stickers and stars

      — Айзава, ты уверен, что я подхожу для этого дела? В этом здании найдутся куда более подходящие люди. Учителя с многолетним опытом и…       Пока Всемогущий распинался, Мидория Изуку прополз вдоль дивана, пролез под локоть Всемогущего и с удобством устроился на его коленях. Руки Всемогущего тут же взметнулись, будто он не знал, куда их деть, когда к животу, будто ластящийся кот, жмется ребенок.        — Эм, — произнес Всемогущий.       — Его мать слишком больна, чтобы заботиться о ребенке, и после нее Мидория больше всех доверяет именно тебе, — объяснил Айзава. — Если с ним будет сидеть один из незнакомых ему работников, он может зажаться, и я не хочу отдавать его под бессрочную опеку не в меру энергичных подростков, — он замолк, чтобы внимательней приглядеться к полусонному ребенку, вцепившемуся в мешковатую рубашку Всемогущего. — Никогда не видел его таким расслабленным.       Всемогущий неловко погладил зеленые кудри. Изуку что-то радостно промычал из-под его руки — больше сонно, чем осознанно — но как-никак отозвался на нежное прикосновение Всемогущего.        — В виде ребенка или подростка?        — В принципе, — ответил Айзава. Он собрал свои бумаги, которых ли едва не удвоилось с последнего происшествия. — Увидимся на занятиях.        — Постой, — остановил его Всемогущий, одной рукой пытаясь сделать так, чтобы Изуку не обслюнявил героя с головы до ног, а другой потянулся к Айзаве в мольбе о пощаде. — Мне все равно надо преподавать?        — За это тебе и платят, — сказал Айзава и исчез за углом, оставляя Всемогущего наедине с ребенком.

***

       — Мы здесь! — Всемогущий вошел в дверь, держа ребенка в воздухе. Изуку дернул ногами и закричал:        — Я здесь, я здесь!       Класс запищал от умиления, и все вскочили со своих мест. Ученики окружили Всемогущего, достали телефоны и засуетились, как бы получше разглядеть уменьшившегося одноклассника. Все уже слышали, что случилось, но впервые видели такого Изуку.        — Он такой милый! — Хагакуре чуть ли не прыгала Ашидо на спину, но та была слишком занята тем, чтобы извернуть камеру под лучшим углом и сделать идеальную фотографию Изуку, поэтому и не столкнула ее с себя.        — Стоило мне только подумать, что Деку не может стать милее, — сказала Урарака. И она тоже фотографировала с молниеносной скоростью. Она на экзаменах не выглядела такой решительной и сосредоточенной как сейчас, пытаясь сделать как можно больше снимков Изуку.        — Может, нам не стоит фотографировать Мидорию, — попробовала вмешаться Яойорозу. — Он и так будет вне себя от смущения, когда сойдет действие причуды, а если у нас еще и будут фотографии этого, эм, недоразумения…       Каминари засмеялся, не отрываясь от просмотра снимков, которые сделала Ашидо, и попросил, чтобы та их потом ему переслала:        — Сам виноват, что прыгнул в самый разгар битвы, не зная, какие у противников причуды.       Лишь Бакуго не толпился вокруг Изуку. Он даже не встал из-за парты. Изуку, на руках у Всемогущего, увидел Бакуго за головами одноклассников и приветственно помахал ему. Бакуго презрительно ухмыльнулся и показал ребенку средний палец. Изуку нахмурился, внимательно присмотрелся к Бакуго, а затем показал ему средний палец в ответ.       Класс завопил от восторга, а Всемогущий закашлялся, прикладывая все усилия, чтобы не испачкать Изуку кровью.        — Черт возьми, да, малыш, — сказала Джиро.        — Пожалуйста, скажи, что ты это сфотографировала, — Каминари взмолился Ашидо, — и пожалуйста, пообещай, что отправишь мне. Мне нужны новые обои на телефон.        — Конечно, — сказала Ашидо.        — Люблю тебя.        — Знаю, — сказала Ашидо.       Киришима и Иида попытались отругать Бакуго за то, что тот послал ребенка, но не слишком в этом преуспели. Бакуго был в шоке от дерзости мелкого Изуку и неохотно, но почувствовал к тому уважение.       И хотя ученики толкались, стараясь поближе подобраться к Изуку, именно Тодороки стоял ближе всего к ребенку. Удерживаемый ладонями Всемогущего, Изуку завис на уровне глаз Тодороки.        — Все так же суешь нос в чужие проблемы, да? — со всей серьезностью спросил его Тодороки. — Тебе прямо нужно было вмешаться сегодня утром. И посмотри теперь, что с тобой случилось.       Изуку перегнулся через руку Всемогущего и прилепил наклейку — улыбающееся лицо Всемогущего над надписью, Герои-тельно! — на щеку Тодороки прямо под шрамом.        — А, — произнес Тодороки.       Всемогущий рассмеялся и прижал Изуку поближе к груди, чтобы тот не выпал из рук.       — Извини, юный Тодороки. Мидория захотел поучаствовать в учебном процессе, раз он не может заниматься с остальными ребятами, поэтому я дал ему наклейки, чтобы он выдавал их лучшим ученикам. Покажи всем наклейки, мой мальчик.        Изуку горделиво поднял в воздух листочек с наклейками геройской тематики. Класс одобрительно зашумел и стал расхваливать наклейки, а Изуку так и засиял от похвалы.        — Но мы же еще не начали тренировку, — возразил Тодороки. — Мы даже не успели переодеться в геройские костюмы.       Изуку снова перегнулся через чужую руку и ткнул пальцем в наклейку на щеке Тодороки.       — Хороший мальчик.       — Но мы… — снова попытался возразить Тодороки.       Изуку дважды ткнул в наклейку и настойчиво повторил:        — Хороший мальчик!        — Просто смирись с тем, что ты хороший мальчик, Тодороки, — сказал Серо.        — Скажи это, — потребовала Ашидо. — Скажи Мидории, что понимаешь, что ты хороший мальчик.       Под пристальным взглядом двадцати будущих героев, вознамерившихся обрадовать прижатого ко Всемогущему ребенка, Тодороки немногое оставалось сделать. Да и под взглядом Изуку тоже. Сейчас его веснушки выступали еще ярче, черты лица округлились от детской припухлости, маленькие пальчики вцепились в рубашку Всемогущего; такой Изуку был беспредельно могущественен.        Тодороки тяжело вздохнул и сказал:        — Я хороший мальчик.

