французское гетто

— Да ты можешь успокоиться?! Ведёшь себя, как маленькая девочка-истеричка! — кричит Леви и практически бежит за Эрвином, потому что тот идёт очень быстро. Летит по тротуару, не замечая людей вокруг. Переходит дорогу и направляется к заброшенному зданию.  — Успокоиться?! — резко останавливается и Леви вписывается в его спину, сразу же отходя в сторону. Эрвин кричит, орёт, как дикий зверь, кажется, что ещё пару секунд и он просто растерзает Леви на мелкие кусочки, — Это ты мне говоришь? Ты хоть можешь понять то, с кем ты говорил?! Я десять лет его найти не мог, десять чёртовых лет, а сейчас ты так просто берёшь и чуть ли не сдаешь моё дело самому близкому человеку Даниэля!  — Да откуда я мог догадаться, что Филиберт он?! Вы бы хоть портрет его составили, чтобы я знал, как он выглядит! — Леви размахивает руками, даже не собираясь уступать, — Моя в чём вина?!  — В том, что я тебе сказал разговаривать только с женщинами, придурок, — рычит Эрвин и быстрым шагом идёт впереди Леви, — Ты, блять, прекрасно видел, что это не женщина, так какого чёрта подошёл к нему?!  — Я тебе уже объяснил, — Леви нервно выдыхает и пытается говорить спокойнее, — Женщин на улице не было, а все, которые были, ничего мне не сказали. Одна успешно послала меня нахуй. Я должен был ничего не делать?!  — Да! — взрывается Эрвин, снова поворачиваясь к нему, но на этот раз продолжает идти, — Именно это ты и должен был сделать, мелкий идиот, должен был мне сообщить об этом и больше ни к кому не подходить. Мы не можем найти всю информацию за один чертов час, да даже за день. На это год нужен будет, кретин, г-о-д, больше года, лет пять, десять! Ты это можешь понять?!  — Могу, — роняет Леви, еле успевая за ним, — Я, по-твоему, хотел сделать хуже? Эрвин, я в этой сфере всего два дня работаю, ты меня уже на такое сложное дело затащил! Может быть ты поймёшь, что у меня просто нет опыта и мне всё нужно разъяснять, пока я сам разбираться не начну?! Эрвин останавливается. Смотрит на высокие дома одинакового грязного костного цвета и чувствует, как ярость быстрым приливом наполняет всё тело. Леви тоже останавливается, смотрит на него со спины и продолжает:  — Меня твоя истерика тоже не сильно радует, знаешь ли. В чем моя вина? Я, блять, виноват в том, что не знал, как выглядит Филиберт и подошёл к нему спросить?! Да ты даже не знаешь, о чём мы говорили, ты не даёшь мне сказать ни слова! Ты всё кричишь, и кричишь, и кричишь, как психованный!  — Раз уж я тебя затащил на такое сложное дело, — произносит Эрвин, даже не поворачиваясь к нему. Говорит всё тише и спокойнее. Бомба замедленного действия — ещё чуть-чуть и рванёт, — Буду работать один. Хотя, вспомни, Леви, Ханджи ведь говорила тебе о том, что тебе не надо лезть в это дело. Ты сам им заинтересовался, помнишь? Это ты первый сказал о том, что будешь работать со мной над этим делом. Ты был так уверен в себе.  — Я и сейчас уверен, — огрызается Леви, — Просто не понимаю причины твоей агрессии.  — А то, что нас с тобой прямо сейчас убить могут, не является причиной, Леви?! — бомба взорвалась. Эрвин кричит с хрипотцой, резко оборачивается и смотрит ему в глаза, — Ты говорил с самим Филибертом, блядским отцом этого выродка! Ты спрашивал у него информацию о Даниэле! Ты хоть понимаешь, как ты нас подставил?! Ты это понять можешь?  — Я не назвал своего имени. Не показывал своего лица. Он рассказывал мне о пиве, а на вопрос о Даниэле ответил: «Да он уже подох где-нибудь от СПИДа». Тебя он видел считанные секунды, да и то у тебя лицо, как у четырнадцатилетнего мальчишки, который косит под гангстера, — Леви говорит абсолютно спокойно, хотя хочется заорать, докричаться до Эрвина, — Он толком-то не понял того, что произошло!  — А мне рассказали информацию о том, что Даниэль жив, и сам Филиберт в этом уверяет на сто процентов, — Эрвин шагает в сторону своей машины, на этот раз уже чуть медленнее, — Леви, ты сделал нам большие проблемы. Если они узнают, что мы — полицейские, то смело можешь начинать прощаться с жизнью прямо сейчас. Ты идиот, Леви.  — Идиот здесь только высокий белобрысый мужчина, который кричит, как резаный, и даже не думает о том, что его сейчас слышит половина гетто, — усмехается Леви, подходит к двери машины и ждёт, пока Эрвин снимет блокировку. Эрвин останавливается, будто бы контуженный и смотрит на него пустым злым взглядом.  — Я был о тебе лучшего мнения, — и открывает машину. Всю дорогу оба молчат, даже не смотря в сторону друг друга. Леви сидит, прижавшись к двери, а Эрвин опустошено смотрит на дорогу, разгоняясь на этот раз быстрее, чем когда они ехали в гетто. Когда приезжают в отдел, Леви выходит из машины первым и, подходя к порогу, закуривает сигарету. Эрвин выходит из машины, даже не обращая на него внимания, как будто тут и нет никого вовсе. Заходит в здание, оставляя Леви в гордом одиночестве на небольших бетонных ступеньках.  — Добрый день, мистер Моблит, — здоровается Леви, когда видит приближающегося к нему мужчину, выходящего из-за угла.  — Просто Моблит. На «ты», пожалуйста. Привет, Леви, — дружелюбно улыбается и протягивает ему руку, останавливаясь напротив него. Леви перекладывает сигарету в пальцы левой руки и здоровается с ним, крепко пожимая руку, — На перекур вышел?  — Мы только приехали, — улыбается Леви.  — О, где были? — Моблит опирается на перила, ставя руки себе за спину и внимательно наблюдает за своим собеседником.  — Ездили в гетто, — Леви выпускает дым, кидает скуренную сигарету и сразу же достаёт из пачки вторую, — Информацию узнавали.  — Страшно было?  — Не совсем, — врёт Леви, — А у тебя что нового?  — В принципе, ничего, только… Моблит замолкает, когда входная дверь открывается и из неё выходит озлобленный Эрвин. Молча здоровается с ним за руку и быстрым шагом направляется к своей машине. Открывает её, садится, с силой хлопая дверью, хотя никогда так не делает, и за несколько секунд уезжает.  — Чего это он? — удивлённо спрашивает Моблит.  — Понятия не имею, — жмёт плечами Леви, делая большую затяжку. Голова начинает кружиться.  — Моблит, ну ты скоро?! — неожиданно раздаётся громкий голос Ханджи из окна.  — Иду! — кричит в ответ Моблит, поднимая руку, чтобы поздороваться, — Ладно, Леви, как-нибудь ещё поговорим. До скорого.  — До скорого, — Леви жмёт ему руку и слегка улыбается. Моблит улыбается в ответ и скрывается за дверью отдела. Просто «замечательно». И куда поехал этот идиот? Как дальше работать? И что будет дальше? Леви выкидывает окурок и, опечаленно оглядываясь, открывает дверь отдела. По пути ему встречается Ханджи, которая идёт с пустым электрическим чайником в руках. Вовремя, он как раз к ней собирался:  — Ханджи, а куда поехал Эрвин? — спрашивает он, останавливаясь рядом с ней.  — Хуй его знает, начал психовать и свалил куда-то, — возмущённо произносит Ханджи, распахивая руками так, что крышка чайника с хлопком открывается, — Тот ещё придурок! Даже слова нормального не сказал, только зашёл, крикнул что-то типа: «Я в таких условиях работать не собираюсь!» и свалил. Только не пойму, какие условия его не устроили, но не суть. Вернётся, не беспокойся.  — Эти условия… — роняет Леви, смотря куда-то в стену, — Я и есть эти условия. Эрвин сказал, что будет работать один.  — С какой радости?! — вскрикивает Ханджи, — Что произошло?  — Мы разругались, — выдаёт Леви, пожимая плечами.  — Та-а-ак, –тянет, прижимая к себе чайник, и слегка усмехается, — Пойдём, попьём чаю втроём: я, ты и Моблит, и ты с нами поделишься.  — Хорошо, — Леви поджимает губы. Ну хоть поест в первый раз за этот день. *** Эрвин приезжает в своё любимое кафе и сразу же шагает к дальнему столику, который чаще всего занимает. Он удобно расположен рядом с окном, да и поблизости редко кто бывает. Сидит, положив ногу на ногу, и думает. Загружается, полностью проникая в мысли и даже будто бы уходит в свой внутренний мир. Из этого состояния его выводит знакомый голос и ощущение того, что кто-то мягко теребит его за плечо:  — Мистер Эрвин, с вами всё в порядке?  — А, — дёргается из-за испуга. Оборачивается, видит Армина, как обычно улыбающегося, и дружелюбно улыбается в ответ, — Всё хорошо.  — Выглядите разбито. Будете что-нибудь заказывать? — Армин встаёт рядом со столом и достаёт блокнот, чтобы начать записывать, — Или вам как обычно?  — Сегодня что-нибудь покрепче…  — Вы ведь за рулём, — перебивает Армин, поджимая губы, — Вы уверены?  — Теперь нет, — и будто виновато усмехается, — Ладно, как обычно.  — Хорошо, записал, — быстро записывает и, улыбаясь, удаляется за стойку. Эрвин вновь остаётся один на один со своим гневом, который из каждой клеточки тела вылазит наружу изнутри. Кажется, что ещё немного, он не выдержит и просто ударит по столу со всей силы. А силы у Эрвина много — стол, вероятно, разлетится на несколько частей, учитывая то, что на нём слабо закручены болты и он шатается. Вот же мелкий выродок. Да кто его вообще послал к ним в отдел?! «Ты как истеричка, я хотел, как лучше!», — тьфу на это всё. Противно вспоминать. Он был уверен в том, что они сработаются, что всё будет нормально, но нет. Весь сегодняшний день Леви его из себя выводит — то про Майка спросит, то нос разобьёт, то про семью начнёт, то ещё и этот дурацкий скандал. Пошёл к чёрту этот Аккерман! Без него лучше будет — три года работал без напарника, как же хорошо было: никто не мешался, никто не лез с лишними вопросами, никто не раздражал. А сейчас? Придурок малолетний. Всего девятнадцать, а он… А, точно. Не девятнадцать. Двадцать два. Он ещё и по поводу этого с ним не поговорил, да чёрт возьми! Агрессия так и бурлит внутри. Кто знает, может быть они теперь вообще не поговорят. Главное, чтобы он не пошёл к Ханджи, иначе она потом разговорами замучает, ещё и премии лишить может из-за этого. Как же, «уникальный кадр из академии» обидели. Да кто он такой, чтобы так говорить с ним и так игнорировать его слова?!  — Ваш заказ, — и снова спокойный голос Армина пугает его. На стол опускается большая белая кружка ароматного кофе и небольшая тарелочка с круассанами, политыми шоколадом, — Приятного аппетита!  — Спасибо большое, Армин, — Эрвин улыбается ему искренне, потому что он, наверное, единственный за сегодня, кто его не раздражает, — Ты спешишь? Армин оглядывает заведение: последние посетители собирают вещи.  — Не спешу. Всё равно в это время людей толком нет. Что-то случилось?  — Не мог бы ты со мной поговорить? — Армин соглашается и садится за стул, поправляя коричневый фартук.  — Можно сразу вопрос? — Эрвин кивает и он тут же продолжает, — Что с вашим носом? Вам не нужно что-нибудь холодное приложить? Эрвин цокает губами:  — Некая неосторожность, — усмехается и откусывает тёплый круассан, — Думаю, для холода уже поздно.  — Так о чём вы хотели поговорить? — Армин спрашивает с некоей осторожностью, потому что Эрвин выглядит слишком уж пугающе и тревожно.  — А, да ничего серьёзного, просто напарник — идиот… ***  — Господи, какой же он кретин! — кричит Ханджи, ударяя ладонью по лицу.  — В общем, — Леви подводит итог всего сказанного, — Я не знаю, что с этим делать.  — Пропсихуется и как ни в чём не бывало вернётся обратно, — Моблит слегка усмехается, делая глоток остывшего за это время чая, — Это же Эрвин.  — Неужели всегда так? — интересуется Леви, закидывая ногу на ногу.  — Ага, — Ханджи подкуривает сигарету, слегка улыбаясь, — Постоянно. Леви огорчённо смотрит на стол, анализируя эту фразу. Вдруг и вправду всегда так будет — он не выдержит и уйдёт в патрульные, лишь бы не быть рядом с таким ходячим психом.  — И с Майком… — Леви замолкает на секунду, думая о том, стоит ли задавать такой вопрос, — С ним тоже были такие проблемы?  — Редкость, — Ханджи откидывается на стуле и слегка усмехается, — Они как братья были. Возможно, просто за такое время сработались, а может быть там было что-то больше, чем просто работа.  — В каком смысле? — Леви хмурит брови, настороженно смотря на Ханджи.  — Да в прямом, — Ханджи усмехается, выпуская дым в потолок, — Ну, даже не дружба. Понимаешь?  — То есть, когда ты сегодня назвала его «смурфиком по существу», имела ввиду…  — Ханджи, не пугай мальца, — Моблит в шутку толкает её в плечо, — Не было у них ничего больше, кроме крепкой дружбы и совместной работы. У Майка была жена, о любви к которой, видимо ты забыла, он мог говорить часами напролёт.  — Нанаба была прикрытием, — бросает Ханджи.  — Глупости несёшь, — отвечает ей Моблит и переводит взгляд на сидящего напротив Леви, смотрящего в пустоту широко раскрытыми испуганными глазами, — Смотри, как ты его напугала! Он теперь по ночам спать не будет! Ханджи смотрит на Леви и слегка усмехается, тушит сигарету о пепельницу и отталкивает её от себя.  — То есть… Эрвин из «этих»? — тихо произносит, как будто рядом сам Эрвин спрятался.  — Ну, — Ханджи поджимает губы, смотрит на Моблита, который пилит её взглядом, показывающим, что не надо, не стоит о таком говорить и пора переводить тему. Выпаливает на одном дыхании, — Не знаю, врать тебе не хочу. Но единственное, что хочу сказать, так это то, что работать с ним тебе всё равно придётся. Я не разрешу ему работать в одиночку. Тем более над этим уёбком.  — Всё нормально будет, — кидает Моблит и встаёт, чтобы подлить себе воды в кружку, — Не переживай так сильно, а то голова болеть будет.  — Кстати о голове, — резко переводит тему Ханджи, оборачивается и протягивает Моблиту свою кружку со словами «И мне подлей», — Ты у врача был? Леви слышит её, но слышит как будто отдалённо. Эти слова настолько его шокировали и выбили из колеи, что руки начали потеть и трястись, а в голове начал стоять шум.  — Не был, но после работы собирался, — выдавливает из себя Леви, наконец-то отрывая взгляда от стола. Несколько раз моргает, чтобы более-менее прийти в себя и отойти от всех мыслей, — Эрвин все выходные звонил мне по этому поводу.  — Заботливый какой, — улыбается Ханджи, забирая из рук Моблита свою кружку. Моблит садится на стул рядом, подкладывая одну ногу под себя, — А как что, так все вокруг плохие. Ты сильно на него не обижайся, он просто скорее всего всё не может осознать того, что на месте Майка теперь он. Если раньше он был напарником, то теперь напарник есть у него. Привыкнуть надо друг к другу, как ему, так и тебе.  — Это я прекрасно понимаю, но ругани во второй рабочий день я не ожидал, — одной рукой Леви опирается на стол, а другую держит у головы по привычке, — Я уже начал сомневаться в том, правильно ли я сделал?  — Ну, сказать тебе честно, — начинает Моблит, берёт свою кружку в руки и смотрит на Леви, — Виноваты оба. Ты виноват в том, что подошёл к мужчине, а он виноват в том, что не объяснил тебе всё до конца и даже не описал хотя бы приметы приближенных к Даниэлю лиц. И ладно если бы он не знал, так он прекрасно их знает и помнит.  — В следующий раз, — говорит Ханджи, оборачиваясь и смотря на настенные часы, которые показывают два часа дня, — Просто уточняй у него хотя бы по рации. Я прекрасно понимаю, что ты хотел как лучше, но пока ещё тебе не хватает опыта и лучше уточнять всё у него по несколько раз, пока не поймёшь, — Ханджи замечает то, как Леви начинает нервничать, поэтому сразу же начинает его успокаивать, — Ты не подумай, мы с Моблитом на нейтральной стороне и тебя не обвиняем. Ты сделал всё так, как считаешь нужным. Леви виновато пожимает плечами:  — Посмотрим, что будет дальше. Они говорят ещё около часа на разные темы, пока к Ханджи не проходит Микаса, которой срочно нужно разобраться с личными