Жизнь с тобой

— Лао Вэнь, — тихий окрик застает мужчину у самых ворот. Рядом никого нет, передний двор сейчас пустует. Кто-то из недавно обретенных членов Усадьбы Четырех Сезонов готовит обед, Великий шаман с Седьмым Лордом, должно быть, расспрашивают Гу Сян с её женихом. А с Чжоу Цзышу они уже все обсудили, пришли к соглашению и тому нет причин звать его. Но он зачем-то зовёт. Вэнь Кэсин оборачивается, вопросительно вскидывая бровь. Чжоу стоит в двух шагах, пряча одну руку за спину. Он так часто делает, когда о чем-то рассказывает или объясняет. Смотрит в эти моменты куда-то в сторону, словно вспоминая те времена. Но сейчас он смотрит прямо в глаза, отчего Вэнь едва заметно вздрагивает. Нет, этот взгляд не тяжёлый, просто… в нем слишком много разных эмоций и определить их практически невозможно. — А-Сюа? Что-то случилось? — когда молчание затягивается, а в воздухе повисает напряжение, Вэнь не может не заговорить. Тишина медленно начинает давить на плечи, и хочется ими передернуть, сбрасывая ее. — Нет. Просто хотел тебя попросить, — Чжоу делает шаг вперёд, продолжая смотреть в глаза. Снова замолкает, словно специально нагнетая атмосферу. Вэню это не нравится. Вэнь выдавливает из себя улыбку, зная, что она очень похожа на искреннюю. Открывает рот, чтобы ответить что-то дерзкое, подколоть, как-нибудь согнать с плеч этот груз. Но не успевает издать даже тихого звука. — Лао Вэнь, пообещай, что не умрешь, — Чжоу Цзышу говорит это все так же серьёзно, его голос не дрожит и не ломается под конец. Ровный, словно он просит не забыть купить вина. У Вэнь Кэсина от этого тона и взгляда мурашки по спине бегут. Он под этим взглядом словно открытая книга, которую уже давно прочитали, изучили и запомнили. И сейчас проверяют, не пропустили ли какой-нибудь важной строчки, факта, слова. И это вопреки здравому смыслу ему очень нравится. — Обещаю, — слово слетает с губ само собой. Без бисера ненужных фраз, без напускного веселья и задора. Чжоу в ответ улыбается уголками губ, кивая самому себе. И теперь в его глазах не такая путаница эмоций. Теперь Вэнь Кэсин может рассмотреть уверенность, счастье и что-то похожее на решимость. — Я тебе верю. *** — Господин Вэнь! — крик полный отчаяния режет по ушам, стоит только мужчине перешагнуть порог. Вэнь Кэсин тут же морщится, желая заткнуть уши. К сожалению этикет не позволяет это сделать даже после того, как ты, по идее, умер, а все вокруг так судорожно кричат, словно случилось что-то похуже. В Усадьбе Четырех Сезонов. — Что такое? — он улыбается подбежавшему парню, который склонился так низко и резко, что можно было услышать хруст позвонков. Вэнь улыбается теперь мстительно — не надо было так громко кричать. — Господин Чжоу, он… это… — Что с ним? — улыбка с лица пропадает слишком быстро. Вэнь хватает парня, заставляя смотреть себе в глаза. — Что случилось? — Это… — парень мнётся, пряча взгляд, отчего Вэнь очень хочет дать волю рукам и схватить его за подбородок. — Он пьян. — Что? — Вэнь часто моргает, не отпуская плеч парня. Тот же продолжает избегать взгляда, не подозревая, что этим очень сильно злит мужчину. — Мы убрали весь алкоголь, но… это… господин Чжоу нашёл его и не дал забрать. Мы пытались, но… эм… Вэнь смотрит как парень пытается оправдаться, и не знает, плакать ему или смеяться. Хочется, конечно, как следует дать этому растяпе подзатыльник. За то, что сначала напугал, потом разозлил, а теперь стоит и мнется. — Он у себя в комнате? — Вэнь все же отпускает его и резким движением открывает веер, пряча половину лица за ним. — Д-да… Не говоря больше ни слова, он разворачивается, отчего рукава и подол одеяния хлопают. Быстрым шагом проходит мимо других людей, игнорируя их удивлённые и ошарашенные взгляды. Ну да, не каждый день тот, кого считают мёртвым, разгуливает по Усадьбе, раздражённо помахивая веером. Но Вэнь Кэсину на эти все взгляды как-то плевать. — А-Сюа! — пожалуй, он слишком