На всю жизнь в памяти след, а над нами голубое небо (Книги про Гарри Поттера)

До друзей не сразу дошла вся абсурдность этого заявления. Минуты две все молчали. Наконец Рон произнес вслух то, о чем Гарри только подумал: — Вы оба просто сошли с ума. — Ерунда! — упавшим голосом вымолвила Гермиона. — Питера Петтигрю нет в живых! — сказал Гарри. — Он убил его двенадцать лет назад. — Гарри, — с болью в голосе сказали Джеймс и Лили. Лицо бывшего узника исказила гримаса.  — Я действительно хотел убить, — зарычал он, скаля желтые зубы. — Да малыш Питер оказался хитрее меня… Но на этот раз у него ничего не выйдет. — Вот твой характер! Объясни сначала, а потом убивай, — фыркнула Белла, посмотрев на кузена. И Блэк кинулся на крысу. Живоглот очутился на полу, а Рон заорал не своим голосом; беглец придавил ему сломанную ногу. — Сириус, осторожней! — Люпин метнулся вперед и оттащил Блэка от Рона. — Подожди! Так просто нельзя с этим покончить. Надо им объяснить, пусть они знают! — Потом объясним! — хрипел Блэк, оттолкнув Люпина. — Объясни сначала, сколько раз в детстве говорила, — проворчала Вальпурга. Скрюченные пальцы когтили воздух, стараясь дотянуться до крысы, а та извивалась и визжала не хуже поросенка, царапая Рону лицо и шею. — У них… есть… право… знать… правду! — Люпин уже задыхался, повиснув на Блэке. — Рон считает его домашним зверьком! Во всей этой истории много такого, чего даже я не понимаю! А Гарри? Ты обязан рассказать Гарри, как все было на самом деле, Сириус! Блэк утихомирился, — Буду знать, что имя крестника действует на тебя отрезвляюще, — проворчал Ремус. — И не только его, — отозвался Сириус, но объяснять ничего не стал. , но его ввалившиеся глаза неотступно следили за крысой, которая сжалась в комок под защитой искусанных, исцарапанных и окровавленных рук Рона. — Ладно, согласен, начинай ты. Рассказывай, что хочешь. Но только побыстрее, Римус. Я хочу немедля покончить с убийцей, из–за которого столько лет провел в Азкабане. -Вы просто психи, вы оба. — Рон очумело потряс головой и оглянулся за поддержкой к Гарри и Гермионе. — С меня хватит, я в вашу игру не играю. Он попробовал подняться, опираясь на здоровую ногу, но Люпин вновь достал волшебную палочку и направил ее на Коросту. — Тебе придется выслушать меня до конца, Рон. И пока будешь слушать, держи покрепче Питера. — Он не Питер, он моя Короста! — завопил Рон. — Вот же упрямый, — проворчал Гидеон. — Он слушать не умеет, — хмыкнул его брат. Он попытался сунуть крысу в карман, но не тут–то было: крыса сражалась так отчаянно, что Рон свалился бы с кровати, если бы Гарри не подхватил его.  — Многие видели, как Петтигрю погиб, — сказал он, повернувшись к Люпину. — Была целая улица свидетелей… — Да ничего они не видели! Они только думают, что видели… — снова разъярился Блэк, мрачно наблюдавший, как крыса отбивается от Рона. — Действительно, все были уверены, что Сириус убил Питера, — кивнул Люпин. — Я и сам так думал до этого вечера. Открыла мне глаза Карта Мародеров. Она никогда не лжет. Питер жив. Рон держит его в руках. — Карта была у тебя дольше, мог бы и посмотреть, наверняка он был в замке, — заметил Родольфус. — Сомневаюсь, — покачал головой Люпину. Гарри с Роном переглянулись и тут же пришли к молчаливому согласию: Блэк и Люпин не в своем уме. В том, что они тут мелют, нет никакого смысла. Как это крыса может быть Питером Петтигрю? Допустим, после Азкабана Блэк рехнулся, но почему Люпин поддерживает его в этом безумии? И тут вмешалась Гермиона, голос ее дрожал, но она говорила спокойно, взывая к благоразумию Люпина. — Но