If Them's the Rules/Если правила таковы

1939 год Гарри готовил завтрак, когда в окно постучала сова. «Интересно, наверное это из министерства», — подумал он, распахивая окно. Либо от кого-нибудь из новых друзей Тома. Мерлин, просто думая о том, как мальчик общается с людьми своего возраста, Гарри до смешного радовался и гордился. Всего несколько дней назад он провожал Тома в Косой переулок на встречу с друзьями. И, судя по наблюдениям Гарри, они были вполне ничего. Он дал Тому пару галеонов и позволил ему походить с друзьями по магазинам. Позже, наблюдая за тем, как дети сближаются на почве совместно купленных вещей, Гарри задумался, не помешала ли Тому бедность подружиться с кем-нибудь в первый раз...Не дистанцировался ли он в надежде, что никто не удосужится спрашивать его о деньгах или ставить в ситуацию, которая заставит его признать, что денег у него нет? Учитывая гордый характер Тома, весьма вероятно, что он был весьма чувствителен, когда дело доходило до всевозможных его недостатков. В настоящее время мальчик читал последний выпуск «Международных галеонов», время от времени рассказывая Гарри о финансовой политике или о том, что предлагают некоторые партии, и о том, насколько они ужасны. Гарри даже не был уверен, правильно ли Том понимал прочитанное. Потому что все это звучало совершенно странно, и Гарри иногда думал, что в вопросах, не касающихся магии напрямую, большинство волшебников страдает от отсутствия здравого смысла. И этот феномен вполне можно объяснить недостатками образования. Гермиона когда-то очень давно разглагольствовала об этом, но Гарри тогда не обратил особого внимания на эту речь. Однако теперь он чувствовал, что может гораздо лучше понять ее разочарование. Почему вместе с арифмантикой не преподавали математику? Почему наряду с историей магии не преподавалась история маглов, учитывая, что некоторые из наиболее важных событий в истории человечества были совершенно лишены магии. Почему их учили аппарировать, прежде чем учить географии или хотя бы читать карты? Прилетевшая маленькая сова издала громкое уханье, выведя Гарри из своих мыслей. Птица бросила перед собой кусок пергамента и уселась на стол. Том оторвался от газеты, несколько мгновений молча смотрел на сову с хмурым выражением лица, прежде чем прогнать птицу и вернуться к чтению. Гарри вздохнул и потянулся за письмом, чтобы прочитать его. «Мистер Реддл,...», — начиналось письмо. Каждое слово было написано красивым незнакомым почерком. «...я Мелания Блэк, супруга Арктуруса Блэка. Поскольку у меня мало времени и сил, я не буду тратить Ваше время на ненужные формальности. До моего сведения дошло, что мой муж, возможно, доставляет Вам беспокойство. Я не уверена, как много он Вам уже рассказал, но есть важные вещи, которые Вы должны знать, прежде чем даже подумаете о том, чтобы провести с ним время. Я была бы очень рада, если бы Вы приняли мое приглашение на бранч..." Остальная часть короткого письма состояла в основном из описания точного времени и места встречи. Также было несколько строк о том, что мистер Блэк не задумал ничего хорошего. В целом, письмо было довольно странным. Однако, не настолько странным, чтобы Гарри отмахнулся от него. Место, которое предложила леди Блэк, было публичным, и она, похоже, была не из тех, кто нападает на кого-либо, если рядом есть свидетели. Кроме того... возможно, это был лучший вариант развития событий. Он предпочел бы встретиться с ней открыто и послушать, что она скажет. Чем рисковать оказаться загнанным в угол где-нибудь в менее нейтральных обстоятельствах. «Это именно то, от чего Том посоветовал бы мне держаться подальше», — подумал Гарри, задумчиво глядя на письмо. Затем он пожал плечами, решив принять приглашение. По крайней мере, он мог попытаться выяснить, что задумал Блэк. Все эти преследования и странные бессмысленные разговоры, которые мужчина заводил каждый раз, когда видел Гарри, были настораживающими