Give it a name

      Честер кричит в микрофон, раз за разом, снова и снова, одни и те же слова. Чуть-чуть выше, чуть-чуть резче, по-другому расставляя акценты и возвращаясь обратно. Он поёт, пока есть силы, и поёт, когда они заканчиваются. Нет сомнений, что сегодня он будет ночевать в студии. Последние двадцать минут ему сложно сосредоточиться на записи, он думает только о том, чтобы упасть наконец на диван и закрыть лицо руками, заткнуть уши, только бы не слышать недовольный голос Майка. Честер видит выражение лица Шиноды между дублями и понимает, что до этого дивана ещё очень долгий путь. Майк тоже устал, Чез видит это так же ясно, как строчки текста перед собой. И, так же как эти надоевшие строчки, он может видеть Майка, не открывая глаз, видеть синяки под глазами и хмурую складочку между бровей, досадливо поджатый уголок губ. Майк на студии с самого утра, ни свет ни заря, он приехал гораздо раньше, чем Честер, и Чез вообще не представляет, откуда у этого человека столько сил и упрямства. Он бы хотел отправить Шиноду отдыхать, но ха-ха, проще изобрести вечный двигатель, чем заставить Майка перестать работать, когда он ещё не удовлетворён результатом.       – Сейчас было хорошо, разве нет? – бормочет Брэд, закрыв лицо ладонью. Он всё ещё здесь, хотя остальные давно сбежали. Почти такой же упрямый трудоголик, как Шинода.       Майк только дёргает щекой, не отрывая глаз от монитора. Честер без очков и не может разобрать, что написано на толстовке Брэда, он щурится, отвлекается, пропуская момент, когда Майк делает ему знак приготовиться к записи, и не успевает вступить вовремя.       Он судорожно втягивает носом воздух и переводит взгляд на Шиноду. Тот ничего не говорит, ему не надо ничего говорить, чтобы Честер понял. Он только раздражённо поджимает губы, и Чез уже готов извиняться. Боже…       Честер хотел бы, чтобы Брэд за него вступился, но понимает, что этого не будет. Не потому, что Дэлсону плевать, а потому что он знает, что это бесполезно, они только ещё больше времени и нервов потратят на выяснение отношений, но петь всё равно придётся. А Брэд здесь как раз для того, чтобы не допустить скандала, но об этом вслух никто не говорит.       Поэтому Честер просто поёт ещё раз, и ещё раз, и ему кажется, что он сейчас бессильно разрыдается, и он точно уверен, что Майк тоже это видит. И поэтому испуганно моргает, когда Майк легонько улыбается.       – Хорошо, Чез, молодец. Давай ещё раз так же.       «Молодец», слышали? У Честера мурашки по спине идут от восторга. И ему не нужно знать, – хоть на краю сознания и бьётся догадка, – что Майк просто манипулирует им с помощью этой жалкой похвалы. Потому что Шинода знает, как заставить Честера делать то, что ему нужно. Чез поёт, едва не срываясь в хрип, и поёт идеально, а на внутренней стороне век отпечаталась подаренная ему улыбка.       Дубль записан, Шинода говорит: «отлично». Шинода говорит: «вот оно, Честер, ты гений». Шинода улыбается и продолжает щёлкать мышью. За его спиной Брэд, встрепенувшись, делает страшные глаза в сторону Майка и показывает Чезу большие пальцы вверх. Честер смеётся, он почти в эйфории, хоть и думал минуту назад, что этот день окончательно похерен. Майк говорит: «хорошо, хватит на сегодня» и кивает Честеру, что он может быть свободен. «Наконец-то», – мягко смеётся Дэлсон, хлопая Майка по плечу, обнимает выползшего из кабинки Чеза и сваливает на космической скорости, пока Майку в голову не пришла ещё какая-нибудь идея.       Честер падает на освободившийся стул, закидывает ноги на край стола, в полутьме наблюдая, как пальцы Шиноды порхают над клавиатурой. Сам не замечает, как глаза закрываются, засыпает мгновенно, голова падает на грудь. Вздрагивает, когда тёплые пальцы касаются плеча.       – Езжай домой.       Чез мотает головой – ему не хватит моральных сил даже до такси дойти, не то что самому вести машину. Майк улыбается ему и тянет за собой, заставляя подняться. В гостиной Честер наконец падает на диван, чувствуя себя старой развалиной.       – Пива хочешь? – Майк берёт банку из холодильника, открывает с тихим щелчком. Честер снова мотает головой, и Майк молча приносит ему бутылку воды, садится рядом. Честер благодарит и надолго присасывается к горлышку.       – Злишься на меня?       – Нет, конечно.       