Весенний вихрь

      После пробуждения Астрид поведала Николь любовную повесть о том, как она, пьянь такая, вцепилась в бедного подростка и под радостные возгласы Жана и Эрена исцеловала Армина до потери сознания.       Николь было стыдно, ведь Астрид забыла упомянуть о том, что свалилась на пол от переизбытка чувств как раз-таки Вебер, и поэтому цепляться за ее тушеньку несчастную пришлось все же Армину.       Николь помнила до безобразия нихрена, но ее будоражил этот горячий отпечаток на губах, что пылал каждый раз, стоило светлой макушке замаячить вдалеке.       Да, Николь не была трусихой, скорее наоборот, но от Армина она бегала уже вторые сутки. И ведь не знала… что Арлерт с ума сходит.       Бедному парню даже извиниться за превышение должностных полномочий не дают.       Но это не может продолжаться вечно, так ведь? Когда-нибудь и Эрен Йегер должен был вмешаться. — Ты чего как от огня от него отскакиваешь? — А-то ты не знаешь.       Николь предпочитает носить широкие майки и частенько расслабляет ремешки УПМ для удобства во время ходьбы, но даже это ее сейчас не спасало: девушка чувствовала охвативший ее жар и то, как легкая летняя одежда из тонкой ткани сковывает ее движения. — Да брось, было вкусно. — Свали.       Вебер утыкается в ладони, пряча алое от смущения лицо. — Свалю… Но сначала попрошу кое о чем, — девушка вздыхает, понимая, что так просто не отделается, — можешь заменить меня сегодня на ночном дежурстве? — У меня есть выбор? — Я принесу конфет.       Эрен слишком хорошо знал все слабые места Николь, оттого было непонятно, кем он ей все-таки является: лучшим другом или коварным врагом?       Густые клочки заволокли звездный небосвод, но Николь не могла оторвать взгляда от пробивающихся сквозь них мерцающих искр.       Дело было даже не в конфетах, и Эрен, и Николь это прекрасно понимали…       У Вебер сегодня появилась прекрасная возможность избежать встречи с собственными ночными кошмарами. — Луна сегодня красивая, да?       Николь замирает, боясь даже вздохнуть. Юноша позади неторопливо ступает к ней. — Пой… — весело начинает он, схватив Николь за плечи, но заканчивает весьма неуверенно, -…мал.       Николь вдруг подумалось, что сейчас щеки Армина краснее самых сочных яблок, отчего хочется самозабвенно впиться в них губами. — Хах… похоже на то.       Его руки скользят ниже, а потом и вовсе отпускают девушку. Армин встает рядом, но на Николь не смотрит. — Я думал, что опять убежишь. — Куда теперь.       Оба выдают короткие смешки, но смотреть друг на друга все также не решаются. Тишина меж ними длиться, казалось бы, уже целую вечность, и Вебер решает ее прервать: — Ты прости меня… — Значит все-таки спор? — перебив девушку, интересуется Армин. Николь замечает, как блеснули его глаза за прядями светлой челки. — Какой спор? — Ну, — похоже, Арлерту неприятно это говорить, — или желание… Во что вы там играли? В бутылочку?       Николь прерывисто выдыхает. Вдруг все встает на свои места. — Если бы не гребаная бутылочка, так бы и пришлось сталкерить за твоей милой мордашкой, Арлерт.       Армин возмущенно вздыхает, но тут же прикрывает рот рукой, а следом за этим и покрасневшие щеки. Николь находит это весьма забавным. — Постоянно смущаешь. — Люблю же. — А?       Армин тут же ловит пронзительным взглядом игривую искру в глазах Вебер. Пытается найти хоть какую-то деталь, подтверждающую правдивость ее слов. — Я говорю… люблю, когда смущаешься, — она задорно подмигивает юноше, — Красивый очень.       Армин отводит взгляд, алея пуще прежнего. Его всего переполняют эмоции, и хочется выплеснуть их, но смущение оказывается сильнее прочего. — Красивый настолько… что умереть можно.       И вновь два пронзительных взгляда встречаются. Армин чувствует, как дрожат его пальцы, но он все-таки решается впиться ими в хрупкие плечи Николь, а затем и приблизиться к ее лицу. Вмиг опустившиеся веки девушки дают зеленый свет.       Никто из них не умеет этого делать, но каждый нелепый укус, гулкий стук зубов о зубы и тихое хихиканье Николь в перерывах кажутся как никогда правильными.