и неприятными. Его поведение было абсурдным и тревожным, и Гарри это совсем не нравилось. Если бы встреча с леди Блэк могла положить этому конец... Тогда Мерлин, Гарри будет рад с ней встретиться. — Это из министерства? — внезапно спросил Том, не отрываясь от газеты. — Письмо, которое ты только что получил. — Что-то в этом роде, — неопределенно ответил Гарри, прежде чем отослать сову со своим ответом леди Блэк. — Завтра ты возвращаешься в Хогвартс. Ты собрал все необходимое? — Я сделаю это позже, — пообещал Том, не выказывая особого энтузиазма по поводу того, что снова оставит Гарри. Это было весьма лестно. — Еще нет и полудня. Можно нам на завтрак блинчики? Мне правда больше не хочется каши. — Отлично, — фыркнул Гарри, закатил глаза и повернулся к холодильнику. — Но после этого ты пойдешь и начнешь собирать вещи. Не надо сразу все собирать, но лучше не оставлять это на вечер. Или, не дай Мерлин, на завтрашнее утро. — Неважно, — пробормотал Том, и Гарри услышал, как он закатывает глаза. Ну, не совсем услышал, но он знал, что Том закатывает глаза прямо сейчас. — Я сделаю это, если нужно. «Я буду сильно по нему скучать, когда он уедет», — думал Гарри, готовя завтрак. «Я очень надеюсь, что Трелони скоро отправит меня на настоящую миссию, мне нужно чем-то заняться. Косой переулок становится все менее интересным, и мне не нравится вот так гулять по Лондону. С другой стороны, я мог бы начать искать нам новую квартиру... Том сказал, что его единственное желание – иметь свою комнату. Думаю, эту просьбу легко выполнить». Разве не было бы здорово, если бы он мог встретить Тома в новом, лучшем доме? Просто представив, как будет счастлив Том, Гарри тоже почувствовал себя счастливым. Если бы у него сейчас было несколько хороших друзей, с которыми он мог бы разделить это счастье... его жизнь была бы полноценной. * На вокзале Кингс-Кросс был почти так же многолюдно, как и в сентябре. — Ты уверен, что у тебя есть все, что тебе нужно? — спросил Гарри, как будто он лично не убедился, что Том ничего не забыл. — Не забывай писать. И почаще, пожалуйста. И не трать все свои деньги, никогда не знаешь, понадобятся ли они тебе, когда ты вернёшься домой летом. — Конечно, — ответил Том и был очень близок к тому, чтобы обнять Гарри на прощание, когда увидел направляющегося к нему Мальсибера. Каким бы хорошим другом ни был Мальсибер, Тому не нравилась идея обнимать Гарри на глазах у кого-либо. — И ты тоже должен написать мне, Гарри. О своей работе и просто… обо всём остальном. И не волнуйся — если есть что-то, с чем я умею обращаться лучше, чем ты, так это с деньгами. Мы оба это знаем. Это смешно, подумал Том, что как только он повернулся спиной к Гарри и вошел в поезд с Мальсибером, его охватило сильное желание повернуть назад и попросить Гарри просто отвезти его домой. Не то чтобы ему не нравился Хогвартс – напротив, Том любил Хогвартс – но было что-то утомительное в пребывании вдали от дома. — Эллиот, — раздался голос, и Том увидел Розье, идущего к ним по коридору. — Ты уже нашел купе? Я ищу пустое. — Пока нет, — ответил Мальсибер. — Но мы тоже ищем. Хочешь пойти с нами? Розье взглянул на Тома с легким раздражением, как будто ожидал, что Том к этому моменту просто исчезнет. — Не с такой компанией. Кроме того, появление Ала будет лишь вопросом времени, а я его просто терпеть не могу. Увидимся по приезде. Том и Мальсибер некоторое время спокойно продолжали свой путь, прежде чем Том спросил: — И вообще, что Розье имеет против Эйвери? — Я не знаю, — признался Мальсибер. — Они никогда не ладили, но, насколько я знаю, именно Чад постоянно придирается к Алу, а не наоборот. Ох, помяни черта. Они открыли дверь еще одного купе и обнаружили, что Эйвери сидит там один. Мальчик повернулся к ним с веселой улыбкой. — Помяни черта? — сказал Эйвери. — Вы двое говорили обо мне? — Просто обсуждали, где бы ты мог быть, — легко солгал Том, садясь. — Ты уже видел Принц и