СКАЗКА О СОЛДАТЕ-ХИМЕРЕ И БЕСКРЫЛЫХ ДРАКОНАХ

Когда солнце почти поднялось в зенит, они сделали передышку и урвали несколько часов сна, найдя себе убежище в большом овраге, густо заросшем по обоим берегам ольхой и орешником, тенистом и тихом. Велоцирапторы свернулись на земле, тесно прижавшись боками и положив друг на друга головы. Индораптор, ворча, сначала залез в самую глубину оврага, но почти сразу же вернулся оттуда, недовольно подергивая ноздрями и брезгливо отряхиваясь, и улегся прямо в том месте, где они спустились в овраг. Долго возился там, не зная, как удобнее устроиться, ежеминутно подергиваясь и вскидывая голову на любой подозрительный звук. Рапторам тоже не было спокойно: когда бы Солдат ни глянул на них – каждый раз какая-нибудь из них обязательно бодрствовала, охраняя своих сестер. Сам Солдат, по счастью, не обладал такой тонкой душевной организацией. Он просто привалился спиной к каким-то корням, положил голову на землю и качественно вырубился на пару часов. Проснулся он от того, что начался дождь. Крупные капли тяжко шлепались на листья деревьев сначала поодиночке, а потом обрушились сверху, казалось, сплошным потоком. В овраге тут же стало мокро и слякотно, да и им в любом случае пора было уходить. Морщась от непрерывно хлещущей на них сверху воды, пятеро беглецов выбрались на южный склон и по кивку Блуи последовали за уверенно взявшимся указывать дорогу Солдатом. И хотя основная масса осадков, казалось, обрушилась на них в первые же десять минут сплошного беспощадного ливня, дождь все никак не думал кончаться. Они бежали в густой серой пелене рано наступивших пасмурных сумерек и густого тумана. Рыжая все сильнее хромала и то и дело начинала жаловаться, пока Блуи или зеленая не одергивали ее коротким сердитым лаем. Индораптор не жаловался, но тоже заметно подволакивал заднюю ногу и стал понемногу отставать от их стаи, то и дело останавливаясь, чтобы вылизать рваную рану на бедре, которую Солдат так и не успел толком разглядеть на его темной шкуре. К сожалению, дорога им предстояла не ближняя, и все, что мог сделать Солдат, это убеждать Блуи и остальных в том, что каждая пройденная миля сейчас увеличивала их шансы на спасение. И что бесконечный скучный дождь – это хорошо, это только им на руку: из-за низких туч на них сейчас не смогут вести охоту с вертолетов. Он не знал, что они понимали из того ровного монотонного урчания, которым он пытался общаться с ними, но пока что главным было то, что Блуи ему верила. И Солдат готов был костьми лечь, чтобы не предать это доверие. Не разочаровать ее. Ему не хотелось идти туда, куда он вел своих спутников. Но по факту, этот вариант сразу же пришел ему в голову, как только он оказался за периметром базы и оценил возможные пути отступления. Ему надо было убрать трекеры – он знал, где можно найти инструмент и медикаменты, чтобы сделать это максимально чисто и безопасно. Сколько бы его ни стирали, координаты явочных баз, убежищ и перевалочных пунктов были вбиты ему, казалось, прямо в подкорку. Он был приучен находить их буквально на автопилоте, хотел он этого или не хотел, помнил или не помнил, были у него на это силы или их не было. Он обязан был доползти до заданной точки в любом состоянии. Хотя сейчас проблема была не в этом. Как раз этот перевалочный пункт Солдат хорошо помнил. Хотя и бывал здесь всего пару раз. Один раз его привезла сюда после не самой успешной миссии такая же потрепанная, как и он сам, эвакуационная команда, чтобы оперативно оказать ему и своим бойцам первую необходимую помощь, так как до базы некоторые могли и не дотянуть. Второй раз он вспоминать не хотел. Насколько он мог оценить, добротный большой особняк на акрах частной земли был слишком хорош, чтобы служить только в качестве явочного пункта. Руководящий состав балтиморского подразделения ГИДРЫ периодически использовал его для выездных раутов, приемов и развлечения гостей, церемоний посвящения новичков и подобных развлекательно-мотивационных мероприятий. Солдат очень не любил развлекательно-мотивационные мероприятия... В полумиле от особняка Солдат вышел на пустынную подъездную дорогу, осмотрел столбы и линию электропередач и, выбрав один, свистнул своим товарищам не подходить близко и оставаться с той стороны дороги. А потом с удовольствием завалил столб простой тупой грубой силой, в пару прыжков сам убравшись из зоны поражения растекшимся из оборванных проводов по мокрой траве электрическим током. Ему было сложно оценить, насколько велики шансы, что аварию спишут на естественные причины. Он больше надеялся на то, что поскольку особняк использовали нечасто, проблему вряд ли обнаружат так быстро. А, стало быть, у них было время. Мокрые, как лягушки, уставшие от долгого бега по скользкой грязи