На волосок от гибели

      Собрание проходило как всегда в ветклинике — это теперь стало их местом встречи. Они должны были обсудить все то, что было прочитано за эти дни, и также поговорить о событиях, которые на данный момент происходили в Бейкон-Хиллз. Лиам поделился со всеми деталями расследования шерифа: рассказал о найденных телах, об охотнике, неожиданно появившемся в лесу Бейкона, а также о Пэррише, который в последнее время слышит странные звуки. Рассказывая это, он обратил внимание на новоприбывших: Алек немного съежился — парень точно не ожидал таких новостей, его пугали новшества, особенно такие опасные для жизни, и это ощущалось по его горьковатому запаху; Тереза же приняла это спокойно, без изменения сердечного ритма, даже не пыталась язвить и перебивать говорящего, просто внимательно слушала парня и старалась уловить каждую деталь. Данбар, глядя на испуганного Алека, внезапно вспомнил себя, пятнадцатилетнего, когда он только присоединился к стае Маккола и понял, что все они были заняты далеко не подростковыми делами. Он был так напуган, что шарахался от Скотта и Стайлза несколько дней, но потом каким-то магическим образом принял это. Стал частью стаи. Алек точно с этим справится — он знал это.              Закончив рассказ, Лиам сложил руки на груди и глянул на свою стаю. Они все были такими разными: каждый из них был особенным, со своими необычными и неповторимыми способностями. Внезапно он поймал себя за тем, что улыбается. Наверное, в данный момент он осознал, что без них у него ничего не получилось бы. Без них его не было бы. Они стали частью общего целого, и это уже невозможно было изменить. И Тео почувствовал изменившееся состояние беты, ощутил эти импульсы искреннего наслаждения, тогда же он и поймал его счастливый взгляд среди этого хаоса и страха, который процветал сейчас в этом месте, и тоже в глубине души улыбнулся. Ему не нужно было читать чужие мысли, чтобы понять, что Лиам гордился ими. Гордился своей стаей. Хоть Тео все еще не мог честно причислить себя к его подростковой компании, потому что не все были рады видеть его здесь, он хотя бы мог порадоваться за Лиама, который наконец понял самое главное. Эти люди — его семья, и где-то в недрах собственного сознания Рэйкен хотел стать ее частью.       Что ж, пока он здесь — он вроде бы является их союзником, что бы там не говорил Мейсон. И пока его никто не выгнал — он не уйдет.              Лиам это знал. Поэтому, мимолетно глянув на Тео, который привалился спиной к прохладной стене, он почувствовал уверенность. Все шло довольно хорошо. Пока Мейсон был занят собственным рассказом и не обращал внимание на раздражающего его Рэйкена, не старался прожечь в нем дыру, Данбар был спокоен.              Выслушивая монолог парня о найденной им информации об аномальной зоне в лесу Бейкон-Хиллз, Дитон кивал и иногда дополнял его рассказ собственными замечаниями. Он знал часть того, о чем говорил Мейсон, потому что не раз начинал переводить данные источники, но все равно подчеркивал для себя что-то новое в его словах. Неметон был не самым обычным деревом — у него была многовековая история, которую невозможно было полностью собрать по кусочкам из имеющихся у него книг. В любых манускриптах были лакуны, информации часто не хватало, но они хотя бы обладали большей ее частью, что не могло не радовать. Именно поэтому Дитон сосредоточил их внимание на истории рождения дерева, о которой спокойно начала рассказывать Тереза, часто посматривая на Тео и иногда позволяя говорить ему.              — Они называли себя Ковеном Темной Луны, — Рэйкен говорил спокойно, размеренно, скрестив руки на груди и бросив мимолетный взгляд на всех присутствующих. — Самый древний и самый могущественный ковен из всех существовавших во время Великой инквизиции. Охотники вырезали тогда целые семьи, уничтожали другие ковены, но не могли добраться до этого.              — Да, но однажды их все-таки выследили, — Тереза перехватила его взгляд и решила продолжить. — Это было кровавое месиво: охотники, ведьмы — все перемешалось. И из этой злости, ненависти людей и сверхъестественных существ, родилось нечто более страшное. Хаос среди лесной тишины. — Она наклонилась к книге и открыла ее на нужной ей странице. Придвинув ее к ребятам, девушка ткнула пальцем в текст и почти шепотом произнесла: — Arbor mortis.              — Древо Смерти.              Тогда все внимание переключилось на Дитона, который неожиданно замер над книгой и попытался абстрагироваться от происходящего. Прозвучало это достаточно дико, Мейсон и Кори почувствовали, как по телу пробежали мурашки, поэтому они непроизвольно схватились за руки, чтобы успокоиться. Лиаму тоже было не по себе — когда в любом предложении появлялось слово «смерть», не хотелось дальше слушать — и он тоже хотел сейчас ощутить себя в безопасности. Он был согласен закончить собрание и убраться отсюда поскорее, но, судя по лицу Дитона, мужчина хотел продолжить эту историю. Ведь у любой, даже плохой, истории есть свой конец.              — И чего оно хочет?              Дитон посмотрел прямо на Лиама, стараясь выделить его среди остальных, как главного, вожака стаи, от которого зависела их общая безопасность, а потом медленно произнес:              — Резни. Массового уничтожения, ибо родился Неметон, поглощенный пламенем и ненавистью. — Он выдержал паузу, чтобы они осознали масштаб всей катастрофы, а затем продолжил: — Чтобы оживить его, нужна кровь. Чтобы подпитывать его, нужна кровь. Чтобы утолить его жажду, нужно очень много крови. Города будет мало для того, чтобы оно насытилось, поэтому его необходимо уничтожить, прежде чем два трупа превратятся в тысячи.              — Как уничтожить то, что мы не можем найти? — Алек был в замешательстве. И не он один. Все посматривали на Дитона в надежде получить хоть какую-то информацию, но, к великому сожалению большинства, ему нечего было сказать. Точнее, он не мог сейчас позволить себе говорить.              Именно поэтому незаметно бросив взгляд на Тео, он не проронил ни слова, лишь пожал плечами, и услышал общее разочарование. Лишь Рэйкен молча стоял вдалеке от коллектива и пытался спрятать свои эмоции от других. У него всегда это получалось замечательно, что даже Дитон, не владеющий улучшенными рецепторами, мог с уверенностью сказать о титаническом спокойствии химеры. А ведь у них была договоренность — Дитон не собирался бросать свои слова на ветер. Он обещал несколько часов назад, что ни одна живая душа не узнает об их плане, который родился неожиданно и не обещал никаких точных результатов, но его наличие все же обнадеживало обоих.       Всего несколько часов назад ничего не было — ни плана, ни уговора, ни импровизированного общения. Стоя здесь же, посреди рабочего кабинета ветеринара, Тео пытался тогда понять цель своего раннего визита — Алан позвонил ему и срочно вызвал к себе для важного разговора. По его словам, этот разговор не требовал отлагательств, поэтому ему пришлось сорваться с насиженного на стоянке места и примчаться в клинику, где кроме них никого больше не было. Это насторожило химеру, когда он открыл дверь и в ответ услышал лишь тишину.              Пройдя внутрь, он обнаружил Дитона за работой — он делал укол псу, который смирно лежал на металлическом столе и размеренно дышал. Тео чувствовал его спокойное сердцебиение и отсутствие страха, это значило, что животное доверяло человеку. Его рукам. Тео не знал, стоило ли ему верить мужчине, поэтому он с опаской смотрел в его сторону, стараясь почувствовать его истинные мотивы по отношению к себе. Он привык, что люди хотели в первую очередь избавиться от него, поэтому, встав в выжидающую позу, посмотрел на ветеринара, который, по ощущениям, был очень спокоен. Он сразу улыбнулся, когда увидел вошедшего подростка, расположившегося в дверях, и подозвал его помочь ему. Парень не знал, куда мог деться — бежать явно было плохим вариантом, — поэтому он подошел к столу и положил ладони на металлическую поверхность. Мужчина молча кивнул ему в сторону пса и тогда Тео почувствовал прилив неконтролируемой жалости к животному, которое так спокойно посматривало в его сторону. Под руководством Дитона он положил ладони на чужую спину и сразу же почувствовал легкое покалывание в пальцах. Раньше он никогда не был так близок с животными, никогда не чувствовал их настроение и состояние, но сейчас для него открылась целая вселенная. Внезапно в голову ударил зловонный, тошнотворный запах, из-за которого ему стало дурно, он слегка пошатнулся, но руку с чужого хребта так и не убрал. Наоборот, Тео ухватился взглядом за свою ладонь и тогда заметил, как постепенно в его вены начала проникать черная жидкость, от которой у него начали стонать кости.              