Пьюси? — Я не видел Эйлин, — сказал Эйвери. — Но Опалина разговаривала с Урсулой Кэрроу о чем-то, я не знаю о чем. Выглядело довольно напряженно. Что, если Принц опоздает на поезд? — Это маловероятно, — сказал Том. — Кроме того, наслаждайтесь отдыхом, пока можете. Вы помните, что у нее есть готовые планы обучения для вас, ребята? — О нет, — простонал Мальсибер, падая на сиденье. — Я забыл. — Интересно, насколько они интенсивные, — размышлял Эйвери. — Она много учится каждый день, ведь так? Я очень надеюсь, что она не ожидает от меня такого же уровня усилий. Все, что я хочу, это сдать экзамен. — Ты можешь придерживаться этой стратегии, — сказал Том, с ухмылкой глядя на Эйвери. — Или ты мог бы усердно учиться и добиться лучших результатов, чем Розье. — Он бы так разозлился! — Эйвери ухмыльнулся, внезапно почувствовав энтузиазм. — Я уже могу это представить. Мерлин, если я побью его баллы по всем предметам, он не сможет говорить со мной так, как обычно, верно? Потому что это докажет, что я умнее его, не так ли? — И вообще, в чем его проблема? — спросил Том, ему было слишком любопытно, чтобы притворяться тактичным и не спрашивать. — Он сходит с ума, когда дело касается тебя. Почему? — На самом деле я не уверен, — сказал Эйвери, нахмурившись. — Просто... он всегда так относился ко мне, сколько я себя помню. Я просто надеюсь, что он перерастет это или, по крайней мере, не станет хуже. Это довольно раздражает. И я сомневаюсь, что компания Дориана поможет. — Лестрейндж, — пробормотал Том, нахмурившись при одном упоминании имени. — Мерлин, он тот ещё тип. Том не понимал, как Мальсибер мог оставаться в хороших отношениях с ними обоими. — И не говори, — согласился Эйвери. Затем он взглянул на Мальсибера и закатил глаза. — Ты серьезно собираешься еще раз вздремнуть? Сколько тебе нужно спать? Это вообще полезно для здоровья? — Я люблю спать, — ответил Мальсибер, не открывая глаз. — Это удобно. Тебе тоже стоит попробовать. У нас еще много часов, прежде чем мы приедем в Хогвартс. — Но я не хочу спать, — возразил Эйвери. — Тогда помолчи и дай мне поспать, — сказал Мальсибер. — Разбуди меня, когда мы приедем. — До этого почти семь часов, — фыркнул Эйвери, поворачиваясь к Тому. — Он не сможет проспать все это время! — Не может? — спросил Том, вытаскивая книгу и думая о том, на что можно направить внимание Эйвери, так, чтобы мальчик его не беспокоил. — Просто подожди, пока появится Принц. Я почти уверен, что ей будет о чем поговорить. В том числе и о графике учебы, который она составила. Если только ты не последуешь совету Мальсибера и не вздремнешь. Она не будет пытаться разбудить тебя, в этом можешь быть уверен. — Что? Ох, ну, в таком случае… тогда я думаю, что так и сделаю, — поспешно сказал Эйвери. — Эм, да. Вздремнуть. Сейчас. Мерлин, им было так легко манипулировать, что Том чувствовал себя почти виноватым. Однако ненадолго, особенно после того, как Эйвери действительно удалось заснуть через несколько минут. Как только поезд тронулся, Том запер дверь купе. Не то чтобы он не хотел, чтобы Принц и Пьюси присоединились к ним, но он решил насладиться наступившей тишиной как можно дольше. И хотя Принц можно было охарактеризовать многими качествами, молчаливость в них не входила. * Ресторан, в который Гарри пришел на встречу с Меланией, был потрясающим и возмутительно дорогим. На нем была одна из новых мантий, которые он недавно купил. Но даже такой одежды, которая была показателем достатка выше среднего уровня, было недостаточно, чтобы вписаться в окружающую толпу людей, которые выглядели постоянными посетителями этого заведения. Он то думал, что ресторан, в который его водил Малфой, был шикарным, но даже то место не могло конкурировать с нынешним. Мелания Блэк сидела у окна. Хоть Гарри раньше и видел ее всего дважды, он был удивлен насколько бледной и болезненной она выглядела сейчас. Несмотря на это, ее взгляд был острым и сосредоточенным, а голос