через мутную хмарь дождя Солдат и четверо рапторов, наконец, вышли к темному дому. Ворота большого гаража отпирались специальным дистанционным сигналом определенной частоты, но с точки зрения пошедшего в разнос Солдата, все, что имело петли, могло быть открыто и без ключей. Пока он вскрывал замок, индораптор доковылял поближе к нему, под навес над воротами, тяжко улегся прямо на бетон и принялся усердно вылизывать забрызганные грязью раны на ноге. Велоцирапторы подходить не торопились: держались возле деревьев, шипели и, похоже, спорили друг с другом, явно сомневаясь, стоит ли возвращаться в обиталище человека. Но потом Солдат справился с воротами, проник внутрь и через какое-то время почувствовал, что и они последовали за ним. Всевозможные гаражи и мастерские Солдат любил буквально на генетическом уровне. Ощущал себя там комфортно, как нигде больше, кожей чувствовал, где что искать и как что наладить. Хотя его практически и не допускали к починке технике и инструментам. Но он знал, сам знал, что может. Вот и теперь он в первые же минуты отыскал несколько мощных портативных фонарей, включил их и расставил так, чтобы осветить рабочее пространство. Выращенные в клетках при искусственном освещении рапторы отнеслись к электрическому свету равнодушно, зато резко негативно среагировали на его попытку закрыть ворота. Пришлось снова мягко урчать и клекотать, пытаясь объяснить им, что если вертолеты все же поднимут, свет из нежилого дома легко будет заметить на расстоянии. К тому же он не собирался запирать двери, их можно было в любой момент открыть, просто толкнув изнутри. Последнее его утверждение Блуи и зеленая проверили лично и только после этого позволили Солдату закрыть ворота. Следующей задачей стало извлечение и удаление трекеров. Стандартную аптечку он нашел без труда, теперь главным было – своим примером убедить Блуи, ее сестер и индораптора разрешить убрать трекеры и у них тоже. Солдат подозвал все норовивших разбрестись исследовать дом велоцирапторов к лежащему индораптору, взял в руку ланцет и показал его всем четверым. Потом показал на свой правый бок, где чуть ниже ребер (он точно знал это, он буквально чувствовал эту хрень внутри себя) был вживлен маячок. Блуи заворчала, ровно и выжидающе, и тогда Солдат, как мог, чисто и аккуратно сделал на своей новой, ставшей более твердой и крепкой шкуре ровный надрез, запустил внутрь пальцы и вырвал изнутри пластиковый передатчик. Рыжая издала изумленный клекот, как если бы он был фокусником и достал кролика из шляпы, а зеленая, наоборот, сердито зашипела и пригнулась. Солдат показал им всем свой передатчик, по очереди поднося его к мордам животных и давая обнюхать и рассмотреть, а потом раздавил в пальцах. Ранка получилась больше, чем он ожидал, потому что банально не рассчитал размеры своих новых пальцев. Поэтому он щедро обработал ее Бацитрацином и стянул пластырем края. «Ну, кто самый смелый?» — повернулся он к рапторам. Все три самки дружно попятились назад, тихо рыча и угрожающе выставив перед собой передние лапы. — Плууууу, — позвал Солдат вслух и умоляющим жестом сложил руки перед грудью, но вожак рапторов опасно прищурилась и заклекотала, явно не собираясь с ним сотрудничать. И тут позади них с шумом вздохнул индораптор, кашлянул коротко и сердито, и когда все посмотрели на него, бесстыдно раздвинул ноги и показал своими длинными когтями на внутреннюю сторону левого бедра. «Черт, спасибо, брат», — благодарно улыбнулся ему Солдат и направился к самому большому и непредсказуемому из удивительных хищников, с которыми свела его жизнь. Вблизи ляжки индораптора каждая по отдельности были шире и мощнее, чем корпус Солдата. Могучие мышцы сплетались плотно и надежно, будто тросы идеального убийственного механизма. Вот только чешуи на внутренней поверхности ног и внизу живота (на брюхе и в паху) у индораптора не было. Солдат рискнул прижаться ухом к прохладной гладкой коже и почти сразу уловил под ней знакомую пульсацию маячка. Под пристальными взглядами выжидающих рапторов, Солдат присел на корточки, как мог крепче перехватил ланцет огромными пальцами и попробовал сделать разрез. Вот только даже без чешуи, кожа индораптора не пожелала поддаться. Ящер поморщился, показывая зубы, но перетерпел. И тогда Солдат универсальным молящим жестом сложил ладони перед своей мордой, а потом показал, что ему придется ударить лезвием с силой. «Пожалуйста, разреши мне, — всем собой обратился он к индораптору, глядя ему прямо в глаза. — Пожалуйста!» Индораптор нахмурился, тихо зарычал, но потом неохотно качнул подбородком, будто соглашаясь. Солдат не стал испытывать судьбу и с замаха ударил лезвием. Индораптор крупно вздрогнул, щелкнул челюстями над ухом Солдата, но потом с сердитым ворчанием лег