Было больно принимать на себя чужую боль.              Для Тео это был второй раз, когда он это делал. И сейчас он чувствовал снова то самое единение — внутренности выворачивались наизнанку, боль постепенно поглощала его тело, и становилось как-то не по себе. Рэйкен ощущал мертвый холод, бегающий по венам, слышал собственное учащенное сердцебиение, но продолжал держаться изо всех сил. Вскоре радужка глаз окрасил в золотой цвет, и волк внутри него ослабел, издав слабый внутренний вой. Тогда парень посмотрел на свою руку, которая больше не забирала чужую боль, и затем бросил взгляд в сторону доктора, уже успевшего вынуть иглу из чужого загривка и слегка улыбнуться. Дитон не стал ничего говорить: он быстро выбросил шприц, снял перчатки и погладил пса за ухом.              — Хороший мальчик.              — Он умирает, да? — Это было сказано довольно тихо. Чужой голос прорезал тишину помещения и заставил даже пса повернуть в его сторону голову. Рэйкен чувствовал, как к глазам подступали слезы, горло сдавливало от осознания неизбежного и хотелось кричать. Громко. Чтобы все слышали.              Тогда мужчина лишь поднял на него усталый взгляд и кивнул.              — Иногда даже умирающим необходимо облегчить страдания, — он снова улыбнулся, а затем помог псу подняться на ноги.              Он был вялым и болезненным, но Тео чувствовал, как после сеанса терапии ему стало немного лучше. Пес даже вильнул хвостом в качестве благодарности, и парень наконец улыбнулся, вновь положив ладонь на его мягкую шерсть. Ему понравилось это чувство. Чувство, будто он был кому-то нужен. Это было для него чем-то новым и настолько приятным, что он боялся потерять это ощущение. Но даже когда Дитон помог псу слезть со стола и лечь на лежанку, чтобы отдохнуть и дождаться хозяина, Тео чувствовал слезы, набегающие с новой силой. Наверное, это было нормально — проявлять эмоции, но для него это было в новинку, это выходило за грани его понимания. Дитон знал это, поэтому положил ладонь на крепкое плечо и легонько сжал его — Тео, на удивление, принял этот жест и не стал ничего менять.              Тепло от чужой руки успокаивало и дарило ощущение гармонии и мира. Того, чего он был лишен, пока долгое время блуждал по аду. Похлопав его по плечу, Дитон обогнул стол и вернулся на свое обычное место. После произошедшего сложно было возвращаться к обыденным разговорам, но он не просто так позвал сюда Тео — ему нужно было кое в чем удостовериться. Именно поэтому друид не стал долго тянуть, он достал из ящика какие-то бумаги и бросил их на металлический стол, после чего легонько стукнул по нему открытой ладонью, привлекая внимание парня, и заставил его посмотреть на разрозненные листы.              Когда Тео пригляделся, ему сразу показалось, что он падает. Снова летит в пропасть прямо к сестре, которая вот-вот вырвет сердце из его груди и убьет его. Пот прошиб его тело, в ушах зазвенело, а сердце бешено начало колотиться, когда он взял в руки один из лежащих на столе листов. Это были записи Врачевателей Страха, он помнил эти погнившие, выцветшие листочки, которые хранились в древней пожухлой от старости тетради. На этих страницах были результаты их многолетних трудов — все эксперименты: провалы и успехи. Точнее, много провалов и всего один успех. Он. И это заставило парня запаниковать и бросить испуганный взгляд на мужчину.              — Я прочитал о тебе все, Тео. Точнее, о тех экспериментах, которые они над тобой проводили. Как врач, я могу сказать, что они сотворили невозможное, но, как друид, отмечу, что они породили уникальное существо, не похожее ни на кого больше. — Он передал парню еще несколько листков, на которых были зарисованы стадии проведения эксперимента. Парень туго соображал сейчас — все происходящее казалось нереальным, выдуманным. Он и представить не мог, что еще хоть раз увидит эти записи.              — Откуда они у вас? — говорил полушепотом, потому что голос осип от накатившего страха.       — Мистер Арджент любезно провел меня по катакомбам. Как местный друид, я должен был узнать больше о том, что творилось за закрытыми дверьми той лаборатории. — Он вновь посмотрел на бумаги, а затем перевел взгляд на парня. — Если будет интересно, можешь прочитать. Думаю, ты не все помнишь из того, что с тобой происходило. Есть шанс узнать это, если хочешь, конечно.       Тогда мужчина заметил, как Тео слегка передернул плечами, ему было жутко и страшно, в его глазах читалась паника. Если бы у него была возможность, он сжег бы эти листы и глазом не моргнул, но первая реакция всегда была ошибочной. Дитон понимал, что парню требовалось время для того, чтобы принять самого себя настоящего, каким его сделали, и тот страх, который вызывали у него одни только мысли о Врачевателях. Рэйкен тоже это знал — чувствовал, как руки неосознанно уже потянулись к неизвестному, к этим вырванным из кожаной тетради листам, которые так долго хранились под семью замками в импровизированной лаборатории чумных докторов. Он никогда не видел их — никто не показывал ему информацию об экспериментах, проводившихся над ним, и он понимал, что лучше бы никто никогда этого не видел. Желание разорвать эти листы было велико, но он все-таки отдернул руки, чтобы не выпустить живые, реальные эмоции на свободу. Он внезапно почувствовал себя немного болезненно, его инстинкты на какое-то время отключились, как будто все вышло из-под контроля, и всему виной были снова чертовы воспоминания.       …Помнил тупую боль в области груди, именно в том месте, откуда недавно было с корнем вырвано родное сердце. Он видел его, клокочущее на столе, вымазанное кровью. Клапаны продолжали сжиматься, оно все еще билось, и он, на удивление, тоже пока не умер. Без сердца, с явно огромной дырой в груди, он лежал на кушетке и наблюдал за тем, как чужой орган, находящийся в руке доктора, приближается к его груди. Боль усиливалась с каждым движением рук, но он не кричал. Не слышал шума собственного голоса, потому что… потому что… Не помнил. Не помнил первых мыслей в голове. Лишь ощущение правильности происходящего…              …Вот кровь уже бегает по чужому органу, тело принимает имплантат правильно, оно не сопротивляется, но вот мозг продолжает бунтовать — он выбрасывает в кровь слишком много импульсов, из-за чего начинают пульсировать виски, боль распространяется по всему телу…              — Тара… Тара… Я должен был, обязан был это сделать. Не мог иначе… — голос тихий, неслышимый, скорее, внутренний.              Этот глухой голос застрял в голове, потому что крик не мог выйти наружу. Рот был заклеен чем-то неприятно склизким, и тягучая жидкость, пропитывающая повязку, под влиянием теплого дыхания растекалась по губам и постепенно начала проникать в рот. На вкус она была горькой, неприятно пахнущей и едкой. Уже затекла под язык, из-за чего тот начал покалывать так, будто его все это время протыкали иглами, оставляя кровавые следы, а что, если это было не просто ощущениями…              Дитон кашлянул. Тео резко повернулся в его сторону и с тем же самым ужасом в глазах проговорил:              — Вы для этого позвали меня?              Тогда мужчина лишь покачал головой и бросил взгляд на другой лист, все еще валяющийся на столе. Придвинув его к парню, он ткнул пальцем в конкретное место и заставил его прочесть.              «Сверхчувствительность».              Подняв голову на ветеренара, он посмотрел на него с абсолютным непониманием.              — Для оборотней характерно обострение чувств, но у тебя, Тео, они обострены в тысячу раз сильнее. Неужели ни разу не замечал, что реагируешь быстрее? — парень лишь отрицательно мотнул головой, из-за чего Дитон лишь слегка улыбнулся. — Тогда скажи мне, Тео, звуки в лесу изменились? Привычная свежесть сменилась на сладковатый манящий аромат? От него еще душно становится, хочется бежать сломя голову.              — Откуда вы знаете?              — Ты ведь чувствуешь его, правда?              Этот вопрос поставил парня в тупик. Он вроде сразу понял, о чем шла речь, но осознание этого пришло намного позднее. Несколько дней назад, будучи полностью уверенным в том, что необходимо покинуть Бейкон-Хиллз, он внезапно решил остаться. Чувство того, что что-то держит его, не отпускало Тео до сегодняшнего дня. Услышав среди ночи внезапный треск, он подскочил со своего места и больше не смог уснуть — чрезмерная чувствительность не давала ему возможности расслабиться. Время помогло ему понять кое-что, точнее, не время, а люди, которыми он себя окружил. И только недавно он осознал, что тогда, той злополучной бессонной ночью, слышал его — он слышал, как Неметон начал пробуждаться.              Вот что напугало его, что не дало ему уехать. Тео чувствовал животный страх перед неизведанной силой, будто из него постепенно выкачивали жизнь и лишали всего самого дорогого. Неметон звал его к себе — он пробился сквозь толщу других звуков, что окружали Тео в ту ночь, и заявил о себе. Это прозрение далось парню нелегко, но он принял его, поглядев на Дитона. Мужчина ничего не говорил, не старался его расспрашивать, он просто молча поглядывал на парня, и Рэйкен чувствовал, как тот же страх нарастал в чужой груди. Он уже заранее знал, о чем именно попросит его друид, какую миссию на него возложит, потому что от него за версту пахло чувством вины. Вины за то, что будет. И, возможно, за будущий результат. Он все понимал и принимал это без злости — Дитон знал это, поэтому молчал и заранее мысленно предупреждал его об опасности.              — Что я должен сделать?              И вопрос, повиснув в воздухе несколько часов назад, ощущался даже сейчас, когда вся стая собралась вокруг стола, чтобы обсудить дальнейший план действий. Никто ни о чем не знал, даже не подозревал, а Тео стоял в стороне и лишь слегка улыбался. Им всем нужно было сейчас обратить внимание на трупы и ненадолго забыть о поисках дерева — так сказал мужчина, глядя в сторону Лиама. Он заставил их поверить в то, что Неметон сам даст о себе знать (не нужно было им знать, что дерево уже заявило о себе, потому что Тео просил оставить это тайной). Сейчас он чувствовал, что поступал правильно: если Данбар узнает об этом прямо сейчас, то его злость снова выйдет наружу, в присутствие остальных, и он обрушит ее на них всех. Назовет его поведение недопустимым, решение опрометчивым, а его самого дураком, каких еще поискать. Тео чувствовал нутром, что Лиам, с его природным чувством ответственности за других, не простит его пренебрежительного к себе отношения. Поддаться неизвестности, обречь себя на неопределенность. Данбар не простит его, если он согласится, а Тео не простит себя, если откажется. Это был замкнутый круг. Именно поэтому Рэйкен помалкивал, стоя за чужими спинам и обдумывая дальнейший план действий. Он искренне оберегал голубоглазого подростка, пытаясь оградить хотя бы от этого, потому что тоже чувствовал за него ответственность.              Тем более ни он, ни Дитон не были уверены на все сто процентов, что их план сработает. Но пока они верили в него, это их немного успокаивало.

* * *

      Утро наступило слишком рано, по крайней мере, для Лиама, который не ожидал такого раннего подъема. Проснулся в поту от ужаса. Тяжело разлепил глаза и посмотрел на знакомый белый потолок — это должно было его отрезвить и привести в чувство, так он должен был почувствовать связь с настоящим. Реальность должна была помочь ему справиться с тем ужасом, что сковал его тело, вокруг которого, можно сказать, было обмотано одеяло. Не знал, как такое было возможно, но догадывался, что, трясясь ночью от страха, пытался как-то спрятаться от него и найти безопасное место. Не получилось. Как сейчас помнил налитые кровью, наполненные разочарованием глаза Скотта, который продолжал твердить только одно, — ты не справился, Лиам, не смог обуздать свой гнев, не сумел объединить стаю и не смог спасти город и его жителей от неминуемой гибели. Ты проиграл, парень, поэтому я так в тебе разочарован… Лиаму действительно стало дурно, и он резко оторвал туловище от кровати, пытаясь сесть поудобнее. Хотя, трудно было это сделать, когда вокруг твоих бедер было перекручено достаточно плотное и теплое одеяло. Тогда он все же раскрутил его и откинул в сторону, чтобы больше его не видеть.              Скотт был в нем разочарован — да, пускай это был только сон, и настоящий Маккол никогда не позволял себе этих слов, но Лиам все равно был задет. То, с какой ненавистью в глазах это было произнесено, заставило парня вздрогнуть. Он все еще был мокрым: вытерев лоб, он ощутил, как от каждого лишнего движения становилось прохладно. Всю ночь в комнате было открыто окно — вот откуда поддувал легкий осенний ветерок и заставлял парня ежиться от покалывающих в теле ощущений. Бросив взгляд на грудь, он заметил тонкую полоску пота на белой майке, спиной тоже чувствовал влажную ткань, которая неприятно прилипала к телу. Нужно было принять душ и срочно, чтобы смыть с себя ощущение этой ночи, — собственную беспомощность, слова Скотта и этот огорченный взгляд.              Спрыгнув с кровати, парень чуть было не упал, споткнувшись об одеяло, которое он только недавно без разбору кинул на пол. Хотелось побыстрее расправиться с утренними проблемами, тем более такими неприятными как чересчур реалистичные сновидения. Именно поэтому, оказавшись под струями прохладной воды, Лиам ощутил, как усталость, копившаяся все эти дни, стекали по телу вниз вместе с каплями. Этот сон встревожил его, заставил понервничать, ведь все это было сейчас так не вовремя — мысли о Скотте мешали ему нормально соображать. Все это время он переживал о том, что так и не сообщил альфе о надвигающейся беде.              — Если поймешь, что грядет что-то страшное, звони. Я всегда буду на связи, — Скотт улыбался и был искренен — он никогда не оставил бы Бейкон-Хиллз без защиты, даже будучи далеко от родного города. И смотрел он на Лиама не как на беспомощного ребенка, он верил в него, как никто другой, но все равно не хотел, чтобы тот справлялся в одиночку. Без него.              — Обещаю, что сообщу тебе в первую очередь. — Но в итоге так и не позвонил. Во всей это суматохе он и забыл о том, что его наставник и друг имел полное право быть в курсе происходящих в городе событий.              Он ударил кулаком по плитке и чуть было не захлебнулся от воды, стекающей с головы. Мейсон считал, что Лиаму не стоит тревожить альфу по таким пустякам — он ведь так и говорил, пустяки… — потому что они справятся сами, своими силами. И Данбар верил ему, каждому его слову, но в глубине души продолжал сомневаться. В себе в первую очередь. Он знал, что его стая справится со всеми невзгодами в любом случае, он верил во всех, в каждого, но в себя самого — отнюдь. Парень все еще терял контроль, все еще продолжал вытягивать когти и впиваться ими в собственные ладони, чтобы кровь текла по рукам и своим видом отрезвляла его и приводила в чувство. Он не справлялся. Мантра не помогала, физическая боль тоже, лишь ровное дыхание химеры выводило его из состояния агрессии и лютой злобы.              Лиам издал тихий стон.              Вот опять в его голову пробрались мысли о Тео, которые с момента разговора с Мейсоном никак не могли выветриться. Поначалу это казалось простым наваждением, но потом это стало чем-то из ряда вон выходящим. Он помнил ту сцену в мельчайших подробностях — чужие руки, обвивающие его тело и крепко сжимающие плечи, ровное сердцебиение и размеренное, теплое, скорее, горячее дыхание. Все это было таким реальным в данный момент, что холодная вода перестала отрезвлять. Он даже не замечал, как она стекала по телу и оставляла на нем легкое покалывание. Внезапно появившееся чувство тепла одолело его тело, ему даже вновь показалось, что он начал потеть, но чисто физически этого не могло быть, ведь он находился в душе. Однако кое-что происходило — парень даже почувствовал жар в области шеи, именно в том самом месте, на котором не так давно чувствовал чужое дыхание.              