по коридорам психбольницы.

      по коридору шароёбятся врачи. их твёрдые, уверенные голоса, редко перекликающиеся между собой, уже бесят его до дрожи. белые стены давят на нервы лучше, чем смирительная рубашка на его тело. голоса в голове шепчутся между собой бесконечным роем. он не слышит собственных мыслей из-за них. с уст срывается нервный смешок, медленно перерастающий в истерику. он сходит с ума. он уже сошёл.. он зовёт её. - наташа.. наташа. наташа! наташа!!! молодые интерны, шедшие по коридору за своим профессором, как на чёртовой экскурсии, оборачиваются на одну из многочисленных дверей. - а за этой кто? - вопрошает один из студентов. - ах.. молодой человек в этой палате долгое время думал, что он - космонавт, летящий на плутон, до которого девять лет.. - вздыхает преподаватель-врач этой больницы. - что интересно, он в нашей клинике пробыл больше пяти лет, но срок не сокращался. всё те же девять лет. всё тот же плутон.. - думал? - переспрашивает уже другой. - кто-то из санитаров смог вдолбить ему в его голову, что плутон и девять лет - всего лишь его сумасшествие. он стал агрессивным, и нам пришлось.. - он на несколько секунд замолчал, сжав губы. - нам пришлось закрыть его тут. в целях безопасности. ребята коллективно вздохнули, продолжая шествие по коридорам. *** связанный по рукам, ногам, в белой палате. два крепких санитара снова держат буйного, пока третий вкалывает амфетамин. псих кричит, смеясь. по телу пробегает дрожь от его истерического смеха. санитары стараются убраться как можно дальше, как можно быстрее. им не по себе в пределах белой палаты с мягкими стенами. - здравствуйте, сергей иванович. - здороваются они с профессором, продолжая шествие по коридору. в дверь послышался сильный удар. они с ужасом понимают, что путы-то были с него случайно скинуты в процессе введения препаратов. один махает рукой: - да хуй с ним, не выползет. интерны вновь перевели вопросительный взгляд на сергея ивановича. мужчина посмотрел на дверь. ударов не повторялось. видимо, на психа подействовали уколы. - парень говорит о каком-то городе. раутвилль.. говорит, что не знает, как попал туда. вроде амнезия, не знает о себе многого. даже имени не помнит. агрессивен, ну, вы и сами уже слышали, верно? интерны кивнули. по полу в белом коридоре вновь зашагали ноги небольшой группы людей. *** неподвижная фигура в белой комнате. девушка улыбается. с глаз капают слёзы. она сидит в углу, опираясь на него спиной, утыкаясь виском в стену. она тихо бормочет какие-то слова, редко смеётся. обнимает тряпичную куклу, которую ей соорудил медперсонал. гладит её по голове, на которую пришиты две пуговицы тёмно-голубого цвета. иногда целует в висок или вышитую красными нитками улыбку. - что с ней? - мария потеряла мужа. он был дальнобойщиком, однажды попал в аварию, разбился.. весь в кашу, нечего и хоронить было. говорят, перед тем, как двадцатилетняя дочь решила обратиться к специалистам, она часто говорила по телефону с покойным мужем. и в то, что однажды ей позвонили из участка, оповещая о его кончине, она не верила. а сейчас.. - он вздохнул, проводя рукой по железной двери. - ..наконец дождалась его из рейса. наши ребята неравнодушны, а это была попытка привести её в какие-никакие чувства. теперь она действительно счастлива.. девушка крепко обняла куклу за пояс, положив голову на её плечо, тихонько прошептала короткое "люблю тебя", закрыла глаза. засыпая в объятиях "любимого".. *** - опережая ваши вопросы, - начал мужчина, рассказывая историю ещё одного психа, смотря на него в окошко в двери. точнее, смотря в темноту его палаты. только тусклая настольная лампочка освещала немного пространства вокруг себя, выхватывая силуэт молодого парня, чьи глаза блестели из-за этого источника света, но не были живыми. в них не было никаких эмоций, как и в нем самом, что, обхватив колени, сидел в углу, немного покачиваясь. - ребёнок из неблагополучной семьи. в пять лет задушил младшего пятимесячного брата подушкой. в том же возрасте первый раз загремел к нам, на третий этаж. вы видели, там дети до десяти лет. диагноз мании насилия уже в таком юном возрасте. девять лет у нас, потом его отпустили. но, лично моё мнение, таких бы к стенке.. - он прошипел это тихо, что бы никто не услышал. - в девятнадцать вырезал целый этаж в родном доме: двух пенсионеров, молодую семью с ребёнком, юную барышню и студента какого-то меда.. - все в ужасе вздрогнули. около двух лет назад жестоко убили одного из их однокурсников, а его внутренности развешали на вешалке, в шкафу, сунули между книгами на стеллаже. - винил в совершённом жизнь и солнце. потом убийство в тюрьме, беспричинный истерический смех по ночам, голоса в голове, вечный оскал и бешеный взгляд.. парень лишь на секунду поднял взгляд от лампы на дверь. интернов пробрало холодом от его взгляда. профессор никак не реагировал на это. улыбка психа, хоть и совершенно спокойная и сдержанная, и та не заставила его отвести взгляд. он отвернулся только когда настало время идти дальше. кивнул студентам и направился дальше по коридору. - вы сказали, вечный оскал? - переспросил один из них. - но ведь сейчас он.. - со временем это спало на нет, как и когда-то его постоянный гнев.. скорее всего, здесь виноваты выписанные ему лекарства. тихий истерический смех раздался с той палаты, почти не различимый на фоне криков других психов, но пробирающий ужасом до костей..