Ugly Duckling

Первый месяц лета запомнился Сехуну ежедневными свиданиями, морем улыбок Чонина, сладкими поцелуями, ночным посиделками с Сином и вечерами кино со старшими. О казалось, что он никогда не чувствовал себя настолько счастливым. Отношения с Чонином оказались даже лучше, чем он успел себе напридумывать. Альфа был заботливым и добрым, как и до этого, но брал инициативу в свои руки, давая неопытному младшему возможность быть ведомым. Сехун чувствовал, как начинает влюбляться в друга все больше, и если раньше ему казалось странным касаться Чонина и целовать его, то сейчас, омега все больше скучал по Киму, когда его не было рядом, а когда он был в пределе досягаемости, то у него чесались руки от того, как хотелось взять широкую горячую ладонь в свою и любоваться контрастом кожи, огладить широкие плечи, подправить вечно растрепанные волосы и пробежаться кончиками пальцев по щеке или прижаться к чужой твердой груди, зарывшись носом в ключицы. В июле у Исина случилась первая течка, а у Чонина перестрой. Чонина омега не видел целую неделю и ужасно скучал, но понимал, что альфе нужно быть одному в такое время. Чжан же ходил весь день вялым и раздражительным, а под вечер, когда омеги пили малиновый чай с папиными булочками, внезапно упал в обморок. Сехун так испугался, что начал отчаянно звать папу, не успев переступить порог комнаты и продолжая наращивать громкость по пути. Вышедший на крики Чанель повел носом и, тут же его заткнув, спустился вниз вместе с Луханом. Объяснив папе причину обморока, Чанель забрал перепугавшегося до чертиков и трясущегося брата и ушел на кухню, к отцу, пока Лухан вызванивал своих родителей. Пока те были в пути, Хичоль позвал чуть успокоившегося младшего сына, строго запретив старшим детям подниматься наверх. Сехун помогал папе донести друга до наполненной ванной, раздеть его и опустить в воду. После холодной ванной, Исин пришел в себя и даже смог сам одеться и с помощью друга доковылять до кровати. Чжана напичкали лекарствами и отправили домой с подоспевшими родителями, а Лухан на время переехал к ним. Через четыре дня, красный, как помидор, Чжан переступил порог Сехуновского дома, встреченный боевым кличем и долгими обнимашками. Исин рассказал другу о том, как все изменилось после первой течки, и как голова болит от большого количества запахов. Сехун слушал, не прерываясь, стараясь не упустить ни одной детали. От одной лишь мысли о запахе Чонина, низ живота стягивало приятной пружиной, а щеки алели. Исин, заметивший красноту на щеках поиздевался над другом, заходясь веселым хохотом от смутившегося младшего. Через пару дней, появился Чонин, ярко улыбнулся и поспешил обнять омегу. Альфа шумно втянул воздух во все легкие, пытаясь насытиться запахом Сехуна, тем самым смущая его до горящих щечек. Ким лишь потискал красноту, оставив по одному поцелую на каждой, заставляя омегу чувствовать себя ребенком. Его смущало то, что Чонин воспринимает его иначе. Сехуну казалось, что между ними теперь пропасть шириною в целый этап жизни. Конечно, умом он понимал, что альфа любит его и нет причин беспокоиться, но иногда омеге казалось, что он ловит в чужом взгляде некую снисходительность, а в жестах не просто, заботу, а сверх-опеку, которой одаряют маленьких детей на площадке. Однажды, увлекшись сладкими поцелуями, Чонин повалил Сехуна на мягкую кровать, прижимаясь всем своим телом. Омега сначала лишь посильней прижался к своему парню, но альфа продолжил решающие действия. Ким толкнулся бедрами вперед, оставляя на чужой шее красные метки и запуская