Двенадцать и один

      Будучи совсем ребенком, Леша и вправду ждал Новый Год. Сейчас его чувства к этому празднику ослабли. Да, он не верил в Деда Мороза, но продолжал не спать до утра, влипая в неприятности. Вдоволь наедаясь салатами собственного, пускай и кривого, изготовления, Щербаков выходил на улице после курантов. Некоторые семьями смотрели на салюты, а Леша с недовольным лицом кидал про “деньги на ветер”, убегая от чьих-то злых отцов.       Любил переговаривать с бомжами в подъезде, которые заползали, не желая обморозиться в ночь смены года. Любил пачки алкашей, уже без салютов, но с интересными взглядами на жизнь. Не мог забыть молодежь, которая крутилась у жигулей и вступала в драку от “не такого” взгляда в свою сторону. Все это не было заранее сформированным планом, а просто душевным порывом. И он наполнял эмоциями на ближайшие дни, как и историями, впоследствии рассказанными Гураму.       В этот раз, аж за неделю до праздника было решено чем заняться. Да, не в новогоднюю ночь, но двадцать восьмого декабря точно. Потому что с утра он получил не абы какое, устное предложение “погнали на корпорат в области, коттедж сниму”, а целое сообщение, содержащее не менее ста слов. Первый раз еготакпригласили, и желание присутствовать действительно было. Леша перестал мешкаться уже на втором предложении, и пытаясь не намочить телефон зубной пастой печатал положительный ответ, успев перед этим подушнить и для вида спросить про алкоголь, кальяны и наркотики, словно последнее действительно могло быть.       Щербакову было искренне насрать. Он просто станет счастливее и веселее, когда увидит Нурлана с бокалом дорогого виски, возможно попиздит несколько часов и навеселе, чуть уставши, увезет начальника домой.       Увидев Лешин ответ, что он будет рад приехать, Нурлан слегка удивился, если учитывать его вопросы до этого, но обрадовался. Пару дней назад выпив перед сном, и впоследствии продумав половину ночи, мужчина решил если не активно, то хоть как-то менять отношения с Щербаковым. Принять собственные чувства до конца не удалось, а находиться ближе и чаще очень хотелось. У них было множество тем для обсуждения. Хотя бы узнать почему ресторан так расстроил парня — одна из небольших целей. И, возможно, увидеть Лешу в мишуре, глупо смеющегося от собственной шалости.       Подготовка шла уже несколько дней, и несмотря на суету, достать какие-то вещи со связями оказалось просто. Помимо алкоголя и простого желания отдохнуть Сабурова интересовала эстетическая часть, чем доставал сотрудников. К прошлым корпоративам он не имел вопросов, просто выделяя деньги и оставаясь довольным.       Нурлан даже не думал о том, что ради прикола достанет ель из леса, почти пустую, и станет украшать советскими игрушками, стараясь их не разбить. Главная и большая елка, достающая до потолка, стояла в холле коттеджа, так что этот закос под СССР, он надеялся, станет локальным мемом. Хоть и его никто увидеть не должен. Просто небольшой “сюрприз” он не оставить не мог. Еще стоило оставить под елкой книгу, как лучший подарок, но мужчине показалось, что это будет слишком.       — А где мишура? — улыбаясь, положил руку на Щербаковское плечо один из главных бухгалтеров, отмечая его на удивление сдержанный вид. Ни свитера с оленями, ни тупого костюма, даже мишуру на шею не накинул, в общем, никакого духа праздника.       — Там же, где и твоя премия, Гришаев, — с усмешкой парировал Лёха, идущий под сопровождение к столу с закусками, проходя мимо открытой гостиной, подмечая огромное искусственное дерево в бантах и игрушках. Бледная гирлянда, выдержанный цвет, в общем и целом, скука для эстетов.       У стола толпились заслуженные сотрудники фирмы, им ежегодно организовывался отдельный корпоратив. Довольный Абрамов о чем-то щебетал со своей женой, но, завидев парней, подошёл к ним с бокалом шампанского.       — Ну ты прям как на работу, мог бы хотя бы свитер с оленями купить, я не знаю, — пока Лёха первым делом начал налегать на манящую его мясную нарезку, вполуха слушал мужчину.       — Ваня, свитеров с твоим портретом я в магазине не нашёл, а на вязаную коллективную фотографию сотрудников офиса я манал деньги тратить, — отбросив раздумья на потом, Щербаков приспособил полупустую тарелку от закусок под личное блюдо и набирал всё, к чему дотянется. Игнорируя чужое фырканье. — А мой пиздоглазый где?       Подавившийся воздухом Гришаев аж пару раз стукнул себя кулаком в грудь, удивленный такому прозвищу для начальства, но Абрамов, с выработанным на такое иммунитетом, лишь кивнул на лестницу второго этажа, на что Щербаков на мотив галантного человека симулировал реверанс и с забитым ртом и наполненной тарелкой побрёл к лестнице.       — Ты полстола с собой унёс? — густые брови не могли остаться на своём месте и ползли на лоб при виде шведского стола на внушительной тарелке в руках Щербакова.       — Да я даже половину не взял, — вошедший в небольшую комнату, служившую, по-видимому, в обычное время чем-то на мотив домашней библиотеки с дверью, уходящей на общий балкон, телохранитель осмотрелся. Сабуров приспособил пространство под кальянную. — Ты что, тут ежа в тумане изображаешь?       — А что так помелочился тогда? Брал бы сколько душе угодно, у нас повара проплачены, — игнорируя чужой подкол, двигаясь на небольшом диване к краю, мужчина давал немного место подле себя.       — Волочкова на минималках, — возмутился Щербаков, пиная чужую ногу. — Ноги сдвинь, а то на колени сяду! — но слова не вызвали должного эффекта, а наоборот, азартный огонёк в карих глазах. И вместо того чтобы убрать свои длинные ноги, казах шире их расставил, ударив по своему колену со словами:       — Садись.       — Слышь! Казахская версия Санты Клауса, я тебе по бороде щас дам. Сесть дай, — смеясь, Щербаков отставил тарелку на столик и сейчас стоял, опираясь на чужие широко расставленные колени руками, сдвинул их в сторону, усаживаясь рядом. Не замечая появившееся недопонимание в лице Сабурова.       — Ну так что ж ты себя всё-таки ограничил в закуске? — интересовался Нурлан, выпуская изо рта клубы дыма кальяна в сторону от парня и как бы невзначай закидывая вторую руку за невысокую спинку дивана, пока Лёша брал какие-то канопешки с креветкой.       — Да там Абрамов с Гришаевым, олени, мишура и свитер. Короче аппетит испортили...       — Кто олени? — удивлённый Нурлан, не уловивший ход событий в чужом предложении, в очередной раз затянулся.       — Ай, свитера с оленями, — отмахнулся мужчина, пока жевал. — Хотя эти двое те ещё олени.       — Лё-ё-ёш, — неодобряюще протянул Сабуров, забирая у того из рук креветку на шпашке.       — Эй! А вот раньше морду брезгливую корчил, а теперь еду у меня забирает, — пихнув под рёбра казаха, Лёша подумал буквально мгновение и переставил тарелку со стола на колени босса, придерживая её.       — Я к тебе не брезгую...       — Ой, ну спасибо, конечно, но перевернёшь тарелку, сам вниз за новыми пойдёшь! — фыркнул Щербаков и, вместо того, чтобы продолжать возмущаться вопреки словам, сам протянул ему ещё одну шпажку.       — Договорились, Лёш.       За бессмысленной болтовней обо всем и ни о чём они доели последние закуски и успели сменить свое положение. Ну, по крайней мере, Щербаков забрался на диван с ногами, пытался сесть и так и сяк перемещая их, пожалуй, раз сто. Почти закинув их на голову Нурлана, но в итоге просто перебросив через мужчину и, улыбаясь, остался доволен.       Недолгое молчание привело к тому, что Алексей начал рассматривать комнату. В другом ее конце из-за количества дыма было плохо видно, но что-то явно светилось под луной. Полная картина еще не складывалась, а какие-либо попытки улучшить зрение не увенчались успехом. Так что решив подойти к новогоднему украшению ближе, которое было на столе, Леша сильно удивился, приобретая еще более счастливую улыбку:       — Серьезно, мини-ёлка? Блин, да она ж совковая какая-то. И игрушки.. — парень трогал стеклянного деда мороза, с которого слезла вся краска. Глаза светились от воспоминаний, потому что с похожей он отмечал Новый Год вплоть лет до двадцати пяти.       — Ты больше рад или расстроен? — Нурлан вновь раздвинул ноги, но вставать не стал, громко разговаривая, из-за чуть приглушенной музыки с первого этажа.       — Поверь мне, тут нельзя расстраиваться. Чудо, блин, какое-то. А мне еще говорили, что мишуры нет, а она вот она, — теперь он перешел на “отрывки” мишуры, которая и светилась, выдавая всю стоящую ёлочку. — Всю сюда спиздил, ну что за человек?       Сабуров чуть с глупой улыбкой наблюдал за телохранителем. Будто только этот момент дает ему заряд что-то делать. Но списал на принятый алкоголь и дым в легких.       — Могу заказать мишуру. Газель, — повернувшийся Щербаков наблюдал, но взгляд выдавал неуверенность того, что он сейчас услышал.       — Не стоит. Я на балконе пока постою, — через секунду он уже был там, а из-за открытой двери повеяло холодом по полу. — Тут дымно и воняет, — показав язык, он скрылся. С места Нурлана его не было видно.       Открыв окно и промерзая, Алексей наблюдал стоящих под козырьком сотрудников, половина которых стояла с электронками, а другая с сигаретами. Картина вызывала негативные мысли, и парень поспешил поднять взгляд на окружающий их лес. Пара машин стояла, одна была заведена, а внутри, со включенным светом, кто-то трахался. Весьма интересно, и Щербаков даже хотел остановить на ней внимание, но звонок, доносящийся из кармана брюк порушил все планы. Неприятная вибрация была убрана, а на главном экране показался контакт Гурама. Кажется позабыв даже о Нурлане, он принял звонок с улыбкой.       — Брат здарова. Как дела? На корпорате поди еще тусишь? — раздавались звуки трассы, по которой со скоростью не менее ста километров в час ехало авто.       — Да-а, тут надолго еще, но я честно подустал. Народа много, музыка громкая, алкашка и кальяны, — сзади приоткрылась балконная дверь, отчего Сабуров лишь услышал недовольный тон и что-то про курево. Его это немного расстроило и удивило, так что он решил понаблюдать за дальнейшими словами Щербакова. Тот же, в свою очередь, заметил начальника, не придав этому значения, продолжая выслушивать поток слов и произошедших событий.       — Да ты бы свалил. Я как раз еду, правда на родину.       — Буду рад побывать там, ха-ха, — Леша облокотился локтями на окно, чуть выставив задницу.       Разговор же все больше смущал Нурлана, а внутри не в первый раз зародилась ревность. Набить ебало он никому не хотел, но увидеть весьма посредственную личность желал.       Минут через пять он перестал вслушиваться, и просто наблюдал за чужими действиями, коих было не так много. Диалог никак не собирался заканчиваться, отчего нервы начинали сдавать, а желания сломать чужой телефон все больше. Особенно этот смех Леши, который сейчас просто не заканчивался, а для Сабурова он был чем-то важным и другим.       Он не запомнил саму фразу, которую сказал парень, но она слишком выбесила. Вся злость собралась в кулаках. Лишь молча выйдя с холодного балкона, и взяв на первом этаже, на пустой кухне, еще не вскрытую бутылку шампанского нервы пришли в порядок. Одна треть ее ушла за пару минут, и Нурлан поднялся обратно, усевшись на диван.       Держался он хорошо. Настолько, что порыв отдернуть Щербакова, когда он после завершения звонка ещё минут пять молча набирал что-то в телефоне, был исчерпан. И даже тогда, когда тот словно ошпаренный сорвался с места и довольный поторопился к выходу, утверждая, что это не займёт много времени.       Нурлан пил шампанское из дорогих бокалов и не мог понять, то ли вкус самого шампанского абсолютно блядский, то ли это он так чувствует себя, глядя с балкона на этого придурка в шапке и без куртки, который с нетерпением ждет возле своей машины того, кого мужчина уже заранее невзлюбил.       И, видать, не зря. Ведь когда к Леше подъехал мустанг, и из него вышел высокий и бородатый хач, в которых Нурлан сам не сильно разбирался, да и не собирался. Хрупкая ножка бокала с трудом выдерживала весь натиск, приходящийся на неё. Особенно когда эти двое так бурно что-то рассказывали друг другу, словно старые приятели, причем парень отчего-то через чур весело ржал.       