Катюша

– выходила на берег катюша, на высокий берег на крутой– весело пел наш завод сегодня утром. Сегодня выдался прекрасный день, день рождения нашего командира, Кати из Кирова. Ой как мы сегодня гуляли! Вы бы знали, на гражданке такого никогда не будет, все гуляли, Витька наш аж стихи ей написал, что-то про то что она такая храбрая и сильная. Что все ей по плечу. Наша сестра милосердия из штатов приготовила ей из чего попало букет цветов, ей богу, будто встречаются! Наш обжора грагас даже тортик где-то надыбал, даже не знаю, ограбил тут на Волге какую-нибудь пекарню, кто знает..... А что до меня, сыграл ей на старом пианине Катюшу, музыка приятно разносилась в этот теплый день.... Вот бы было так всегда. Но увы, сказка не длится долго, да и никогда не получалось ее задержать на совсем,если и получалось, то лишь на миг. – слушай, Джейс, а ты представь, вот сейчас, ты на улицах берлина, и вот идет к тебе Адольф Гитлер собственной персоной, вот говорит тебе так то и так, ты вот удостоен железным крестом – начал задавать бессмысленные вопросы наш радист Миша– вот чтобы ты сделал – ну ударил бы конечно, че тут думать– ответил я – э не брат- возразил мне Грагас–тут нужна советская смекалка, вот ты скажи что я такой сякой, хочу с вами ужин, ты ему ласкаешь уши, говоришь какой ты преданный, он усыпляет свое внимание, ты его травишь, а сам ешь бесплатный ужин, чем те не план! – ну а за какие сшисши он будъет это дэлат? – с жутким акцентом возразила Вай – ну как же, он же там главнокомандующий, он может такое позволить- вступил в диалог Олег – ну а с какьой статьи он дла нас сделает пир? Мы жье рядовой – ну смотри.. . он же вручает нам крест, вот и ужином угостит В комната вошла Катя, вся нахмуренная и задумчивая, на ее лице читалось, что ничего хорошего не случилось – фронт прорвали. –начала траурным голосом она- мы приписаны в оборону Сталинграда, выезжаем сейчас же. Комната погрузилась в тяжелое молчание, неужели все так плохо, а как наши близкие, читалось почти у каждого на уме. Но приказ есть приказ, раз нас вызвали, значит так тому и быть, без разницы где родину защищать, в гарнизоне ли москвы, или в окопах под Сталинградом Прибыли мы в Сталинград четвертого числа. Город еще при был тыловой, но в лицах людей уже читалась видимая тревога, все чуяли, что это добром не кончится, а наше прибытие как еще одно горькое напоминания этом. Но мы не могли показать свою растерянность, мы врали людям в лицо, что все под контролем, что город не сдадим, мы не могли показаться им слабыми, мы не могли показать как бегают наши глаза в поисках защиты, ведь мы и есть, та самая защита. Нас приписали обранять ближние подступы. Рыть окопы, готовить блиндажи. Начинать готовить город к осаде. В эти дни мы не проронили меж собой ни слово, каждый понимал друг друга с одного взгляда. Да и что можно было вообще сказать. Война наступила слишком быстро, за первыми полками вернувшимися в разгромном отступлении уже виднелись дула немецких танков. А над ними возвышались мессеры. – плохо дело.... – пробормотал виктор закуривая папиросу Я лишь кивнул, заряжая свою старую мосинку, готовый стрелять как только это потребуется. А на лице Кати не отразилось не тени сомнения, сейчас оно было ясно как никогда, перед ней стояла лишь ее задача, и строглпоставленная цель. – Миша, Олег, Грагас за пушку, подпустите фашистскую падаль как можно ближе и стреляй так, чтобы в Берлине было видно – Есть, товарищ командир– хором ответили друзья – Джецс, Виктор, вы остаетесь на пулемёте, не дайте им себя обнаружить, и убейте как можно больше супостата. – есть– хором рявкнули мы – Вайолет. Тебе особое задание. Иди к отступившим, окажи первую медицинскую помощь, и отведи