твердым, когда она заговорила. — Мистер Реддл, — сказала она. — Спасибо, что согласились на эту встречу. — Здравствуйте, — ответил Гарри, садясь напротив нее. Хорошо одетый официант налил ему чашку чая и ушел. Его работа была незаметной и быстрой. В углу, недалеко от них, ведьма в красивом платье играла на пианино. — Содержание моего письма удивило Вас? — спросила леди Блэк, добавляя в чай мед. — Говорите свободно, мистер Реддл. Вокруг каждого стола есть сильные чары конфиденциальности. Это одна из лучших особенностей этого заведения. — Я был удивлен, что Вы связались со мной, — признался Гарри, еще не зная, насколько честен он может быть с этой женщиной. — Но не темой письма. — Мне больше нечего терять, — сказала леди Блэк. — И, если быть совсем честной, это веская причина, которая оправдывает общение с грязнокровкой, мистер Реддл. Гарри закатил глаза, его искренне не впечатлила последняя фраза. Что было не так с этими чистокровными с их стремлением оскорбить его кровь так быстро, как только они могли вписать эти слова в разговор? — Если мое присутствие Вас так оскорбляет… — Я не думаю, что Вы заслуживаете той боли, которую Арктурус был бы более чем рад причинить Вам, — спокойно продолжила леди Блэк, глядя на Гарри с непримиримым выражением лица. — Вы понимаете это, мистер Реддл? Хоть Вы и грязнокровный, и я не питаю к Вам никакого уважения, я не думаю, что Вы заслуживаете этой боли. Арктурус никогда не был хорошим человеком. В лучшем случае, обычно после значительных усилий, он может быть симпатичен. Часто, даже на это он не способен. — Я не удивлен, — сказал Гарри, думая о том, насколько социально неловким было поведение этого человека рядом с ним. — Я редко разговаривал с Вашим мужем, и все же я видел, как он ходил за мной по Косому переулку от одного конца до другого. Всякий раз, когда он подходит ко мне, чтобы поговорить, он говорит так, как будто нам суждено стать близкими друзьями. Он странный. — Он иногда так делает, — сказала ему леди Блэк, и в ее голосе прозвучало презрение. — Он становится настолько одержимым, что забывает, что все это однобоко. Вы уже решили, что с этим делать? — Делать ? — повторил Гарри. — Э… ничего? Подождать? Я не думал о том, что нужно предпринимать какие-либо действия. — Ждать – это не вариант, — сказала леди Блэк, глядя на Гарри с чем-то вроде жалости. — У меня мало времени, мистер Реддл. — Что...? — Я умираю, — продолжила женщина, ее голос был тщательно нейтральным. — Скоро, через несколько дней, я умру. Единственная причина, по которой я смогла прийти сюда сегодня — это щедрое количество зелий, которые поддерживают меня в сознании и работоспособности. Ну, это было не то, что Гарри ожидал от нее услышать. — Мэм, я не… Вы?... — Я не заинтересована в том, чтобы мешать нашему разговору из-за недостатка доверия, мистер Реддл, — сказала леди Блэк, доставая сумочку и маленький пузырек с прозрачной жидкостью. — Можете ли Вы угадать, какое зелье у меня здесь с собой? — У меня… есть идея, — пробормотал Гарри, его сердце забилось быстрее в предвкушении. Он не был уверен, во что ввязался, но не собирался сбегать. — Сыворотка правды? Откуда мне знать, что она работает? — Мы с Вами добавим капельку этого в наши напитки, — сказала леди Блэк, глядя на Гарри с вызывающей ухмылкой на лице. — Конечно, если Вы действительно хотите правды и ничего, кроме правды, мистер Реддл. — Если я скажу «да», — сказал Гарри, думая о множестве исходов событий, в которых все может пойти не так, и почему-то не находя ни в одном из них достаточно веской причины, чтобы остановиться. — Нужно будет усилить чары конфиденциальности. — Естественно, — согласилась леди Блэк, жестом приглашая нескольких сотрудников подойти ближе. Через несколько минут не только чары конфиденциальности были усилены, к удовлетворению Гарри, но и был подан легкий обед. Леди Блэк осторожно добавила в чайник каплю сыворотки правды — всего лишь каплю. Чтобы