обратно. Рапторы взволновано закашляли вокруг, сгрудившись совсем близко и заглядывая Солдату через плечо, когда он осторожно запустил пальцы живой руки в рану и по счастью почти сразу нашел искомое. Маячок индораптора немного отличался от всех виденных им раньше, и Солдат очень понадеялся, что просто потому, что он был новее, а не по тому, что трекер гибрида передавал индивидуальный сигнал для данной особи. В таком случае, их шансы затеряться среди сотен разбежавшихся динозавров были нулевыми. Солдат уничтожил передатчик и обработал рану индораптора так же, как и свою. Тот все это время лежал не шевелясь, только несколько раз непроизвольно вздрогнул. Солдат благодарно погладил его по голени, но тот никак не отреагировал, только опустил задранное бедро и, казалось, погрузился в себя. После индораптора решилась и Блуи. Она явно нервничала и несколько раз предупреждающе укусила Солдата, пока он обрабатывал ланцет спиртом, а затем долго прислушивался к ее телу, прижимаясь ухом к ее теплым гладким бокам и сильным бедрам. Когда ему удалось найти и вынуть из нее трекер, Блуи буквально передернуло от гнева. Она выбила крошечную капсулу из руки Солдата и в крошево раздавила ее зубами. А потом так однозначно зарычала на своих сестер, что обе послушно подошли и по очереди позволили удалить им маячки. Вот только, если зеленая отнеслась к процедуре как к необходимому злу, рыжуля явно не хотела думать ни о чем плохом, реагировала на его прикосновения, как на щекотку, жеманничала и ломалась. И только после предупреждающего оклика Блуи наконец постаралась вести себя прилично. Наконец, разобравшись с ее маячком, Солдат переключился на вторую проблему рыженькой. На деле, ранки на пальцах оказались не такими уж и серьезными, скорее просто довольно глубокими порезами, но из них все равно надо было убрать грязь и обработать, пока она не занесла себе никакую инфекцию. В процессе рыжая так жалобно вздыхала, ахала и даже стонала, что Блуи, ушедшая было вместе с зеленой исследовать дом, вернулась к ним и, немного пошипев на сестру, принялась успокаивающе тереться мордой о ее морду, позволив Солдату спокойно закончить промывать ее лапу. По счастью в наборе первой помощи оказался канадский жидкий пластырь, которым он смог склеить ее ранки, потому что обычная перевязка в их случае не годилась вообще: бинты только размокли бы от бега по земле и собрали на себя еще больше грязи, сводя его усилия на нет. Едва Солдат закончил, рыжая взволнованно обнюхала свою лапу, на пробу пошевелила пальцами и, убедившись, что все в порядке, тут же убежала смотреть жилище людей. Солдат остался в гараже с Блуи и индораптором. Когда, взяв аптечку, Солдат приблизился к лежащему на прежнем месте гибриду, тот был занят тем, что не сходя с места катал по полу обыкновенную отвертку, заставляя ее вращаться вокруг оси, которой служил его собственный коготь, создавший преграду на конце ее стержня. Солдат не заметил, где и когда индораптор успел свистнуть ее, вероятно, в тот момент он был слишком занят, пытаясь оказать помощь рыжуле. Приблизившись к большему из динозавров, с которыми его свели обстоятельства, Солдат жестом указал на его ногу и попросил разрешения осмотреть и его рану. Огромный зверь только фыркнул почти равнодушно и коротко передернул плечами, вроде бы не запрещая касаться себя. Солдат взял один из фонарей и посветил себе. В отличии от рыжей дела у индораптора обстояли не совсем радужно. В верхней части бедра у него обнаружились две почти параллельные длинные раны, оставленные прошедшими по касательной патронами достаточно крупного калибра, чтобы глубоко порвать его плотную шкуру. Мясо внутри ран выглядело почерневшим, буквально обуглившимся, вероятно поэтому Солдату никак не удалось вчера нормально разглядеть их в темноте. К тому же было похоже, что обе раны уже начинали срастаться, но были заново порваны, вероятно во время схваток индораптора с трицератопсом и цератозавром. По-видимому, просто лопнули, не успев еще достаточно восстановиться на момент его показательной охоты и последующей драки за добычу. А что было еще хуже – после этого в раны попала грязь, и сразу в нескольких местах началось загноение. И теперь усиленная регенерация индораптора пыталась заживить раны прямо со всей пакостью и гноем внутри. «Чистить, — написал и показал руками Солдат. — Резать, выдавливать гной. Надо. Будет больно. Надо. Чтобы хорошо зажило. Пожалуйста. — Он снова сложил ладони перед грудью и попытался вложить максимум убедительности в ворчащий тягучий звук. — Пожалуйста. Надо». Индораптор смотрел то на его лицо, то на руки. Хмурился и щурил глаза, но когда Солдат вскрыл очередную спиртовую салфетку и потянулся к его ранам, не шевельнулся, чтобы остановить его. Какое-то время он молча