После конца: Пепел и Надежда

«Ничего не помнишь, так ведь? Не понимаешь, кто ты, и что происходит. Снуëшься туда-сюда в попытках найти ответы на насущные вопросы, словно слепой котёнок. Боишься каждого встречного».

      Помехи в связи сильно исказили голос Шрама, скрыв сильное волнение и глубокую тоску. Он звучал сухо и холодно, как у человека, желающего скорейшей твоей смерти. Но всё не было так просто. Если бы не глюки, то Стрелок… простите, Меченый… подумал бы, что разговаривает с каким-то нытиком. Дрожь и слабость. А на то есть серьёзные причины, одна из которых, самая серьёзная — это страх.

«А ведь когда-то ты был довольно популярен. Каждый уважал тебя, и я, в том числе. Все знали тебя как того самого легендарного бесстрашного сталкера, что сумел раскрыть тайну Зоны. Ты был героем. Но только я знал правду. И «Чистое небо» знало, пока ты всех не убил».

      В глотке появилось холодное покалывание, что переросло, в последствие, в дикий гнев. Это была не чистая эмоция. Смешанная с разочарованием злость кипела в груди наëмника. Он прекрасно помнил всё, что происходило до «мега — выброса» на ЧАЭС, когда погибли сотни людей. Они со Стрелком тоже должны были сгинуть, забыть друг друга и стереть свои личности. Но этого не произошло. Во всяком случае, со Шрамом, но вот сталкер лишился всего. Он был похож на маленького, облезлого и больного зайца, что отчаянно искал укрытие. Наёмник и раньше ассоциировал своего врага с этим животным, но сейчас не было той теплоты при упоминании неофициальной клички сталкера.

«Лебедев погиб, как и всё «Чистое небо». Но я выжил. И всё помню. Я собираюсь исправить то, что ты натворил, все эти ошибки… мне нужен лишь этот необычный артефакт. И ты отдашь его сам или я заберу силой».

      Шрам не знал, на что надеялся. Вызвать чувство вины у человека, который даже своего настоящего имени не знает? — Глупо. Сталкер молчал, когда мог спокойно ответить, задав множество вопросов (как любил это делать). Наёмник знал, что их у мужчины скопилась целая куча, но также мог с лёгкостью предсказать, что никто их не станет задавать, когда случится встреча. А она неминуема. По мере приближения сталкера, Шрам начинал нервничать всё больше и больше, переходя на панику. Каждый хруст, шаг, крик он воспринимал в штыки, готовый защищаться, но в то же время смог бы сдаться одиночке без лишних слов. Наёмник хотел исправить все ошибки, но не желал смерти своему противнику, даже если та неизбежна. Но эта «гонка» должна рано или поздно закончиться, и к финишу придёт лишь один.

«Я жду тебя. Давай же закончим наше рандеву».

      Последние слова Шрам произнёс, широко улыбаясь. Стрелок никогда не оставляет дела незавершёнными. Если кто-то потребовал встречу, он придёт. Придёт и не оставит в живых никого. Наёмник понимал, что, скорее всего, ему не победить, но уже нечего было терять. В любом случае, этот артефакт всё исправит, даже сломанные чувства. Будут ли они искренние во второй раз — уже совершенно другой вопрос. Может всё просто повторится. Все эти события снова случатся и сломают сердца уже во второй раз. И так будет ровно до того момента, пока один из них не умрёт.       Но ведь Шрам не желал смерти Стрелку. Даже после того, что он сотворил, некая надежда осталась. Только вот на что?       В конце концов, когда за спиной послышались неуверенные шаги, Шрам уже знал, что дальше сталкер пойдёт один. Он сам так решил. В больших и испуганных глазах он увидел потерянность. Они сияли, и наёмник понял, что его узнали, вспомнили. На это он лишь слабо усмехнулся, опуская своё оружие на землю.