Победа сердца над разумом

      — Я ужасно устал, — Шастун глубоко вздыхает, откидываясь на кресло, в котором сидит.       Сегодняшний день с самого утра пошёл по одному месту, и Антон соврёт, если скажет, что у него сегодня прекрасное настроение. Прошла неделя с его неудачного визита к Арсению, и за неё его команде так и не удалось найти звукорежиссёра. Вроде бы, с этим вообще проблем быть не должно, их по всей Москве пруд пруди, но сегодня сам Антон лично обзвонил как минимум трёх людей: никто не может с ним поработать! Все либо заняты, либо в отпуске. Какой-то нереальный закон подлости.       — Целый день сегодня обзваниваю звукарей, и никто не может работать. Я в ауте, первый раз такое со мной.       — Да ладно, не ссы, — Эд на том конце провода всеми силами старается поддержать Антона. Вообще-то он, в принципе, не умеет поддерживать людей, свою заботу он, в основном, показывает действиями, но сейчас такой возможности нет — он в другом городе со своим парнем Егором. — Может, стоит всё же связаться с этим Арсением? Все же говорят, что он — невъебаться профессионал, так чё мучиться?       — Нет, Эд, это исключено. Мало того, что он абсолютно всегда уверен в своей правоте, так и я, кажется, обидел его. Мы тупо не сможем работать вместе, я не смирюсь с тем, что он делает всё по-своему, а он не сможет терпеть мои психи.       — Но ты ж даже не знаешь его. Как ты можешь судить? У тя всё равно других вариантов нет, надо выкручиваться как-то.       Антон вздыхает. Вообще-то Эд прав, но смелости не хватает позвонить Арсению. Тот холодный взгляд и стальной голос отпечатался в Антоне, кажется, надолго. И с вероятностью в 99,9% он может сказать, что задел его тогда. Это было видно невооружённым взглядом, но Шастун не привык извиняться или выпрашивать кусочек свободного времени. Хотя ситуация действительно патовая.       — Антох?       — Да, прости, задумался. Если к вечеру не найду других вариантов, то позвоню Арсению, идёт?       — Конечно. Удачи, Шаст. Мне идти надо, Егор зовёт уже, я вечером наберу.       — Да, конечно, удачи.       — От души.       Антон сбрасывает, продолжая нервно думать. Они с командой, кажется, обзвонили уже всех, кого только могли. Предложили даже большие деньги за сведение всего лишь одной песни, но все отказывались, и Шаст уже действительно не знал, что делать.       Арсению звонить по-прежнему не хотелось.       Оставался лишь один вариант, и, если он тоже прогорит, то выбора не будет.