гарантировать, что будет сказана правда, но с относительной свободой в ее форме высказывания. Затем официант разлил чай по чашкам. Она сделала первый глоток, и только после этого Гарри тоже выпил. — Арктурус виновник того, что я умираю, — сказала леди Блэк, откинувшись на спинку стула и выдавив из себя горькую улыбку. — Я еще не выяснила как, но знаю, что это он. — Но почему? — спросил Гарри, нахмурившись. — Почему он хочет, чтобы Вы умерли? Вы его жена. — Это был брак по расчету, — объяснила леди Блэк. — Я была молода, а он был красив, богат и из хорошей семьи. Я не знала, во что ввязываюсь, хотя через несколько недель это стало для меня совершенно очевидным. К тому времени, конечно, было уже слишком поздно. С тех пор у нас с ним очень натянутые отношения. Однако я никогда не думала, что он зайдет так далеко. — Что он получит от… этого? — задал вопрос Гарри. Ему было трудно осознать мысль о том, что кто-то хочет убить собственную жену. — Насколько мне известно, просто свободу делать то, что он хочет, — сказала леди Блэк. — И именно здесь, мистер Реддл, Вы вступаете в игру. — Его… интерес ко мне? — догадался Гарри, тяжело вздохнув. Одной мысли о том, что Блэк хочет его каким-либо образом, было достаточно, чтобы у него побежали мурашки по коже. Каким бы красивым ни был этот мужчина, в нем было что-то слишком неправильное, чтобы Гарри мог найти его хотя бы отдаленно привлекательным. — Честно говоря, я не уверен, что я могу с этим поделать. — Просто не поддавайтесь ему, — сказала леди Блэк. — Он опасный человек, и я не могу поверить, что предупреждаю грязнокровного... — На самом деле это не так, — сказал Гарри. Слова сами вылетели из его рта. Леди Блэк замолчала и прищурилась на него с выражением, которое Гарри не знал, как описать. Вместо этого он продолжил: — Ну, по Вашим меркам, возможно, и так. Видите ли, я полукровка. Мой отец был Поттером. — Все складывается лучше, чем я думала, — сказала леди Блэк, ее тон был гораздо менее ледяным, чем раньше. — Я вижу сходство. Зачем скрывать что-то подобное? Зачем отрицать свою кровь? Гарри на секунду остановился, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы подчиниться принуждению зелья и не выдать слишком много. Он знал, что их никто не может услышать, и даже если он сомневался, что она поделится его секретами с кем-то еще, он не мог на это вполне рассчитывать. — У меня... секретная миссия. Поттеры обо мне не знают, и я хочу, чтобы все оставалось именно так. — И что это за секретная миссия? — спросила леди Блэк, ее подозрительность сдерживалось только доверием к сыворотке правды. — Уверяю Вас, что ни с кем не буду делиться этой информацией. Удовлетворите любопытство умирающей женщины, мистер Поттер. — Пожалуйста, зовите меня просто Реддл, — ответил Гарри, с трудом веря, что именно этому человеку он в конечном итоге скажет правду. Или хотя бы часть правды. — Том, мой подопечный, является прямым потомком Слизерина. Я собираюсь подождать, пока он станет на несколько лет старше, прежде чем позволить миру узнать о его… статусе. Рука леди Блэк на несколько мгновений замерла над чашкой, прежде чем она взяла ее и поднесла ко рту. Она молча пила почти целую минуту, даже не глядя на Гарри, возможно, чтобы не демонстрировать шок. Наконец она поставила чашку, глубоко вздохнула и сказала: — Арктурус никогда не должен об этом узнать. — Конечно, — согласился Гарри, но женщина покачала головой. — Вы не понимаете серьёзности этой информации, — сказала она. — Арктурус найдет способ оспорить Вашу опеку, если узнает, что мальчик, которого вы воспитываете — слизеринец. Настоящий слизеринец. Слава и семейные реликвии, которые принесет это имя… Он не заслуживает ничего из этого. Мерлин, я уверена, что это первый раз, когда Поттер произвел на меня впечатление. — Я не планирую использовать его имя в своих целях, — сказал Гарри. — Все, что я хочу, это вырастить Тома в безопасной среде… — Пока Арктурус