И смех стал громче, когда это бородатое нечто подарило его телохранителю внушительную белую коробку с бантом, и тот её с радостью принял, убирая к себе в салон на задние кресла.       Но и это было не все. Пока Нурлан кипел от возмущения, Щербаков вытащил из салона вторую коробку, длинную и узкую. Он протянул её бородачу, который, приняв подарок, довольно хмыкнул и убрал ее под мышку. Это была чертова сабля, но не простая, а коньячная! Сабуров мгновенно узнал свою "работу". Это он помог с её выбором; он заказывал ее у лучших мастеров и лично следил за каждым этапом производства. И теперь наблюдал, как эта сабля, которая была сделана под заказ еще в середине ноября, сейчас станет предметом чужих рук. Он не отказал в помощи Лёше, когда тот попросил совет в выборе алкоголя. Даже решил заморочиться с бутылкой и взаправду хорошим армянским коньяком, прекрасно зная, что это пойдет на подарок, но если бы он только знал кому...       К горлу подступил ком. Хотелось разбить бокал, чтобы его осколки, пронзив тишину, разнесли удушающее чувство; захотелось выскочить на улицу, вырвать саблю из цепких рук, закатать рукава и вломить и Щербакову для профилактики не сильно, но так чтоб наверняка, и бородатому, просто за то, что он существует и имеет смелость так посягать на "его территорию".       С каждым новым движением на улице, ярость Нурлана накалялась, словно он подносил сердце к открытому огню. "Ну-ну блять", подумал он, крепче стискивая бокал и допивая ненавистное шампанское.       И тут, словно издеваясь, бородач сжал плечо Леши, притягивая его к себе и трижды чмокнул в щеку, смачно, так сказать "по-армянски". И при этом, парень, словно это было привычным делом, лишь легонько рассмеялся, тепло улыбнулся и похлопал того по спине, в ответ на дружеский жест, прежде чем попрощаться. Бородач сел в свою машину и мустанг умчался вдаль, оставив Сабурова наедине со своим бешенством, так и не поняв, что он на самом деле чувствовал.       Тридцать первое декабря и праздничное настроение висели на носу, так что в законный выходной, только проснувшийся Нурлан думал с кем же отмечать. Вставать с кровати он не хотел, так что минут пять протупив в сотнях рабочих контактов остановился на троих людях, уже в который раз. Вначале были мысли позвонить и пригласить абсолютно левых людей, но компания только нескольких “знакомых” могла бы доставить ему полноценный комфорт.       Первым “на убой” пошел Абрамов. И Сабуров даже слегка переживал, что разбудит ненароком, все же некоторые предпочитают беспробудно бухать сильно раньше чем наступает Новый Год. Ваню к таким было нельзя, но вспоминалось то неудавшееся увольнение, и мнение о человеке здраво поменялось. Поступки, все же меняют людей.       Наверное, поэтому его почти что послали, или мужчина просто додумал. Хотя праздник с родственниками для Абрамова был намного важнее, чем начальник. Так что да, его не послали. Просто у Нурлана фактически нет родственников, с которыми он может хоть как-то весело провести время. А в детстве он считал праздник семейным.       Несколько раз обдумав и поняв, что Позовы тоже не в кондициях приехать, Сабуров почти что расстроился, но позвонил. Краткое “мы в Греции, прости” пронеслось за секунду, и даже прощальные гудки не обижали. Семейный праздник, да, как он мог забыть.       Контакт Щербакова был одним из первых, и в категории важных лиц. Уже тут звонить было страшно. Хотя бы потому, что Нурлан и слова без заикания не скажет. В глазах мужчины такое приглашение выглядело странно, так что перевернувшись на другой бок на кровати, он открыл телеграм, где последняя их переписка была в день корпоратива. Сабуров опять пришлет приглашение в надежде получить согласие. Родственников Леши он не знал, так что тут действительно было больше шансов. что по планам на НГ? Нурлан 11:27