смотрел на манипуляции Солдата, потом вздохнул и опустил свою большую зловещую голову на лапы. Ему было неприятно, но он терпел молча. Из природного упрямства, в силу характера или дурного приобретенного опыта, но молчал, как партизан, и лежал совершенно неподвижно. Только то и дело подергивал пальцами ноги в нервном тике. Никогда в своей жизни Солдат не представлял, что будет вскрывать и чистить нагноения огромному хищнику. Никогда в своей жизни Солдат не представлял, сколько сострадания и уважения он будет испытывать к зверю в эти моменты. Он слишком хорошо помнил, как сам молчал и смотрел в одну точку, когда ему без наркоза чистили загноившуюся рану. Он помнил, как не издавая ни звука выл внутрь себя, потому что выбора у него не было. Почему молчал индораптор, он не знал, но когда Солдат стал вычищать гной из, по-видимому, особенно болезненной области, тот все так же молча уткнулся лбом в бетонный пол гаража, с тихим шипением выдыхая сквозь зубы. И в тот же миг рядом оказалась Блуи. Она зарокотала, заурчала так же, как общалась со своими сестрами, успокаивая и утешая его. Потерлась своей аккуратной головкой о его шею, а, стоило ему удивленно поднять морду, прижалась лбом ко лбу, тихо шипя на одной ноте. И неожиданно от этого прикосновения индораптор вдруг вздрогнул всем телом, будто не понимая, как ему истолковать подобное. Солдат на миг отвлекся, чтобы глянуть на них, и снова поразился тому, какой удивительно богатой для рептилии мимикой обладал индораптор. Он прижимался своим широким лбом к голове Блуи и угол его пасти то поднимался почти в улыбке, то снова опускался, придавая всей морде растерянное и горькое выражение. Но Блуи тихо шипела не переставая, будто ушушукивая его, как ребенка, и урчала нутром так ровно и спокойно, что им, всем троим, казалось, стало от этого проще и легче. Солдат закончил чистить обе раны, обработал их все тем же универсальным Бацитрацином и, где получилось, прощелкал края сшивающим кожным степлером. «Через несколько часов я сниму скобы», — показал он руками, но ни Блуи, ни индораптор не посмотрели в его сторону. Вожак рапторов сидела напротив гибрида на корточках и внимательно высматривала что-то на его выразительной морде. Он же просто смотрел на нее в ответ так, будто она знала все ответы на великие тайны жизни. То и дело то один, то другой издавали глубокие грудные звуки, подобных которым Солдат еще не слышал. В любом случае, он решил, что эти двое договорятся и без него, и вслед за зеленой и рыжулей отправился через хозяйственный коридор в хозяйскую часть особняка. Рапторы обнаружились в большой гостиной, где они занимались предосудительным бесстыдным вандализмом: шарили носами на полках среди хрупких декоративных безделушек, роняли их на пол и потом ходили прямо по ним. Зеленая прямо на глазах у Солдата запрыгнула на бильярдный стол, который, не выдержав ее тяжести, провалился под ней. Рыжуля безжалостно терзала подушку и отплевывалась от перьев. Велоцирапторы все нюхали, всюду совали свои морды, лезли на мебель и опрокидывали ее, явно получая в процессе такое искреннее удовольствие, что Солдат даже пожалел, что не готов сейчас присоединиться к ним и тоже весело скакать по предметам обстановки, размахивая тяжелым хвостом направо и налево и не обращая внимания, что он при этом разрушает и сносит. Но у него были другие дела. Он точно знал, что на всех перевалочных базах всегда есть запасы продовольствия. И оставив сестер и дальше безобразничать в гостиной, он спустился в подвал, где после недолгих поисков благополучно нашел запасы питьевой воды и выстроенные штабелями упаковки с консервированным мясом и бобами. Он как раз вскрывал свою добычу на кухне, вываливая мясо и бобы вперемешку в большую красивую супницу, когда, привлеченная звуками, к нему явилась рыжуля. Солдат вскрыл очередную банку консервированной говядины, куличиком вывалил содержимое на разделочную доску и подвинул угощение раптору. Рыжая внимательно изучила предложенный ей продукт со всех сторон, беспокойно обнюхала, а потом с трелью крайнего возмущения смахнула все на пол и убежала. Солдат пожал плечами и с удовольствием съел свою порцию, а потом отнес воды и пару банок в гараж индораптору. Тот привередничать не стал и, стоило Солдату, вывалить перед ним первую банку консервов, одним движением головы слизнул ее содержимое прямо с пола. То же самое случилось и со второй порцией. После чего зверь поднял морду к лицу Солдата и глухо зарычал, требуя еще. «Хорошо. Сейчас принесу, — руками ответил ему тот и вскрыл бутылку с водой. — На, запей сначала». К сожалению, поить динозавра из бутылки оказалось плохой идеей. В итоге больше воды впустую пролилось на пол, чем попало индораптору внутрь. И, вернувшись в кухню, Солдат обнаружил