испытывает к Вам интерес, Вы никогда не будете в безопасности, — прервала леди Блэк, и впервые с начала их встречи ее голос задрожал. — Он порочный и безжалостный, и нет такой черты, которую он не переступил бы. Он почти не знает своих детей, у него нет друзей или близких людей, которым он действительно нравится — этот человек совершенно не способен поддерживать длительные отношения ни с кем. — Ну и что я могу с этим поделать? — спросил Гарри, нахмурившись. — Вы сказали, что я не могу просто... переждать, так что я могу сделать? — Есть одна вещь, — ответила леди Блэк. — Но мне нужно от Вас кое-что взамен. — Пока это не подвергает Тома какой-либо опасности, — сказал Гарри, пытаясь понять, что такого может попросить у него эта женщина. — То я попытаюсь сделать все возможное. — Насколько Вы знакомы с «verae amicitiae»? — С чем? — Значит, совсем нет, — вздохнула Леди Блэк. — Это клятва дружбы, которую дают скорбящей вдове. Заклинание было разработано несколько столетий назад, когда сестра герцога Гланмора Пинкстоуна была убита ближайшим другом и любовником ее мужа. Цель заклинания — гарантировать, что между ними не произойдет ничего интимного не менее трех лет. Эту клятву стало принято давать либо для того, чтобы развеять слухи, либо для обеспечения верности. — Обеспечения верности? — Если Вы дадите клятву, то будете обязаны общаться с Арктурусом в течение трех лет. Встречайтесь с ним иногда, разговаривайте, как это делают друзья. — Зачем мне это делать? — спросил Гарри. — Я думал, весь смысл в том, чтобы не взаимодействовать с ним. — Проиграйте битву, но выиграйте войну, мистер Поттер, — ответила леди Блэк. —Возможно, Вам придется терпеть его общество некоторое количество времени, но он не сможет сблизиться с Вами неприятными способами в течение целых трех лет. За этот период Ваш подопечный подрастёт, прежде чем Арктурус снова станет угрозой. Гарри на мгновение замолчал, обдумывая варианты. — Вы сказали, что хотите что-то в обмен на эту клятву? И, пожалуйста, я настаиваю, зовите меня Реддл или Гарри. — Мистер Поттер, — сказала леди Блэк, игнорируя его просьбу. — У меня двое детей, Орион и Лукреция. Двое детей, чей отец игнорирует их, и чей дядя также не заботится об их интересах. Мне нужно знать, что есть кто-то, к кому они смогут обратиться, если потребуется. То есть к Вам. С «verae amicitiae», как друг Арктуруса, Вы будете в идеальном положении, чтобы быть рядом с ними. — Вы хотите, чтобы я... позаботился о Ваших детях? — Как только я умру, да. Любым способом. Гарри несколько мгновений раздумывал над мыслью отклонить просьбу леди Блэк, прежде чем глубоко вздохнул. Он не может так просто оставить детей в беде, зная, что, скорее всего, они пострадают. — Хорошо, я согласен на это. * Первая неделя в школе пролетела быстро. Старшие ученики были сосредоточены на подготовке к СОВ и ЖАБА, в то время как другие были заняты подготовкой к предстоящему ежегодному Кубку по квиддичу. Тому не о чем было беспокоиться, но, тем не менее, большую часть свободного времени он проводил в библиотеке, читая книги на множество различных тем, которые ему были интересны. Все оказалось именно так, как Гарри ему говорил: в библиотеке Хогвартса было больше книг, чем он мог себе представить. Именно в одной из старейших книг по истории он впервые наткнулся на упоминание о комнате, построенной Салазаром Слизерином и спрятанной где-то в замке. Говорили, что в этом месте, называемом Тайной комнатой, обитало чудовищное существо, выполнявшее некую священную миссию, возложенную на него самим Слизерином. «Однако это всего лишь предположения», — заключил Том, просматривая страницы книги, которую он держал в руках, в надежде найти что-нибудь еще об этой комнате. — «Нет никаких доказательств ее существования. Никаких данных. Наконец я нахожу что-то, что звучит весело, и это оказывается исторической байкой». Опять же, будь это правдой, где бы она находилась? «Кажется