих глупостях. Просто помни, что тайна, разделённая на нескольких человек, уже не тайна. Какова вероятность того, что однажды кто-нибудь, не я, сообщит ему о нас с тобой? И вероятность этого с каждым днём растёт в геометрической прогрессии. Чем дольше ты тянешь с этим разговором, тех хуже окажется его реакция. Подумай об этом. А теперь… спокойной ночи. — Я бы предпочёл остаться, — дежурная улыбка на её лице сменилась хмурой гримасой. Блэк засунул руки в карманы брюк, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя себе нежеланным гостем. — Пожалуйста. Я действительно по тебе очень сильно соскучился, и я говорю сейчас совсем не про секс. Просто… позволь побыть рядом. — Хорошо. Только сначала сходи в душ. — Непременно, — он улыбнулся так безмятежно и нежно, словно до этого они и не ссорились.

***

Пожалуй, это были две самые изматывающие недели в её жизни. Лондон душил наравне с докучливым вниманием близких людей. Все они чего-то от неё ждали. Все они лучше неё знали, в какое русло ей следует направить свою жизнь, кого любить, какой профессии отдать предпочтение, в каком заведении отужинать. Её единогласно лишили права выбора и голоса. Хотели лишить. Неужели она и правда так сильно смахивает на угодливую послушницу, безропотно принимающую всё, что ни подадут? Очевидно, да, раз даже Снейп, которому обычно ни до кого дела не было, решил на неё повлиять, дать свой бесценный совет. Мало ему было рекомендаций касательно образования, так он ещё решил проехаться ядовитой мантикорой по личной жизни. Как будто ей могло быть интересно мнение человека, который… Такого человека, как он! Возможно, она бы и восприняла его комментарии значительно мягче, не вынеси ей мозг Гарри прямо перед занятием, но этого они уже никогда не узнают. В последнее время парень сделался совершенно невыносим, его бесконечные глупые наставления потихоньку начинали сводить Гермиону с ума. Он только и талдычил что круглыми сутками о почётности министерских должностей, о том как гармонично Гермиона будет смотреться в замшелом кресле! Как будто предел всех её мечтаний — это стать безликим офисным клерком! Он хоть немного её знает? Про «слушает» Грейнджер теперь и не надеялась — сколько убедительных аргументов против совместного проживания разбились о дно бездны, так и не достигнув цели. Он просил её не утрировать, хоть раз подчиниться зову сердца, а не холодному рассудку, знал бы только, что они оба сговорились против него. Он искренне не понимал, что плохого может случиться, реши они съехаться, ведь «Это так круто! Нам больше не придётся по ночам пробираться в спальни друг друга тайком, сдерживать свои чувства», очевидно же всем кроме неё известно, что люди съезжаются исключительно ради секса! О практичной стороне вопроса, об обязательствах, которые они на себя примут, Гарри совсем не задумывался. Отношения — это круглосуточная работа, и трудиться одна Гермиона не собиралась. Да и нынешний нерегулярный график интимных встреч полностью её устраивал, стоит заметить. А после последних ультимативных разговоров даже казался чересчур частым. Чем Гарри загорится в следующий раз? Детьми? Грейнджер вздрогнула от одной только мысли об этом. Куда им так торопиться? Зачем добровольно вступать в семейную кабалу, если можно продолжать двигаться в устраивающем её неторопливом ритме? О сожительстве они подумают позже, года эдак через четыре, когда окончательно пообвыкнутся друг с другом. Ей почти удалось примирить своего возлюбленного с этой мыслью, а потом… Потом она арендовала себе студию в Кентиш Тауне. Гермиона и десяти дней там не прожила, а Гарри наведывался уже трижды и каждый раз порывался остаться на всю ночь. И уклончиво, и напрямую, она говорила ему о том, что он зачастил, что ей необходимо личное пространство, иначе зачем ещё было снимать себе отдельное жильё? Кто вообще ходит в гости без приглашения? К тому же сумма, выделенная родителями на первое время самостоятельной жизни, была не настолько огромной, чтобы девушка могла позволить себе кого-то содержать, а в особенности того, кто способен опустошить холодильник за один визит. Договориться удалось лишь о том, что теперь Гарри будет заблаговременно предупреждать её о своих визитах. В общем, нервы были ни к чёрту, и это ещё если не вспоминать о предстоящем