там похожую проблему в виде огромной лужи. Явно приведенные рыжей рапторы просто растерзали принесенную им упаковку воды и теперь слизывали ее с напольной плитки. Порывшись в посудных шкафах в поисках подходящих емкостей, Солдат обнаружил несколько ведерок под лед для шампанского, низкое вытянутое блюдо для сервировки рыбы и, наконец, пару чашей для пунша. Одну из них он наполнил водой для рапторов, но те уже особого интереса не проявили. И тогда во вторую он с чистой совестью вывалил остатки консервированного мяса вперемешку с двумя банками кукурузы и бобов для большего объема. На этот раз индораптор встретил его прямо у двери в гараж из внутренних помещений, в которую он не смог пролезть, но на всю длину шеи просунул голову. Увидев Солдата, он потянулся внутрь еще и руками и принялся буквально грубой силой пропихиваться в узкий коридор, чтобы быстрее получить еду. Так что Солдат просто поставил чашу на пол и подтолкнул ее к нему, не рискуя лишний раз оказаться между хищником и его поздним обедом. После он поискал в пафосных дубовых книжных шкафах что-то похожее на свежую карту местности, а в идеале – справочник заповедников и охраняемых природных парков Соединенных Штатов, но так ничего не нашел, и спустя еще полчаса пошел проверить, как там нога у индораптора. А заодно отнести ему вторую чашу с водой. Индораптор дремал на прежнем месте, но при появлении Солдата охотно сунулся мордой в чашу с водой, тут же завалив ее на бок и опять пролив большую часть на пол. Впрочем, раны его прекрасно заживали, легко соперничая в скорости с собственной регенерацией Солдата, и кое-где уже самостоятельно выдавили из себя скобы. Солдат убрал оставшиеся и вернулся в дом, где начал собирать самый элементарный набор необходимых вещей для жизни в лесу. Он как раз размышлял над тем, как и из чего соорудить себе подобие рюкзака, когда его нашла Блуи. Ей уже не терпелось покинуть человеческий дом и снова уйти под казавшиеся более надежным укрытием кроны деревьев снаружи. Так или иначе сборы Солдата произвели на нее резко негативное впечатление. Вожак рапторов зарычала на него и несколько раз угрожающе щелкнула челюстями перед самым лицом, пока он не оставил человеческое барахло валяться кучей прямо там, где они стояли. «Но эти вещи нам бы пригодились», — попробовал спорить с ней Солдат, однако Блуи подошла ближе и заклекотала, глядя ему прямо в глаза. И ему показалось, что она говорит, что на воле у них будет все, что им может понадобиться. Что им не нужно ничего из этих вещей. Солдат хотел спорить, но вдруг понял, что никогда еще не был так близок к тому, чтобы начать с чистого листа. Совершенно с чистого. Блуи предлагала ему такую возможность. Все впятером они покинули особняк все так же – через ворота гаража – и с головой ухнули в ночь. На этот раз Солдат взял направление на запад, чтобы по широкой дуге обойти большие города и особенно Вашингтон. Без труда передвигаясь между высокими деревьями в почти полной темноте, Солдат то и дело передергивал плечами, не переставая удивляться тому, что послушался Блуи и действительно не взял ничего из оставленного ими дома. Это было предельно глупо. Это ощущалось внезапно... как свобода. Волнующе, и легко, и бесшабашно. У этой глупости был сладкий волнующий привкус озорства, и уверенности в себе, и какого-то дурацкого вызова, брошенного судьбе. Но в первую очередь того, что он мог это сделать. Он больше не принадлежал Гидре. Он мог дурить, как хотел. Это было настолько прекрасное чувство, что он на бегу толкнул рыжулю бедром, как периодически делали между собой рапторы, и она, не оставшись в долгу, тут же толкнула его в ответ и заклекотала задорно и торопливо, блеснув на него желтым глазом. И это было... приятно. Блуи окликнула их обоих, и они поспешили за ней. И, наверное, именно в этот момент Солдат неожиданно отчетливо понял, что рапторы не собирались исключать его из своей стаи только потому, что он закончил свою миссию: вывел их и убрал трекеры. Ни Блуи, ни остальные не торопились дать ему понять, что он больше не так им и нужен, теперь они вполне могли обойтись без него. Каким бы странным и ущербным он им ни казался, его не гнали. И это было так потрясающе здорово, что у Солдата голова немного шла кругом от радости и благодарности. К тому же, хоть он и не набирал такой скорости, как велоцирапторы, даже просто бежать вслед за ними и вместе с ними было удивительно приятно. Бежать, прыгать, принюхиваться, прислушиваться в постепенно редеющем перелеске. Перекликаться лающими звуками. Однако, второй чужак в маленькой стае – Индораптор – почти сразу отстал от остальных. Он мог бежать на двух задних лапах, подняв верхнюю часть корпуса так же, как рапторы, но явно не любил так делать подолгу, и намного комфортнее