Брайт, Гласс и очень много хуйни

Бормотание и нервное хихиканье Леры, притащенной в медпункт, вряд ли можно было назвать осознанной речью. — Я всегда мечтала быть киборгом. — У тебя, блять, вместо руки кровавый фонтан! — спешно перерывая все ящики и полки в поисках бинтов орал Леха. — Ну, смерть это социальный... Не, чувствую, такая шутка уже была... — Смерть — это то, чем я тебя по башке ебну! Дверь в палату распахнулась и, с грохотом отлетев от стены, вернулась на свое место, когда внезапный визитер ворвался внутрь. — Мать твою, Лера! Ты живая?! — Доу подскочила к девушке, заливавшей кровать кровью. Благодаря остаточному эффекту от объекта, ее воскресившего, регенеративные способности агента резко возросли, и теперь не позволяли ей моментально отключиться, чтобы не чувствовать ужасную боль. — Ами... Ами, я умерла? Падре, я все же мертвая? — Завались уже! — найдя что-то, отдаленно напоминавшее жгут, Леха развернулся и запустил находку в сторону Доу. — А ты, сделай что-нибудь полезное наконец! Поймав предмет, женщина кивнула и спешно принялась обвязывать руку пострадавшей, пока та беседовала с Архангелом Михаилом на тему аномалий. — Да еб вашу мать, — заорал парень, разворошив последний ящик. — Где ебаный врач?! Раздался тихий стук в дверь, и парень громко заорал: — Да зайди ты уже, блять! Ручка пошла вниз, тихо щёлкнул замок и в открывшемся проёме появилось бледное, безумно испуганное лицо. Женя вплыла в помещение и бесшумно опустила чёрное копьё, перепачканное кровью, на пол, после чего безмолвно уставилась на Леху, ожидая указаний, просьбы или ругани. Однако тот лишь коротко кивнул и вернулся к перебиранию предметов в шкафах. — Вот, как я сдохну... Даже не пошутишь... — слабо засмеялась Лера, и вошедшая вздрогнула, обращая внимание на свой оригинал. Немного подумав, Женя подошла ближе к ней, вглядываясь в слегка обезумевшие глаза агента. Девушка, содрогаясь в конвульсиях, уставилась в потолок и бормотала нечто несвязное. Ее широко распахнутые глаза не видели ничего, да и слышала Лера навряд ли. Тихий бред закончился, и она, по одной лишь ей известной причине, засмеялась, словно сумасшедшая, порой одними губами шепча "больно". — Ладно, похуй, сойдёт, — бросил Леха и, схватив со стола единственный найденный бутылек со спиртовым раствором, подскочил к умирающей подруге. — Лера? Девушка тихо откликнулась, хоть и было ясно, что на это ушло ее последние умственные силы. — Только не ори. Открутив крышку, парень разом вылил всю жидкость на не самый плотный жгут, наложенный Доу. Тело Леры выкрутилось, однако она не издала не звука, лишь стиснув зубы. Несколько минут спустя, проведенных в тревожном ожидании, кровь действительно перестала сочиться сквозь бинты, а Лера медленно, но все же приходила в себя. Суженные зрачки постепенно возвращались к обычному размеру, издаваемые ею звуки все больше походили на речь. Услышав первые членораздельные фразы, Женя развернулась и, не сказав ни слова, зашагала к выходу из палаты. — Я выжила, а зачем... — наконец собрав достаточно сил на речь, произнесла девушка. — Да ты... — хотел заорать Леха, но был перебит Доу. — Действительно! Я тебе сейчас голову оторву за такие приколы! Лера медленно села на койке, с опустошенных видом глядя перед собой. Впрочем, женщина тут же схватила ее за плечи, не позволяя спокойно собраться с мыслями. — Какая у тебя группа крови? — На рукаве. — Лера, я серьёзно! Тебе нужно переливание! — Я тоже серьезно, — кивнула агент. — Я в порядке. Отпусти меня. Доу одернула руки, встревоженно осматривая свою бывшую подопечную. — Лер, я... — Я не знаю, кто ты, — помотала девушка головой и, повернувшись, свесила ноги с кровати. — Я не могу верить тебе, потому что не знаю, что ты такое, — Лера наступила на пол и встала, слегка пошатываясь, однако