Наша любовь живет вечно

      Семнадцатилетняя Лиен нервно переминалась с ноги на ногу у комнаты отца, она уже постучала, но тот попросил подождать, вот только тянувшееся время заставляло нервничать еще сильнее, потому что ей предстоял серьезный с ним разговор. Девушке совсем недавно, после очередного времяпрепровождения в постели своей возлюбленной Джинхо, в голову пришла странная, но такая пленительная мысль. Она понимала, что не хочет выходить замуж за какого-нибудь чужака, ей было бы куда более приятно провести всю свою жизнь с Пак, поэтому принцесса сразу же поделилась своей идеей с крестьянкой. Лиен решила, что они могли бы одеть Джинхо, как парня, и представить в таком виде отцу, старшая сперва долго раздумывала над словами Ван, но потом, все же, согласилась, ведь тоже не хотела никому иному отдавать свою девушку.       - Можешь войти, Лиен.       Собрав волю в кулак, принцесса открыла раздвижную дверь и вошла внутрь комнаты своего отца, Ван Кёнсун сидел за низким столом, на котором скопилась уйма различных бумаг. Девушка в который раз отметила, что волосы мужчины уже кое-где сидели, а на лице стали проступать все сильнее заметные морщины, он старел, это было очевидным, еще и гибель его детей приносила ему много боли. Но кое-что оставалось неизменным, он души не чаял в своей самой маленькой дочери, и поэтому у Лиен была надежда на то, что ее отец хорошо отнесется к тому, что она сама выберет себе мужа. Точнее, он учтет ее желание.       Еще с самого рождения малышка купалась в любви своего папы, он был хоть и подавлен смертью жены, но находил утешение в том, что малютка осталась жива и здорова, хоть и выглядела очень хрупкой. Несмотря на препирательства своей матери, которая считала, что нечего мужчине возиться с младенцем, Кёнсун уделял все свое свободной время Лиен, даже научился кормить ее и менять пеленки. Девочка росла ему на радость, господин Ван покупал ей самые красивые ханбоки, доставал, где только мог, учителей, привозил из других городов и ближайших стран книги, он даже был бы не против сделать дочь своей наследницей, но это так не работало, ведь у него еще хватало сыновей. К сожалению, женщина смогла взять бразды правления в свои руки только в том случае, если все мужчины в семье либо погибли, либо у них совсем плохо со здоровьем. Поэтому Кёнсуну ничего не оставалось, как выдать Лиен замуж, но он хотел бы для нее хорошего человека, который будет с уважением относиться к его малютке.       - Я хотела обсудить с тобой кое-что важное для меня, - начала принцесса, присаживаясь напротив отца. – Мне очень нравится один молодой человек, но… он из крестьянского сословия. Правда, у него есть стадо овец, и он временами продает их мех. Думаю, если бы мы помогли бы ему наладить сельское хозяйство и дать пару рабочих рук, он мог бы стать и купцом.       - Сколько ему лет? – спросил Кёнсун, оторвавшись от бумаг и внимательно взглянув на дочь.       - Восемнадцать. Знаю, он молод, и, возможно, ты хотел бы для меня кого-то постарше, но он очень ответственный, а еще может за себя постоять.       - Я хотел бы для тебя того, с кем бы ты была счастлива, - улыбнулся правитель и с облегчением заметил, что его до этого напряженная Лиен немного расслабилась. – Умеет за себя постоять, говоришь? Я мог бы взять его в королевские войска, тогда он бы и в статусе поднялся, и смог бы получать приличные деньги. Да, очень богатым бы не был, но безбедно жить – пожалуйста.       - Так ты не против? – глаза принцессы удивленно распахнулись.       - Сперва я хочу с ним познакомиться. Давай ты завтра приведешь его к нам на обед? После этой встречи я вынесу свой вердикт.       - Х-хорошо, - Лиен подскочила со своего места и крепко обняла отца, который незамедлительно ответил на ее жест. – Я люблю тебя.       - Я тоже люблю тебя, - мужчина по-отечески поцеловал дочь в лоб.       Принцесса Ван с ножницами стояла над сидевшей на низенькой табуретке Джинхо, думая над тем, как бы наиболее аккуратно постричь волосы возлюбленной, с которыми последней не очень хотелось расставаться. Но куда важнее было то, чтобы произвести на отца Лиен хорошее впечатление, а еще обмануть его, он ни в коем случае не должен узнать, что Пак – девушка. Послышался тихий скрип метала, и темные пряди принялись падать на пол, Ван уже примерно представила, как должен выглядеть типичный крестьянин.       - Это все, конечно, хорошо, но цветочек, что мы будем делать, когда люди начнут удивляться, что мы уже несколько лет как женаты, а у нас до сих пор нет детей? – нарушила тишину Джинхо.       - Можем сказать, что я бесплодна, - предложила Лиен, хихикнув. – Стараемся-стараемся, а все никак не выходит.       - Ладно, что-нибудь придумаем.       - А что, ты хочешь ребенка? – спросила, остановившись, принцесса.       - Ну, мне они нравятся, такие миленькие, а еще очень любвеобильные, если не затравленные, конечно, - принялась рассуждать крестьянка. – Вот мой дедушка, например, я в детстве за ним, как хвостик, бегала.       - Да, моя папа тоже во мне души не чаял, а я была и рада быть его маленькой девочкой. Думаю, он поэтому нормально отнесся к моим чувствам к парню из простого народа.       - Парню, - Пак загадочно улыбнулась, рассматривая, что волосы стали очень даже короткими, Лиен продолжила их поправлять, чтобы стрижка выглядела аккуратнее. – Нужно придумать мне мужское имя. Есть идеи, цветочек?       - Как насчет Пак Минджэ? – недолго думая, задала вопрос младшая. – Оно означает «умный» и «сообразительный».       - Мне нравится, - улыбнулась Джинхо. – Еще и звучит красиво.       - Согласна, только нам обеим надо к нему привыкнуть, чтобы вдруг не вырвалось на автомате твое настоящее имя.       - Тогда уже можешь прямо сейчас начинать называть меня так.       Лиен закончила с прической, отложила ножницы на тумбу и взяла гребешок, она расчесала короткие волосы, которые послушно легли в красивое положение, и принцесса отметила, что ее возлюбленная действительно стала похожа на парня, смазливого, но, все же, парня. Она приобняла Пак за плечи и взглянула ей в глаза через отражение в зеркале, старшая улыбалась.       - Все готово, Минджэ, - сообщила Ван, поцеловав возлюбленную в макушку.       К обеду следующего дня девушки были готовы, они нарядили Джинхо в брюки и мужской ханбок, вновь хорошенько причесали, крестьянка даже взяла с собой несколько овечьих шкур в качестве подарка правителю. Девушка на самом деле нервничала, боялась, что обман раскроется, и ее настроение разделяла и Лиен, но старалась надеяться на лучшее. Она понятие не имела, насколько масштабным может обернуться скандал в случае неудачи, но знала, что лучше они попробуют и тогда всю жизнь проживут рядом, чем ее выдадут замуж за человека, которого она не любит, а Джинхо будет убиваться по ней.       Трапеза проходила в разговорах, в основном, Ван Кёнсун общался с «избранником» своей дочери, расспрашивая о умениях, знаниях и всем, что только его интересовало. Пак старалась показать себя с лучшей стороны, была вежлива, аккуратно кушала, ухаживала за Лиен, смущая ее. Но на счастье принцессы, никто даже мысли не допускал о том, что Минджэ – это девушка, а отец был от нее в восторге, вот только когда самая младшая Ван уже было расслабилась, она заметила подозрительный взгляд своего старшего брата на Джинхо. Хеджон узнал девушку, которой однажды случайно поранил руку. Когда парень перешел глазами к Лиен, сестра с грустным выражением лица покачала головой, мысленно умоляя о том, чтобы он молчал, Хеджон только кивнул.       