всех в больницу, потом в управ совет, спросишь по поводу эвакуации раненых, если нужна будет помощь, соглашайся. - но мойо место здэсь, я не могу вас бросить – Это не просьба рядовая, это приказ. – есть.... – не охотно подчинилась иностранка – бегом, шагом марш! – скомандовала Екатерина Павловна Я не помню когда еще мое зрение было напряжено больше, чем в тот момент, когда среди монотонной грязи и ярко-зеленых кустов я пытался разглядеть хоть одну единственную серую каску. Я жадно вцеплялся в каждый клочок земли пытаясь не нажать раньше времени курок, но четно, немцы еще не пошли на штурм.... Еще было время. – а что ты будешь делать после войны? – начал виктор – пойду наверное, в консерваторию, на пианиста там... Может детей учить вот буду – я вот думаю... Буду просто жить. Рядом буду чирикать птички, а в руке будет какая-нибудь новая литература... Мы бы вместе на выходных ходили в театр, и ты бы играл мелодии собственного сочинения, чем тебе не счастье? – а по праздникам мы бы вместе собирались, и Миша с Олегом выдумываали ещё более нереальные истории чем сейчас. А Катя готовила бы нам пирожное – а Вай бы вечно с ней пыталась повторить блины, чтоб выходили у нее только оладья. – ну это еще не плохо, вот если у нее сырники выйдут, то тут уже беспокоиться стоит Нас прервал взрыв. Бывалый фронтовик уже не обратит на такое внимание, но ведь для нас это было боевое крещение, нас никогда не готовил, что так будут громко взрываться снаряды летая так близко. Я обернулся на взрыв.... Место где располагалась наше орудье. Место где сидели Миша с, Грагасом и Олегом, неужели... – нет... Нет..... Нет– мое дыхание перехватило, от ужаса, меня сковало страшное осознание произошедшего, все мои мышцы будто спазмировало от напряжения, а душа будто чего-то лишилась. – этого не может быть..... Нет нет– я попытался вылезти из окопа, но твердая рука виктора остановила меня. –чш, все равно не поможешь, ищи гниль эту лучше. Вокруг меня падали снаряды, будто испытывая нас подбираясь все ближе и ближе, намекая что мы должны поскорее уйти, что не стоит здесь оставаться, что лучше чем теплый штаб ничего не будет. Но приказ есть приказ. И если его не выполнить, то за что тогда погибли наши товарищи, разве они хотели бы чтобы мы так позорно отступили? Нет. Мы лишь продолжим сидеть в окопе, ждать чертовых падальщиков. К нам подбежала Катя– приказ сверху, отступаем в город, занимаем оборону около гор совета! Третий день нас утюжит артиллерия, я уже устал считать когда в последний раз я видел небо без этих чертовых дымных столбов. Пулемётные очереди не затихают. А в гор совета стекаются все больше и больше солдат. Здесь расположился временный штаб обороны города, естественно, что такое место станет первой целью для немцев. Господи, за что нам все это. На Кати лица уже нет, Вайолет пропала, а Виктор, итак выглядивший будто пять лет не спал, сейчас уже был похож только на ожившего мертвеца. Но слава богу немцев, еще не было видно, хотя бои уже будто за соседний квартал. Мы в троем сидели в одной комнате с одним окном, и поочереди наблюдали за происходящим на улице. Когда даа других бойца, пытались хоть капельку поспать. А когда не спали, пытались хоть как-то не думать о том ужасе, что происходит за стенами дома. – слушай, как думаете. Что там с Вайолет? – начала Катя –Вернулась в Москву, кудаж ещё– ответил ей Виктор – может лучше ей в Америку? – а она разве оттуда? Я думал Вайолет французская фамилия? – уточнил я – во Франции тоже фашисты, чего ей там делать? – спросила катя – бить, как мы- прямо ответил Виктор. Сильный взрыв сотряс здание горсовета, казалось, весь мир заполнился очень резким, очень болезненным, и очень громким звуком детонации