тут же хватаясь за поставленную руку своего друга. — И мне кажется, что ты лжешь. Просто так. Без причин. Мне кажется, и я верю себе. Слегка привыкнув к гравитации, девушка стянула с себя окровавленный халат и бросила некогда любимый предмет одежды на пол. Амелия вздохнула, кивая. — Хорошо. Просто... Резкий вой сирены разрезал уши, и по громкоговорителям объявили захват здания. Лера подняла голову, словно зверь, ищущий источник звука, и слегка улыбнулась. — Нет, — коротко отрезал Леха, но девушка тут же оторвалась от него, все ещё слегка болезненной походкой направившись к двери. Опустившись на корточки, она подобрала свое копьё и обернулась, одаряя друга лучезарной улыбки. — Вторая рука нужна для баланса, но я и с одной справлюсь. *** Саймон не знал, сколько часов они просидели в молчании у стены его кабинета. Время почти физически растягивалось, словно каждое мгновение застыло и сохранило в себе тихое дыхание Джека, невольно заснувшего рядом. В голове психолога, почти совершившего самоубийство, не было ничего: ни сожалений, ни решимости повторить свой поступок, ни стыда, ни страха. В нее словно залили бетон, тяготивший сознание и разрывавший череп. И в нем слабой волной раздался уставший, и даже несколько раздраженный голос по громкоговорителям: — Код семьдесят... Семьдесят два? Да похуй: вторжение в зону содержания со стороны входа семь. Просьба научному и техническому персоналу продвигаться к эвакуационному выходу пять. Повторяю: вторжение в зону содержания со стороны входа семь. Просьба научному и техническому персоналу продвигаться к эвакуационному выходу пять, — вздохнула девушка и, отодвинув микрофон, обратилась к кому-то другому. — Все? Вырубил? Ну, готовь поминки. К пятому теперь тоже хер пройдешь... Стоп, ты не выключил? Сообщение оборвалось, и Гласс перевел взгляд на Джека. Тот, нахмурившись, со все ещё сонным, но уже встревоженным видом вслушивался в происходящее, и как только текст диктора кончился, перевел взгляд на психолога. Саймон с пустотой в глазах уставился куда-то в глубину зрачков доктора, на видя в них ничего, кроме черного цвета. — Саймон... Брайту было неловко. Что вообще можно сказать тому, кто несколько часов назад пытался повеситься? Между ними что-то поменялось? Будет ли Саймон его слушать? — Да, доткор. Простите, я больше не буду доставлять вам проблем, обещаю, — улыбнулся Гласс, в чьих глазах читалось только сожаление о собственной жизни. — Пообещай, что будешь сидеть тут, пока я не приду и не заберу тебя, — кивнул доктор. — Обещаю, — согласился Гласс и подтянув к себе колени, обхватил их руками, утыкаясь в созданное пространство носом. Темнота мягко обволокла потерянное сознание, и в нем гулко отдавались крики за стеной, шаги Джека, скрип двери и тихий треск его собственного рассудка. *** — Почему ты так долго? Лив вздохнул, слегка нахмурившись. Женя с опустошенных взглядом медленно брела по коридору. — Ты уверена, что центр управления заблокирован? — Да... — едва слышно кивнула девушка. — Хорошо. Тогда дождемся Доу и идём. Руки клона, рассеченные тонкими кровяными полосами, тряслись. Нож, которым она несколько минут назад убила охранников, остался в одном из них, и отпечатки пальцев на нем уже вряд ли найдут. И Леру ни в чем не обвинят. Раздался скрип петель, и Амелия наконец вышла из своего кабинета. В ее руках оказались несколько папок, заполненных различными досье. Женя смотрела, как женщина перекидывается с Ливом парой коротких фраз, упоминает Леру и мрачнеет. "Она не верит мне. Это бессмысленно". Клон не особо понимала оригинал, и в тоже время знала ее больше, чем кто-либо ещё. Лера не была тем человеком, который кого-то мог оставить; для Ебынко предательство было просто невозможно. И даже узнав историю Лива, она наверняка свято верила, что