сильно хлопнул дверьми, заходя в тёмную комнату. Пожалуй, крикнул тоже слишком громко. — Лао Вэнь? — Чжоу за столиком с чашкой в руках расплывается в пьяной улыбке, и Вэнь подмечает, что таким пьяным он его ещё не видел. — Присоединишься? — Тебе Великий Шаман что сказал? Никакого алкоголя, пока не вылечим твои гвозди, — подходит и тянется за кувшином, желая забрать, но мужчина быстро прячет его за спину. — А-Сюа, отдай. Тебе хватит. — Нет, — Чжоу отмахивается, опасно покачнувшись. Вэнь смотрит на это и чувствует дежавю. Только сейчас они словно поменялись ролями. — Ради всего святого, — мужчина понимает теперь, почему Чжоу так часто закатывал глаза с самого начала их общения. Потому что сам сейчас с трудом себя сдерживает от этого, тянясь за вином. Эта позиция со стороны наверняка больше похожа на объятия. Чжоу издаёт пьяный смешок и поднимает вино вверх, чуть откидываясь назад. Вэнь тянется следом, придерживая его за плечи, чтобы он не упал. Но тот откидывается ещё сильнее и Вэнь Кэсин не удерживается. Падают они одновременно, а глиняный кувшин от вина опрокидывается, разливая содержимое по полу. Чжоу Цзышу громко смеется, несмотря на то, что его придавливают к полу. Вэнь, не ожидавший такого поворота событий, лишь тихо фырчит, пытаясь подняться. Но стоит ему только приподняться на руках, как комната переворачивается с ног на голову. Вэнь удивлённо моргает, смотря на возвышающегося сейчас Чжоу. Тот смотрит в ответ, уже не улыбаясь. Касается кончиками пальцев щеки, проводит по скуле. — А-Сюа? — Вэнь чуть хмурится, неосознанно ластясь к нежному прикосновению. А потом морщится, когда его хватают за ухо и тянут в сторону. — Айя, А-Сюа, больно! За что? — Ты… только попробуй сделать так ещё раз, я тебе уши оторву, понял? — Чжоу ухо отпускает, грозя пальцем, не меняя своего положения. Он так близко, что палец касается носа Вэнь Кэсина, а дыхание щекочет кожу. — Да что я сделал не так? — Вэнь старается смотреть в сторону, хватая мужчину за плечи, пытаясь оттолкнуть от себя. Но тот слишком хорошо для пьяного держится на месте. Излишне хорошо. — Подстроил свою смерть и ни слова не сказал. Если бы я тебе не верил, то и следом мог бы отправиться, знаешь? Если бы не знал тебя и не понимал, — Чжоу отстраняется не слишком сильно, хватая Вэнь Кэсина за запястья. Прижимает их к полу рядом с плечами. Вэнь переводит взгляд с потолка на чужие глаза и все подготовленные слова вылетают из головы. Чжоу смотрит зло, его глаза покрасневшие, веки чуть опухшие, словно он плакал. Вэнь не верит, что это возможно. Не верит, что это из-за него. — А-Сюа, я не мог тебе сказать! Честное слово. Не нужно было так переживать. Я же говорил, что обязательно вернусь, чтобы не произошло. Так что… — слова словно бисер слетают с губ, но твёрдая рука Чжоу накрывает его рот, затыкая. Вэнь тут же хватает освободившейся рукой его запястье. — Не смей так больше делать. Пожалуйста. Если бы ты не пообещал не умирать, я бы вытащил из себя семь гвоздей на три осени. Ты знаешь, чем это могло обернуться? — Вэнь перестает пытаться освободить второе запястье, с ужасом раскрывая глаза. — Знаешь. Вэнь Кэсин, если бы ты умер, я бы сначала отомстил за тебя, а потом отправился бы следом. Потому что без тебя бы померкли все краски. Вэнь молчит даже когда его отпускают. Не двигается, не сводя взгляда с потолка. Не понимает, что ему делать с только что полученной информацией, чувствуя запоздалый ужас. Все могло бы быть по-другому, намного хуже, Чжоу бы умирал, несмотря на то, что Вэнь жив. И от этого сердце словно проткнули мечом. От одного осознания, что он мог убить его своими собственными руками. — Прости, — Чжоу снова сидит за столом, когда со спины слышит тихий голос. Одно слово, но оно звучит сломленно, надрывно. — Ладно, забыли, — он делает последний глоток вина, морщась. — Утром жду объяснений и планов на будущее. На встречу героев, как я понимаю, идти придётся?