авиабомбы. Сразу после раздались отовсюду пулемётные очереди, пули, доселе не трогавшие это здание, забарабанили об стенки дома. Казалось, весь мир обрушился на нас – Виктор, Джейс, отходим! Займём рубежи у реки! – закричала Катя перекрикивая звон в ушах – я этих гадов задержу! – мы вас тут не оставим мэм! – закричал виктор Не успела Катя ответить, как по окну попала шальная очередь. И она, окровавленная рухнула рядом с окном. Я сразу рванулся к ней, это не было обдуманным решением, я знал, что пуля могла и в меня попасть, но я не мог стоять в стороне. На ее шинели виднелось три пулевых отверстия, три кровавых раны. На инстинктах я кое как с нее стянул шинель, оголив три раны, схватил первые попавшиеся портянки, и перевязал ее как смог,лишь бы держалось, лишь бы она выжила. – Виктор! держи за ноги, понесем ее к парому! Он подчинился. Мы помчались кое-как вперёд, минуя пулеметные точки, контуженных штабистов, шатающихся в поисках выхода, мы прямиком шли до черного выхода. На улице нас встретил уличный бой, видимо немцы с самого начала все так и планировали. Взять нас в котел. Уничтожить всех защитников штаба одним махом. Мы бежали мимо пуль, мимо орущих Солдатов, мимо спрятавшихся в подвале детей, в чьё лицо мы так бессовестно врали, лишь бы успеть на паром. На наших глазах развернулась ужасающая картина, стоящий на берегу штаб дивизии объял поток горящей нефти, быть может навсегда убив в своем дыму десятки солдат. На берегу паром с ранеными у же готовился к отплытию, когда мы вбежали с командиром туда – что случилось?! Что с пациентом?– заволновалась медсестра работавшая на пароме подкатывая к нам тележку для тяжело раненых – три пулевых- вдох– потеря сознания– вдох- еще дышит– задыхавшись ответил я – бог ты мой, кладите ее скорее ! Увидев командира, лицо медсестры немного потускнело, она о чем-то на секунду задумалась и тут же спохватилась - да, я сделаю что с могу– как-то неуверенно улыбнувшись ответила она. Эта улыбка описала все краше любых слов. Лишь фикция, лишь попытка утешить горе "возлюбленного", чтобы солдат окончательно не пал духом. – идём, нам ещё дом оборонять– скомандовал я виктору, и вместе мы пошли искать подходящий под описания командира дом, выполняя её последний приказ. Дом мы выбрали удачный, ребята из отряда сержанта Павла Ларина, вместе с нами минировали подходы, копали подкопы в другие обороняющиеся дома. Заготавливали припасы. Вместе с ними мы менялись у окон. Перекидывались парой фраз в затишье, иногда даже устраивали музыкальные вечера. В одной из квартир было работающие пианино, когда вечер выдавался особенно тихим, я на нем играл. Пару раз слышал, как мне с той стороны аплодировал Фриц. – слушай, может наш дом не уничтожили лишь потому что им нравится твоя музыка?- шутили братья по оружию. В один тихий вечер мы с виктором сидели в комнате с пианино, мы не разговаривали, уже было не о чем, мы лишь смотрели куда-то вдаль, и думали о тех старых днях. В комнату постучали И вошла бодрая француженка с красным крестом на рукаве– Бонжур, господа, вы так далеко ушли, что я еле вас нашла Я бросил удивлённый взгляд – сбежала б ты подальше... Как Катя тебе велела... – да разве я могла? Вы ж мои лучшие друзья и подружки! Как мне без Кати и Миши, как мне без вас? Кстати....– вай немного озадачилась- А где они ? Мы потупили взгляд, мы не могли сказать что с ними стало, мы морально не могли взять на себя ответственность так расстроить романтичную девушку. – неужели..... Не выдержав груза вины, ее осуждающий грустный взгляд, я развернулся к пианино и начал играть подпевая себе под нос: пусть он вспомнит девушку простую, пусть услышит как она поет, пусть он землю бережёт родную, а любовь, катюша сбережёт....