доктор действительно ей не навредит. И он не соврал. По крайней мере, он действительно не вредил ей непосредственно. — Выход тридцать, кажется, — пытался вспомнить Лив место, назначенное главой операции. — Вроде бы... Мы должны быть там сейчас. — Тогда мы должны идти, — согласилась Доу. Эти двое людей бросали подростка, чью жизнь они изуродовали и выбросили, как никчёмный мусор. И они сделают это снова, но уже с Женей, едва им представится шанс. Привычка носить пистолет стала той чертой, что отделяла клона от тех сумасшедших, что окружали оригинал. Она боялась своего окружения и хотела защитить себя. Именно потому девушка вытащила из кобуры кольт, наведясь на своих покровителей. — Хватит. "Хватит, я больше не могу. Мне страшно. Отпустите". — Поднимите руки, иначе я выстрелю. Конечно, у Жени не хватило бы на это сил. Она бы не сделала этого, даже если бы ей приказали. И Лив знал об этом, а потому неспешно запустил руку в полы халата, после чего вытащил собственный старомодный револьвер. Женя видела, как доктор заряжает оружие и не двигалась с места: это не имело смысла. Она уже была мертва. Неважно, от руки ли доктора она умрет физически, или ее расстреляет МОГ, узнав, что произошло. Девушка убила людей, которые ее защищали, ради того, чтобы служить другому убийце. Что ж. Лера бы точно нашла какую-нибудь шутку на это. И перед тем, как пуля прошила ее мозги, стерев абсолютно пустую личность героини дешёвых романов, клон услышала громкий встревоженный голос: — Дура, блять! *** Для Ибрагима мало что действительно имело значение. Жизнь сменяла один период за другим: школа, колледж, университет, фонд. Все просто происходило, и парень давно привык к тому, что люди, вещи и события просто имеют место быть. Даже когда его почти заживо сожгли, он не был слишком удивлен. А потом появился Джеральд. Доктор просто появился возле его больничной койки и, немного посмотрев на полусожженного, спустил бинты с изуродованного лица, после чего почти насильно запихал в глотку пострадавшему неизвестные таблетки, и, не сказав ни слова, быстро убежал. Ибрагим в тот день подумал, что бог смерти отправил своего рыжего бездушного слугу дабы облегчить его страдания, однако на следующий день медсестра, хмурясь, отметила резкий прогресс в заживлении, а неделю спустя жертва сожжения уже могла без боязни смотреть в зеркало, не боясь испугаться собственного лица. Люди уходили и приходили. Директор Брайт пришел заверить завещание, врач с опаской смотрел на своего аномального пациента, какой-то мужчина просто оставил бутылку вина. Но Джеральд был особенным: он пришел к незнакомому человеку и вытащил его из ямы страданий, пусть сам наверняка и отхватил от начальства пиздюли. Когда парня выписали, он, не долго думая, тут же направился узнавать, где находился кабинет его спасителя. Впрочем, даже не дойдя до кабинета директора, Ибрагим увидел доктора — тот боролся с непонятно откуда взявшимся волком и отчаянно вопил о помощи. После твердого решения помочь, Ибрагим узнал один очень интересный факт: даже если у тебя в руках огнетушитель, волку похуй. Волк быстрый, а ты с огнетушителем медленный. И в случае, когда подобное осознание приходит слишком поздно, остаётся только один вариант — бросать баласт, хватать своего собрата по пиздецу в жизни и бежать, насколько только хватит сил. Правда, затем оказалось, что огнетушитель не был таким уж решающим фактором даже в вопросе скорости. Тем не менее, когда погрызенные и искусанные научные сотрудники вновь оказались в медкабинете, у Ибрагима был лишь один вопрос: "зачем?" — Зачем? — не понял тогда Джеральд. — В смысле, я не специально волка выпустил, но так вышло просто, ну, понимаешь, обстоятельства там... — Зачем ты притащил мне таблетки. — А, ну, как бы... — нервно засмеялся