Кровная связь

      Гарри лежал на кровати, в сотый раз прокручивая в голове одни и те же тревожные мысли о том, что ему пришлось пережить, и о том, почему его всеми силами стараются держать в неведении. Он не получал никаких новостей, лишь короткие «отписки» от Рона и Гермионы, а также немногословные наставления от Сириуса.       В десятом часу вечера он внезапно услышал тихий треск посреди своей комнаты.       От испуга Гарри резко схватил свою палочку и выставил её в пространство перед собой.       — Люмос!       Раздался яркий свет на кончике палочки, и парень увидел перед собой Арию. Она лишь молча поднесла палец к губам, давая понять, чтобы тот не шумел. Затем девушка с ехидной ухмылкой подошла к двери и наложила запирающие и заглушающие чары. Вознеся правую руку, она заставила светильник на столе зажечься.       — Ария! Как? Что ты тут делаешь? Что ты сделала с дверью? Как ты тут очутилась? Что происходит?       — Тише, тише. Так много вопросов.       — И так мало ответов! Ария, я жду объяснений!       — И я всё тебе расскажу! — с улыбкой ответила девушка, схватив Гарри за руки и присев вместе с ним на кровать. — Но для начала давай сядем и ты успокоишься.       — Я спокоен.       — Оу, это обидно. Я надеялась, ты как минимум будешь изумлён и обескуражен.       — Ария, мне не до твоих шуток. Ты не представляешь, что мне тут приходится переживать…       — Ты прав, не представляю, — перебила его подруга. — Именно поэтому я здесь. Я хотела навестить тебя и обо всём поговорить.       — Но как ты тут оказалась? Неужели тебя послал Дамблдор?       — О, нет, милый. Если Дамблдор узнает, что я тут была, — я покойница. Пожалуйста, пообещай, что никому не расскажешь. И что весь этот разговор останется между нами.       — Хорошо, — тут же согласился друг. — Но я всё ещё не понимаю, что происходит.       — Давай тогда по порядку. Для начала: привет! Я беспокоилась за тебя и решила навестить. Как я это сделала? Я трансгрессировала. Как я обошла запрет? Я переместилась из Запретного леса. Чтобы никто не смог меня отследить, мне пришлось провести один ритуал. — Ария достала из кармана артефакт и показала Поттеру. — Это Асцендент.       Девушка поведала Гарри свою заготовленную историю о том, что представляет из себя артефакт и как именно за счёт полнолуния ей удалось скрыть свою магию с его помощью. Не вдаваясь в детали, она объяснила, что укрепляет с ним связь, чтобы пробудить воспоминания.       Не раскрывая всей правды, Ария рассказала Поттеру ровным счётом то же самое, что и Теренсу.       — Так что, пока он при мне, мою магию не отследить сегодня.       — Невероятно…       — Спасибо! — Улыбнулась девушка.       — Но почему ты вдруг решила меня навестить?       — Может, я соскучилась! И ты не отвечал на мои письма. Почему?       — Какие письма? Я ничего не получал от тебя…       — Я писала тебе раз пять! Как не получал?!       — Ни разу…       — Очень любопытно… В любом случае, после всего, что произошло, я беспокоилась за тебя. Неужели ты забыл, кто предупредил тебя насчёт кладбища? Теперь ты веришь, что у меня было видение?       — Да. Прости, что сразу не поверил. Но я до сих пор не понимаю — как? И почему ты видела это?       — Я была права, и нас проклял один и тот же волшебник. Том Реддл… Скажем… Сделал с моей матерью нечто, когда она была беременна мной, — соврала девушка, желая хоть немного поделиться наболевшим с человеком, который мог бы её понять. — Но это большая тайна. Я не хотела бы это обсуждать, к тому же, мне не так много удалось узнать пока. Поэтому я и экспериментирую с Асцендентом. Обещай, что не выдашь меня…       — Понятно. Хорошо, я обещаю.       — Спасибо. Так, как ты тут справляешься?       — Честно говоря, я понимаю тебя всё больше изо дня в день. Мне стали сниться кошмары о той ночи, и я даже представить не мог, каково тебе было проходить через такое тогда. Теперь могу.       — Они и по сей день меня навещают. Я понимаю тебя. Мне жаль. Но я подозревала, что ты столкнёшься с подобным. И вот, у меня есть с собой пару склянок зелий для снов без сновидений. Возьми.       — Спасибо, Ария… — обречённо ответил Поттер.       — Не за что.       — Ария, что там происходит? Есть какие-то новости? Рон и Гермиона не пишут ровным счётом ничего дельного, лишь отписываются о том, что расскажут всё при встрече. Но когда будет эта встреча — мне никто не говорит. Сириус общается со мной так, будто я в чём-то провинился, присылая лишь короткие наставления о том, чтобы я не высовывался. И… Я не понимаю, что происходит? Может, ты знаешь хоть что-то?       — Дамблдор и мне запретил писать тебе о происходящем. Скорее всего, это из-за него ты не получил ни одного моего письма. Я постоянно нарушаю всё, что можно и нельзя… Думаю, Рон и Гермиона получили такой же запрет. Сов могут перехватить, и обсуждать подобные темы в письмах рискованно.       — Но ведь можно связаться и другим способом! Я не понимаю! Почему они все ведут себя так, будто меня это всё не касается? Я так зол, Ария! Это ведь я его видел, я с ним сражался, а Дамблдор ведёт себя так, будто я не могу за себя постоять или он мне и вовсе не доверяет! И я…       — Гарри, Гарри, успокойся, — перебила его девушка. — Я понимаю тебя. Я тоже удивлена, что тебя держат в глухом неведении. Видимо, Дамблдор просто думает, что бережёт тебя. Я знаю, что ты восхищаешься им, но, если честно, он порой тот ещё чудила.       — Я сейчас так злюсь, что даже соглашусь с тобой.       — Я доверяю ему, но чем больше его узнаю, тем больше склоняюсь к тому, что он приверженец высшей цели и всеобщего блага. В его понимании мира — цель оправдывает средства, а благо коллектива превыше блага одного человека. Я приняла его таким, какой он есть, и ты не принимай на свой счёт все его решения. Поверь, у него сейчас столько проблем и забот с Министерством, что у него просто нет времени анализировать более детально, как лучше тебя защитить.       — Но какие у него дела в Министерстве? От чего меня защищать?!       — А ты не получаешь Ежедневный пророк?       — Получаю, конечно.       — Оу, так ты должен быть в курсе…       — В курсе чего?       — Ты точно читал его?       — Конечно! Если бы поместили что-нибудь о Волан-де-Морте, это был бы большой заголовок в самом начале, не так ли?       — Разумеется. Если бы только в его возвращение ещё кто-то верил. — Ария достала из кармана мантии страницу Ежедневного пророка с публикацией о сумасшествии и лжи Гарри Поттера. — Вот, читай.       — Я не понимаю… Как они могут не верить, что за чушь обо мне написана? — Казалось, Гарри был готов взорваться от злости и недоумения.       — Я была сегодня и у Теренса, и мы тоже были в шоке. Он предположил интересную мысль о том, что это первая стадия из пяти принятия неизбежного: отрицание. Я поэтому и решила тебя навестить. Мы с Теренсом хотели, чтобы ты знал, что есть люди, которые тебе верят. Мы уверены, что их больше, чем может показаться на первый взгляд. Ну, а остальным… Нужно дать время дойти до стадии принятия и осознания… Не все такие храбрецы, как гриффиндорцы. Ты должен быть готов к этому.       — Даже если так, зачем скрывать всё это от меня? Тем более я должен быть в курсе! Я должен быть с ними! Я должен быть с Дамблдором! Я не понимаю, зачем он снова отправил меня к Дурслям?! После всего, что произошло!       — Хм. Я не знаю, чем именно заняты твои друзья пока, но я точно знаю, зачем держать тебя у Дурслей.       — Неужели? Что ж, просвети меня!       — Это магия крови. Я много её изучала… По своим причинам. Факт добровольного принятия тебя в свою семью кровными родственниками усиливает добровольную жертву крови твоей матери. Защита твоей мамы в стенах этого дома нерушима, и для Тома Реддла ты неприкосновенен и невидим. Тебя просто спрятали, пока Дамблдор занят улаживанием конфликта в Министерстве и призывом сторонников на нашу сторону. Прояви терпение, все в курсе, что без тебя никуда. Но я согласна с тем, что можно было бы объяснить тебе всё заранее, а не держать в отчаянной неизвестности.       — Спасибо. Правда, спасибо. Ты всегда понимала меня. Я и не знал про магию крови… Почему мне никогда не говорили об этом? Я бы видел хоть какой-то смысл и утешение от этого знания. Особенно учитывая, какие люди мои родственники… Они ведут себя так… Словно…       — Словно в их организме не хватает… Пули?       Гарри внезапно рассмеялся, и Ария вместе с ним.       — Я всё равно ужасно злюсь, что меня прячут. Я не хочу прятаться, я должен быть вместе со всеми! А не здесь.       — Слушай, отдыхай, пока можешь, всё равно никуда не денешься. Я уверена, в будущем тебя ждёт столько работы, что даже умереть будет некогда.       Гарри усмехнулся и внезапно посмотрел на Арию с некоторым подозрением.       — Ты знаешь, кого я видел на кладбище? Среди Пожирателей смерти.       — Ты про Люциуса Малфоя, я так полагаю. Дамблдор сообщил мне.       — Как Малфой поживает?       — Думаю, прекрасно. Я не знаю, мы расстались ещё до того, как это стало мне известно.       — Это верное решение, Ария. Ничего хорошего от него не увидишь.       Ария лишь грустно улыбнулась и затеребила кулон на шее. Ей вовсе не хотелось об этом говорить. Она быстро перевела тему, и друзья стали оживлённо обсуждать всё на свете, потеряв счет времени.       В третьем часу ночи Ария опомнилась и поспешила попрощаться с Гарри, чтобы вернуться в Хогвартс. Луна вот-вот должна была уйти, и девушка рисковала быть обнаружённой. Друг ещё раз поблагодарил её за то, что она его навестила, и обнял на прощание.       — Гарри, всё будет хорошо, — нежно сказала Ария. — Главное помни: меня здесь не было. Если тебе начнут рассказывать всё то же самое второй раз, я буду очень признательна, если ты удивишься.       Гарри молча поджал губы и кивнул в знак согласия.       Спустя несколько мгновений девушка трансгрессировала обратно в Запретный лес.

***

      Ария очнулась утром в больничном крыле. Открыв глаза, она с ужасом подскочила, бормоча себе под нос:       — Печать Певереллов…       — Печать пэрвэ-что? — Раздался голос прямо перед её больничной койкой.       Сон в глазах окончательно развеялся; Ария подняла глаза и увидела перед собой профессора Снейпа. Он был мрачнее тучи, и по выражению его лица было понятно, что девушке однозначно сейчас за что-то влетит.       От волнения Ария снова взялась за своё:       — Мне кажется, это не моя кушетка. Как постоянный клиент, я думаю, я уже имею право застолбить за собой любимое место.       Снейп гневно посмотрел на неё и сквозь зубы грозно вымолвил:       — Тебе кажется всё это очень смешным? Для тебя это всё — очередное веселье?!       — Не понимаю, о чём вы, — спокойно ответила Ария, словно нарываясь.       — Неужели?       — Я не помню, что…       — Хватит врать! — громко перебил её профессор. — Какого чёрта тебя понесло ночью в Запретный лес?!       — Просто чтобы прояснить: вы недовольны тем, что я была в Запретном лесу, или всё же тем, что я вру?       — Конкретно в данный момент я недоволен твоим показным нахальством, — строго заговорил Снейп в своей привычной протяжной манере. — Ну, а тот факт, что если бы эльф-домовик не заметил тебя и не проследил, то никто бы не вынес тебя посреди ночи без сознания из самой гущи леса, приводит меня в полнейшую ярость. — Профессор сделал небольшую паузу, наконец поймав вину и стыд во взгляде Арии. — И, возможно, тебя это шокирует, но абсолютно всем не нравится, когда им врут.       — Неправда! Им не нравится узнавать о том, что их обманули, — снова съязвила девушка.       — Прекрати! Ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергла?! Особенно после всего, что произошло! Так сильно не терпится умереть?! — Казалось, Снейп теряет самообладание.       «Мне не впервой», — подумала Ария и молча ухмыльнулась.       — Нет, я в абсолютном замешательстве, — недоумевающе вздёрнув брови, заключил профессор и направился в сторону выхода. — Я просто схожу тебе за ядом, и покончим с этим прямо сейчас.       — Профессор Снейп! — привстав с кушетки, крикнула Ария, и тот резко обернулся. — Простите меня. Позвольте мне всё объяснить.       — Приятно знать, что хотя бы угрозы на тебя ещё действуют.       — Это всё из-за полнолуния. Мне нужно было провести обряд, который бы помог мне кое-что прояснить.       — А Хогвартс в этом месяце полнолуние решило обойти стороной?       — Нет, это нужно было сделать именно в Запретном лесу.       — Сделать что?       — Прошу, поверьте мне. Дамблдор знает про мои эксперименты. И поверьте, больше всего на свете я бы хотела рассказать вам абсолютно всё. Но, к сожалению, сейчас я не могу этого сделать. Вы должны меня понять, ведь вы и сами не до конца честны и открыты со мной.       — В каком месте? — Брови Снейпа поползли наверх.       — О чем вы отчитываетесь Дамблдору, прибывая в Хогвартс летом так часто?       — Не смей сравнивать.       — Дамблдор сравнивает. Он наш лидер, и он диктует, что нам скрывать от остальных, а что нет. Если вы больше не доверяете мне, то ему-то вы точно доверяете.       Снейп лишь молча злобно на неё уставился.       — Я обещаю, в Запретный лес я для этого больше не пойду, — тихо и виновато промолвила девушка. — Прошу, не злитесь. Когда вы злитесь, я сама не своя.       — Я злюсь почти всегда.       — Ну, а я почти всегда сама не своя. Давайте уже разрывать этот порочный круг…       Выражение лица Снейпа оставалось каменным и непреклонным. Ария поджала губы и тихо повторила:       — Профессор Снейп, я обещаю.       — Поклянись, — стиснув зубы, тихо вымолвил он.       — Я клянусь, — глядя прямо ему в глаза, уверенно ответила девушка.       Недовольно выдохнув, профессор стремительно направился к выходу, приговаривая себе под нос:       — Неуправляемая. Тебя хоть на цепь сажай. И прямиком в Азкабан. Посмотрим, какие шутки придут тебе в голову там.       — Надеюсь, смешные, иначе в чём смысл… — так же пробубнила Ария ему вслед.

***

      Задумка Арии сработала. Вернувшись обратно в Запретный лес в последние минуты уходящей Луны, девушка тут же свалилась без сознания и погрузилась в очередное воспоминание.       В этот раз ей удалось его направить: она целыми днями размышляла о крестражах, и её память подарила ей подсказку.       Вечером следующего дня Ария получила указание от профессора Снейпа последовать за ним в кабинет директора.       Снейп открыл ей проход на винтовую лестницу и молча удалился.       Поднявшись наверх, Ария вошла в помещение и увидела профессора Дамблдора, задумчиво глядевшего в окно.       — Профессор Дамблдор, вы хотели меня видеть?       — Да, Ария, проходи.       Дамблдор выглядел очень обеспокоенным и невероятно вымотанным. Он слегка осунулся, а в руках был лёгкий тремор. Это лето выдалось для него весьма насыщенным чередой разных крайне стрессовых ситуаций.       На плечах Дамблдора лежала огромная ответственность, и он не имел права сплоховать. Казалось, он совершенно не позволял себе никакого отдыха, даже небольшой передышки.       После всего, что произошло, директор постоянно был в разъездах, занимаясь своей миссией. Большинство встреч, которые он проводил, были весьма опасными и напряжёнными.       Помимо собственных задач, Дамблдору приходилось курировать и направлять массу людей, параллельно планируя достижение их общей цели: победы в грядущей войне.       Не имея сил и не располагая лишним временем, директор сразу задал вопрос Арии прямо в лоб:       — Ты что-то видела?       — Да. Профессор, с вами всё в порядке? Хотите, я заварю вам чай?       — Спасибо, Ария, не беспокойся обо мне. Со мной всё в полном порядке, — смягчив тон, ответил директор с улыбкой. — А чай уже заварен. Прошу, присаживайся. — Дамблдор указал на место, и они оба сели за его стол напротив друг друга. — Расскажи, что ты вспомнила?       — Профессор, вам известно что-нибудь о печати Певереллов?       — Печати? Не припомню такого…       — Она была очень важна для… — Ария запнулась, не зная, как именно ей стоит теперь называть своего отца в присутствии Дамблдора.       Все это было очень тяжело для неё. Она росла с ним, жила под одной крышей, искренне любила, а затем тридцать лет провела не просто где-то, а прямо в его душе. И в его голове. В его воспоминаниях.       Казалось, что даже не помня всё ещё многих деталей о нём, Ария знала своего отца наизусть. Чувствовала сердцем.       И, несмотря на то, что девушка узнала горькую правду о своём отце и чувствовала крайнее разочарование и стыд, где-то в глубине её души всё равно проглядывало это подлое и омерзительное чувство, что она предаёт его.       — Для Тома, — тихо вымолвила Ария. — В одном из воспоминаний в дневнике была информация о том, что он крайне хотел ей завладеть. Но, к сожалению, я не смогла вспомнить, что именно это за предмет.       — Почему это было так важно для него? — уточнил директор.       — Я думаю, это семейная реликвия. Для Тома она означала, пожалуй, самое важное подтверждение его родства с великими магами древности. И он просто жаждал заполучить её себе.       — Ты думаешь, это может быть крестраж?       — Думаю, да. Дело в том, что это воспоминание было весьма близко к другому, не менее важному воспоминанию.       — Какому же? — Слышав, как девушка запинается, директор её подталкивал.       — Воспоминанию о том, как Том убил своего отца и всю его семью. Он ненавидел отца больше всех, и это убийство для него — самое важное в его мемориале памяти о своих жертвах. Думаю, эти воспоминания стоят рядом не просто так. Я уверена, они связаны. И, кажется, я понимаю, почему. Я думаю, каждый крестраж что-то символизирует, ведь чтобы поместить в него часть своей души, это должен быть не просто предмет. Это должно быть что-то сокровенное и значимое, что тем или иным образом повлияло на его судьбу. И в то же время, учитывая значимость этих предметов, они могут служить своего рода некими трофеями.       — Трофеями? — Удивился Дамблдор. — Это как после охоты? Думаешь, Волан-де-Морт настолько стремится к символизму?       — Да, вы верно подметили, что они подобны трофеям, которые охотники вешают на стену как символ своей победы над другим существом, которое боролось и не хотело быть пойманным. Будучи серийным убийцей и имея психопатическое расстройство личности, Том однозначно получает удовольствие от своих деяний. Для людей подобного склада очень свойственно оставлять себе различные предметы, связанные с жертвой или их убийством. Такие «трофеи» подтверждают победу над их жертвами и помогают сохранить в памяти все детали, чтобы переживать их снова и снова. Более того, такие предметы выполняют связующую психологическую функцию убийцы с жертвой, несмотря на смерть последней; и это очень похоже на магическую сущность крестража. На то, как он работает. Как создаётся.       — Откуда тебе всё это известно?       — Мне пришлось немного изучить магловские работы психиатров об известных серийных убийцах. Чтобы лучше понимать, как мыслит Том и почему. Среди магической литературы мне не удалось найти подобных работ. Подобная параллель с трофеями у маглов должна дать нам лучше понять, какие именно предметы Том мог выбрать в качестве крестражей. Ведь, если мыслить метафорически, трофей для маглов всё равно что крестраж для волшебника. Тот тоже прячет частицу души после убийства. И не является обычным предметом.       — Что ж, это очень необычный и интересный подход к делу. — Казалось, Дамблдор был поражён этой идеей.       — Спасибо. Я пришла к выводу, что важнейшая реликвия, подтверждающая родство с великими волшебниками, стала бы идеальным и символичным трофеем после убийства отца-магла. И я думаю, печать Певереллов — это крестраж. Но чтобы понять, что именно это за предмет и где он находится, нужно изучить вопрос глубже. У вас ещё остались нужные связи в Министерстве? Найдите дело об убийстве Тома Реддла-старшего. Думаю, там просто обязана быть какая-то зацепка.       Увлёкшись своими рассуждениями, Ария внезапно добавила с улыбкой:       — Поразительно, он словно прячет что-то у всех на виду, а мы даже вплотную не можем разглядеть, что и где…       — Да… Ты действительно очень хорошо знаешь своего отца, — тихо ответил директор, пристально глядя в её глаза.       От этой фразы Арию резко охватило чувство удушения, и её лицо чуть ли не перекосило.       Было похоже, что девушка восхищается тем, о чём говорит. Словно меж строк её рассказа были невидимые слова: «Это так просто и элегантно, что гениально и чуть ли не романтично».       Заметив увлечённость рассказчицы, Дамблдор нашёл слова, которые заставили её опомниться.       Его крайне беспокоила далекая, но всё ещё сквозившая привязанность девушки к родному отцу.       Он понял, что Ария обладает хорошей дедукцией и очень хорошо знакома с историей с позиции и точки зрения Волан-де-Морта.       Профессору показалось весьма опасным, что девушка день за днём проживает эту историю глазами отца-убийцы.       Она проживает его историю, где ясна мотивация и предпосылки Тома Реддла, а все его жертвы обезличены.       Дамблдор решил, что Арии не хватает видения ситуации с другой стороны. Со стороны жертв его преступлений. Ей не хватает анализа боли и последствий, что Том принёс в мир.       