ощущал себя на четырех. К тому же он постоянно на что-нибудь отвлекался. И в итоге вскорости они потеряли его совсем. Солдат даже подумал, что, возможно, они его больше не увидят. Но то и дело буквально кожей ощущал, что тот все же следует за ними, то немного нагоняя, то снова позволяя новым звукам и запахам увлечь себя прочь. За несколько часов до рассвета они достигли берега реки Монокасси, где рапторы вволю напились так, как им это было удобнее и проще. А потом облюбовали себе укромное место для ночлега, что Солдат всячески одобрил, поскольку перебираться через реку во тьме ему не очень хотелось. В середине сентября вода была уже довольно холодной, а им предстояло сделать это вплавь, и им всем стоило набраться сил перед броском через реку. Рапторы снова улеглись спать бок о бок, а Солдат устроился чуть в стороне от них. А вскоре к ним присоединился и догнавший их индораптор. Блуи подняла голову, чтобы поприветствовать его тихим клекотом, а стоило ему лечь, вдруг приняла явно спонтанное решение. Она поднялась и, не отпуская его взгляда, направилась прямо к нему, а потом улеглась рядом. Свернувшись прямо возле его плеча. Это было смело. Это было разумно. Это помогло бы им сберечь тепло каждой особи, потому что температура в лесу была на добрую дюжину градусов холоднее комфортной для них. Все это Солдат успел подумать, вместе с сестрами Блуи спеша устроиться ближе к большому и теплому индораптору, в полной растерянности созерцавшему это внезапное нашествие. Однако же он никак не выразил протеста, а даже, наоборот, повернулся на бок, свернувшись кольцом, позволив рапторам слепиться у него под животом в уютный для них клубок, в котором Блуи оказалась возле его морды и шеи, зеленая у самого его брюха, а рыжуля, свистя и толкаясь втерлась фактически между ними в самую середину. Солдату внезапно тоже досталось место между крупом зеленой и бедром индораптора. Явно не самое престижное в их понимании статуса, но достаточно удобное и теплое, чтобы сплестись хвостами и закинуть железную руку на спину зеленой, устроив на другой голову. Повозившись немного, все наконец устроились, и спустя пару минут Солдат вдруг ощутил, как индораптор на долгий миг крепче сжался кольцом вокруг всех них, как если бы хотел обнять их всех, как ребенок прижимает к себе во сне самую дорогую игрушку. Материальное воплощение воображаемого друга. Спал Солдат крепко, но, как всегда, чутко. Во всяком случае, достаточно чутко, чтобы, ощутив спиной первые судороги индораптора, еще толком не проснувшись, всем собой рвануть в сторону от щелкнувших над ним челюстей. Он наступил кому-то из так же проворно бросившихся в сторону рапторов на хвост, едва не упал, когда его мощно толкнули в сторону, но через пару секунд оказавшись на казалось бы безопасном расстоянии, вместе с самками обернулся к индораптору. Тот тяжело дышал, мрачно глядя на них, низкий рык клокотал в его горле. Он подобрался, сгорбив спину и втянув шею, и яростно дергал хвостом. Когти убийцы на его задних ногах непрерывно и не синхронно подергивались. И во всей его позе было поровну демонстративной угрозы и глухой безнадежной защиты, которую Солдат, к сожалению, слишком хорошо знал по себе. Индораптору снились кошмары. Настолько яркие и реалистичные, чтобы счесть угрозой все что угодно, если оно оказывалось в достаточной близости к нему. Солдат сглотнул, потому что слишком хорошо помнил, как такое случалось с ним. И сколько раз ему приходилось спать на миссиях со скованными за спиной руками, потому что он точно так же спросонья кидался на окружающих его людей. Солдат повернулся к рапторам, надеясь объяснить им, что произошло. Убедить не злиться на индораптора. Но в это время тот раздосадовано заревел и ломанулся прочь от них. Блуи окрикнула его мягким клекотом, но он не обернулся, и тогда она осторожно последовала за ним. А за ней, встревоженно перекликаясь между собой, последовали и остальные. Они замерли у самой кромки деревьев, когда индораптор спустился к реке и долго пил, войдя в воду по грудь. Потом Блуи сбежала за ним следом. Она снова окликнула его уже с берега реки, вытянувшись вверх и взволнованно переступая на одном месте. Индораптор медленно развернулся в воде. Его мощный хвост покачивался в воздухе почти угрожающе. Он зарычал, низко припал на передние лапы и сделал короткий выпад в сторону Блуи. Рапторы рядом дернулись к ней на помощь, но Блуи остановила и их, и индораптора, вдруг издав горлом такую непривычную трель, что все они замерли на месте. Не сходя с места, Блуи обернулась к сестрам и движением головы приказала им не подходить ближе, а потом вошла в воду и направилась к тяжело дышавшему индораптору. Она шла так просто и уверенно и при этом – без тени угрозы, что тот невольно