Cold Little Heart

      Ярен вернулась в особняк Аслабеев. Ее по-прежнему трясло, все было как в тумане. В тот день события развивались слишком быстро, и ясность сознания никак не хотела к ней возвращаться. Накануне она решилась взять в свои руки судьбу их с Харуном брака, они провели ночь вместе, стали мужем и женой, казалось, что все идёт так, как она и мечтала — Харун в неё влюблён, она родит ему детей, он будет слушать ее. Она будет жить с ним в огромном особняке, откуда никто не посмеет выкинуть ее за «плохое поведение», она сможет сделать то, что не удалось Реян — стать госпожой дома Асланбей.       Когда Ярен решилась на близость с Харуном, она не знала, что чувствовала к мужу, но, как ни странно, доверяла ему, ведь в отличие от большинства окружавших ее людей, он никогда не отказывался от неё, не осуждал, хотя и знал о ней больше многих. К тому же она чувствовала свою власть над ним. Ещё после свадьбы она поняла, что Харун, хотя и притворялся психопатом, готовым сделать ее жизнь адом, был неравнодушен к ней. Он всегда с сочувствием относился к ней в те моменты, когда ей было действительно тяжело. Он не радовался ее неудачам, и даже защищал ее от Насуха, что до этого не делал никто — брат и отец редко решались что-либо возразить главе дома Шадоглу. Периодически она ловила на себе взгляды мужа, полные желания, и это льстило ей. К тому же, вопреки изначальным ожиданиям Ярен, Харун оказался джентльменом не только в присутствии ее семьи, но и когда они оставались наедине. Он был меньшим психопатом, чем большинство людей, с которыми она выросла в одном доме. Наоборот, он был сдержанным, редко выходил из себя, трезво смотрел на ситуацию.       И вот утром после брачной ночи, когда их брак окончательно перестал быть фиктивным, и Ярен была практически счастлива, все резко стало рушиться. Подслушанный Харуном разговор произвёл на него огромное впечатление, видимо, он разбил ему сердце. Она с страхом увидела в его глазах разочарование, чувствовала, как теряет все рычаги управления над мужем и ситуацией. Их сладкий сон стал ее кошмаром — он откажется от неё, она с позором вернётся в семью на следующий день после первой брачной ночи. Мысль об этом была невыносима — она помнила весь ужас положения Реян после того, как Миран оставил ее, и Ярен охватило отчаяние — она знала, что должна не допустить такого унижения для себя любой ценой, но повлиять на мужа она уже не могла. Она угрожала Харуну, умоляла, но он ее не слушал. И Ярен нашла способ… хватая пистолет, она плохо представляла, что будет делать, и угроза самоубийства была последним отчаянным жестом. «Раз уж взяла пистолет, должна выстрелить» — сказал в день их свадьбы Харун, и Ярен не «подвела» мужа и в этот раз, только теперь пистолет был заряжен… Убийца. Несколько лет назад она поняла, что не является хорошим человеком, она даже гордилась тем, что может себе в этом признаться, в отличие от многих людей, которые постоянно читали ей нотации, но сами постоянно лгали всем вокруг, прикрывая это благими целями. Она считала их лицемерами. Но стать убийцей, тем более убийцей Харуна. Это ужасало ее. Когда Харун начал падать после выстрела, Ярен тихо сказала: «Нет, не делай! Не конец!» — в надежде, что выстрел не попал в мужа, но все уже было сделано ею самой.       Всего несколько часов назад Харун нежно обнимал ее, а его глаза улыбались, когда он смотрел на нее, теперь же он лежал в неестественной позе на земле, его глаза были закрыты, и единственное, что чувствовала Ярен было ужасом и нереальность происходящего. Она смутно помнила, как звонила родителям, как ждала их, в надежде, что они могли все исправить, прервать этот вязкий кошмар, заставить Харуна снова открыть глаза. Когда они увозили ее из этого места, она было попыталась протестовать, ведь оставить Харун значило, что ничего уже исправить нельзя, он так и останется здесь один, мертвый, а она его убийцей. Но у нее не было сил ясно мыслить, и уж тем более спорить. Она была совершенно потеряна и безвольно слушала Хандан и Джихана.       Прежде чем вернуться в особняк родители несколько часов разговаривали с ней, продумывали, что они скажут Фюсун и семье. Джихан периодически внимательно всматривался в лицо Ярен, пытаясь убедиться, что она слышит и понимает, что они ей говорят. В тот момент она походила на лишившуюся рассудком — она смотрела в пустоту и периодически вздрагивала и кивала, и это особенно пугало Хандан. И Хандан, и Джихан, и сама Ярен понимали, что если Фюсун узнает, что стало причиной смерти ее сына, начнется война, которая может стоить жизни им всем, а идея приписать этот грех Азизе казалась идеальным планом — все знали, что она способна и на худшие вещи.       И вот Ярен вернулась в особняк, жить в котором так мечтала. Одна. Здесь царило гнетущее напряжение. Когда Ярен появилась во дворе, Эсма и слуги смотрели на нее практически с сочувствием, но это не добавляло ей сил, они ведь не знали, что она сделала. В целом на нее практически никто не обращал внимания, чему она была скорее рада, и она тихо прошла в их с Харуном комнату, легла на их кровать, и тихо плача провалилась в беспокойный сон. Проснувшись на следующий день утром, она долго не хотела открывать глаза, представляя, что все пережитое было лишь кошмаром, но в конце концов ей пришлось встретиться с новой для себя реальностью. Она убийца Харуна. И теперь она будет его вдовой в этом суровом доме, чьи стены видели столько страданий и где все люди были ей чужими. Когда Харун был здесь, она никогда не чувствовала такого острого одиночества. Мечты стать здесь госпожой теперь представлялись Ярен далекими, глупыми и бессмысленными.       В первые дни ей казалось, что она не сможет жить с этим чувством вины, держать свой секрет в тайне ото всех. Иногда ей представлялось, что все на самом деле знают ее тайну и молчаливо осуждают ее. Каждую минуту, прожитую здесь, она боялась чем-то выдать себя, как будто вокруг все только и ждали от нее ошибки, за которую они смогли бы осудить ее, растоптать и уничтожить. Но дни шли, а они не узнавали ее страшную тайну. Они поверили в то, что за этим стояла Азизе. И даже если Реян, Генуль и Эсма сомневались, что Азизе в ее текущем состоянии на такое способна, никто из них не предполагал, что за этим стояла Ярен. В дом к Шадолгу Ярен не возвращалась, чтобы не вызвать подозрения.