профессор Люпин… Короста никак не может быть Петтигрю… Вы же понимаете, это совершенно невозможно… -Почему невозможно? — мирно спросил Люпин, как будто они в классе и Гермиона столкнулась с какой–то сложностью в работе с Гриндилоу. — Потому что… если бы Питер Петтигрю был анимагом, это знали бы все. Мы занимались анимагами у профессора МакГонагалл, и я много читала о них в учебниках, когда делала домашнее задание. Министерство магии ведет учет всем колдуньям и волшебников, которые могут превращаться в животных; есть специальный реестр, в нем сказано, в каких животных они превращаются, даны их приметы и отличия… Я нашла там профессора МакГонагалл… В этом столетии было всего семь анимагов, и имени Петтигрю в этом в списке нет… — Она смотрела открытых анимагов, — закатил глаза Джеймс. — Мы работаем с Пожирателям, естественно наши формы будут засекречены, — раздраженно добавил Сириус. — А про Питера они не знают, — напомнил Фрэнк. — Теперь знают, — махнул рукой Ремус. Гарри невольно восхитился: сколько же Гермиона знает! Не зря день и ночь сидит за книгами. — Конечно нет! — профессор Люпин рассмеялся. — Ты опять права, Гермиона! Но, видишь ли, Министерству невдомек, что в замке Хогвартс некогда чудили три не зарегистрированных анимага… — Если ты собрался рассказывать им все с сотворения мира, то поторопись, Римус, — проворчал Блэк, следя за безнадежными потугами Коросты освободиться. — Я ждал целых двенадцать лет и дольше ждать не намерен… — Терпения Сириус, — сказала его мать. — Он хочет отомстить, и за друзей и за себя, — вздохнула Друэлла. — О каком терпение может идти речь? — Хорошо–хорошо, Сириус, но тебе придется кое–что добавить, я ведь знаю только, как все начиналось… Люпин прервал речь на полуслове — что–то громко скрипнуло позади него, и дверь в спальню открылась сама собой. Все пятеро уставились на нее, Люпин сделал несколько шагов и выглянул на площадку.  — Никого… — Гоменум ревелио для кого придумали? — поинтересовался Люциус. — Действительно Рем, где твоя осторожность? — покачала головой Доркас.  — В доме полно привидений, — заметил Рон. Но Люпин лишь махнул рукой. — Нет тут никаких привидений. — Он все еще озадаченно смотрел на дверь. — Их и не было никогда в Визжащей хижине. Вой и стоны, которые когда–то слышали, местные жители, издавал я. — Тебя прятали там когда вы учились? — спросил Рабастан. — Да, каждое полнолуние, — кивнул Лунатик. Он отбросил с лица седеющие волосы, задумался на мгновение и заговорил: — Здесь, собственно, всё и началось. Из–за того, что я стал оборотнем. Ничего бы не произошло, если бы не моя безрассудная тяга к риску… — Ох, Ремус, вот давай только не будем выгораживать моего кузена и его друга, — покачала головой Дромеда. — Согласен, это была наша идея, ты нас отговаривал, — кивнул Джеймс. — Мы хотели помочь, — напомнил Сириус, и оборотень благодарно им улыбнулся. У Люпина был вид вполне здравомыслящего и очень усталого человека. Рон хотел было что–то сказать, но Гермиона толкнула его: «Шшшш!» Она слушала рассказ с неослабевающим вниманием. — Меня укусил оборотень, когда я был совсем маленький. Родители перепробовали все для моего исцеления, но в те дни таких лекарств, как сейчас, еще не было. Зелье, которое готовит профессор Снейп, — совсем недавнее открытие. — На тот момент уже лет как 14 открыто, — закатила глаза Андромеда. Оно делает меня безопасным для окружающих. Я пью его неделю, предшествующую полнолунию, и… и после трансформации сохраняю разум. Лежу у себя в кабинете, как вполне безобидный волк, и спокойно жду, пока луна пойдет на