расслабился, выпрямил напряженные передние конечности и теперь просто ждал, что она сделает. Блуи подошла к нему вплотную, щелкнула челюстями перед самой мордой. Один раз, другой. Потом на миг прижалась своей щекой к его и прошла вдоль всего бока так же, как делала раньше с Солдатом. Потерлась о него, оставляя свой запах. Принимая. А потом просто свистнула ему следовать за ней и пошла обратно. И индораптор последовал за ней, не издав ни звука до того самого места, где они спали до этого. И так же лег на бок. И Блуи снова легла, свернувшись в изгибе его шеи. Остальные последовали ее примеру. Только в этот раз устраиваясь между попой зеленой и мощным бедром индораптора, Солдат не удержался и погладил его, постаравшись вложить в этот жест столько понимания и поддержки, сколько мог. Снова пустились в путь они ближе к вечеру. Все были голодны, но урвать еды вышло только по мелочи: индораптор поймал кролика, которого заглотил быстрее, чем понял, что что-то поймал, а зеленая нашла в залитой поднявшейся водой траве у берега запутавшуюся рыбу и так же проворно сожрала ее. Такая добыча была слишком незначительна, чтобы делить ее на всех. Сам Солдат решил проигнорировать свой пустой желудок: он возлагал большие надежды на резервационный заказник, к которому вел рапторов. Там для них скорее должна была отыскаться более подходящая добыча. Реку они пересекли без проблем. По факту та оказалась существенно мельче, чем казалось Солдату: рапторы везде доставали до дна лапами, хотя и явно при необходимости сумели бы плыть. Сам он все же предпочел как раз последний способ передвижения в воде просто потому, что очень любил плавать и давным-давно не имел такой возможности. А у нового тела оказалась масса приятных бонусов: хвост создавал дополнительный мощный противовес тяжелой руке, помогая держаться на поверхности, к тому же ощутимо добавил и скорости, и маневра, стоило только довериться своему телу и научиться правильно вилять попой в воде. Индораптору было мельче всех, но вот он как раз с удовольствием приседал всеми лапами, погружаясь под воду так глубоко, как только получалось. Жмурился довольно и громко фыркал, поднимая брызги, и прямо-таки похрюкивал от того, как ему это нравилось. В дневном свете продольные полосы на его боках сверкали, будто золотистая слюда. Переливались всем богатством оттенков желтого янтаря. Два ряда таких же удивительно ярких чешуек отдельными точками поблескивали по обе стороны от защищавшего хребет ряда кожных окостенений. И даже на протоперьях на голове и на крестце ящера видны были все те же золотистые брызги. При каждом движении индораптора все это золотое великолепие переливалось и мерцало на темной шкуре так, что невозможно было не признать – разрабатывая живую машину для убийства, доктор Ву превзошел самого себя, создав существо сколь чудовищное, столь же и завораживающе красивое. Солдат не мог не признать: какими бы гармоничными и грациозными ни казались ему велоцирапторы, индораптор смотрелся рядом с ними настолько же богаче, как самцы фазаны выглядят рядом с самочками. В этом законы природы работали безотказно даже для искусственных созданий генной инженерии. На другом берегу реки его и динозавров встретили для начала просторные фермерские поля, которые им предстояло пересечь на пути к заказнику. По счастью, там росли большей частью подсолнухи и кукуруза, уборка которых еще только должна была начаться, а пока что высокие стебли позволили крупным животным без труда оставаться незаметными. Чувствуя близость людей, все как-то посерьезнели, насторожились, вели себя тише, бежали между ровными рядами высоких стеблей, не снижая скорости и стараясь не отвлекаться. Редкие гравийные дороги между полями пересекали осторожно и только убедившись, что вокруг точно никого нет. Почти на краю спускавшегося с небольшого холма поля подсолнухов до них донесся далекий лай собак, и все дружно залегли, пережидая и прислушиваясь. Впрочем, хоть собаки явно и уловили их запах, но, судя по тому, что звук лая не приближался, держали их либо в вольере, либо на привязи, и динозаврам не пришлось из-за них отклоняться от маршрута. Пересекая последнее кукурузное поле и уже чувствуя запахи близкого леса впереди, все немного расслабились. Солдат сорвал и прямо на бегу съел пару початков кукурузы. Блуи вспугнула каких-то курочек вроде куропаток, и все три самки тоже заморили червячка. Индораптор присоединиться к ним не успел, так как слишком поздно заметил начавшуюся охоту, и теперь бежал следом за Солдатом, чуть не наступая ему на хвост и, кажется, надеясь, что в следующий раз повезет уже им. К сожалению, когда поле закончилось, оказалось, что от вожделенного леса их отделяет довольно оживленное шоссе и еще одна река. Им пришлось пройти по краю