Общие интересы

Домовики обнаглели. Люциус чувствовал это во взглядах, чувствовал в тоне разговора, ощущал в манере носить наволочку. Многое из того, что было прежде, ушло, и мало осталось тех, кто не притворялся, будто не помнит о прошлом. Люциус отлично помнил, что прежде домовикам и в страшном сне не приснилась бы идея явиться к хозяину с требованием — плохо завуалированным под просьбу — трех выходных в честь празднования Эндери. Люциус понятия не имел, что такое Эндери, поэтому просто пожелал челобитчикам, чтобы их всех забрали инфери, а потом аппарировал в кабинет, со скрипом выдернул ящик стола, добыл из глубины хроноворот и крутанул так, что песочные часики превратились в золотистую сферу. Хроноворот ему давным-давно преподнесли в подарок. Имени дарителя Люциус не называл ни под Круцио, ни под огневиски, ограничиваясь туманным «один друг из Министерства». Судя по встроенным чарам, благодаря которым прибор не мог видеть никто, кроме владельца, друг был очень близким. Хроноворот перенес Люциуса на большой каменный балкон. Когда голова перестала кружиться, а пол — качаться, Люциус шагнул к парапету и огляделся. Вокруг простирался город, явно не знакомый с автомобилями, рекламными агентствами и приличной системой канализации. На этот раз Люциуса действительно закинуло очень далеко — то есть давно. — Кто ты? — Прозвучавший за спиной голос явно принадлежал человеку, привыкшему принимать решения и отдавать приказания. — Эльф? И как ты здесь оказался? Люциус еще раз окинул взглядом панораму, отметил, что находится на самом высоком балконе, сложил два и два и обернулся. — Я маг, — сказал он. — Люциус Малфой к твоим услугам. — Я знаком с магами. — Человек был высок, черноволос и уверен в себе. — Ты не из них. Говори, как ты сюда попал, или я прикажу повесить тебя на воротах Дейла. — А ты его правитель, как я понимаю? — Люциус не собирался нарываться — это, как обычно, выходило само собой. — Если хочешь, могу доказать тебе, что я волшебник. Что мне сделать? — Он с легким поклоном развел руки в стороны. Почему-то казалось, что с этим средневековым правителем они найдут общий язык. Правитель обвел балкон ищущим взглядом. Мысль о петле и палаче он, похоже, отложил в сторону. Нельзя сказать, что Люциусу это не понравилось. — Наполни чашу вином, — повелел правитель, указывая на большую каменную емкость в углу. Повеление вышло больше похожим на приказ. Люциус решил, что в прошлом у правителя Дейла не менее десятка лет армейской службы. Городок явно и не нюхал демократии. — Не могу, — признался он. — Еду или питье нельзя наколдовать из ничего. Первое исключение из закона Гампа. Теперь было бы логичным опять вспомнить про ворота и веревку, и Люциус на всякий случай потянулся к хроновороту, но взгляд правителя неожиданно утратил толику подозрительности. — Все так говорят, — сказал он. — А жаль. Насколько проще было бы жить, если бы не пришлось заниматься закупками вина у этих… — Не договорив, он сплюнул. Люциус тут же сообразил, что торговые связи Дейла чем-то омрачены. — Понимаю, — согласился он. — С закупками глаз да глаз нужен. То вместо южных виноградников норовят подсунуть северную кислятину, то год перепутают, а то отправят не туда — пока разберешься, пока вернешь свое. Да еще таможня… На слове «таможня» правитель хлопнул его по плечу. Очевидно, тут было замешано что-то личное. — Пойдем, — предложил он. — Я, Бард, правитель Дейла, предлагаю тебе, Люциус Малфой, разделить со мной трапезу. — С удовольствием, — Люциус улыбнулся. Несмотря на архаичность речи и сомнительный вкус в одежде — кэжуал плохо сочетался с грубой работы перстнями, — Бард ему нравился. Гриффиндорская прямота уживалась в нем со слизеринской подозрительностью, будто перемешали какого-нибудь Малфоя и нарциссиного кузена и вылепили единый образ.