доктор. — Гореть... Неприятно, что ли? По себе знаю... Парень посмотрел на доктора как на идиота. — Я Джеральд, в общем, — резко забыв обо всем, представился доктор и протянул руку. — Ибрагим, — кивнул тот. С тех пор, помня, каким адом оказалась поездочка до того света и обратно, младший научный сотрудник делал все, что мог, чтобы не позволить своему единственному другу почувствовать боль снова. Порой даже казалось, что он впадал в безумие, однако его в такие моменты это мало волновало: Джеральд на первом месте. И когда появилась странная девка с огнеметом, Ибрагим понял, что все было не так просто. Доктор по неясной причине тянулся к человеку, который сам от него шарахался. Безусловно, парень не одобрял это и старался держать разрушительную пару на расстоянии, однако сама Лера была не так ужасна, то ли потому, что осознавала свою собственную опасность, то ли потому, что была в принципе адекватной. Тем не менее, к ней Ибрагим не испытывал теплых чувств: только такое же лёгкое чувство ненависти, как и ко всем остальным людям. И все же, во время эвакуации увидев, как на нее направляют пистолет, стажёр не смог просто бежать дальше, даже если он должен был встретить Джеральда на пятом выходе. — Дура, блять! — вскидывая собственный пистолет, заорал он, однако было поздно: из головы агента вырвался алый фонтан, а женщина, стоявшая рядом с убийцей, подняла собственное оружие. Так и не успев спустить курок, Ибрагим услышал выстрел. Последнее, о чем он успел подумать — Джеральд будет беспокоиться. *** В момент объявления эвакуации Гирс был занят заполнением документов, однако, выслушав диктора до конца, оставил всё, переключаясь на секретаря. Крайне экспрессивное желание Айсберга убивать вызвало у Гирса лёгкую, никому кроме его помощника не видимую тревогу. Впрочем, в этот раз сделать что-либо ради безопасности парня он не мог, так как тот уже вытащил из ящика набор канцелярских принадлежностей, мгновенно превратившихся в арбалет. — Сука, вам всем пиздец, — растекся в кровожадной улыбке Айсберг. — Полагаю, степень эффективности данного орудия весьма невысока, — заметил Чарльз, пытаясь вспомнить количество пуль в Маузере. — Глаза выколоть — сойдёт. А вообще, я не виноват, что мне пистолет не выдали. И секретарь с несколько диким смехом вырвался из кабинета Гирса, делая первый выстрел, и при том не разбирая ни персонал, ни членов Длани Змея. Доктору не оставалось ничего, кроме как спешно проследовать за своим подчиненным. С одной стороны, его медленно убивал страх за Айсберга. Чарльз уже давно не был двадцатилетним агентом, способным разрешить любой конфликт: с годами он становился все медленнее, и защищать секретаря, чей темп лишь нарастал, становилось сложнее. Однако с другой стороны, его подчинённый с каждым разом всё лучше и лучше справлялся с самозащитой, пусть все ещё не идеально. К тому же, видеть по-странному счастливого Айсберга было... Чудесно. Короткий кросс до кафетерия, где Айсберг остановился, дабы забрать "тот самый пиздатый кофе", увенчался успехом: благодаря слаженной работе оружия никто из сотрудников фонда не пострадал. По крайней мере, Гирс предполагал именно это. На месте короткой стоянки ими был найден доктор Джеральд, спешно ходивший из одного помещения в другое. — А ты что тут забыл, — нахмурился секретарь, увидев знакомое лицо. — Я? Ну, как бы, — растерянно развел руками Джеральд. — Я ищу одного своего знакомого. — Того злого, как черт? — Ну, типа того. — Ваши поиски не имеют высокого шанса на успех, — коротко переведя дыхание, вмешался Чарльз. — Полагаю, было бы логично, если бы вы оба направились к эвакуационному выходу. — А, точно, — засиял Джеральд. — Тогда я с вами пойду. Вы же туда идете, а? — Верно. — Оружия у тебя, конечно, нет, — вздохнул Айсберг, который, вероятнее всего, мало