Какое там. Конечно, он не злится. Это было бы смешно. Ведь Майк не придирается, он просто лучше знает, что они должны получить в итоге. Можно было бы злиться, если бы он требовал невозможного только от Честера, но это не так. Все ребята, включая самого Майка, всегда пишут хренову тучу дублей, перебирая все варианты, все вкладываются одинаково. Просто голос – такой тяжёлый в настройке инструмент, слишком много факторов могут повлиять на исполнение. Злиться здесь можно только на собственную психологическую нестабильность.       Шинода прикладывается к пиву, а потом целует Честера в висок.       – Не думай, что я не вижу, как ты стараешься. Ты молодец, серьёзно.       Мурашки ползут по рукам вверх, и Честеру кажется, что его знобит. Если бы ему сейчас сказали, что теперь он будет работать бесплатно, он бы даже не заметил. Всё, что ему нужно, это чтобы Майк был им доволен. Чтобы Майк ему улыбался, чтобы он был рядом, чтобы позволял быть рядом, позволял касаться. Честер робко улыбается и сползает ниже, приваливается к Майку, жадно впитывая его тепло, чувствует его руку на своём плече.       –Иногда мне кажется, что ты меня боишься.       Он произносит это легко, словно это что-то совершенно обычное, что-то, что лучшие друзья обсуждают друг с другом. Честер замирает в ступоре, он не уверен, что хочет говорить на такую личную тему. Ему банально страшно, что он скажет что-то лишнее, а потом сожрёт себя изнутри. Он не боится Майка. Это не так называется.       – Честер? – Шинода склоняется над ним, пытаясь заглянуть в лицо. – Я перехожу черту?       В голосе Майка слышатся требовательные нотки, и Чез не может дальше отмалчиваться.       – Я боюсь тебя разочаровать, Майки, – он шумно выдыхает и выдерживает прямой взгляд, – до дрожи и истерик боюсь, что ты будешь мной недоволен.       Шинода ухмыляется и смотрит в сторону:       – Я не думаю, что такое может случиться.       – О, я в этом офигенный мастер, не сомневайся, – Честер горько смеётся и прячет лицо в ладонях.       – Перестань.       Шиноде это не нравится. Он в курсе многого из того, что происходит у Чеза в голове, и его это беспокоит. Он знает о многом, он видел его истерики и переживал вместе с Честером приступы паники. Он всегда был Честеру ближе, чем кто-либо.       И он это знает.       – Ты ведь знаешь, да?       Майк хмурится, отпивает из банки и ставит её на пол.       – О чём ты?       Смотрит внимательно, прожигая тёмными глазами насквозь.       – Все знают. Я понимаю, это заметно, я просто не могу это скрыть, – Честер бормочет невнятно, нервно мнёт в пальцах ткань футболки. – То, что я…       Он не может сказать, это для него слишком, смотрит беспомощно. Пожалуйста, Майки, не заставляй меня.       – Я знаю, Чез.       И Честер кивает. Это хорошо. Хорошо, когда у него нет секретов от Майка, когда не надо лгать и выпутываться, если случайно выставил лишнее на показ. Так намного легче. И то, что он продолжает сидеть рядом, обнимать за плечи – от этого тепло. Майк не выглядит шокированным или расстроенным, не ругается и не уходит. И правда знал. Честер позволяет себе расслабиться.       – Тебе нужно поспать, – Шинода достаёт из кармана мобильный, печатает что-то – смс или очередные заметки с новыми идеями. Его голос звучит спокойно и собранно, и Честер не может с ним спорить.       – Не буди меня, когда будешь уходить, ладно?       Он вообще не хочет, чтобы Майк уходил.       – Ага.       Честер закрывает глаза, чувствуя его рядом.              ***       А просыпается один.       Осоловело трясёт головой, широко зевает, вытягивается на диване, разминая затёкшую шею. За окном только рассвело, и какого чёрта он проснулся в такую рань? Ребята не появятся раньше десяти, Честер ложится удобнее, упираясь кедами в подлокотник, в твёрдом намерении уснуть снова.       Он даже не расстроен. Так и должно быть. Всё равно он получил больше, чем мог рассчитывать.       Входная дверь хлопает, заставляя Чеза недовольно поднять голову и сонно прищуриться.       – Привет, – Шинода улыбается солнечно, у него в руке картонная подставка с двумя стаканами кофе.       Честер глупо моргает. На Майке та же красная рубашка в клетку, что и вчера, а обычно идеально уложенные волосы растрёпаны, как будто он только что проснулся.       И это значит…       Честер улыбается.