***

      — Да как такое возможно?! — злится Антон, бросая трубку. Стас нервно ходит рядом, ожидая дальнейших действий Шастуна. Тот поворачивается к нему и продолжает: — Мы обзвонили всех, понимаешь, блять, всех, и никто не может! Даже Журавль, сука, Журавль! И тот не смог. У меня нет слов.       — Ты же понимаешь, что у нас остался один вариант? — осторожно интересуется Шеминов, присаживаясь в кресло напротив. Антон вздыхает и зачёсывает волосы вправо. Нервничает.       — Понимаю. Но я не уверен, что и он согласится, мы в тот раз, мягко говоря, не поладили.       — Да знаю я твои психи, можешь не рассказывать. Твоё это «мягко говоря, не поладили» означает полный пиздец. Но ты кашу заварил, ты и расхлёбывай, потому что он был одним из лучших вариантов. Удачи, я поехал домой, и так засиделся уже, — Стас встаёт и идёт в прихожую. Антон идёт за ним, чтобы закрыть дверь и наблюдает, как тот собирается. — Если ты не позвонишь ему сегодня — в крайнем случае завтра — то всё пропало, и плакала твоя песня.       — Я знаю. До завтра.       Стас уходит, а Антон собирается с мыслями и, усевшись поудобнее на диване, набирает номер Арсения в надежде, что тот ответит. Всё-таки время уже позднее: почти двенадцать ночи. Хотя звукорежиссёры вроде много работают…       — Алло? — отвечает телефон голосом Арсения, и Антон чуть ли не подпрыгивает от радости. Он — действительно его последняя надежда.       — Добрый вечер, это… это Антон Шастун, я к вам приезжал на запись песни неделю назад…       — О, уже к «вам», — усмехается Арсений. — А неделю назад ты орал, что со мной работать невозможно.       Антон, если честно, понимает эту сквозящую обиду в его голосе. Всё-таки, какая бы ситуация там между ними не произошла, он не имел права так вторгаться в чужое личное пространство, а уж тем более судить о его жизни.       — Я на самом деле извиниться хотел… Я ляпнул, не подумав, и думаю, что это вас обидело. Я правда не хотел, чтобы так получилось, но, когда я злой, плохо слежу за тем, что говорю, — Антон мнётся, не решаясь продолжать, и теперь ожидает реакции Попова. Тот напряжённо молчит, а Шастун от нервов начинает постукивать пальцами по столу.       — Не важно, обидел ты меня тогда или нет, важнее то, что ты нашёл в себе смелость позвонить и извиниться. Хотя после того, как я остался твоим единственным вариантом, у тебя и выбора-то не было, — Антон готов поклясться: он буквально увидел перед глазами эту хитрую арсеньевскую ухмылку.       — Чего? Ты специально?       — О, снова «ты». Наши отношения меняются со скоростью света, — он негромко хихикает. — Да, специально. Захотелось, знаешь, проучить тебя немного. Получилось неплохо, как считаешь?       — Вот ты…       — Кто? — тут же оживляется Попов, будто бы специально выводя Антона. — Урод? Скотина? Ублюдок, может?       — Прекрасный человек, — сквозь зубы цедит Антон. — С хорошими связями среди звукарей. Я приеду завтра? У меня всё-таки песня не записана, — интересненько, из-за кого? Шастун снова в ауте, такое в его работе впервые происходит, и несмотря на, будем откровенны, изначальный негатив, исходящий от Антона к Арсению, сейчас Шаста это только ещё больше заинтересовало. И это немного пугает, если честно. Самую малость.       — Приезжай, конечно. Часам к 11.       Антон, ничего не ответив, бросает трубку. А этот Арсений не так уж и прост, как кажется на первый взгляд. И это только… притягивает?

***

      — Доброе утро, — слегка хмуро здоровается Антон, протягивая руку для рукопожатия. Шастун ненавидит это время, если честно, он вообще по натуре сова, но приходится мириться с этим, потому что с его работой по-другому никак. Именно поэтому он утром всегда хмурый, без настроения и иногда злой.       — Привет-привет, — весело здоровается Арсений, пожимая руку в ответ. — Давай сразу, без прелюдий, так сказать. Я свёл песню, послушай.       — За неделю? — удивленно спрашивает Антон, присаживаясь в кресло.       — Ну да, — просто отвечает Арсений, усаживаясь за аппаратуру. — Будешь слушать?       — Ну давай, тебя ж не переспорить.       Пока они слушают песню, Антон периодически ловит на себе изучающие взгляды Арсения, но старается не обращать на это внимания, уверяя себя, что ему это только кажется.       — Окей, я был не прав, — Шастуну и правда понравилось звучание песни. То ли Попов такой супермастер, то ли Антон тогда спел действительно хорошо. — Круто звучит. И че, я ради этого сюда ехал через полгорода? — он поворачивается на Арсения. — Ты не мог мне её файлом прислать?       — Мог, конечно. Но я считаю, что приглашать на свидания лучше вживую.       — Че?       — А я думал, ты умнее, — смеётся Арсений, не сводя взгляда с Антона. У того сейчас такое удивлённое выражение лица, что Попов нарисовал бы это, если бы умел рисовать.       — Ты, наверное, что-то там себе напридумывал. В какой такой момент ты вдруг решил, что ты меня интересуешь? Когда я вежливо поздоровался или когда орал на тебя? — вообще-то он Антона действительно заинтересовал, но не настолько, чтобы так сразу бежать на свидание. Это как-то слишком быстро. Именно поэтому Шастун встаёт и намеревается уходить.       Но тут происходит то, чего он абсолютно не ожидал. Его за руку разворачивают и сходу впечатывается в губы требовательным поцелуем, сразу же сминая податливые губы. Антон почему-то сразу отвечает, почему-то кладёт руки Попову на шею, прижимаясь ближе. Арсений улыбается в поцелуй, опуская руки ниже, пересчитывая рёбра длинными пальцами. Антон тихо мычит и понимает, что опять проебался. Надо останавливать его: что-то ему подсказывает, что ничем хорошим это не закончится.       Поэтому, не позволяя им обоим зайти дальше положенного, а затем об этом пожалеть, Шастун отталкивает Попова, и тот с улыбкой слегка впечатывается в стену с тихим «Воу». Антон поправляет волосы и бросает, разворачиваясь:       — Песню скинь мне файлом.       Арсений провожает Антона долгим взглядом, не переставая улыбаться.       — Понравилось. А ты неплох, Шастун, неплох…