Он привалился голой поясницей к холодной керамической плитке и почувствовал, как на самом деле больно было обнажать собственные мысли. Не понимал, что происходило с ним все это время. Тео вызывал в нем противоречивые чувства — он бесил его до жути, постоянно хотелось ему врезать из-за его заносчивости и чрезмерной уверенности в себе, и в то же время он мог быть совсем другим, иной своей версией: забавным, человечным и смешным. Да, да, Тое Рэйкен действительно мог быть смешным, когда не слишком старался произвести впечатление. Когда он был собой. Такой Тео заставлял его сердце трепетать, и это действительно сводило Лиама с ума — как такое вообще было возможно? Как человек, который долго играл роль хорошего парня, стал хорошим парнем? Было проще, когда он оставался плохишом — с ним легче было справиться, а сейчас не получалось его выбросить даже из собственной головы. Он, как червь, проник в его мозг и пытался всячески воздействовать на него своим хорошим поведением. Внезапно парень опомнился, помотав головой, и посмотрел на голые ноги, утопающие в прохладной воде. Это помогло ему понять, что он все еще находился в душе и при этом продолжал перебирать в голове сцены с участием Рэйкена — те моменты, когда он забывал о своей заносчивости и становился похожим на нормального человека. Но Лиам все еще был в душе.       Он снова тряхнул головой и выключил воду — нельзя было думать о чертовом Тео Рэйкене в душе. Тем более, у него все еще были реальные проблемы: он точно уже опаздывал в школу — мисс Мартин убьет его за очередной проступок, ведь он обещал ей быть лучше в этом году. Поэтому он быстро выключил воду и моментально выбрался из ванной, но чуть было не поскользнулся на гладком полу.              Сегодня явно не мой день, — подумал он, уже вытаскивая из шкафа чистую одежду. Ее было не так много, поэтому он надел первое попавшееся под руку и поспешил вниз на завтрак, запах от которого уже дошел до его носа. Пахло кофе. Ему определенно требовалось много кофе, иначе он уснет на уроке экономики на глазах тренера Финстока.              Спускаясь вниз, парень неожиданно остановился на середине лестницы, потому что услышал что-то странное: не одно и даже не два ровно бьющихся сердца. Было третье сердцебиение, более громкое и частое. Больше адреналина в крови. Немного волнения. А затем он услышал смех, такой живой и заразительный, что ему самому невольно захотелось улыбнуться и присоединиться к всеобщему веселью. Именно поэтому он вышел из укрытия и направился в сторону кухни — именно там сейчас разворачивалось основное действие.              — Лиам, солнышко, наконец-то ты спустился, а то Алекс уже устала от наших расспросов.              — Это не правда, миссис Гейер, я ничуть не устала, — девушка искренне ей улыбнулась и бросила взгляд в сторону Лиама, который на самом деле выглядел достаточно ошарашенно.              Он не ожидал ее увидеть. Он в принципе не ожидал увидеть хоть кого-то ранним утром на его кухне. Но девушка выглядела такой счастливой, что он тут же забыл обо всех своих мыслях. Алекс улыбнулась, перевела на него свой пронзительный, умопомрачительный взгляд, и это позволило ему немного расслабиться. Лиам не признавался Мейсону, но сам для себя уже давно понял, что эта девушка вызывала в нем бурю эмоций — с ней было приятно общаться, она легко влилась в их компанию, но ее постоянные требовательные взгляды в его сторону слегка сбивали его с ног. Было неловко осознавать, что кроме этих прекрасных лазурных глаз его ничего в ней не привлекало. По крайней мере, от себя он не чувствовал того аромата влюбленности, который исходил от Алека, когда она оказывалась рядом.              — Ты не рассказывал нам о том, что у тебя появилась подруга, милый, — мама многозначительно улыбнулась и перевела взгляд с девушки на сына.              Вот сейчас он чувствовал себя неуютно. Подавившись кофе, Лиам выпучил глаза и посмотрел на Дженну.              — Мы просто посещаем несколько уроков вместе, — заметив его смятение, тут же сказала Алекс. Она не изменилась в лице, лишь слегка отвернулась от Лиама, обратив внимание в сторону его матери и кружки, что стояла перед ней на столе. Она отпила небольшой глоток и произнесла: — Я думаю, мы уже слегка опаздываем. Было очень приятно познакомиться с вами, мистер и миссис Гейер.              Данбар мысленно поблагодарил ее за эти слова. Ему не хватало только странных утренних расспросов родителей и постоянных намеков. Он помнил взгляды матери, когда она увидела однажды утром на кухне Хейден, а потом скрылась в спальне, как будто ничего не видела. Правда, потом она ходила вокруг него целую неделю и предупреждала о последствиях частой ночевки его девушки в их доме — он помнил, как его щеки запылали от смущения, а мозг поплыл под натиском маминого испытующего взгляда. И сейчас было не время повторять этот странный опыт и подпитывать ее фантазию, именно поэтому он пулей поднялся на второй этаж, взял рюкзак с пола и также быстро спустился вниз. Алекс уже попрощалась с его родителями, стоящими в дверях и загадочно перешептывающимися, — это начало его немного раздражать. Парень не любил, когда что-то шло не по плану, и мысли родителей о том, что Алекс — не просто одноклассница, а нечто большее для него, — точно были не к месту. Именно поэтому он протиснулся между ними в дверном проеме и тем самым разрушил их коварный союз.              Помахав им на прощание, он повернулся к ним спиной и напряг собственный слух.              — Она очень милая.              — Мне кажется, ты смутила Лиама своими предположениями, дорогая. Может, они не встречаются?              — Наш сын ей точно нравится.              Вот это было еще более смущающим, поэтому он перестал слушать. Просто повернулся в сторону дороги и вновь встретился с красивыми улыбающимися глазами. Девушка уже сидела в машине и ждала, когда он запрыгнет на переднее сидение ее небольшого авто. Что ж, это явно был не пикап, — пронеслось у него в голове, но эти мысли парень все же попытался оттолкнуть от себя, открывая пассажирскую дверь. Никакого Тео, никакого пикапа, никаких лишних мыслей, пока они не доберутся до школы.              И запахи, которые превалировали в ее машине, действительно отвлекли его от всех проблем и от посторонних мыслей. Пахло свежестью, дуновением осеннего ветра и чем-то сладким, чарующим, манящим — он действительно не мог понять, каким освежителем воздуха для салона она пользовалась, но ему определенно нравился этот аромат. Алекс в принципе окружало что-то необъяснимо притягательное, можно было спросить об этом у Алека, он точно смог бы подтвердить, что девушка была соткана из соблазнительного ореола. Внезапно повернув голову в ее сторону, он ничего не почувствовал — она была немного закрытой, как будто переживала из-за чего-то, но не могла высвободить свои чувства. И он не понимал, что конкретно она испытывала в данный момент. Была смесь из сторонних запахов, но конкретно ее аромат вычленить не получалось. Казалось, что он выглядел помешанным, когда придвинулся чуть ближе и попытался уловить запах, но она резко развернулась в его сторону, и тогда парень отпрянул, испугавшись быть пойманным. Хотел извиниться за вторжение в личное пространство, но не успел он и рта раскрыть, как неожиданно девушка произнесла:              — Прости… прости, я не должна была приходить и знакомиться с твоими родителями. Это ужасно. Я похожа на сталкера, я знаю, извини, — она тараторила так быстро, что Лиам не поспевал за ее мыслями. Девушка кидала взгляды то на него, то на дорогу, но руки, лежащие на руле, немного подрагивали. — Я… я просто хотела поговорить с тобой кое о чем, а тут твои родители. Нет, не пойми, они милые, очень, твоя мама даже готова была со мной поделиться секретом ее соуса для сэндвичей, но я не о том хотела… — Вновь посмотрев на Лиама, она все же слегка успокоилась и сбила темп речи: — Я много говорю, прости.              — Нет, ничего, все нормально. Ты просто много извиняешься, а так все хорошо.              Она улыбнулась и тем самым молча поблагодарила парня.              — Я нервничаю, но ты, наверное, заметил это. Просто для меня это в новинку, я никогда не делала первый шаг. — Эта фраза слегка смутила парня, и даже заставила его сердце слегка затормозить, сбившись с нормального ритма. — В общем, я хотела спросить тебя… ты не хотел бы сходить со мной куда-нибудь в свободное время? Может, в кино или в кафе?              Ее взгляд был устремлен на дорогу, она держалась изо всех сил, чтобы не повернуться в сторону Лиама и не посмотреть в его ярко голубые глаза, которые вызывали в ней столько эмоций. И парень был рад, что она не смотрела, потому что сам на деле был очень напуган — его только что позвали на свидание или ему показалось? Лучше бы показалось, потому что сейчас в этой маленькой машине он чувствовал себя максимально неловко. Алекс продолжала смотреть в лобовое стекло, а он поглядывал по сторонам, как будто разглядывал пролетающие мимо дома — было очень странно слышать эту всепоглощающую тишину, но он не решался ее нарушить.              Это так по-взрослому, Лиам, — думал он, боясь повернуться в сторону. На деле он боялся лишь самого себя. После того как Хейден покинула его, он ощущал пустоту, сердце разбилось на несколько осколков и повредило его внутренности до такой степени, что тело начало кровоточить. Было больно — не хотелось вставать с постели, не было желания появляться в школе и даже играть в лакросс. Это была тяжелая стадия, но потом охотники заполонили город и устроили собственный беспорядок, который привел к тому, что думать об отношениях стало попросту некогда. Они вечно были за пределами человеческих чувств и эмоций, потому что у них не было времени расслабиться и на секунду притормозить — по крайней мере, Лиам не давал себе спуску и продолжал серьезно относиться к происходящему. И только благодаря этому не было времени думать о Хейден, об отсутствии тепла и ласки, пришло осознание того, что и без этого можно было существовать. И сейчас, сидя в машине Алекс и не решаясь глянуть на нее, он все еще не чувствовал необходимость в том, чтобы начать все заново, снова завести отношения и радоваться обычной подростковой жизни.              В случае чего девушку все равно придется посвятить в круг их общих проблем, а этого он не хотел в первую очередь. Все имели право на спокойную жизнь, и поэтому Лиам не мог так просто разрушить ее привычный мир. Не хотел втягивать ее в водоворот сверхъестественных событий Бейкон-Хиллз. Не хотел, правда.              Не хотел…              — Да, да, думаю, мы можем сходить куда-нибудь.              …обижать ее.              И поймав ее взгляд, увидел, как улыбка расплывается по ее лицу. Она была счастлива, излучала радость, и Лиам тоже старался улыбаться, хотя в глубине души уже ругал себя за содеянное. Что только что произошло, парень понял не до конца. Осознал лишь тогда, когда Алекс начала заворачивать на школьную парковку, а около главного входа стоял Алек в компании Кори. Если Лиам и был теперь новым альфой, то явно не самым лучшим, потому что только что он согласился пойти на свидание с девушкой, в которую, похоже, был по уши влюблен его друг. И это было самое худшее его решение в жизни.       

* * *

      Все еще ощущая чувство вины, он сел за парту в кабинете биологии и сразу же уронил голову на стол. Он знал, что Алек видел, как он и Алекс выходили из ее машины, и за несколько метров почувствовал его разочарование и отчаяние — он был расстроен, немного разозлен и при этом все же подавлен. Смесь чувств беты сбивала его с ног, и парень не знал, как теперь мог спокойно смотреть в глаза тому, кто считал его своим примером и наставником. У них за эти месяцы сложились довольно хорошие доверительные отношения — Алек всегда обращался к нему за советом, часто ходил под боком, учась концентрации и сосредоточенности, и верил ему без слов.              Доверие.              Странное чувство, которое будоражило все его естество. Не понимал, откуда оно появлялось и почему вообще существовало. Скотт всегда доверял всем, и как говорил Стайлз, это был его главный недостаток и одновременно с этим достоинство, ведь он старался всегда быть всем другом. Его предавали, и не раз, но он все равно продолжал доверять всем без разбора. Стилински никогда не доверял никому, кроме друзей и родных. Его чутье позволяло ему сразу же распознать истинные замыслы нового в их кругу человека — он умел считывать с людей их мотивы. Так было с Тео: он ведь первый, кто не поверил ему, кто заставил всех усомниться в нем. Он даже его, Лиама, заставил поверить его россказням — он ведь пошел за ним в лес следить за химерой, при этом его не пришлось даже связывать, Данбар сам согласился без промедления. Именно поэтому, по его мнению, Скотт и Стайлз были отличными партнерами — на любое доверие со стороны одного из них отвечало недоверие со стороны другого. Это был нерушимый баланс, и это всегда заставляло Лиама восхищаться этим дуэтом. Повернув голову в сторону пустующего рядом с ним стула, он подумал о Мейсоне, его лучшем друге, который тоже не верил всем подряд. Он отрезвлял Лиама, давал ему советы, но вряд ли парень хоть когда-нибудь воспринимал их всерьез. Он просто шел напролом и иногда попадал в капканы, из которых Хьюитт вечно его доставал.              Алек же был совсем ребенком — он слепо верил всем, даже Тео, который, похоже, ему понравился при первой встрече. По крайней мере, он не вызывал у него раздражения как у Мейсона, и чувства легкой паники как у Кори. И парень верил ему, Лиаму, человеку, который принял его в маленькую семью, который подарил ему уверенность в себе, который всегда был рядом. А сейчас он все испортил. Согласившись на встречу с Алекс, да в принципе сев к ней в машину и разрешив себя подвезти, он нарушил все основные правила дружбы. Это было неправильно, он должен был с ним объясниться, поэтому поднялся со своего места и направился в сторону двери, но выйти из кабинета ему все-таки не удалось.              Мисс Мартин, которая замещала заболевшего преподавателя, зашла в классную комнату как раз в тот момент, когда парень хотел из нее выйти. Было достаточно неловкое столкновение, которое понесло за собой еще более неловкие взгляды со стороны подростка. Он размял шею и сделал вид, будто бы ничего не произошло — он не пытался сбежать с ее урока, нет, определенно не собирался улизнуть раньше положенного времени.              — Мистер Данбар, попрошу вас сесть на свое место и не пытаться покинуть этот кабинет, пока не прозвенит звонок, — она мило ему улыбнулась и ладонью указала на его парту.              Наверное, это действительно был не самый лучший момент для того, чтобы просить прощение у Алека. Именно поэтому он улыбнулся женщине и, развернувшись в обратную сторону, двинулся к своему месту. Как же школа иногда была не вовремя. Мейсон был того же мнения, когда внезапно ворвался в класс и на скорости приземлился на стул рядом с другом. Лиам не ожидал такого порыва, поэтому, бросив взгляд в сторону запыхавшегося подростка, нахмурил брови. Хьюитт сбросил рюкзак на пол, достав оттуда учебники, и попытался отдышаться.              Парень слышал, что чужое сердце выпрыгивало из груди, и это сбивало его с мысли и отвлекало. Мисс Мартин уже начала читать лекцию — еще и тема была какая-то чересчур сложная, поэтому он понял, что это будут бесполезно проведенные минуты. Именно поэтому сосредоточил внимание на чужом возбуждении и обнаружил, что Мейсон открыл не учебник по биологии, а какую-то детскую книгу и с интересом стал ее изучать. Подняв брови вверх, парень постучал пальцами по столу, привлекая внимание друга, и когда тот все же посмотрел в его голубые глаза, шепотом спросил:              — Хочешь сказать, что ты прочитал уже все книги, раз взялся за детскую литературу? — он издал короткий смешок, получив на это лишь неодобрительный взгляд со стороны. Он приподнял книгу и показал другу название. — Мифологические сказки для детей. Я все равно не понимаю, на что ты намекаешь.              