И чтобы убедить её окончательно в том, что она всё понимает о своём отце верно и поступает правильно, Дамблдор решил пойти на весьма крайнюю меру.       Профессор рассказал Арии об Ордене Феникса и изъявил желание, чтобы девушка посетила несколько собраний.       Присутствуя на некоторых собраниях, Ария прочувствует весь спектр эмоций и точек зрения: не только её отца, но и тех, кто страдает от его деяний. Возможно, некоторые истории также помогут вспомнить что-то ещё. А хорошая дедукция девушки поможет сопоставить все факты и проанализировать ход мыслей Волан-де-Морта.       О своих догадках Дамблдор велел докладывать только ему, а о причинах присутствия на собраниях молчать, ссылаясь на него.       Директор понимал, что Ария должна испытывать тяжёлый душевный раздрай.       Он боялся, что её психическая защита сработает так, что девушка с головой окунётся в видение происходящего глазами Тёмного лорда и решит снова оправдать своего отца, признать его гениальность и вернуться к нему, наплевав на все контракты, чтобы сбежать от собственного чувства вины, а также страха и одиночества. Ведь, в конце концов, это просто её фамильная черта — мастерски обманывать Смерть.       Поэтому, как бы тяжело ей ни было, просто необходимо напоминать ей о том, что её отец — абсолютное зло, а его поступкам нет оправданий.

***

      Ария вернулась к себе в комнату довольно поздно. Она обдумывала то, как взрослые отреагируют на присутствие пятнадцатилетней девушки на собраниях Ордена Феникса, где во всех деталях обсуждают былые и грядущие зверства и преступления Тёмного Лорда и его приспешников, обмениваясь стратегически важными разведданными. От этого ей было не по себе.       Помимо того, что ей практически каждую ночь во сне приходилось проводить в воспоминаниях своего отца, которые вернулись к ней и повторялись по кругу, теперь ей предстояло переживать это и наяву.       Слушать истории потерпевших во всех подробностях. Выслушивать рассказы протестующих о том, каким чистым злом является её отец, которые совершенно не догадываются, кем ему приходится Ария.       Девушка понимала, что к чему. Но слышать о всех тех мерзостях, что творил её отец, и о том, как все мечтают, чтобы он канул в лету, казалось невыносимым. Она чувствовала, будто приложила к этому руку и несёт часть ответственности за его деяния, помогая ему и оберегая в прошлом.       Она испытывала предательский и скверный стыд за свою былую любовь к собственному отцу. Её разрывало на части от того, что она будто вынуждена презирать себя за самое светлое и чистое на свете: за свою любовь.       Более того, её чувство вины укрепляло осознание, что где-то далеко-далеко, в самых скрытых уголках её души, она продолжала его любить и жалеть.       Возможно, Дамблдор был прав в своих опасениях касательно отца девушки. Ария слишком хорошо знала его историю и слишком плохо историю его жертв.       Всего через неделю, шестого августа, Ария уже должна была явиться на своё первое собрание в сопровождении профессора Снейпа.       Ожидая этого дня, девушка окончательно погрузилась в депрессию. Будто сотня дементоров высасывали из неё последнее желание жить. Она ничего не хотела делать и больше ничего не хотела вспоминать.       Ария лишь целыми днями сидела во дворе со своим котом Рамзесом, гладя его одной рукой и теребя кулон на шее другой.       Этот кулон был единственным, что по какой-то сокровенной причине приносило ей невероятное тепло. Каждый раз, когда девушку настигали тревожные мысли, она рефлекторно хваталась за него пальцами, ощущая покой и облегчение. Словно он был зачарован и скрывал в себе невидимую и таинственную поддержку.       Профессор Снейп довольно быстро сменил гнев на милость и старался подбодрить свою ученицу, как только мог. Он действительно привязался к девушке, проводя столько времени вместе с ней, и стал не только переживать за неё, но и в какой-то мере опекать.       Но чем ближе был день первого собрания, тем чаще профессор стал заводить разговоры о подготовке к этому мероприятию, что погружало Арию в невероятную тоску.       Дни сменялись один за другим, и шестое августа подкралось совсем незаметно.