учебном годе. Тревоги добавлял и Снейп, вернее его ничем необоснованный интерес к её жизни — общественной и личной. Нет, Гермиона прекрасно понимала, что ему что-то от неё нужно, что он преследует конкретную цель, эта-та самая цель и пугала её до чёртиков. Никогда ещё предостережения отца Гарри и Сириуса не казались ей такими… оправданными. Но вместе с тем самого Северуса, как человека, Грейнджер совсем не боялась, причины сего бесстрашия были неизвестны и ей самой. Казалось, его образ полностью соответствовал описанию классического злодея, начиная с внешности и заканчивая характером, резкостями, срывающимися с презрительного изгиба губ; но при всём этом Снейп не был действительно пугающим, он не нёс ей физической угрозы. Но вот его просьба вполне могла оказаться… незаконной. Участвовать в таких делах Гермиона совершенно точно не собиралась, хоть любопытство и подстёгивало задать ему вопрос, а неясное чувство вины за минувшую грубость — и вовсе попросить прощения; но она не чувствовала за собой подлинной вины и потому молчала. То и дело взгляд неконтролируемо обращался к гордому профилю мужчины, в очередной раз поймав себя на его бесцеремонном разглядывании Гермиона смущённо покраснела, усугубив полёт хаотичных мыслей. Снейп не мог не заметить повышенного к себе сегодня внимания, но ни словом, ни делом не прореагировал на него. За весь вечер он вообще ни разу не взглянул в её сторону без острой на то надобности, была бы возможность — и не заговорил бы, была убеждена Гермиона. А так… Так он играл глуховатым, глубоким тембром голоса, заполоняя всю сущность восприимчивой девушки то полным безразличием, то пренебрежением, то разочарованием. Контраст между ним прошлым и настоящим был разительным и намеренным. Она знала это и всё равно не удержалась. — Теперь мы не разговариваем? Снейп, мгновение назад поясняющий монотонным голосом завершающий этап варки, надменно поднял бровь и посмотрел на неё как не на самого умного человека. — Хм? — Ты обиделся? — как только вопрос сорвался с уст, Гермиона поняла, как по-детски он звучит. — Я не пятнадцатилетняя школьница, чтобы обижаться, — тем же ровным, раздражающим её голосом, неохотно отозвался Северус. — Я просто сделал неутешительные выводы касательно тебя и решил в будущем не нагнетать обстановку. Ты решила придерживаться делового общения, пусть так оно и будет. Или считаешь, что мне заняться нечем кроме того, как наставлять на путь истинный глупую малолетнюю… — Не такую уж и глупую, раз мне хватило мозгов сразу же отклонить твою просьбу. — Ты даже не знаешь, в чём она заключалась, так что не делай преждевременных выводов. — Мне достаточно знать то, от кого она исходит. На скулах выступили желваки. — Я думал, ты собираешься извиниться и заключить перемирие. — Я тоже так думала, — честно призналась девушка, — пока ты не вернулся к теме, из-за которой и случился конфликт. Для человека, которому от меня что-то надо, ты ведёшь себя невероятно по-хамски. — Порой ты забываешься, — хмыкнул Снейп. — Вспомни, с кем ты разговариваешь. — Хочешь, чтобы я начала тебя бояться? — после продолжительной паузы поинтересовалась она, не зная, чему ей следует доверять больше: интуиции или забытым фактам. — Нет, хочу, чтобы ты вспоминала о чувстве собственного достоинства и личных границах не только в разговорах со мной, но и со всеми, кто попытается их нарушить. Ты голодная? — Что-нибудь перекусила бы, а что ты хотел? — несмотря на резкую смену темы разговора, Гермиона ответила почти моментально. — Я не успел сегодня пообедать и с удовольствием бы отложил работу на час-другой, если наши желания совпадают, то может сходим куда-нибудь поесть? Или тебе это запрещено? С Гарри они эту тему, конечно, ни разу не обсуждали, надобности как-то такой не возникало, Гермиона всегда была у него на виду и с другими представителями мужского пола практически не общалась, никому и в голову не приходило куда-то там её приглашать; но Гарри определённо выступил бы против этой затеи, будь он здесь. В этом и сомневаться не приходилось. — Кто бы мне стал запрещать? — фальшиво хмыкнула Грейнджер, будто глупость такая и в голове у неё не укладывалась. А что касается твоего предложения, то я не против. — Какого из? По ироничному огоньку в его тёмных глазах, она поняла, что он шутит.