беспокоился о численном арсенале всей группы. — Как-то так. — Ну и хер с ним! — заслышав звук открывающейся двери, воскликнул секретарь и выстрелил в зашедшего. К счастью образовавшейся группы, вошедшим действительно оказался человек в инородной броне. — Полагаю, мы должны продолжить путь, — кивнул Гирс. — Да, да, — показал язык Айсберг. — Иду я, иду. Широко улыбнувшись, он сорвался с места и рванул к следующей их остановке — архиву, где доткору нужно было забрать некоторые особо важные файлы. Впрочем, документация Чарльза уже мало беспокоила: в его сознании сейчас был только его помощник, счастливо улыбавшийся при очередном выстреле из арбалета. *** Стоило Лере освоить базовые приемы владения копьём, как все они стали разом бесполезны: без второй руки было невозможно выполнить и половину движений. Тем не менее, ей это не мешало бросаться на людей с автоматами исподтишка, пытаясь насадить на пику сразу несколько людей. — Ес, минут три, юху! — радостно воскликнул она, когда сразу три жертвы пали. То, что остальная часть отряда была безжалостно расстреляна Лехой, ее не волновало. Парень с прищуром смотрел на быстро растекающуюся лужу крови и поморщился. Он не горел желанием гасить все, что двигалось, однако Лера делала это, и другого выхода не было. Девушка пошатнулась и тут же, оперевшись на стену, выпрямилась. — Ну что, куда дальше пойдём? Видя, что подругу даже с опорой шатает, Леха вздохнул. — Ты так помрешь максимум. Хватит, просто прекрати, и пойдём на эвакуацию. — Да ладно, это ж как когда школа горит... Взгляд девушки резко помутнел, и она замолчала, а Леха понял: пришла пора забить хер на мнение человека без тормозов и просто взять ситуацию в свои руки. — Заебала, — подходя ближе произнес он, и видя, с каким мрачным видом оперативник говорит, девушка отшатнулась. — Не надо заточкой, я просто отъебусь... Но Леха приблизился вплотную и вместо удара просто перебросил руку Леры через свою шею, пристраиваясь рядом. — Я все понимаю, но этого я, блять, не понимаю, — огрызнулся он. — Боже, как это мило, — с облегчением фыркнула Лера. Кажется, она действительно поверила, что ее друг собирался ее убить. — Откуда такие сопли? — Это — не сопли. Это — ты не можешь позаботиться о себе. А я, как обычно, делаю всё, что могу, чтобы твоя жопа не откинулась раньше времени. Леха вздохнул. Конечно, это прозвучало ванильно до мозга костей, но, кажется, Лера это всегда хотела услышать. Какой бы сильной и независимой агент не была, все же в глубине ее души всегда оставалась лёгкая слабость в виде эмоциональной привязки к эмоциональному бревну. Лера замерла, и на ее лице осталась единственная эмоция: непонимание. Однако секундой позже она растеклась в неуверенной улыбке. — А ты... Ты... Ты это... Ну, типа... это вот... — неравно смеялась она, но в миг стала серьезной. — Ты же не собираешься умирать, да? — Боже, блять, какого же низкого ты обо мне мнения. — Ну, просто... — Просто я твой друг, ясно? У Леры задёргался глаз, и Леха увидел, как она за несколько секунд погружается на дно отчаяния. — Да? — слабым голосом, почти не веря в происходящее, уточнила она. — Да, — с лёгким недовольством потрепав подругу по голове, вздохнул Леха. — Только не заставляй меня цитировать Земфиру. *** «Двое в замесе, не считая собаки,» — именно так Кроу мог описать происходящий вокруг ужас. Доктор Кондраки и директор Клеф метались по узким коридорам, рассекая пространство и шеи своих врагов, в то время как пёс вгрызался в глотки своих врагов. И с одной стороны все было чудесно: кровь, кишки, куски мозга и торчащие обломанные кости, но с другой... Доктор Кроу чувствовал, словно что-то было не так. И этим "чем-то" в конце концов оказался простой факт: Бенджамин не шарахался, когда Альто чуть ли не висел на его плече или