Ugly Duckling

После инцидента в школе, Сехун ходить туда наотрез отказался. Отец пытался переубедить сына, но все логические доводы были разбиты в пух и прах одним ударом поварешки о стол. Состояние омеги пугало до чертиков не только всех домочадцев, но и Чонина с Исином, которые вынуждены были познакомиться при очень удручающих обстоятельствах. Оказавшись дома, О закрылся в комнате, оставляя все объяснения на Чанеля. Омега почти не выходил из комнаты почти месяц, не подпуская к себе никого, даже Чонина и Исина, которые, вместе с Чанелем, по очереди дежурили под дверью О. Через месяц персонального филиала ада, О Сехун открыл дверь в комнату, смотря на завалившегося внутрь Чанеля, который все это время сидел, облокотившись спиной на дверь. Сехун присел на корточки рядом с братом, засовывая упавший наушник в ухо и утыкаясь лбом в плечо старшего. Чанель обнял омегу, и они продолжили слушать музыку. Старший был безумно рад брату, но что-то в нем было чужим, мальчик стал очень тихим и до этого живое лицо, передающее все эмоции омеги стало серым и безучастным. После этого, тема о травле стала табу, Сехун продолжал целыми днями бездумно валяться в кровати, пытаясь прийти в норму и не спускаясь даже для приема пищи. Еду мальчику приносил папа, забирая пустые тарелки и неизменно даря поцелуй в лоб. Омега стал потихоньку идти на контакт с родителями и друзьями, в основном слушая чужие новости и кратко отвечая на задаваемые вопросы. Такой расклад, казалось бы успокаивал родителей, но то, что Сехун стал заметно терять в весе не давало покоя всем. Правда открылась, когда Хичоль принес еду и остался с омегой, заставляя того съесть хотя бы пару ложек. Проглотив легкий супчик, Сехун спешно зажал рот рукой и побежал в сторону туалета, выворачивая полупустой желудок наизнанку. Когда Сехун вернулся, Хичоль сидел на кровати сына, а в ногах у него лежали кулечки с едой, которые омега прятал под кровать. О младший замер в дверях, боясь взглянуть в глаза папе, который сверлил сына обеспокоенным взглядом. Мальчик приготовился к серьезному разговору, но мужчина лишь вздохнул, а потом уложил сына спать, забрав пакеты с едой. А Сехун остался варится в собственном чувстве вины размером с океан, которое тянуло камнем на дно: уж лучше бы папа кричал и требовал ответов. Ожидаемых вопросов от родителей не последовало, зато в расписании мальчика, помимо курсов самобичевания появились встречи с доктором Чо два раза в неделю. Чо Кюхен, специализированный психолог, оказался совсем не таким, каким его представлял Сехун: спокойный, располагающий к себе и ненавязчивый. Он не заставлял мальчика рассказывать о том, что случилось и что он чувствует по этому поводу, первые несколько недель мальчик просто молчал, а доктор рассказывал о себе, своем беременном муже и глупом мопсе, который никогда не реагирует на свою кличку, зато всегда окликается на “тупица”. Поговорить о проблемах омеги им все же пришлось, что хоть и нехотя, но признавал Сехун. После длительного анализа и изнуряющих бесед с доктором Чо, жизнь омеги стало потихоньку входить в привычную колею. О перестал прятать еду, хоть и есть нормально все еще было проблематично, ведь все мысли Сехуна занимали лишние складки на животе, в которые превратиться вся эта еда. Поэтому, когда папа показал ему брошюру центра здоровья, при котором работал хороший диетолог, Сехун без пререканий согласился. Новый диетолог оказался тем самым беременным мужем доктора Чо, Ли Сонмином. Он был очень общительным, добрым и постоянно хихикал, от чего быстро нашел язык не только с Хичолем, но и с самим Сехуном. Мальчику нравилась строгая диета, составленная доктором Ли, ведь в ней был расписан каждый прием пищи и О мог больше не