* * *

— Отличное вино, — слегка растягивая слова, произнес Люциус. Он не лукавил — вино и впрямь было отличным, закупки себя оправдывали. Да и еда, хоть и непривычно приготовленная, оказалась лучше, чем он ожидал. — А почему ты спросил, не эльф ли я? Уши у меня нормальные. — Верно, — согласился Бард. После трапезы они перешли от стола к камину. Над прогоревшими углями плясали редкие языки пламени, косые лучи послеполуденного солнца стелились под ноги, герб Дейла над камином сурово сиял серебром мечей. Хотелось говорить о возвышенном и прекрасном. — И хорошо, что не эльф. Дейл не враждует с соседями, но скажу тебе прямо: эльфы — твари еще те. — Верно! — воодушевленно поддержал его Люциус, припомнив Эндери, зарплату и ежемесячные комиссии Министерства, проверявшие «условия соблюдения трудового договора со стороны работодателя». — Сначала клянутся в вечной верности, а потом не успеешь оглянуться, как он уже переметнулся к какому-то юнцу и такое ради него вытворяет, от чего у нормального эльфа уши бы дыбом встали! — Да и был бы юнец приличный! — Бард осушил свой кубок и тут же вновь наполнил оба. — А то ведь разница что в росте, что в возрасте — тролли смеются! О чем они вообще могут разговаривать? У одного — годы и годы за плечами, а у другого что? Подумаешь, одна-единственная победа, да и то без помощи дяди и брата не обошелся! И в очереди на трон не первый, и из лука я стреляю метче! Так нет же, подавай ему взбалмошного мальчишку! Не понимаю я этих эльфов. — И я. — Люциус отпил вина, которое за последний час стало будто бы еще лучше. — Вот ты — человек непредвзятый. Посмотри на меня: чистокровный маг, достоинство, осанка, фигура. Нас только по цвету волос за милю узнают! И этот… избранный — вечно лохматый, в достоинстве и чести понимает столько же, сколько Лонгботтом в зельях. Но ушастый считает, что он лучше меня! Где логика, а, Бард? Бард махнул кубком. — А-а, что тут говорить! Сначала играют в благородство — «ожерелье не возьму, плаща не надо — так доеду», а через месяц, глядишь, щеголяют в перстнях эреборской работы. Я-то знаю, какой там ювелир постарался! — Бард стиснул кубок с такой силой, что Люциусу показалось, будто серебро гнется под пальцами. — Под кинжалы еще подставляется, — сказал он с горечью. — А я его хоть когда-нибудь обижал? Ведь все для них: и наволочки, и кухня, и Нарциссе запретил блэковские традиции в мэнор тащить… И какова благодарность? — Они и слова такого не знают, — подтвердил Бард. — Эльфы, что тут скажешь. Верности от них не жди. И ведь знаю, что он не красавец, огнем-то хорошо опалило — небось, довел в свое время дракона, — но разве я на это смотрю? — Не во внешности дело, — согласился Люциус. — Кто-то родился Малфоем, а кто-то эльфом, кому как повезло. Но ведь и с умом у него, скажем прямо, дела не блестяще. Но я ведь терпел! — воскликнул он — вино высвободило и так не слишком крепко спавшую в нем тягу к театральности. — Я столько лет терпел этого тупого эльфа! И чего ради? — Выпьем, — решительно сказал Бард. — Выпьем за то, чтобы никакие остроухие больше не отравляли нам жизнь. Чтобы… как твоего зовут? — Добби, — сказал Люциус. — Подлый предатель благородного дома Малфоев. — Добби? — нахмурился Бард. — Странное имя для эльфа. — У наших все имена такие, — подтвердил Люциус. — А у вас разве иначе? — Того, о ком я тебе рассказывал, зовут Трандуил. — Транди! — радостно констатировал Люциус. — А ты говоришь — странно. Да у них почти одинаковые имена. И характер, видно, тоже. — Да уж, — вздохнул Бард. — И обликом, судя по всему, недалеко друг от друга ушли. А все равно — и невелика потеря, а жалко. — Жалко. — Люциусу тоже взгрустнулось. — Ведь почти родной. К ним как-то… привязываешься. Что-то музыкально тренькнуло — хроноворот предупреждал, что осталась минута до возращения. — Мне пора, Бард, — Люциус поднялся, ощущая нежелание покидать уютное место и человека, который его так хорошо понимал. — Волшебство больше не может удерживать меня здесь. — Возвращайся, если сможешь. — Бард положил руку на плечо Люциуса. — Я буду рад. У меня ведь нет никого, с кем бы я мог вот так откровенно поговорить. Люциус сглотнул застрявший в горле комок, и они крепко обнялись. Каждый чувствовал, что наконец-то встретил человека с родственным взглядом на жизнь.