Мейсон вновь закатил глаза и на время отстранился от Лиама, мотнув головой в сторону доски, мол, слушай лекцию и веди конспект. Данбар даже слегка обиделся — с каких пор они поменялись местами и теперь он записывает за учителем объяснение непонятных ему тем. Однако, внезапно поймав на себе неодобрительный взгляд мисс Мартин, он опустил голову в тетрадь и сделал вид, что записывает за ней каждое слово, боясь упустить что-то важное. Конечно, Мейсону везло, ведь он был лучшим в классе. Ему вообще можно было не приходить, он и так напишет все тесты на отлично, поэтому Натали даже не обращала внимание на то, что он читает детские сказки на уроке. Зависть завистью, но парень все же прислушался к внутреннему голосу и постепенно стал втягиваться в тему и записывать для себя важные положения.              Мейсон же все это время перелистывал страницу за страницей: то ли рассматривал красивые красочные иллюстрации, то ли вчитывался в детские истории. Иногда Лиам даже спрашивать не хотел, что приходило в голову его другу — просто знал, что ум воздушно-капельным путем не передается, и поэтому, к огромному сожалению для себя, он просто доверял Хьюитту самые сложные задачи. Он был гением для своих лет, ему нравилось разгадывать ребусы и искать ответы сложнейшие загадки. Именно поэтому Данбар не был удивлен, когда после окончания биологии друг придвинул книгу к нему ближе и выжидающе стал на него посматривать. Тогда ему ничего не оставалось, как обратить внимание на название очередного произведения. «Волшебное дерево». По началу это не показалось ему необычным, но, когда он перевернул страницу и посмотрел на изображение того самого дерева, поднял глаза от удивления на Мейсона и не смог даже слова произнести.              На картинке перед ним было дерево, точь-в-точь похожее на Неметон, которое они видели на манускриптах и в старых книгах Дитона. Можно было бы подумать, что это была случайность, просто художник изобразил первое попавшееся ему на глаза дерево, но, достав телефон и заглянув в картинки, Лиам обнаружил полное сходство этой зарисовки для детских книг и реального изображения Неметона в древних книгах. Такого ведь не могло быть, да? Таких совпадений точно не бывает.              Но это ведь был Бейкон-Хиллз. Здесь не бывало случайностей.              — Когда Дитон сказал, что мы не можем по кусочкам собрать все части пазла по имеющимся у нас источникам, я задумался, а что, если мы что-то упускаем. — Лиам смотрел на него с непониманием, поэтому Мейсону пришлось приложить больше усилий. — Смотри, что у нас есть: история происхождения Неметона, изменение погодных условий в городе, странные смерти и крик, который продолжает слышать только Пэрриш. Я подумал, что все это может быть связано друг с другом.              — Допустим. Но при чем тут детская мифология?              — Это вообще увлекательно. Вчера я перерыл много информации о нашем таинственном дереве в разных мифологических трактовках и натолкнулся на эту детскую книжку, — он поставил ее на стол и как-то многозначительно улыбнулся. — Здесь есть рассказ, в котором главная героиня пытается победить злых фей, а они в свою очередь мечтают оживить злое дерево и уничтожить счастливый конец сказки.              — Звучит совсем не по-детски.              — Это правда, но суть не в этом. Меня смутило наличие фей в этой сказке, — Мейсон открыл книгу и пролистал несколько страниц вперед. Остановившись на нужной, он повернул ее в сторону друга и, даже не смотря на него, был уверен, что тот удивился. На картинке была изображена фея, одетая во все черное, которая порождала звуковые вибрации почти как Лидия. — Одна из них обладала настолько пронзительным голосом, что могла уничтожить все живое в радиусе нескольких километров. Понимаешь, что это значит?              — Что детям определенно не нужно читать такие сказки.              Они оба усмехнулись, но все же поняли друг друга. Если действительно полагаться на этот рассказ, то получается, что возрождение Неметона и убийства людей связаны между собой. Конечно, это нужно было проверить, потому что доверять книге с изображенными на ней гномами было не самой впечатляющей идеей, однако это уже было хоть чем-то. Лиам был рад, что его друг был большим фанатом чтения, ведь если бы не его любознательность они не смогли бы откопать и половины того, что в принципе знали о новом деле.              Нужно было бежать к Дитону, необходимо было рассказать ему об этом прямо сейчас, но Мейсон остудил его пыл, схватив его за руку, — сначала школа, а потом все остальное. Узнав тон мисс Мартин в его голосе, он тяжело вздохнул и немного притормозил. Возможно, это могло подождать до вечера.       

* * *

      Тео принюхивался — в участке пахло не очень приятно. Запах жженого кофе, грязи на чужих ботинках, ужина Стилински на его столе, типографической краски на бумаге, все еще лежащей в принтере. Все это будоражило его сознание, ему даже на секунду стало дурно, поэтому он попытался стряхнуть эти ощущения, уткнувшись носом в пластиковый стаканчик с водой, который принес ему Пэрриш. Он лишь благодарно кивнул ему и принял из его рук стакан, после чего вернулся взглядом к шерифу и его нескончаемым досье, лежащим на столе. Он все еще не понимал, почему находился здесь, в этом здании, в этом кабинете и, если уж на то пошло, с этими людьми. Стилински поглядывал на него из-за кипы бумаг, спрашивал о его состоянии и даже предлагал перекусить — Тео был признателен ему, но вопрос о его нахождении здесь все еще был открытым. Часа два назад его привели в участок и посадили на скамейку перед офисом шерифа. Хорошо хоть наручники не надели, и на том спасибо. Выглянув из своего кабинета, мужчина не был удивлен — как будто только и ждал, когда его приведут сюда снова. Рэйкен же лишь нахально улыбнулся ему в ответ и дерзко потребовал предъявить обвинения и объяснить причину задержания.              — Никто тебя не задерживал, — сразу произнес шериф спокойным ровным тоном.              — Тогда я могу идти? — он уже встал со скамейки и указал пальцами в сторону входной двери, как со спины дорогу перегородил Пэрриш.              Повернувшись в его сторону, Тео и ему ехидно улыбнулся, и, получив в ответ такую же довольную улыбку, сел на свое место и с того самого момента продолжал помалкивать. За два часа ничего не изменилось — полицейский участок все еще стоял на ушах, все куда-то бегали, что-то искали, о чем-то спорили, а он все еще продолжал сидеть на месте — единственное, что сидеть стало удобнее. Парень сменил жесткую деревянную поверхность скамейки на кожаный диван в кабинете шерифа. Здесь действительно было комфортно — после стольких недель, проведенных в собственном пикапе, даже на два часа ощутить мягкость диванной ткани было восхитительным чувством.              Поставив пустой пластиковый стаканчик на журнальный столик, он поправил спадающие на лоб волосы и обернулся за спину. Наблюдать за Стилински надоело, поэтому он решил обратить внимание на весь участок в целом. Каждый был занят своим делом: они все работали в поте лица, искали таинственного убийцу, так жестоко убивающего своих жертв, а вот Пэрриш от них отставал. Он явно использовал служебное время в личных целях, потому что, достав из кармана куртки собственный телефон, он прислонил его к кружке и сел поудобнее. Джордан явно собирался звонить кому-то и Тео знал, что это было не его дело, но больше здесь делать было нечего. Только он попытался обострить свой слух, как неожиданно в уши ударило слишком много посторонних звуков — от бренчания ложек в кружках с кофе в импровизированной кухне до рваных телефонных звонков помощников. Полицейский участок был наполнен неприятным шумом, от которого у парня кружилась голова, — хотелось заткнуть уши и никогда больше не появляться в этом помещение.              