руки под чужую футболку. Испуганный О оттолкнул Чонина, который старался взять себя в руки, что, хоть и не сразу, но получилось. Успокоившись, альфа присел рядом с сидящим на кровати Сехуна, извиняясь. Омега понимал, что все дело в поре, в которую вступил Чонин, и чувствовал себя ужасно, понимая, что любимому приходится сдерживаться ради него, но ничего поделать с собой не мог. Апогеем самокопаний стал момент, когда Сехун впервые прочувствовал жгучее чувство ревности. Исин, увидев одно из выступлений команды Чонина, загорелся идеей танцевать, а Сехуна особо не спрашивали, таща за собой на первое занятие. Придя в нужное место, первым, что увидели омежки был Чонин, который стоял рядом с каким-то омегой, о чем-то разговаривая. В какой-то момент, он потянулся и поправил волосы на голове альфы, что-то говоря и улыбаясь, а после рука спустилась вниз, оглаживая открытую шею и предплечье. Чонин остановил чужую руку, вежливо сбрасывая, но Сехун увидел достаточно. Оставшееся занятие прошло напряженно – омега молчал, стараясь выполнять движения, игнорируя чужой взволнованный взгляд, неотрывно смотрящий на него в зеркале. Добирались до дома трое также молча. Исин, из солидарности к другу оставил переполняющие его эмоции от занятия при себе и тактично поспешил домой, давая паре остаться наедине. -Его зовут Темин и между нами ничего нет. – Произнес Чонин, как только дверь в комнату младшего за ним закрылась. -Значит Ли Тэмин... – Сехун сразу же вспомнил это имя. -Да... Сехун, мне никто кроме тебя не нужен. – Чонин подошел поближе, сжимая чужую руку. – Я с ним общаюсь только потому, что мы в одной команде по танцам... -Между вами что-то было? – В лоб спросил омега. -Сехун... -Было? –Голос младшего сорвался, все еще надеясь на отрицательный ответ, но молчаливый кивок Чонина заставил его ненавидеть и любить альфу еще сильнее одновременно. Ненавидеть за ревность и любить за искренность. О сел на кровать, вырывая руку из чужой теплой ладони. -Мы были в Токио на соревнованиях... Решили сбежать из отеля и погулять в клубе. Он оказывал мне знаки внимания, но я ни на кого смотреть не мог... А потом ты позвонил, рассказал о Тао, я выпил слегка и... –Чонин остался стоять, не отрывая взволнованного взгляда от омеги. -Это было всего один раз? –Не поднимая головы, поинтересовался тихо Сехун. -Мы делали... Это продолжалось пару дней. –Руки Чонина сжались в кулаки, видя как плечи О поникли. –Я тебе клянусь, Сехун~и! Я закончил все почти сразу как это началось, еще там, в Японии, и после нашего возвращения я даже в его сторону не смотрел! Я... Мне никто, кроме тебя не нужен! -Чонин... Оставь меня одного пожалуйста... –Голос Сехуна был еле слышен, но напряженный, как струна, альфа услышал. -Сехун~и, давай... -Просто оставь меня! –Сехун поднял полные слез глаза на альфу, прерывая его. –Я знаю! Сам знаю, что это было до нас! Но... Младший вздрогнул, толчками выталкивая воздух из легких и стараясь, чтобы голос звучал ровно. -Но... Одна лишь мысль о нем, вместе с тобой... Это больно, Чонин! -Ты был с Тао... И мне было плохо... Я не знал, что делать... Знаю, это не оправдание, но... -Альфа потер глаза, пытаясь взять себя в руки. -Я не позволил Тао... –Шепотом ответил омега. – Не позволил ему прикоснуться ко мне... Стать первым... -Я знаю... Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто, мне хотелось, чтобы ты знал. –Чонин вздохнул и подошел вплотную к парню, нежно целуя Сехуна в лоб. – Я тебя люблю! Очень сильно... Уже закрывая чужую дверь, Ким услышал слабое, но уверенное: -Я тебя тоже!