убыль. Но до того, как волчье противоядие было изобретено, раз в месяц я становился настоящим монстром. И о Хогвартсе даже не мог мечтать. Какие бы родители согласились отдать ребенка в школу, где он будет учиться вместе с оборотнем. Но вот директором стал Дамблдор. Он отнесся ко мне с сочувствием, сказал, что я должен учиться и что он примет все меры предосторожности. — При всем уважение, но со стороны директора это было крайне рискованно и не обдуманно, — заметила Августа. — Узнай я об этом на вашем 1 курсе, скорее всего перевела бы Сириуса, — задумчиво протянула Вальпурга, на что ее сын лишь хмыкнул, прекрасно понимая, что она так бы не сделала. Люпин вздохнул и задержал взгляд на Гарри. — Помнишь, я тебе говорил, что Гремучую иву посадили в тот год, когда я поступил в Хогвартс. Дело в том, что ее посадили именно потому, что я поступил в Хогвартс. Этот дом, — Люпин окинул комнату печальным взглядом, — и туннель, ведущий к нему, были построены специально для меня. Раз в месяц меня тайком отправляли сюда из замка — на время превращения. А дерево поместили у входа в туннель, чтобы никто не мог попасть ко мне в дом, пока я опасен. Гарри понятия не имел, к чему клонит рассказчик, но все равно увлеченно слушал, и единственным звуком в комнате, кроме голоса Люпина, был испуганный писк Коросты. — В то время мои трансформации были ужасны. Превращение в оборотня очень болезненно; кусать было некого, и я царапал и грыз самого себя. Жители деревни слышали какой–то шум, завывания и думали, что это бушуют особенно неистовые призраки… Даже теперь, когда в доме уже много лет все тихо, люди опасаются приближаться к нему. Но если не считать превращений, то, пожалуй, я был счастлив, как никогда в жизни. Впервые у меня были друзья, трое верных друзей — Сириус Блэк, Питер Петтигрю и, разумеется, твой отец — Джеймс Поттер.        Друзья тепло улыбнулись друг другу, постаравшись проигнорировать четвертое имя. Естественно, мои друзья не могли не заметить, что раз в месяц я куда–то исчезаю. Я сочинял всевозможные истории — говорил, что у меня заболела мать и надо ее навестить… Больше всего на свете боялся, что, узнав, кто я такой, они бросят меня. — Но некая парочка оказалась крайне подозрительна и меня быстро раскусили, — хмыкнул Люпин, посмотрев на Сириуса и Марлин. — Нечего было проходить перед окном, рядом с которым мы ругались, — закатила глаза Марлин. — Кто бы мог подумать, ссора двух первокурсников поспособствует еще более крепкой дружбе, — усмехнулся Тед. Но в конце концов они, как и ты, Гермиона, поняли, в чем дело. Но друзья не покинули меня. Напротив, придумали нечто такое, отчего мои трансформации стали самыми счастливыми днями моей жизни — они сами стали анимагами. — И мой отец тоже? — изумился Гарри. — Конечно. Три года львиную долю свободного времени они тратили на то, чтобы научиться этому. Твой отец и Сириус были одни из самых одаренных студентов, да и вообще им повезло, ведь анимагическое превращение иногда приводит к ужасным последствиям. — Андромеда, а ты была в курсе? — посмотрев на племянницу, строго спросил Орион. — Зачем спрашивать, если прекрасно знаете ответ, дядя? Конечно была, — пожала плечами миссис Тонкс. Министерство магии еще и поэтому зорко следит за всеми, кто пытается стать анимагом. От Питера было мало толку, но он целиком положился на своих умных друзей и тоже благополучно стал анимагом. В конце концов, на пятом курсе им удалось осуществить свой замысел — отныне каждый мог по желанию трансформироваться. — Врешь, в конце 3, — усмехнулся Джеймс. — Уверена, что он специально