Обостренный слух не всегда помогал, потому что внезапно в кабинете шерифа зазвонил мобильник, и Тео аж подпрыгнул от неожиданности. Так оглушительно громко телефон на его памяти не звонил еще никогда. Ему повезло, что Стилински быстро снял трубку, иначе его барабанные перепонки точно лопнули бы под натиском неприятного рингтона. На самом деле Рэйкен не хотел подслушивать, особенно в полицейском участке, потому что потом ему могли это инкриминировать и вписать в его дело, которое, как он был уверен, было уже достаточно полным. Сколько преступлений им было совершенно в прошлом — не пересчитать. Но ведь это было в прошлом? Иногда Тео задавался этим вопросом, лежа ночью в пикапе на заднем сидение. У него руки были запачканы по локоть в крови, и он прекрасно знал это. Врачеватели Страха не заставляли его убивать, но он все равно это делал по собственной воле, даже когда этого не требовалось, волк внутри него хотел большего — он чувствовал кровь, которая текла по чужим венам, и хотел вспарывать их снова и снова. Ему так сильно хотелось иногда наносить увечья, калечить тех, кто не мог ему ответить, что пальцы сводило от фантомной боли. Ведь теперь каждую ночь он повторял их имена, от первого и до последнего, и это помогало ему не забывать о содеянном. Помогало чувствовать себя конченым человеком. Человеком, который не имел право на ошибку и не имел право на прощение — он вообще не имел права ни на что, особенно в присутствии всех эти людей, которые столько раз пытались поймать его на лжи.              А сейчас они были удивительно добры к нему или, лучше сказать, терпимы. Те взгляды, что кидали на него полицейские, были достаточно сносны, он принимал их без каких-либо язвительных комментариев. Как есть. По крайней мере, он заслуживал такие взгляды со стороны. Они все так смотрели.              Кроме Лиама.              Этот парень продолжал его удивлять. Он каким-то магическим образом заставлял все его внутренние органы плясать, когда он случайно ловил его взгляд на себе. Это было по-настоящему странно, особенно для него. Тео никогда прежде не испытывал ничего подобного — это была мешанина из всевозможных чувств и эмоций: Лиаму хотелось врезать, остудить его пыл и в то же время попробовать оградить его от тех проблем, что навалились на его плечи. Он не был Скоттом — Тео чувствовал, что именно это бету тревожило. Данбар пытался подражать своему кумиру, но у него не получалось всегда оставаться таким беспристрастным и контролировать уровень своего гнева, и из-за этого он бесился больше всего. А Рэйкену уже надоело подтирать за ним, успокаивать его и приводить в чувство — его бесило это так сильно, что ему это нравилось.              Тео тяжело вздохнул. Думать о Лиаме было трудно. Точнее, это было неправильно. Он не должен был зацикливаться на мыслях об этом неугомонном голубоглазом подростке, поэтому он закрыл глаза и привалился головой к спинке дивана.              — Лидия, я понимаю, что ты отдаешь отчет своим словам, но я ведь тоже не дурак, — Пэрриш явно был в замешательстве.              Звонок Мартин был запланирован: он должен был ее увидеть и услышать. После вчерашнего ночного звонка, он не мог забыть о ее монотонном парализованном голосе и тех странных словах, сказанных как будто под чью-то диктовку. Не спал всю ночь, обдумывая каждое ее слово. Когда он увидел ее на экране мобильника, сразу улыбнулся. Молодой человек был так сильно рад ее видеть, что не мог словами выразить эту радость — Тео чувствовал его учащенное сердцебиение через стекло. Он помнил, как суетился Джордан год назад, когда Лидия попала в Дом Эхо, он был прямо-таки озабочен ее состоянием. Любовь или привязанность? Эти чувства всегда было сложно отличить друг от друга, поэтому Тео даже не пытался. Просто вдохнул поглубже и вновь сосредоточился.              — То есть ты хочешь сказать, что Монро так быстро согласилась на обмен? Тебе не кажется, что это выглядит подозрительно? Нет, не отвечай. Это действительно подозрительно, учитывая тот факт, сколько у нее людей.              Голос на той стороне провода был спокоен — Крис Арджент редко когда в принципе нервничал, у него была титаническая выдержка. Рэйкен даже завидовал ему иногда. Смотреть в его глаза иногда было страшно: он смотрел сквозь тебя, скрестив руки на груди и приняв выжидающую позу. Сейчас, парень был уверен, он делал то же самое, только на кого он смотрел? Он явно был там не один — Тео слышал копошение, а Арджент никогда не издавал лишних звуков. Нужно было слушать внимательнее.              — Джордан, я не могла позвонить тебе среди ночи и сказать про смерть в городе. По крайней мере, я этого не помню, — она тяжело вздохнула. — Я ведь даже не знаю, что у вас там происходит.              — С каких пор банши помнит каждое свое действие?              Эти слова явно заставили девушку задуматься.              — Ты не поедешь на встречу один. Я соберу лучших ребят, вызову подкрепление, — шериф был тверд, каждое его слово звучало достаточно грозно, потому что он привык приказывать другим.              — У нас нет на это времени, шериф. Обмен должен произойти завтрашним вечером в чаще леса около города Риггс. Если она почувствует западню, то ни к чему хорошему это не приведет, — он тоже вздохнул, но быстро собрался с мыслями и продолжил: — Тем более мне нужно с ней кое-что обсудить, я должен убедиться в своей теории.              Стилински тоже задумался над его словами.              В голосе Лидии Тео чувствовал уверенность — она говорила правду, о которой помнила. Помнить, как знал он, не всегда получалось обо всем. Иногда память стирала какие-то эпизоды из жизни, иногда она стирала даже самые важные разговоры. Рэйкен знал о банши то, что они делали многие вещи в бессознательном состоянии — они могли пройти километры для того чтобы достигнуть цели, а потом и вовсе не помнить об этом. Об охотниках он знал меньше — их Врачеватели Страха точно не изучали, но за время борьбы с ними парень узнал, что, если они что-то и планировали, то всегда добивались своего.              — Я позвоню после того, как обмен состоится.              — Я позвоню тебе, если что-то вспомню.              Связь прервалась.              Тео открыл глаза и сосредоточил внимание на уставшем прерывистом дыхании шерифа, который, положив мобильник на стол, потер переносицу. Ему тоже не нравилось, когда что-то шло не по плану. Он всегда был близок к раскрытию преступления, но за него вечно что-то доделывали. То подростки, то обученные люди, а он по итогу вечно оказывается не у дел.              Внезапно шериф повернулся в его сторону, и в его глазах парень прочитал удивление — похоже, Стилински забыл о том, что на его диване расположился бездомный подросток. Тео сам не хотел здесь больше находиться, уже готов был снова потребовать от мужчины назвать причину его задержания, но все же не стал этого делать, потому что почувствовал, как от шерифа исходила усталость. Он тяжело вздохнул и присел на край стола.              — Может сделать вам кофе, раз уж я тут торчу без дела?              Стилински хохотнул и кивнул головой. Он действительно не отказался бы от кофе сейчас — апатия постепенно находила на его плечи, поэтому нужно было взбодриться перед ночным дежурством. Тогда Тео встал с насиженного места и, выйдя из кабинета, направился в сторону кухни, из которой за километр пахло жженым кофе. Неужели никто в этом участке не умеет варить хороший кофе или дело в сорте? Чтобы ответить на этот вопрос, парень приблизился к кофемашинке, которая на вид была старше самого полицейского участка. Именно поэтому он пошарил по ящикам и нашел там никому уже не нужную турку, одиноко стоящую в углу. Если пить кофе, то нормально сваренный, поэтому парень решил взять все в свои руки и показать этой кофемашине, как нужно правильно готовить этот напиток.              И пока Тео возился с кофе, Дитон открыл дверь в полицейский участок и, оказавшись внутри, огляделся по сторонам. Он снял пальто, повесил его при входе на треногую вешалку и двинулся к столу Пэрриша, который явно был занят чем-то важным, раз даже не обратил внимание на пришедшего мужчину. Как только друид оказался близко со столиком помощника, он услышал, как открылась дверь начальника, и Стилински с радостью в голосе произнес:              — Алан, какими судьбами?              Дитон повернулся в его сторону и достаточно дружелюбно ему улыбнулся. Пожав руку шерифу, мужчина стал рассказывать о том, что Джордан попросил его явиться, потому что у него была какая-то важная информация о происходящем в городе. И именно в тот момент Пэрриш и рассказал им обоим о звонке Лидии, о котором она сама так благополучно забыла.              — Любопытно, — только и смог произнести мужчина, задумавшись. Он был уверен, что где-то уже слышал подобную формулировку, но никак не мог вспомнить где и с чем это было связано. — Может быть, Лидия вспомнит и даст нам больше информации. Банши удивительные, они могут хранить в памяти то, чего еще не было, но также могут забыть про то, что уже произошло.              — Как легко было жить в этом мире без этих знаний.              Друид посмотрел на Стилински и улыбнулся ему — он знал, как тяжело ему было свыкнуться с этими сложными жизненными перипетиями, но кому из них сейчас было легко. Нависшая над их головами проблема сейчас была центром внимания для всех, потому что нужно было хотя бы понять, как с этим можно было бороться. Получив информацию от Пэрриша, мужчина задумался. Нужно было снова просмотреть старые фолианты, возможно, съездить в другой город для поиска еще каких-нибудь книг, ведь они явно что-то упускали. И это не нравилось никому, особенно Тео, который, занявшись кофе, упустил некоторую часть этого занимательного разговора.              Выйдя из кухни с двумя кружками кофе, он молча приблизился к мужчинам и вручил одну кружку шерифу, а вторую поставил на стол перед Пэрришем. Парень не стал ничего говорить — лишь принял от Ноа и Джордана благодарность и вернулся на свое привычное место, на диван в кабинете начальника. Если его сегодня уже не выпустят из участка, то хотя бы он выбрал себе прекрасное место для отдыха. Кожаный диван прогнулся под его весом, когда он решил прилечь и немного отдохнуть. Тео считал правильным пользоваться всеми удобствами, пока его не засунули снова в камеру, где кроме бетонного пола и жестких скамеек ничего не было.              Мужчины же так и остались стоять около стола Пэрриша в легком замешательстве. Джордан опомнился первым — потянулся к горячей кружке и все же отпил немного кофе из нее. На вкус это было правда намного лучше, чем то, что они пили все это время. Не было чересчур горького, жженого привкуса.              — По-моему, этот парень не бесполезен. Кофе и вправду неплохой.              Тео усмехнулся, а шериф кивнул головой помощнику. Этот парень определенно был не таким плохим как раньше — у него даже взгляд изменился: наигранное дружелюбие сменилось на реальное беспокойство о других. Он больше не носил маску, которую так долго с него никто не мог сорвать, потому что в ней больше не было никакой необходимости. Шериф никогда не верил в то, что люди могут измениться. Это всегда казалось ему невозможным, но Рэйкен определенно был исключением из правил — было в нем что-то такое, что заставляло его верить ему. И дело тут было вовсе не в его потухшем виноватом взгляде, нет. Просто Стилински умел считывать чужое настроение — сейчас парень все еще находился на стадии примирения с самим собой, самой сложной стадии из всех. Даже если другие уже примирились с ним, то с собой он явно еще не договорился.              И Дитон чувствовал то же самое, когда смотрел на Тео. Он прекрасно знал о подвигах этого молодого человека, видел чужое раздражение в его адрес, но сам больше не ощущал исходящей от него угрозы. Больше не было жажды власти, зависти и желания забрать все себе — теперь он был похож на отчаявшегося подростка, который в один прекрасный момент понял, что потерял все. И иногда мужчина ловил себя на мысли, что ему больно было на него смотреть.              — Он снова что-то натворил? — шепотом спросил Алан, отведя шерифа немного в сторону.              — В том-то и дело, что нет. У меня нет законных оснований держать его здесь, — мужчина отхлебнул еще немного кофе из кружки, после чего продолжил: — Но, если я его отпущу, он вернется в свой пикап. — Дитон не понимал. — Мои помощники приметили его машину на заправке, она стоит там уже очень давно, а сегодня они решили выяснить причину долгой стоянки. Как я и думал, парень ночует в пикапе. И что бы не было у него за душой в прошлом, но я не могу позволить молодому человеку ночевать около леса в машине. Это не по-человечески.              Дитон был с ним полностью согласен. Бросив взгляд на офис шерифа, в котором спрятался Тео, он подумал о том, чтобы провернуть небольшую авантюру. Всем будет лучше, если он сделает это и тем самым поможет сразу всем.       

* * *

             Открыв дверь собственной квартиры, мужчина пропустил парня в дверях, и затем зашел следом за ним. Тео, держа в руках сумку с вещами, до сих пор не мог поверить в то, что это происходит с ним. Дитон поручился за него перед шерифом и обещал присматривать, обеспечив жилищем и нормальным питанием, необходимым для человека его возраста. Это немного выбило его из колеи, когда он услышал, как кто-то искренне хотел ему помочь. Вот опять кто-то ручался за него. Это уже было слишком, он не мог поверить в то, что это происходило именно с ним. Рэйкен ведь не привык к заботе, он даже не знал, что это такое, поэтому воспринимал все эти новшества в штыки. И Дитон чувствовал это, когда сообщал парню о своем решении. Возможно, он тоже поступал необдуманно, когда решил пустить химеру пожить у себя, но он понимал, что другого выбора ни у кого из них не было. Да, шериф мог бы сам взять шефство над этим парнем и поселить его в своем доме, но там, как знал друид, уже обитала новоприбывшая барышня, которой тоже требовалась забота.              В какой-то момент они все стали ощущать необходимость в том, чтобы защитить тех, кто защищал их. Они ведь были детьми, и им нужна была их поддержка, поэтому мужчина долго не думал, когда излагал свой план Стилински. По началу тот отнесся к его словам с ноткой скепсиса в голосе, но потом пожал его руку и отпустил Тео под его ответственность. Сам же парень до сих пор был скептически настроен на все это действо.              Он бросил сумку на кресло и стал всматриваться в интерьер небольшой квартиры, которая на какое-то время могла стать его домом. Его охватило странное чувство. На самом деле он никогда не знал, что такое настоящий дом, потому что, как только попал в руки Врачевателей Страха, потерял не только родных и близких, но и самого себя. Тео знал, что оставил в тех катакомбах частицу своей души, ее вынули вместе с родным сердцем и выбросили в мусорку, как ненужный биологический материал. И сейчас парень, осматриваясь, пытался нащупать в себе то самое чувство дома, которое он так давно потерял. Видел уютно обставленную гостиную в приглушенных голубых тонах, кухня за его спиной была светлой и достаточно крохотной, и диван, который, как он был уверен, теперь принадлежал ему, тоже выглядел достаточно мягко и комфортно. Ему определенно здесь больше нравилось, чем в пикапе, но в глубине души он все равно чувствовал, что все это было неправильно.              — Я не могу, — он пожал плечами и, повернувшись в сторону мужчины, сложил руки на груди. — Не могу пользоваться вашим гостеприимством. Мне и в пикапе было хорошо, — это уже была явная ложь: Тео это знал и Дитон тоже, но они не стали акцентировать на этом внимание.              Мужчина сел на высокий барный стул и налил себе из графина немного сока.              — Люди не должны жить в машинах, Тео, даже если у них было ужасное прошлое и они чувствуют себя недостойными прощения. — Он сделал глоток и кивнул парню в сторону напитка, чтобы он тоже не оставался в стороне. Но Тео был неподвижен, он все еще не был уверен в том, что мог вообще здесь находиться. — Ладно. Давай сделаем так. Ты будешь помогать мне в клинике, иногда будешь оставаться за главного, когда мне нужно будет уехать, а я за это обеспечу тебя крышей над головой и постоянным питанием. Согласен?              Такой расклад парню понравился больше. Работать в клинике на месте Скотта — так себе перспектива, конечно, но, если подумать, у него не было другого выбора. Тем более эта работа определенно была лучше, чем работать в рыбной магазине, из которого он сбежал после месяца работы. Его обостренный нюх просто не выдержал такую смесь неприятных запахов, а его одежду, пропахшую рыбой, в принципе пришлось выбросить. Именно поэтому быть помощником ветеринара — лучший вариант.              Он дал свое согласие на это условие. Теперь, по крайней мере, у него была крыша над головой и постоянная работа — все же лучше, чем постоянно торчать в пикапе и ждать, пока ты будешь нужен хоть кому-нибудь.