вжимался в доктора вплотную. Казалось, словно Кондраки принял свою судьбу гейского мужика с очень чокнутым мужем. Тем не менее, это было даже неплохо. Клеф, обычно безумно скалившийся на каждого врага, теперь словно пёс вертелся вокруг своего избранника и с весёлым ожиданием в глазах ждал похвалы за внеочередную отбитую волну врагов. — Ты хуже блядского желе, — нисколько не меняя презрительного выражения лица, отозвался Кондраки. — Я не собираюсь говорить это вслух. — Но ты имеешь ввиду, да, да? — Отцепись уже нахер! Порой доктор Кроу сомневался в видовой принадлежности его самого и доктора Клефа. Впрочем, все подозрения отпали, когда Альто, остановился у пары неизвестных трупов, тут же на пару секунд погрузившись задумчивость. — О, Брайт был прав. До двадцати она не дожила. Кроу подбежал ближе, и, узнав в лице мертвеца девушку, гладившую его в темной подсобке не так давно, несколько разочаровался. — Это ее клон, — внезапно заметил Кондраки. — Оригинал носит горелый халат, от которого несёт за километр. — Боже, Конни, ты знаешь, как она выглядит? Неужели тебе даже кто-то подобный не безразличен? — растянулся в хитрой улыбки Клеф. — Ты, блять, ее видел? Эту катастрофу вида человеческого сложно не запомнить, — нахмурился Бен. Кроу оглянулся и, не сочтя личность второго трупа достаточно интересной для хоть какого-то комментария, пружинистой походкой зашагал дальше. "Кажется, Джеральда ждут не лучшие новости." *** Все, что Брайт должен был сделать — забрать стопку аварийных документов и вернуться, забрав Саймона. Лера упорно не отвечала на звонки, что, впрочем, было понятно. Однако все же в подобные моменты ощущалась острая нехватка лишнего доверенного лица. Вломившись в собственный кабинет, Джек не медлил ни секунды: подскочил к книжным полкам, слишком резко потянул за книгу-рычаг, от чего та вывалилась, сломав основную суть механизма, и дрожащими руками ввел код на сейфе. Заслышав короткий щелчок, доктор выхватил документы и, забыв про все, что осталось, рванул обратно. Считая повороты, Брайт надеялся только на одно: Саймон там, жив и в безопасности. Он обещал. Что бы не произошло, Саймон никогда не соврет, он в безопасности... — Добрый вечер, блять. Раздался выстрел, и правое плечо пронзило болью. Брайт поморщился, роняя бумаги. Однако за всю свою жизнь он чувствовал куда более ужасную боль, и потому с холодным расчетом выхватил другой рукой пистолет. Обернувшись на стрелявшего, он увидел, что было почти ожидаемо, свою разъяренную сестру. — Ты... Мы же уже договорились, сволочь! — взревела она. — А я, блять, передумал, — нахмурился Джек. — Передумал, блять?! Мы этот план шесть лет готовили, а ты "передумал"?! Что ты, блять, передумал?! Избавляться от своей боли и страданий передумал, урод?! Это было решение для нас обоих, для всей, блять семьи! — В рот я ебал семью, — чувствуя лёгкую слабость, процедил Джек сквозь зубы. — Фонд мой, бессмертие мое, и ты их, блять, не получишь. — Маленький урод! Ты всегда был ебучим эгоистом, всегда! — Ты прострелила мне руку, уверена, что я тут главный мудак?! — Я не бросила всю семью ради блядского психолога! Брайт замер, стремительно бледнея. — Заткнись. Не приплетай Саймона. — Ох, правда?! — наигранно удивилась женщина, и из ее голоса сочилась злость. — Не трогать?! — Нет, ты... — С меня хватит. Ты отнял у меня все, и я отняла у тебя... Джек выстрелил. Ему было плевать, что случилось с телом, выжила ли Пирс или нет. Для него осталась лишь дорога до кабинета Саймона и слабая надежда на то, что он просто поспешил с выводами. Но когда на горизонте замаячила знакомая дверь, на которую опиралась человеческая фигура, Брайт ускорился, чувствуя, как медленно тают его надежды. Парень упирался плечом в дверь, стараясь устоять на ногах, и прижимал руку к животу, пусть