Когда Джинхо ушла домой, принцесса осталась наедине с отцом, чтобы узнать его мнение, но Кёнсун надолго свой вердикт не задерживал, ему очень понравился «парень», в которого была влюблена его дочь. Мужчина уже был готов взять Минджэ в свои войска и назначить свадьбу на ближайшее время, но Лиен попросила его не слишком торопиться, после чего с прекрасным настроением направилась в свою комнату. Вот только, когда она шла по коридору, Хеджон схватил ее за руку и затащил к себе, после чего задвинул за ней дверь.       - Вы с ума сошли? – тихо, но твердо спросил он у сестры. – Я понимаю, Лиен, ты любишь ее, но такое… как ты себе вообще это представляешь? Вы же обе девушки, и эта свадьба…       - Ничего ты не понимаешь, - вырвалось у принцессы. – Я не собираюсь быть с кем-то еще, кроме Джинхо. И если ты расскажешь кому-то, я… я… я покончу с собой!       - Успокойся ты, я – могила, - Хеджон был близок с сестренкой, разница между ними была небольшой, и он не собирался вредить ей, - но, пожалуйста, подумай о Джинхо. Если обман вскроется, тебе ничего не будет, поорут, да, но больше ничего, а ее… ее ведь и казнить могут.       Дженни открыла глаза, возвращаясь от воспоминаний, пришедших в ее бессознательное состояние, к реальности, в которой она сидела на стуле, едва имея возможность пошевелить руками и ногами, поскольку они были связаны. Голова после удара уже не болела, как и всегда, у девушки все проходило достаточно быстро. Как-то в пятидесятых годах прошлого века, когда она жила в Америке, они вместе с ее тогдашним возлюбленным отправились кататься на роликах. Младшая Ким упала, и любой, даже не обладающий медицинским образованием, мог понять, что у нее закрытый перелом ноги, да и боль была адская, вот только какого же было удивление врачей, когда, сделав снимок, они обнаружили, что кость срослась буквально за полчаса. Тогда Дженни пошутила про чудо, но персонал больницы и ее парень надолго остались в замешательстве.       Покрутив головой, Нини поняла две вещи: к соседнему стулу была привязана Джису, и они обе находились на каком-то складе, где царил неприятный сумрак из-за очень слабого освящения. Кроме них, рядом никого не наблюдалось, и младшая Ким позвала возлюбленную, та не ответила, и ненадолго у Дженни появилось неприятное ощущение того, что девушка могла быть мертва, но затем она заметила, что ее грудь вздымается в слабом дыхании, и смогла немного успокоиться. Но только немного, потому что они находились неизвестно где, и непонятно зачем, хотя однозначно ясно, по вине кого именно, Нини вспомнила лицо Дохёна, которое предстало перед ней, когда она уже теряла сознание.       - Чертов ублюдок! – громко выпалила Дженни. – Где ты прячешься?!       Из-за стопки ящиков вышел Чон с безумной улыбкой на губах, он смерил младшую Ким презрительным взглядом, а затем стал подбираться ближе к ней, девушка заметила, что в кобуре на его поясе висит пистолет, внутри поднималось напряжение. Да, она бы выжила после ранения, а вот Джису… Тем не менее, Нини очень сомневалась в том, что Дохён станет убивать объект своей любви, но вероятность того, что он может просто взять девушку силой, была, кажется, еще хуже, и вызывала подкатывающую к горлу тошноту. Похититель опустился перед ней на корточки, чтобы их лица оказались на одном уровне, и коснулся щеки одной из своих жертв, та повернула голову, откидывая его ладонь.       - Дженни-Дженни-Дженни, - протянул ее имя Дохён, обратно вытягиваясь во весь рост. – Знаешь, тебя ведь не должно было здесь быть, меня интересовала только Джису.       - Вечеринка была ловушкой, - заключила младшая Ким, встретившись взглядом с похитителем. – Мина и Сындже… они твои сообщники?       - Сообщники? Не смеши меня, эти слабаки способны только на то, чтобы ими легко манипулировали. Я следил за вами с Джису, и хотел было уже схватить мою возлюбленную, когда тебя не будет рядом, но вы почти никогда не расставались, а потом и вовсе начали жить вместе, тогда мне пришлось кардинально менять свои планы.       - Значит, это ты предложил Сындже устроить двойное свидание?       - Да. Он хотел сделать для Мины что-нибудь приятное, и я сказал, что было бы неплохо вам четверым оторваться в том клубе, что я знаком с владельцем и могу сделать так, чтобы больше никого не было, даже идею с масками предложил. Но все это лишь прикрытие. Мне нужно было только, чтобы вы с Джису прибыли первыми, поэтому я подстроил аварию на дороге, по которой сюда обычно добираются Нам и его сучка.       - Вряд ли, Джису будет в восторге от того, как ты называешь девушек, - Дженни сделала вид, что ее сейчас стошнит, но с другой стороны, она была рада тому, что Мина и Сындже – не предатели.       - Ох, а ее я вряд ли уже буду спрашивать, - Дохён подошел к другой своей жертве и погладил ее по голове, ладони Нини сжались в кулаки. – Я и так слишком много пытался, а она все время отшивала меня, говорила, что ее интересуют только девушки. Но это же бред! Когда она попробует, каково это, заниматься любовью с настоящим мужчиной, ей больше не захочется ничего другого, - руки Чона потянулись к пуговицам на рубашке Джису, он расстегнул верхние две, оголяя ключицы девушки.       - Убери от нее свои руки! – злостно выкрикнула Дженни, хотя и понимала, что в ситуации, в которой она оказалась обездвижена, вряд ли сможет что-нибудь предпринять.       - А что? Не хочешь, чтобы я трогал твою собственность?       - Она не моя собственность, Джису добровольно со мной. А вот ты… ты никогда не станешь настоящим мужчиной, если для тебя нормально воспользоваться беспомощностью девушки. Никому не понравится изнасилование!       - Что? Что здесь происходит?       Тихий голос старшей Ким разрезал напряженную обстановку, она переводила свой недоуменный взгляд с Дженни на Дохёна и обратно, затем взглянула на расстегнутый ворот рубашки, щеки покрыл легкий румянец. Лишь только тогда, когда Джису осознала, что привязана к стулу на каком-то складе, в ее душе поселился страх, она безрезультатно попыталась выбраться из веревок, но те плотно прилегали к коже. Чон противно усмехнулся и присел перед своей возлюбленной, упреки Нини волновали его в самую последнюю очередь.       - Проснулась, милая? – притворно-ласково спросил он, коснувшись щеки Чичу. – А я тут как раз обсуждал с Дженни, кому же ты достанешься?       - Ты – псих! – воскликнула старшая, ей так хотелось влепить Дохёну пощечину, но она была не в состоянии это сделать.       Тем временем Дженни отметила кое-что, что смогло сыграть ей на пользу, ее ручки были меньше, чем кисти возлюбленной, а веревка прилегала не так плотно, так что, если бы она постаралась, крепко прижав большой палец к остальной ладони, она смогла бы вытащить их. Девушка даже рассмотрела тот вариант, что она могла бы поранить руки, но хотя бы выбраться, вспомнив фильм по мотивам Стивена Кинга «Игра Джеральда», где женщина вытащила руку из наручников, разорвав ее до самых вен. Только в случае с Нини, ее запястье восстановилось бы за считанные минуты, и девушка бы не погибла от потери крови.       Но сперва надо было отвлечь Дохёна, поэтому, когда Джису взглянула на нее, Дженни махнула взглядом себе за спину, где были перевязанные руки, а затем глазами же указала на Чона, и Джису быстро поняла ее идею. Когда жизнь висела на волоске, мозг начинал соображать быстрее. Когда Дохён потянулся к ней за поцелуем, старшая Ким хоть и не отвечала, но противиться не стала, выигрывая для своей возлюбленной время, которая, стараясь не смотреть на то, как этот подонок целует ее зайку, сложив пальцы как можно ближе друг к другу, вытащила руку из хватки веревок. Обойдясь лишь царапинами, Дженни смогла освободить и вторую, а после и ноги. Чон тем временем спустился губами к шее Джису, а затем к ключицам, даже оставляя на них засосы, старшая Ким была на грани того, чтобы не стошнить. Найдя рядом кусок металлической трубы, Нини подобралась к похитителю сзади и уже было занесла ее для удара над головой Дохёна, как тот схватил ее за руку, державшую трубу, и оторвался от своей добычи, заключая ее девушку в свои цепкие лапы.       - Ты думала, я не замечу твоего побега? – вновь эта противная улыбка. – Знаешь, медвежонок, ты меня разозлила.       - Не смей называть меня так! – Дженни машет руками, стараясь выбраться, но все усилия напрасны, парень слишком силен.       - Я хочу предложить тебе выбор, - одна рука Дохёна тянется к кобуре, и он достает пистолет, но ослабшая хватка дает младшей Ким возможность выбраться, и она подлетает к Джису, после чего старается развязать веревки на ее руках. – Нет-нет, Дженни, не напрягайся, пока ты будешь спасать ее, я успею раз пять убить вас обеих. Либо ты отдаешь мне Джису добровольно, либо Джису не достанется никому.       Нини застыла в напряжении, при любом раскладе она оставалась проигравшей. Но гибель ее возлюбленной была бы воспринята куда болезненно, чем тот вариант, что она останется с Дохёном. Вот только, даже в таком случае Чон сможет в любой момент убить девушку, вдоволь наигравшись с ней, а значит, лучшего выбора не оставалось, любой привел бы к плачевным последствия, и Дженни не знала…       - Слишком долго думаешь!       Все произошло в считанные секунды, выстрел, Джису видит, как ее возлюбленная вылетает перед ней, закрывая от пули, а затем падает на пол прямо у ее ног. И старшая Ким кричит, видя, что на груди Нини возникло отверстие, из которого струится кровь, забрызгивая ткань платья. А потом на лице Чона вновь возникает эта противная улыбка, он чувствует себя победителем, теперь ему с его добычей ничего не помешает. Ничего не помешает?       - Стоять! Это полиция! – человека четыре офицеров врываются на склад, у каждого в руках пистолет, который направлен в сторону Дохёна. – Положите пистолет на землю, иначе пострадаете!       За отрядом бегут Мина и Сындже, они испуганными глазами находят Джису и лежащую у ее ног Дженни, хотят подойти, но делают это лишь тогда, когда Чон кладет свой пистолет на землю, и его скручивают сотрудники полиции. Мина развязывает веревки на руках и ногах подруги, и старшая Ким бросается к своей возлюбленной, она в сознании, но глаза так и норовят захлопнуться, Дженни больно и тяжело дышать. Чичу прижимает ее к себе, по щекам катятся слезы, она все причитает и надеется на то, что проклятие сработает, но кровь продолжает идти.       - Джису, позволь мне взглянуть.       Сындже присаживается поближе к подруге и ее возлюбленной, он учится в аспирантуре на врача, поэтому старшая Ким доверяет ему, даже помогает слегка спустить платье, чтобы лучше было видно рану. Сама Джису вздрагивает и вновь плачет, замечая продырявленную кожу и идущую из отверстия кровь, она гладит Дженни по голове и просит держаться. Младшая на ощупь находит ее руку и сплетает их пальцы вместе, без слов оказывая возлюбленной поддержку, ей тяжело видеть ее слезы.       - Сердце не задето, но вот легкое… - заключает Сындже. – Мы должны срочно доставить ее в больницу, иначе она может просто-напросто захлебнуться собственной кровью, но сперва надо чем-то перевязать рану, это хотя бы ненадолго задержит кровопотерю.       Недолго думая, Джису снимает свою рубашку, оставаясь в одном лишь бюстгальтере, после чего завязывает ее на груди Нини. Один из офицеров полиции предлагает подбросить их в больницу на своей машине, после чего помогает Сындже отнести пострадавшую девушку внутрь, на задние сидения, где уже устроились Джису и Мина. Им вручают Дженни, которая устраивается в руках своей девушки, а ноги покоятся на коленях Мины. Чичу больно видеть, как глаза ее возлюбленной норовят захлопнуться, возможно, навсегда.       - Джису, - тихо зовет ее Нини.       - Не говори, береги силы, - просит старшая, поглаживая девушку по волосам.       - Джису, я очень сильно тебя люблю.       - Ким Дженни, не смей со мной прощаться! – обессиленно восклицает старшая, по ее щекам начинают катиться слезы, они падают на лицо ее возлюбленной, а Мина в качестве поддержки сжимает плечо подруги. – Пожалуйста, Лиен.       Зрачки Нини увеличиваются, но она поднимает свою руку и принимается пальчиками стирать мокрые дорожки с щек возлюбленной, понимая, что проклятье не сработало. Ее левое легкое наполняется кровью, и дышать становится сложнее с каждой секундой. В конце концов, рука девушки падает, и она проваливается в темноту.       Хуже всего для Джису было ожидание, и, хотя спасибо Сындже и Мине, что они все время были рядом и поддерживали ее, девушка все равно испытывала сильный страх, сидя вместе с друзьями в коридоре перед дверью реанимации в легкой мастерке, которую вручила ей подруга. Она боялась, что вот сейчас оттуда выйдет врач и сообщит весть о том, что им не удалось спасти Дженни. Но время шло, а никто не появлялся, лишь когда лучи рассветного солнца проникли сквозь окна, дверь отворилась, а на лице хирурга сияла облегченная улыбка.       - Она в порядке? – спросила старшая Ким, вскочив со своего места, Сындже и Мина последовали за подругой.       - Да, все прошло хорошо, - врач явно был уставший, но счастливый от того, что ему и его команде удалось спасти человеку жизнь. – Пуля попала в левое легкое, нам удалось ее извлечь и откачать из органа кровь. Конечно, ей придется провести хотя бы неделю в больнице, и пока мы будем использовать кислородные канюли для облегчения ее дыхания до тех пор, пока ткань легкого не затянется, но она будет в порядке.       - Спасибо-спасибо, доктор, - Джису быстро преодолела расстояние до мужчины и крепко обняла его, благодаря за проделанную работу. – Вы просто волшебник.       - Ну, это моя работа, - ответил хирург, улыбнувшись и приобняв девушку в ответ. – Ладно, юная леди, я очень уморился и хочу отдохнуть, поэтому прошу меня простить.       - А можно к ней? – спросила старшая Ким, отпустив мужчину.       - Кем вы ей приходитесь?       - Я – ее девушка, - незамедлительно выдала Джису.       - Извините, но мы пускаем к пациентам сразу после операции только родственников, - вздохнул доктор, - а вы, все же, не родственница.       - Прошу вас, я сойду с ума, если не буду рядом с ней, войдите в мое положение, - умоляла девушка. – К тому же, у Дженни нет родственников, она сирота.       - Ладно, - хирург улыбнулся. – Но только вы одна, толпу создавать в палате не нужно.       Врач ушел, оставив Джису вместе с Миной и Сындже одних в коридоре. Ребята тоже были очень рады такому исходу событий и попросили позвонить им, когда возлюбленная их подруги придет в себя, после чего отправились по домам. А вот старшая Ким вошла в палату, где лежал ее медвежонок, которого она просто чудом не потеряла в эту ночь.       Дженни уже переодели в больничный халат, она безмятежно спала, пока рядом пикал прибор, отмечающий ее сердцебиение, а на экране другого отмечалась работа ее легких. В руке девушки была капельница, поставлявшая организму, потерявшему много крови, полезные вещества, а в ноздри были вставлены трубочки канюли, облегчавшей дыхание. Джису присела на стульчик рядом с больничной койкой и взяла руку возлюбленной в свою, поднеся к губам, она оставила на коже нежный поцелуй. Ее Джендыки была рядом, хоть и без сознания, но живая, она обязательно поправится.       Чичу хотела дождаться, пока Нини проснется, но та все не подавала признаков пробуждения, поэтому старшая девушка, изрядно устав от пережитого, умостила свою голову на пространство койки рядом с ладошкой возлюбленной, все еще сжимая ее, и сама провалилась в сон.