***

      Прошло несколько месяцев с того дня, когда Ярен убила мужа. Дни, наполненные беспокойством, страхом и разъедающим чувством вины, тянулись медленно. На похоронах Ярен не присутствовала. Они проходили в Стамбуле, где находился семейный склеп Бакырджоглу. Когда Фюсун уезжала, Ярен предприняла нерешительные попытки поехать с ней в качестве вдовы, однако Фисун неожиданно заявила о том, что это неуместно. Вероятно, в такой личный момент она испытывала бы раздражение от необходимости разделять горе с девчонкой Шадоглу, которую ее сын взял в жены без ее ведома в этом проклятом Мидьяте. Ярен не возражала и даже была рада — она не была уверена, что ей хватит духу посмотреть на гроб мужа, которого она убила собственными руками.       Бывали мгновения, когда Ярен впадала в отчаяние, и теряла контроль над своими эмоциями. Так, однажды прогуливаясь по городу, она увидела на улице Реян и Мирана. Несмотря на то, что они были охвачены тревогой из-за напряженной обстановки между семьями и всех тягот, что свалились на их плечи, было очевидно, как сильно они любили друг друга, и какой счастливой семьей они готовились стать. Она всегда в глубине души завидовала Реян, но в этот раз ее охватило даже не это чувство. Ярен осознала, что навсегда потеряла возможность испытать подобное счастье, причем в тот момент, когда была так близка к нему. В тот день она бегом, еле сдерживая слезы, вернулась в особняк, не обращая внимания на вопрошающие взгляды Фюсун и остальных обителей особняка, закрылась в их с Харуном комнате. Ком в горле не давал дышать. Она разрыдалась, но легче не становилось. Как же ей его не хватало. Мысль о том, что она тоже могла быть так счастлива с Харуном разъедала изнутри. Ей хотелось ненавидеть кого-то за то, что они украли ее счастье, но рассудок настойчиво и безжалостно напоминал о том, что она сама все разрушила. Взгляд Ярен упал на шкаф, в котором по-прежнему хранились вещи Харуна, она достала его свитер и вдохнула едва ощутимый запах, который напоминал о человеке, успевшим стать ей родным, человеке который мог стать ее семьей. Человеке, которого она полюбила, сама не сознавая этого. Сейчас она это поняла. Но это осознание приносило только боль. Она надела его свитер и легла на кровать. «Ты не заслужил, не заслужил, мой добрый Харун, как я ненавижу того, кто сделал это с нами, как я ненавижу себя!». После таких моментов у Ярен появлялись порывы во всем признаться. Пусть все знают, пусть накажут ее, пусть ожидание кары закончится! Ее Харун не заслуживал смерти, и его убийца должен быть наказан. Она должна ответить за это. Но потом она успокаивалась. Раскаиваясь в содеянном, Ярен не могла найти в себе смелости признаться во всем. Несмотря на сожаление, мысль о наказании и может даже собственной смерти и смерти родителей останавливала ее от того, чтобы признать свою вину.       Фюсун редко говорила о сыне, но Ярен знала, что ее вооруженные прислужники постоянно приходили и докладывали ей о чём-то, связанном с планом мести. Они готовились к войне с могущественным противником. Почти все были уверены, что к смерти Харуна причастна Азизе, и учитывая ее репутацию, данная теория казалась правдоподобной. Однако Ярен каждый раз со страхом вслушивалось в разговоры Фисун — не узнала ли она, эта грозная и мстительная женщина, правду о том, что убийца ее сына живет с ней под одной крышей… Что тогда ждало бы Ярен и ее семью?       Постепенно Ярен привыкла к существованию в доме Асланбеев, она стала молчаливой, и как будто потеряла интерес к жизни. Но время шло, и она даже понемногу стала привыкать к своей новой странной жизни с неясными перспективами. Тогда все и изменилось. Однажды вечером Ярен вышла во двор и увидела, как охранник Фюсун что-то взволновано и торопливо докладывал ей. Фигура свекрови, казалось, источала электрическое напряжение. Она внимательно вслушивалась в речь мужчины и после каждого слова дышала все тяжелее. Вдруг она обернулась и посмотрела прямо на Ярен. От взгляда Фюсун Ярен как будто пронзило током, в нем читались гнев и ненависть. Фюсун знала. Ярен сразу это поняла. Теперь, когда она уже почти перестала бояться разоблачения, ее самые главные опасения все-таки сбылись.       