нереальным, что сейчас нет никакой магии, которая могла бы найти эту комнату», — подумал мальчик. — «Тогда, вероятно, ее действительно не существует. Мне стоит почитать о чем-нибудь другом». Возможно, было еще слишком рано начинать готовиться к выпускным экзаменам, но он все равно начал. Это принесет ему большую пользу и поможет занять первое место среди своих сверстников. Для Тома стало очевидным, что успех в учебе являлся неоспоримым достоинством среди большинства окружающих его людей, несмотря на все их предубеждения. Это было преимущество Тома, и он не хотел его терять. По крайней мере, теперь он мог спокойно учиться, поскольку все его друзья были увлечены квиддичем и странной идеей необходимости «быть рядом» с командой, частью которой они на самом деле не были. Те, кто этого не делал, например Принц и Пьюси, зарабатывали баллы и благосклонность старшеклассников, которые были слишком заняты подготовкой к экзаменам, чтобы беспокоиться о таких вещах, как корректировка собственных эссе. В частности, Пьюси, которая, казалось, искренне любила исправлять лингвистические ошибки. И в последнее время стала довольно популярна. Том вообще не возражал против одиночества. И эти новые занятия отвлекали его друзей, давая ему свободу изучать все, что он хотел, без необходимости объяснять им свои интересы. Было здорово. Но, к сожалению, все хорошее имеет свойство заканчиваться. — П-прости, — сказал нерешительный голос. Том повернулся и увидел двух смутно знакомых девушек, стоящих позади него. — Да? — рявкнул он, раздраженный тем, что его беспокоят. Почему держать книгу в руках не считалось универсальным знаком «Я занят»? Разве не было разумно не беспокоить людей, которые читают? Девушка, которая с ним заговорила, немного отшатнулась, нервно одернула гриффиндорский галстук и сказала: — Мы... ну, мы вместе ходим на некоторые занятия, и... гм... мы знаем, что ты очень умный. И мы хотели узнать, не мог бы ты... немного нам помочь? — Просто помоги, мы не хотим списывать твое домашнее задание или что-то в этом роде, — поспешила сказать другая девушка из Пуффендуя. Эти двое посмотрели на него с надеждой на лицах, сильно напоминая Тому некоторых клиенток, которые часто посещали бутик Мэгги. На мгновение мальчик подумывал отказаться. Он бы так и сделал, если бы не представил себе долгосрочные выгоды от такой помощи. Если хотя бы одна из этих девушек чистокровная, то рано или поздно он получит прибыль от своей инвестиции. — Хорошо, — сказал он, откладывая книгу, которую держал в руках. — Какие предметы? — У меня чары, — сказала гриффиндорка, садясь и выкладывая свернутый кусок пергамента и пузырёк с чернилами, прежде чем порыться в сумке в поисках пера. — Кстати, я Рамона. Рамона Прюэтт. — Я Фабия Корнфут, — сказала пуффендуйка, садясь рядом со своей подругой. — Я пытаюсь разобраться в задании по зельям, но у меня возникают трудности. Я заметила, что ты действительно хорош в зельях. На самом деле, все заметили. Я хотела написать эссе о разнице между игрой в кости и нарезкой ингредиентов, но в нашем учебнике про это мало говорится. — Посмотри книгу Филберта Инка «Магия методологии», — сказал Том, задаваясь вопросом, действительно ли они хотели спросить его об этом. Честно говоря, почему люди не могли просто начать думать самостоятельно и сами решать свои проблемы? — Все дело в практичности приготовления зелий. — Мои чары левитации очень нестабильны, — сказала Прюэтт, выглядя теперь гораздо менее нервной, чем раньше. — Я действительно хочу уже покончить с этим и продолжаю практиковаться на разных предметах, но они просто… не работают. — Дай-ка я посмотрю, — сказал ей Том, откидываясь на спинку стула. — Попробуй левитировать одну из книг, которые здесь лежат. Тогда мы сможем попытаться выяснить, что ты делаешь не так. Разве он не был слишком добр? Все, что ему оставалось, это надеяться, что в конечном итоге это окажется не просто пустой тратой времени. По