***

      Следующие два месяца пролетают для Антона со скоростью света. Работы навалилось много, его постоянно зовут на съёмки в различные шоу и проекты, недавно вышел альбом и идёт подготовка к туру, так что мысли об Арсении плавно ушли на второй план, хоть и мучили его ещё недели полторы.       Несомненно, он понимал, что они оба друг другу понравились. Ни с того, ни с сего, просто встретились, и что-то их друг в друге зацепило. Это по началу немного пугало, но вскоре Шастун смирился и решил просто пустить всё на самотёк. При всём желании у него просто не было свободного времени, чтобы пойти и разобраться с Арсением, поэтому он наивно (и слегка глупо) верил в то, что, если суждено, значит встретятся.       Сегодня у него встреча со Стасом, он говорил, что приготовил какой-то сюрприз для Антона. А потом съёмки нового шоу для ТНТ (почему его туда позвали, он не знал, ведь с юмором он никак не связан, но кто-то говорил, что там будет ещё и что-то связанное с музыкой), и к вечеру он уже должен быть свободен. По дороге к Стасу Антон представляет, как уже лежит дома и спит. Да, мечты певцов именно такие, но, как говорится, не мы такие, а жизнь такая.       Антон приезжает в офис за сорок минут, пятнадцать из которых стоит в пробке, и вот уже идёт к кабинету Стаса, как вдруг чувствует, что в него кто-то врезается.       — Тебя, чё, по сторонам смотреть не учили? — грубо спрашивает Антон, потирая ушибленный нос, затем поднимает взгляд и замирает. Напротив — голубые глаза Арсения, мать его, Попова. А ведь Шастун только недавно размышлял о судьбе и вот, пожалуйста.       — Не учили, — криво ухмыляется Арсений, держась за лоб.       На грозный голос Шаста выходит Стас и, увидев Арсения, выглядит донельзя довольным.       — Антон, Арсений, как хорошо, что вы оба уже тут. Вы, Арсений, уже знаете, зачем вы здесь, теперь Антон, узнаешь и ты. Вот мой сюрприз, — он указывает на Попова, затем протягивает Антону какие-то бумаги. — Это контракт на работу с Арсением Поповым на следующие два года. Ты говорил, что он очень понравился тебе, как звукорежиссёр, да и отзываются о нём весьма хорошо. Вот я и решил, а почему, собственно, и нет.       Антон обречённо смотрит то на Арсения, то на Стаса. Мысленно делает пометку о том, что всё-таки необходимо лишить второго премии. Доигрался.       Тут же встаёт другая проблема. Два года. Два грёбанных года Антону и Арсению работать практически рука об руку. Прекрасная новость. Лучше не придумаешь.       — Какой чудесный сюрприз, не правда ли, Антон? — Попов радостно улыбается, Шастун в ответ закатывает глаза.       — И не говори даже…