И вам будьте-здрасьте!

Алексей

11:30

Я в Зелик ща еду

Алексей

11:31

Надолго? Нурлан 11:31

Да хуй знает.

Я те ближе к вечеру только отвечу

Алексей

11:32

Но если “смех” включишь я подумаю!!!

Алексей

11:42

      Сумерки опускались, город, украшенный гирляндами светился все сильнее, добавляя фонари машин. Пробки стояли, люди спешили. А Леша все больше понимал, что не успевает на встречу. Он слишком долго промаялся с делами в Зеленограде, коих было не так уж и много.       Так что сейчас он, на “Авито” отписывался мужчине, что припоздниться на минут тридцать. Положительного ответа, конечно, не ждал, и удивился когда ему ответили, что все окей. Теперь можно было относительно спокойно слушать любимый панк-рок и втыкать на чужие машины. Кто-то семьей ехал к остальной родне; кто-то совсем один грустил; девушки ругались с бойфрендами. По-семейному рутина и быт для других, и план для передачи новогоднего настроения у Щербакова.       Ехал он куда-то во дворы чтобы выкупить за, с небольшой надбавкой, но все же копейки, костюм Деда Мороза и только сейчас задумался, что Нурлана может и не быть дома. Тогда весь смысл может пропасть, но словно это когда-то останавливало парня. Так что резко вжав педаль газа, он помчал после зеленого на светофоре, мельком посматривая в навигатор. В пути ему еще, с остановками и пробками, быть двадцать три минуты. И он верил, что успеет. Все же, четыре часа до Нового года, все разъедутся, да и от пятиэтажек до дома Сабурова недалеко.       Так что встретив лишь двух мудаков на дороге, Леша примчался. Даже немного вспотел, сидя с печкой в авто. Возле подъезда уже стоял мужчина лет пятидесяти с усами в куртке, которая явно была ему мала. В мешке лежал костюм, жаль без трости.       — Здравствуйте, я за костюмом, — он подошел, пожав руку. — Посмотреть можно? — в душе теплилась смешинка, которая почти что вырвалась. Вид продавца смешил.       — Да, конечно, — мужик принялся доставать из мешка пестрящие тряпки, а пакет упал на пол.       Бегло осмотрев и накинув костюм, Леша не планировал отказываться, так что спросив номер телефона и на какой банк переводить, засунул всё обратно в пакет, направился к машине, и едва закинув вещь, обратил внимание на еще открытую “Пятерочку”. Она привлекла внимание, а в голове появилась мысль купить что-то дурацкое, дабы весь Щербаковский наряд стал еще более абсурдным.       Закрыв машину, и оставив на заднем сидении атрибутику, он пошел к магазину. Его, с недобрым взглядом, встретила кассирша. Где-то между рядов ходили остальные сотрудники. Что Леша хочет купить, сам не знал. Расставленные у входа детские игрушки и украшения для елки не впечатляли, а немного осмотревшись, стенд с мандаринами по акции привел в чувство. Они продавались в сетке, навевая воспоминания из детства.       Бегло подхватив их и помчавшись к кассе, он чуть не сшиб какие-то сладости, но разрулив ситуацию, оплатил, не задумавшись о цене. Практически вприпрыжку выбегая и открывая машину, Щербаков сел в не успевшую остыть машину и выехал со двора. Не особо понимая где находится, вновь воспользовался навигатором. Время было девять ноль одна, ехать тридцать две минуты. Звучало шикарно.       И уже на подъезде к чужому дому, на глаза попался пустырь с пригорком. Леша, казалось, не замечал его до этого. Салюты уже разрывались, а вдалеке виднелась семья, их запускающая.       Встав на углу и оставляя куртку в машине, парень решил порадовать еще и незнакомых людей. Так что с полной уверенностью он направляясь к ним. Слышались детские визги и радость, а подоспевший Дед Мороз с бородой из ваты, хоть и из-за спины, немного напугал. Но с какими же счастливыми глазами на него сейчас смотрели. Родители, кажется, тоже ненадолго поверили в новогоднее счастье, отдавая бенгальские огни в руки Щербакова.       — Охо-хо, дедушка Мороз пожаловал. С наступающим! — он состроил голос на несколько тонов ниже. Ребятня принялась обнимать, зачитывать стихи. — Я вас очень поздравляю и благодарю за вашу радость, но мне пора спешить! Еще много детей предстоит мне сегодня посетить.       — Спасибо, дедушка Мороз! — крики в спину он уже не воспринимал, поспешив к подъезду. Ключи лежали в кармане джинс.       Незаметно пройдя консьержку и войдя в лифт, стоящий на первом этаже, Леша наконец смог выдохнуть, откинувшись на стенку. В замерзшей руке ютились мандарины, которые уже не терпелось почистить и обожраться до состояния аллергии. Но это только в случае, если Нурлан дома.       