***

      — Мидория, — позвала Ашидо, протягивая руки к Изуку, который упрямо оставался у ног Всемогущего и одной рукой ухватился за его штанину. — Дашь мне наклейку? Посмотри, какой у меня крутой костюм! Ты не думаешь, что я тоже заслуживаю наклейку?       — Наклейки для победителей, — отозвался Мидория.       — Но ты уже дал одну Тодороки!       — Тодороки хороший мальчик, — сказал Мидория, а затем смущенно спрятал лицо в ноге Всемогущего.        — А что насчет меня? — спросил Аояма, театрально приняв позу. — Я хороший мальчик?       — Нет, — ответил Мидория.       Аояма рухнул на землю как марионетка с обрезанными нитями. Оджиро ободряюще похлопал его, но Аояма лишь взвыл и вцепился руками в волосы, отказываясь вставать.       Урарака перескочила через него и опустилась на колени перед Изуку.        — Деку, а я хорошая? Я заслуживаю наклейку?       Изуку без слов отлепил наклейку и старательно прилепил ее на тыльную сторону руки Урараки. Девушка взвизгнула и утянула его в объятья. Сначала Изуку напрягся, будучи застигнутым врасплох таким жестом, но потом тоже обвил вокруг её руки. Урарака отстранилась с подозрительно повлажневшими глазами.        — Несправедливо! — вскричала Ашидо.       Класс снова столпился вокруг Изуку, выпрашивая наклейки. Изуку налепил одну на руку Яойорозу, из-за чего ученики стали шуметь еще громче, отчаянно надеясь и самим получить наклейку. Всемогущий попытался разогнать их и отправить на тренировочную площадку, но его никто не слушал.        — Никогда не видел, чтобы подростки так сходили с ума из-за наклеек, — пробормотал Всемогущий себе под нос. — Может, все это время мне нужно было использовать их для преподавания.       — Достаточно! — Иида пробился сквозь толпу. — Вы напугаете Мидорию. Он и подростком не любил, когда вокруг него начинали толпиться, а теперь он совсем маленький и беззащитный, поэтому наша задача как его друзей и одноклассников в том, чтобы…       Пока Иида говорил, Изуку отлепил наклейку, встал на носочки и прилепил ее к доспехам одноклассника. Мальчик смог достать только до середины щиколотки.        — Хороший Иида, — сказал Изуку.       Иида замолчал. Он опустил взгляд на Изуку, который держал в руке листок с наклейками и уставился на него огромными глазами, и запнулся. Иида попытался продолжить свою речь, но слова путались, как будто у него в горле застрял комок.       Асуи воспользовалась случаем и проскользнула под ногами Ииды. Она присела перед Изуку и вытянула руку. Изуку послушно прилепил наклейку к ее запястью.       — Чего? — возмутился Каминари. — Где справедливость?        — Мы не виноваты, что ты не хороший мальчик, Каминари, — сказал Тодороки с наклейкой на щеке.       Класс заспорил, кто заслуживает наклейку. Всемогущий поднял Изуку на руки, чтобы его не растоптали, и посадил себе на плечи. Изуку схватился за две выступающие пряди как за поводья и улыбнулся, наблюдая за разверзшимся хаосом.