крайней мере, он мог бы рассказать об этом Гарри. * Найти новое жилье оказалось труднее, чем Гарри себе представлял. В газетных объявлениях было не так уж много вариантов, но волшебник не знал, где еще можно искать. Возможно, весь процесс поиска нового дома и переезда был бы проще, если бы у него были друзья в магловском мире, которые могли бы ему помочь. Однако сложившиеся обстоятельства напомнили Гарри о том, каким одиноким он был уже несколько лет. «Мерлин, почему каждый раз, когда Том уезжает, я впадаю в депрессию?» — думал мужчина, вздыхая, бесцельно идя по улице в надежде найти новые дома, которые сдаются. Или даже какое-нибудь агентство недвижимости – наверняка оно должно быть! Теперь он чувствовал себя довольно глупо, думая, что найти новый дом для него и Тома будет легко. Гарри шел довольно долго, пока не торопясь возвращаться домой. Он не нашел поблизости никаких признаков домов, выставленных на продажу, и в конце концов его мысли вернулись к встрече с Меланией Блэк. Или, точнее, к их разговору. Он не думал, что расскажет кому-нибудь о происхождении Тома и о своей личности, но леди Блэк не собиралась никому рассказывать. Она стала значительно дружелюбнее – или, ну, менее враждебной – и более отзывчивой, как только узнала, что ни Гарри, ни Том не были маглорожденными. Это было... это было странно . Это предубеждение и как оно меняло людей. Гарри легко мог представить леди Блэк любящей матерью и другом — но только исходя из того, как она стала относиться к нему после того, как узнала его статус крови. Однако тот человек, которым она была до этого… Цирцея, это была совершенно другая женщина. «Ну, по крайней мере, она предупредила меня о своем муже», — подумал Гарри, переходя улицу где-то в незнакомом спальном районе. — «Мерлин, как человек может быть таким чертовски странным?» Арктурус Блэк оказался опасным человеком, с какими Гарри раньше не сталкивался в своей жизни. Он не был уверен, что он мог сделать, чтобы обезопасить себя, и, что более важно – Тома. Ему приходилось иметь дело с убийцами и мучителями, Пожирателями Смерти и другими преступниками всех мастей. Но Арктурус Блэк... этот человек больше напоминал ему магловских серийных убийц, про которых Дадли любил смотреть документальные фильмы. Гарри смутно помнил увлечение Дадли Сандерлендским Душителем, который был арестован на третьем году обучения Гарри в Хогвартсе, и было так легко представить, что кто-то вроде Арктуруса Блэка делает что-то столь же ужасное. «Она хочет, чтобы я позаботился о ее детях» — Гарри покачал головой, задаваясь вопросом, мог ли он вообще выполнить эту просьбу. — «Конечно, я могу дать клятву, но сомневаюсь, что Блэк благосклонно отнесется к тому, что я вмешиваюсь в дела его детей. Клятва или не клятва». Ему придется сходить в один из книжных магазинов Косого переулка, чтобы найти больше информации про эту клятву, о которой говорила леди Блэк. Было уже далеко за полдень, когда Гарри наконец решил отправиться домой. Он не нашел ни одного потенциального дома для аренды, но был полон решимости попробовать еще раз на следующий день. По крайней мере, он мог бы аппарировать подальше от Дептфорда и посмотреть там, или он мог бы даже сходить в агентство недвижимости, которое могло бы помочь ему найти тот дом, в котором они с Томом хотели бы жить. Зайдя домой Гарри вздохнул, пинком закрыл за собой дверь и прошёл в маленькую квартирку. Он как раз снимал обувь, когда увидел маленькую сову, сидевшую на ветке снаружи и смотрящую на него взглядом, слишком осуждающим для птицы. После секундного колебания Гарри впустил ее. С громким уханьем сова бросила на стол Гарри официальный конверт, прежде чем украсть печенье с тарелки и снова улететь, по пути ударив Гарри крылом в лицо. Гарри, возможно, несколько мгновений пристально смотрел бы вслед птице, если бы печать Министерства на конверте не привлекла его внимание. Он знал, что было в письме. Его первая миссия.