Стараясь не зацикливаться на последней мысли, Щербаков, наконец, доехал, и по привычке, завернув налево из холла, оказался у чужой двери. Звонок тут был до жути неприятный и громкий, так что он просто постучал, а услышав шаги по ту сторону, улыбка сама расцвела на лице, улетучивая плохое настроение.       — Я думал, ты не приедешь, — признался Нурлан, стоя у порога и держа в руках увесистую сетку с мандаринами, наблюдая, как Щербаков забавно пытается закинуть за плечо пышную, но недостаточно длинную блестящую синтетическую бороду так, чтобы она не мешала снимать обувь.       — А я думал, что мне зарплату повысят, но увы, — наконец-то разогнувшись и поправив свой прикид в отражении зеркала, Алексей повернулся к Сабурову. — Как полагаю, мы оба разочарованы.       — Я как Абрамову потом буду объяснять, что зам компании получает меньше, чем телохранитель владельца этой компании?       — Как как? Просто если ты не заметил, я не только телохранитель, но и личный водитель, секретарша и бухгалтер в одном лице, так ещё и аниматор! — показательно покрутившись вокруг собственной оси, Леша, уставший стоять в дверях, махнул и пошел к дивану.       — Ой, да что ты, с твоим-то графиком "день через лень" грех жаловаться, — с ноткой укора сказал мужчина и зашел следом.       — Так и скажи, что не хочешь мне зарплату повышать, — на кухонном столе, заваленном продуктами, лежала доска с наполовину нарезанными продуктами для салата. — Кто ж так режет! — возмущенно вскинул парень и практически выхватил нож из чужих рук. — Это же оливье! Кубиком надо, кубиком! — и демонстративно показал мастер-класс по нарезке картошки.       С порога, как заведенный, он стал метаться с угла в угол, то и дело возмущаясь об отсутствии духа праздника и украшений. Принялся резать салаты и напрочь отказывался есть заказанную еду. Стянув с себя только бороду и шапку, закатывая рукава пестрого халата, трудился не покладая рук.       — Я думал, ты к семье в Зеленоград уехал, — очищая от кожуры мандарин, Нурлан то и дело поглядывал на мужчину.       — У меня, к сожалению, никого там не осталось, — грустная улыбка качнулась на его лице, и не отвлекаясь, он пересыпал нарезанные овощи в тарелку и развернулся спиной к столу, глядя на начальника.       — А в Москве? — неуверенно, можно сказать даже робко, интересовался Сабуров, всё больше понимая, что он совсем ничего о нём не знает.       — А в Москве — ты, — не смущаясь ни капли, глядя прямо в глаза Нурлану, Лёша не осознавал, насколько сильно его слова отпечатаются на подкорке у мужчины.       — Я рад, что ты приехал.       — А я рад, что ты меня ждал, — шаг в сторону Нурлана сбил его с толку, особенно когда дистанция резко сократилась. Щербаков, гаденько посмеявшись, спер с рук уже очищенный мандарин и отскочил обратно. Никак не реагируя на возмущенное "Лёш!".       Когда за час до курантов на стол была выставлена еда во главе со свежим салатом, Нурлан потягивал шампанское, стоя за спинкой дивана, на котором сидел Алексей. Он предавал мандарины и из приличия отдавал ровно половину от каждого Сабурову, шутя про дань, которую его предки уже давно выплатили. На фоне играл телевизор с советскими фильмами, которые Лёша из раза в раз цитировал.       До курантов оставалось около пятнадцати минут. Парни расходились во мнениях: Нурлан настаивал на том, чтобы остаться в квартире, а Леша был уверен, что стоит идти на улицу, аргументируя тем, что в богатом районе должен быть соответствующий салют.       Компромисс нашелся сам когда Сабуров ушёл на балкон покурить. Громкий выстрел салютов предстал перед его глазами яркими красочными огоньками. И выскочивший следом за ним Щербаков, чуть ли не спотыкаясь о подол халата, вцепился рукой в чужое плечо и чуть ли не крича тыкал в непрекращающиеся залпы.       — Ебать! Вот это люди кучеряво живут! — Щербаков бросил взгляд на время на телефоне. — Щас ещё стрелять начнут.       И не ошибся. Как только долгожданные минуты уходящего года сменились, небо разорвалось новыми залпами. И чуть ли не по-детски вскрикнув, Леша спустил свою руку с плеча на запястье Нурлана и задорно смеясь ткнулся лбом ему в грудь.       — С наступившим, Нурик! — подняв блестящие и полные радости глаза, словно чего-то ждал, видел насквозь. Так что не повёл и бровью, когда Сабуров пригнулся и осторожно коснулся его плеча. Улыбка с его лица не сошла даже тогда, когда Нурлан дал ему время остановить свои действия. В небе разлетались разноцветные огни, освещая темный балкон, на котором стояли двое.       Холодные губы накрыли чужие, сладкие от мандаринов и апельсинового сока. Недолгий, сухой и спокойный поцелуй, или даже касание. Но этого хватило Нурлану, чтобы окончательно сойти с ума.