Дело было в том, что люди Фюсун, рыскавшие по всему Мидьяту в поисках информации об Азизе, неожиданно наткнулись на человека, видевшего ссору Ярен и Харуна. Он слышал выстрел, видел, как парень упал и больше не поднялся, видел, как приехали Хандан и Джихан. Рассказывать полиции он ничего не стал, в этих краях не было принято вовлекать государство в разборки между семьями, тем более он знал, что Шадоглу богаты и влиятельны, и ему было страшно, что они посчитают его своим врагом. Теперь же на него вышли люди Фюсун, и он рассказал им правду. Правду, которая могла стоить Ярен жизни. — Ярен! — прохрипела Фюсун. Ярен вздрогнула, в голове была одна мысль: «бежать». Она инстинктивно посмотрела на ворота особняка. -Убийца. Убийца моего сына, — снова прошипела Фюсун, казалось, она задыхается от ярости. — Что происходит? — во двор вошли Фырат и Генуль. — Убийца моего сына стоит перед нами! — сказала Фюсун, не сводя глаз с Ярен. — Что? Что ты несёшь? — сказала в замешательстве Генуль. Повисла пауза. Ярен испугано смотрела на всех присутствующих. До Генуль и Фырата стал доходить смысл сказанного. — Ты это сделала, Ярен? Ты сделала и все это время ничего не говорила, молчала? Что ты за человек? — Фырат с ужасом и недоумением смотрела на Ярен. Та только обреченно и затравленно смотрела то на него, то на Фюсун. — Как ты могла? — в голосе Фырата слышалось разочарование и даже презрение. — И теперь она умрет за это! — хрипло и почти торжественно произнесла Фюсун. Она достала пистолет. — Фюсун! Не смей! В этом доме никто больше не умрет! — вскрикнул Фырат, также выхватывая оружие.  — Она убийца моего сына, для нее один выход — смерть! — повторила Фюсун. Но Фырат все же не опустил оружия.       Ситуация на мгновение зашла в тупик. Вдруг Ярен инстинктивно поняла, что нужно делать: воспользовавшись воцарившим замешательством, она сделала несколько шагов к воротам. Никто не решался выстрелить первым. Она ускорила шаг, растерявшись, охранники, также не решились ее задержать, ведь хозяином особняка был Фырат, но ни он, ни Фюсун не успели дать каких-либо четких распоряжений. Не оглядываясь, Ярен выскочила за ворота и кинулась бежать. Скорее домой. Отец защитит ее, он обещал, он не позволит ее убить. Чем ближе Ярен была к дому, тем больше она ускоряла шаг, а дом как будто отдалялся от нее. Ее почти тошнило от страха, но ей казалось, что как только она доберется до дома, она и ее семья будут спасены, хотя бы на время она скроется от врага. Но уже подходя к дому она вдруг заметила полицейских. Они забирали ее отца, на руках у него были наручники, вокруг бегала Хандан и плакала. Видимо Фюсун успела сообщить в полицию о том, что Джихан знал об убийстве Харуна и причастен к нему. Последняя нить надежды для Ярен оборвалась. Никто кроме отца в этом доме не сможет или не захочет ее защитить. Ей некуда идти. И что будет с отцом? Она вдруг подумала о том, что Харун бы не позволил ее убить, будь он жив, он бы не отказался от нее. Она постаралась отогнать эту мысль. Какая разница сейчас. Из-за его смерти все это и происходит. Что ей остается делать? Пойти и сдаться? Кому? Фюсун? Полиции? Она была уверена, что оба варианта означали бы для нее смерть. Слишком богата, опасна и влиятельна была Фюсун.       «Разве ты не знала, что заслужила возмездия, вот и оно» — подумала Ярен про себя. Но тут же возникли и другие мысли. Кто такая Фюсун чтобы ее судить?! Кто они все такие чтобы кидать на нее эти полные презрения взгляды? В конце концов смертную казнь отменили даже для серийных убийц, а она не хотела никого убивать. «Не умру! Пока не умерла, пока дышу — буду бороться!» — вдруг подумала Ярен. Она не будет каяться и смиренно идти на смерть. Ни за что! Только не она, она не сдастся так легко. И пусть все считают ее чудовищем, все равно, пусть лучше они страдают, чем она умрет. Ярен молча наблюдала как полицейские увозят ее отца, а мать бежит вслед за машиной.