***

      Ученики предлагали — или, скорее, умоляли — дать им присмотреть за Изуку во время обеда, но Всемогущий не хотел выпускать ребенка из виду. Он не мог понять почему, но от одной мысли о том, что Изуку будет где-то, где Всемогущий не будет рядом, где Всемогущий не сможет его защитить…       Это просто смешно. Всемогущий несомненно доверял своим ученикам, и знал, что все они ответственные герои, которые в случае опасности смогут с легкостью защитить себя и других, но Всемогущий никак не мог избавиться от этого странного чувства. Поэтому, когда наступил обед, Всемогущий взял Изуку на руки и направился к учительской.       Пока их не было, кто-то набил небольшой холодильник в учительской нарезанными фруктами и кубиками сыра. На столе стояла тарелка с бутербродами в виде звездочек. Учителя носились по комнате, не приседая отдохнуть даже во время обеденного перерыва, и, проходя, брали себе бутербродики.        Мик перехватил взгляд Всемогущего и рассмеялся.        — Быстроланч узнал, что случилось с тем вежливым учеником геройского курса, который попросил его автограф в начале семестра и приготовил ему все это.        — Для нас он никогда так не утруждался, — сказал Снайп, идя к своему столу с горстью бутербродов в виде звездочек и со стопкой эссе под мышкой. — Я уже подумал, что он нас не любит.       Мик пожал плечами.        — Все для поклонников… И кстати о поклонниках, я слышал, что один маленький слушатель раздает наклейки…       Изуку спрятал наполовину полный листок с наклейками за подушками дивана и глянул на Мика, как бы призывая героя попробовать их отобрать. Мик засмеялся и поднял руки, признавая поражение. Потом схватил еще один бутерброд и протанцевал к своему столу.        — Ты проголодался, Изуку? — спросил Всемогущий. Он поставил кусочки фруктов и сыра на кофейный столик и придвинул его ближе, чтобы Изуку смог дотянуться. — Хочешь бутерброд? Фрукты?       Изуку схватил несколько виноградин. Но вместо того, чтобы съесть их, он протянул раскрытую ладонь к Всемогущему.        — Они для тебя, — возразил Всемогущий, но Изуку затряс головой, а его лицо приняло целеустремленное выражение. Всемогущий вздохнул и открыл ладонь. В его пустую руку вложили виноградины.        — Пусть Всемогущий тоже ест, — сказал Изуку.        Ребенок так и смотрел на Всемогущего, отказываясь обедать, пока Всемогущий не съел все виноградины и не взял себе бутерброд. Потом Изуку кивнул словно довольная мамаша и взял кусочек яблока. Всемогущий послушно съел бутерброд, и в груди у него теплилось чувство, которому он никак не мог найти названия.

***

      Когда после обеда Айзава вернулся в учительскую, Всемогущий раскинулся на диване, свесив ноги, а Изуку свернулся на его груди и пускал во сне слюни на мешковатую рубашку.       Меньше чем через час Изуку должен был превратиться обратно в подростка. Айзава решил, что услышит, когда произойдет трансформация, потому что Всемогущий тут же проснется от внезапной тяжести подростка на груди.       Айзава застыл в дверях и посмотрел на спящих. Все было в порядке — ни ран, ни испорченной одежды, ни высохших слез — но он никак не мог понять, почему лицо Всемогущего было уклеено наклейками.