делами двух парней, которые на днях ограбили квартиру на окраине Лос-Анджелеса. Из долгого и интересного разговора Леви многое узнал про Ханджи и Моблита, например то, что они состоят в отношениях уже больше восьми лет, но на брак всё никак не решаются, что к гомосексуалистам у них разное отношение: Ханджи воспринимает это положительно, даже с фанатизмом (она даже ходила на парад в прошлом году), а Моблит относится абсолютно нейтрально (но на парад тоже ходил, потому что Ханджи заставила). О том, что Ханджи курит с четырнадцати лет, а у Моблита аллергия на котов и в принципе на шерсть, что они учились вместе в начальных классах (выяснилось это совершенно случайно, когда Ханджи пересматривала фотографии, а Моблит сидел рядом), что в принципе доллар дорожает, а в футболе происходит полнейший кошмар и шквал событий. Моблиту очень сильно нравится, когда Ханджи надевает платья, но это происходит слишком уж редко, а Ханджи нравится, когда Моблит зачесывает волосы назад. У Ханджи родители живут в маленьком городке Кармел, а Моблит связь с родителями оборвал сразу же, как выпустился из школы и уехал в Лос-Анджелес. Они должны быть в Нью-Йорке, но он в этом не уверен.  — Леви, если тебе нужно, то езжай в больницу сейчас, — произносит Ханджи, когда Микаса кладёт перед ней бумаги и их теплый уютный круг общения обрывается, — Только вернись обратно.  — Я понял, — Леви улыбается, всё ещё отходя от приятного, такого домашнего разговора с Ханджи и Моблитом. Как будто всю жизнь знакомы, — Спасибо, я пойду.  — Пока-пока, мелкий! — улыбается ему вслед Ханджи и машет рукой, сразу же переключаясь на разговор с Микасой. Леви доходит до больницы минут за двадцать. Хоть Ханджи и разрешила ему взять машину, он решил пройтись пешком и хорошенько поразмышлять о том, что за сегодня успело произойти. Слова Ханджи и Моблита действительно сильно помогли, Леви практически перестал сердиться на Эрвина. Так, неприятный осадок — было и было. Нужно будет с ним поговорить про это и в принципе обсудить то, как они дальше будут работать. Сесть, поговорить и получше друг друга узнать. Иначе так дело не пойдёт. Убьют друг друга. И всё же самое главное, что ошарашило Леви: «смурфик по существу». Неужели Эрвин действительно из… Из «голубых»? Хоть Ханджи и сказала, что не знает, было понятно то, что она всё прекрасно знает. Вовремя остановилась. Моблит верно подметил: Леви теперь будет не спать ночью, а думать об этом. И всё же это странно. Не может такого быть. В больнице Леви быстро находит нужный кабинет, благо, что можно не по записи и без очереди, так как у него есть удостоверение полицейского. Осмотр проходит тоже недолго — минут пятнадцать. Он выходит из здания опечаленный и расстроенный. Сотрясение мозга лёгкой степени. Больничный на две недели. Врач, конечно, настоятельно рекомендовал Леви лечь в больницу хотя бы на неделю, чтобы лечение прошло нормально, но он отпирался, как только мог. В итоге врач проиграл этот спор и выписал ему рецепт на нужные таблетки и уколы. Леви возвращается в отдел через полчаса — идёт медленно, обдумывая то, что будет делать четырнадцать дней дома. Он ведь только вышел работать, только началась стажировка, ну что же за напасть! Эрвин точно от него откажется, и Ханджи даже будет не в силах ему отказать. Сжимая рецепт и справку потной ладонью в кармане брюк, он открывает дверь и, делая шаг, врезается в кого-то. Да что же сегодня за день, всё врезается и врезается, как слепой! Поднимает голову и видит Эрвина. Ничуть не удивляется, поэтому только роняет короткое «извини» и хочет уже проскочить мимо него, но не выходит. Эрвин в последний момент хватает его за плечо (с такой силой, что Леви шипит из-за боли) и, когда он останавливается, произносит, строго смотря на него сверху вниз:  — Нужно серьёзно поговорить.  — Мне тоже есть, что тебе сказать, — нахально ухмыляется Леви.