беспокоиться о том, что наберет еще больше лишних кило. После месяцев изнурительной работы с психологом и диетологом, Сехун впервые попросил о чем-то старшего брата, который весь светился, как лампочка, когда, как маленького ребенка, за руку, привел брата на занятия тхэквондо для новичков, проводимые его тренером. Сам Пак занимался в секции уже около трех лет и собирался сдавать на 1-й дан в конце учебного года, поэтому и занимался в другой группе. Но ради младшего брата, впервые о чем-то попросившем за столь долгое время, Пак был готов хоть каждый день сюда приходить, лишь бы мелкий пришел в норму и перестал походить на привидение. Первое занятие Сехуну понравилось, в отличии от Чанеля, который взглядом прожигал каждого спарринг-партнера брата, пока тренер лично не погнал его взашей, чтобы не пугал ему ребятишек. Когда за ужином, О младший впервые за все время после инцидента рассказывал о занятии с энтузиазмом, родители лишь переглянулись, а Итык, видя красные глаза, незаметно, под столом, сжал руку мужа, прося не плакать в присутствии сына. -Если тебе так понравилось, может позовешь с собой Чонина? Чтобы бы тебе было не страшно… -Осторожно спросил отец. -Ах да… У Елли же репетитор по нечетным дням… -Как-то тихо ответил Сехун, прямо на глазах превращаясь в побитого щенка. -У Чонина поясница больная, ему нельзя… Ничего, пап… Я только попробовать хотел. -Я перенесу репетитора! -Спешно заверил брата Чанель. -Я все равно хотел переносить, времени на дорогу после школы не хватает… Надоело уже сломя голову через день бегать. -Может ты Исину предложишь? -Спросил отец, посмотрев на мужа, ища в нем поддержку. -А это идея! У него ведь здоровье слабое, а спорт всегда на пользу, еще и самообороне научитесь. -Поддакнул Хичоль. -Его папа на днях говорил, что доктор тоже им советовал отдать Исина в какую-нибудь спортивную секцию. А Чанель будет вас забирать… Ему все равно по пути. Да и студия Чонина там где-то недалеко. Сехун несмело улыбнулся родителям, соглашаясь. Чувство вины все еще давило необъятным грузом, но от взгляда на счастливых родителей становилось легче дышать. Поэтому на следующее занятие, омега пришел с возбужденным другом под руку, который, будучи в спортзале первый раз за долгие годы, с любопытством вертел головой. После занятия, счастливые омеги завалились в дом Паков, весело обсуждая прошедшее занятие, замыкали компанию улыбающиеся Чанель и Чонин, молча наблюдая за младшими. Новое увлечение принесло О море новых эмоций, а успехи и постоянная хвала от учителя медленно, но верно повышала самооценку. Последующее время омега находился на домашнем обучении, что оградило его ото всех внешних раздражителей и дало возможность восстановить внутренний покой. Но такие вещи никогда не проходят бесследно, оставляя неизгладимый отпечаток на всю жизнь. Несмотря на непомерную работу, проведенную родителями, психологом, диетологом и самим Сехуном, омега очень сильно изменился, что по словам доктора Чо было вполне ожидаемым и неизбежным. За то время, что Сехун прятал еду, О потерял больше трети своего веса, но спорт и правильное питание дали свои плоды: выпирающие ребра и позвонки уступили место натренированным на тхэквондо мышцам. Сехуна это радовало, но родители все еще переживали из-за сына, который стал слишком худым, отчего Хичоль втихаря проверял чуть ли не каждую съеденную сыном ложку. Сехуна казалось бы все устраивало, но понять что-либо по раньше такому живому лицу стало почти что невозможным. Теперь будничным выражением лица младшего была отрешенная холодность, которая не пропускала наружу ни одну эмоцию. Никто из семьи не спрашивал, что же обсуждали за закрытыми дверьми доктор Чо и Сехун, и младший был всем за это благодарен.