это и было бесполезно: кровь просачивалась сквозь его рубашку и продолжала медленно расползаться алым пятном. — Нет! — заорал Брайт, быстро приближаясь. — Саймон, нет! — Простите, — извинился Гласс и медленно сполз на пол. — Я... Все-таки встрял. — Нет, нет, нет, нет, нет, — бормотал Джек, падая на колени рядом с ним и тут же запуская руку во внутренний карман халата. — Я дотащу тебя до медпункта, и мы... Черт, да где же эта хреновина... Почему ее никогда нет рядом... Наконец! Брайт вытащил небольшой прибор для заживления ран, но стоило вещице покинуть складки ткани, как две ее части распались и полетели на пол. Джек поднял устройство и попытался состыковать разбитое кем-то крепление, но все было тщетно. — Да как так-то, блять... Нет, Саймон, просто... — Доктор, я умру. Я чувствую это. Джек бросил устройство регенерации и стянул с себя халат. — Не умрёшь, — перекидывая ткань через талию раненого, помотал доктор головой, однако даже когда он затянул тугой узел, кровь не стала бежать медленнее ни на долю. — Все хорошо... — Нет, я сам этого хотел. Не сейчас, до этого, но... Простите, что доставил проблемы. — Саймон, нет. Брайт попытался поднять психолога, но простреленная рука даже сквозь сжатые зубы не могла поднять что-либо. Были разорваны мышцы. — Клэр, сволочь, — дрожащим голосом всхлипнул доктор. — Все будет нормально, я... Лёгкий поцелуй в щёку вернул Джека к реальности, и он поднял глаза, наконец посмотрев на Саймона. Тот в своей привычной дружелюбной манере улыбался, словно его не разрывала адская боль. — Пожалуйста, не надо. Просто скажите мне что-нибудь на прощание, ладно? Брайт глубоко вздохнул, понимая: сейчас или никогда. Плевать, насколько это неправильно — обрекать Саймона на вечную жизнь, полную потерь и сожалений. Брайт — эгоист, и пока психолог жив, все хорошо. Лёгкий браслет, стоящий из ряда цепочек, был вытащен из кармана джинс и податливой змейкой обвил руку Гласса. Джек не был уверен, сработает ли ритуал вообще: не было времени на тесты, не было другого материала. Он положился на интуицию, ибо не было другого выхода. — Саймон, слушай, я хочу сказать тебе одно... Доктор взвел курок и приставил дуло ко лбу Саймона. Руки дрожали, однако все же промазать было невозможно. — Я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю, Джек, — выдохнул Гласс и закрыл глаза. И Брайт, зажмурившись, выстрелил. Стараясь просто не представлять себе в голове реальность, он на ощупь снял с тела браслет и вскочил, по памяти бросаясь куда-то. Ему уже было плевать на эвакуацию: он хотел найти незнакомца и вернуть себе любимого. Звенящая тишина, разрываемая в голове лишь звуками бега и собственного дыхания, была невыносима. Мысли, отогнанные в дальний угол сознания, быстро разрастались, обращая разум в панику, но Джек заставлял себя не думать ни о чем. В дали показался движущийся силуэт, и Брайт бросился к нему. Сотрудник класса Д обернулся и с недоумением смотрел, как к нему подлетает человек из научного персонала, а затем, схватив найденного за руку, цепляет за запястье странный браслет, после чего поднимает глаза, чего-то ожидая. Немного помолчав, парень передёрнулся и, слегка дрожа, заговорил. — И-извините? Руки Джека ослабели, и он сделал шаг назад. — Саймон? — едва шевеля губами, спросил он. — Нет? — с нарастающим отчаянием ответил расходник. "Конечно. Конечно это не сработало." Доктор тихо засмеялся. Конечно, конечно. Это не сработало! Ебаный браслет, ЕБАНОЕ бессмертие, ебаный расходник — все пошло не так! Хохот постепенно нарастал, становясь все безумнее и прерываясь лишь на короткие всхлипы. Ноги ослабели окончательно, и он сел на корточки, обхватив голову руками. Джек просто хотел закрыться от всего мира и умереть, избавившись от одной единственной мысли: "Саймона больше нет".