так сказал, дабы эта троица такого же не повторила, — сказала Нарцисса. — Но чем это могло помочь вам? — недоумевала Гермиона. — Очень многим. В своем обычном виде им тоже приходилось избегать меня. Как животные — они составляли мне компанию. Ведь оборотни опасны только для людей… Раз в месяц они ускользали из замка, укрывшись мантией–невидимкой Джеймса, и совершали превращение. Питер, как самый маленький, легко преодолевал ударную зону ветвей Ивы и нажимал сучок, который отключал дерево… Они спускались в туннель, и мы вместе проводили время. Под влиянием друзей я становился не таким опасным — тело было волчье, но разум сохранялся… — Гриффиндорцы, — развели руками слизеринцы, с еле скрытым уважением в голосе. — Опасно и неразумно, — возмутилась Дорея. — Мам, это уже в прошлом, ты же не вернешься назад, что бы все изменить?! — спокойно заметил Джеймс. — Давай быстрее, Римус, — сипло поторопил его Блэк, по–прежнему не сводя с Коросты жутковато–голодных глаз. — Сейчас, Сириус, сейчас… Теперь, когда мы все могли превращаться в животных, открылись невероятные, захватывающие возможности. Мы покидали Хижину и всю ночь бродили в окрестностях школы или по деревне. Сириус и Джеймс перевоплощались в довольно крупных зверей и вполне могли при необходимости сдержать оборотня… Вряд ли в Хогвартсе был хоть один студент, знавший территорию школы и Хогсмид лучше, чем мы. Вот так нам и пришла в голову мысль составить Карту Мародеров и подписаться прозвищами. Сириус — Бродяга, Питер — Хвост, а Джеймс — Сохатый. — А в какое животное… — начал было Гарри, но Гермиона перебила его: — Но ведь это же очень опасно! Гулять в деревне и вокруг замка с оборотнем… А вдруг бы друзья не смогли вас удержать и вы укусили кого–нибудь? — Эта мысль до сих пор мучает меня, — глубоко вздохнув, сказал Люпин. — Об этом мы как-то не подумали, — виновато произнес Сириус, заметив злой взгляд родителей. — Твой брат был мал, чтобы мы делали если бы старший наследник рода погиб? — спросил Сигнус, осмотрев племянника вопросительным взглядом. — Чтобы мы чувствовали, если бы наш старший сын погиб? — спросили в один голос Вальбурга и Орион. — О нас ты тоже видимо не подумал? — присоединились к Блэкам Карлус и Дорея. Джеймс и Сириус виновато опустили головы, не зная, что сказать. — Было, было много раз — еще бы чуть–чуть и… Потом мы хохотали над этим. Мы были молоды, неразумны и в восторге от своего ума, ловкости… Конечно, иногда во мне шевелилась совесть. Ведь я обманул доверие Дамблдора… Он принял меня в Хогвартс, чего не сделал бы никакой другой директор, и, наверное, мысли не допускал, что я нарушаю правила, которые он установил для моей и чужой безопасности. Он не догадывался, что по моей милости трое однокурсников стали нелегальными анимагами… Но каждый раз, когда мы обсуждали план очередных похождений в ночь полнолуния, совесть угодливо молчала. И оказалось, что с тех пор я мало изменился. Люпин нахмурился, и в его голосе зазвучало отвращение к самому себе: — Рем, так или иначе это наше решение, ты ни в чем не виноват, — устало потер переносицу Джим. — Мы понимали риски, и знали на что шли, — согласился Сириус.  — Весь этот год я боролся с собой, задавая один и тот же вопрос: рассказать ли Дамблдору, что Сириус Блэк анимаг? И не рассказал. Почему? Потому что я слишком малодушен. Ведь это значит признаться, что я еще в школе обманывал его, что и других заманил на путь обмана, а доверие Дамблдора для меня — все. Он дал мне возможность учиться в Хогвартсе, когда я был мальчишкой. Дал мне работу, когда я уже отчаялся найти хоть какой заработок. — В этом стоит быть благодарным, но вопросов у меня намного больше, — нахмурился Лунатик. — Как и у всех нас, — пожала плечами Беллатриса. И я убедил себя, что Сириус проникает в школу благодаря темным искусствам, которым выучился у Волан–де–Морта, а то, что он анимаг, никакой роли не играет… — Ты себя слышишь? — возмутилась Марлин, поднимая голову с плеча супруга. — Луни, я Блэк, нравится мне это или нет, меня темной магии с рождения обучают, — сказал Сириус, представители этой фамилии согласно кивнули. — Он на мастера пошел, а после на магистра, — напомнил Фрэнк. Вот и выходит, что Снейп абсолютно прав насчет меня… — Снейп? — Блэк первый раз оторвал взгляд от крысы и посмотрел на Люпина. — А Снейп здесь причем? — резко спросил он. — Снейп — профессор в Хогвартсе, — невесело ответил Люпин, взглянув на Гарри, Рона и Гермиону. — Профессор Снейп когда–то учился вместе с нами. — Учился или враждовал? — уточнила Алиса. — Одно другому не мешает, — скривился зельевар. Это он больше всех противился моему назначению на должность преподавателя защиты от темных искусств. Весь год он твердил Дамблдору, что мне нельзя доверять. И у него были основания… Видите ли, Сириус некогда сыграл с ним одну шутку, которая едва не убила его… Без меня там тоже не обошлось… Блэк саркастически усмехнулся: — Он это заслужил. Шнырял вокруг, вынюхивал, чем мы, четверо, занимаемся. Жаждал, чтобы нас исключили. — И ты решил оправдать фамилию? — уточнила Нарцисса, но заметив взгляд брата, только махнула рукой. — Вы с Беллой друг друга стоите, — фыркнула Анди. — Характер один, — согласились их родители, а обсуждаемые переглянулись и синхронно закатили глаза. — Северуса очень интересовало, куда это я пропадаю каждый месяц, — продолжил Люпин. — Мы были однокурсниками, ну и… хм… слегка недолюбливали друг друга Особенно он терпеть не мог Джеймса — виновата, я думаю, зависть. Джеймс замечательно играл в квиддич… Настоящий талант. — Виновата ревность, — вздохнула бывшая Эванс. — А в тот момент я уже начала встречаться с Джимом, и Северус решил доказать, что тот мне не пара. — Тогда в этом виноваты двое, — подвел логичную черту Карлус, и с ним на удивление никто не стал спорить. И вот однажды Снейп подсмотрел, как в канун полнолуния мадам Помфри повела меня к Гремучей иве. Сириус Снейпа заметил и шутки ради сказал ему, что всех–то и дел — ткнуть длинной палкой в шишку на стволе Ивы, и тогда он отроет мою тайну. Снейп, естественно, так и сделал. — Я ж не думал, что ты настолько идиот, что полезть туда додумаешься, — закатил глаза Блэк. И отправился вслед за мной. Представляете себе, что его ожидало в Хижине: встреча с оборотнем со всеми вытекающими последствиями. Но твой отец, Гарри, узнав, что придумал Сириус, бросился за Снейпом и, рискуя жизнью, увел его из подземного хода. Снейп все же мельком увидел меня — в самом конце туннеля. Дамблдор строго–настрого запретил ему разглашать мою тайну. Но с тех пор он знает мою особенность. — Это была наша первая и последняя ссора с Сириусом, мы почти месяц не разговаривали, — признался Поттер. — И мы с Лили тоже. Она была на стороне Джеймса, а я естественно на стороне своего парня, — отозвалась Марлин. — Так вот почему Снейп вас не любит, — медленно произнес Гарри. — Он, конечно, думает, что и вы участвовали в той шутке. — Совершенно верно, — раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина. Это был Северус Снейп. Он сбросил с себя мантию–невидимку, его волшебная палочка была направлена прямо на Люпина. — Он тут вообще не причем, — прошипели двое мародеров.