поля еще не меньше мили, прежде чем Солдат показал Блуи место, где над резким изгибом реки шоссе превращалось уже в мост. Блуи не хуже Солдата понимала, что им не стоит выходить на открытое место до наступления темноты, поэтому по ее знаку все трое велоцирапторов улеглись на землю, собираясь немного подремать, пока других вариантов не было. Солдат мысленно согласился с ними и тоже устроил себе привал, продолжая терзать зубами кукурузные початки и, не жуя, глотать зернышки. Индораптор сначала ушел куда-то обратно в глубину поля, но вскоре вернулся и улегся рядом с Блуи. К вечеру снова ощутимо похолодало. К тому же опустился туман, так что машины на шоссе буквально плыли сквозь молочную пелену, прорезая ее светом своих фар. Блуи первой поднялась на ноги, встряхнулась и практически бесшумно устремилась вперед, покинув укрытие кукурузного поля. Ее сестры, Солдат и индораптор безмолвно последовали за ней. На этот раз река оказалась глубже и холоднее, но никто из них не издал ни единого звука, пока, подхваченные стремительным течением, они плыли под мостом, постепенно приближаясь к противоположному берегу. Солдат выбрался на него первым и, бросив один взгляд на оставшееся в стороне шоссе, подсвеченное фонарями и фарами несущихся по нему машин, поспешил скорее нырнуть под укрытие деревьев. В лесу, казалось, все сразу вздохнули спокойнее. Уверенно рассредоточились в поисках какой-нибудь еды, то и дело перекликаясь между собой. Дважды рапторы начинали охоту и дважды им не везло в непривычном ландшафте и условиях. Но ближе к утру Блуи и зеленая вдвоем сумели подстеречь и завалить оленя. Это оказался крупный самец, пожалуй, старше трех лет, если судить по количеству отростков на рогах. Его мясо показалось Солдату вкуснее всего, что он когда-либо ел в своей жизни. Вчетвером вместе с девочками они в свое удовольствие подкрепились, а после рапторы в своей обычной манере, похоже, решили передохнуть прямо рядом с только что растерзанной добычей. Занимался рассвет, когда их нашел индораптор. И судя по тому, что вся морда у него была в крови – его охота тоже была успешной. Впрочем, обнаружив обчищенный, считай, до самых костей остов оленя, он не преминул угоститься и им, подожрав без колебания все, что осталось, вместе с костями и даже с копытами, и оставив, по сути, только рога, которыми тут же принялся играться, трогая пальцами острые зубцы и просовывая между ними свои когтистые пальцы. Солдат же в свою очередь заприметил поблизости, на прогалине, дикую яблоню, так обильно усыпанную пусть некрупными, но соблазнительно алеющими в лучах выглянувшего солнышка яблоками, что ее ветки, как в русской сказке, клонились вниз под их тяжестью. Он неспешно подошел к ней, сорвал одно, откусил кусочек и с наслаждением почувствовал, как рот наполняется немного кислым, но таким вкусным соком. Яблоки он тоже уже не помнил, когда ел в последний раз, поэтому, быстро разделавшись с первым, тут же сорвал еще одно. И еще. Он был сыт, но ему хотелось и этого тоже. Он радовался уже тому только, что никто не мог ему сейчас это запретить. Он был свободен и безнаказан. За спиной вопросительно свистнули и заклекотали, и, обернувшись, он увидел с интересом наблюдающую за его действиями рыжулю. Она подошла и ткнула его мордой, оказавшись вдруг так близко, что Солдат впервые заметил замаскированные окрасом давние шрамы у нее на самом кончике морде. Он протянул ей половинку яблока, дав обнюхать его. К такой еде она отнеслась благосклоннее, чем к консервам, и хоть и не соблазнилась попробовать, но принялась с интересом изучать яблоки уже на дереве. И пришла в еще больший восторг, обнаружив, что многие из них сами собой падают на землю, если задеть ветку, а еще лучше – потянуть за нее зубами. С пятком собранных яблок в руках, Солдат отошел в сторону и улегся в траву, лакомясь и наблюдая за ее играми. Какой бы сумасбродной она ни была, ее любознательность искренне подкупала. Рыжая умудрилась влезть под крону и обошла дерево вокруг ствола, толкая его боком и восторженно повизгивая, когда от этого с него посыпалось еще больше яблок. «Тебя стоило бы назвать Китти, — подумал Солдат, — потому что любопытная, как кошка». Но ему тут же вспомнились шрамы у нее на носу и то, что в пресловутой поговорке любопытство сгубило кошку, и он сразу же передумал. Не хотелось даже в мелочах приманивать на их головы что-то плохое мыслями о смерти. Тем временем забавами рыжей заинтересовался индораптор. Он плавно приблизился, ступая на всех четырех лапах и вытянув перед собой шею, и тщательно обнюхал откатившиеся в его сторону яблоки. Посмотрел на поедающего их Солдата, а потом негромко вопросительно хрюкнул, будто спросив что-то у рыжей. Та довольно заурчала в ответ. Тоже глянула на Солдата, а потом, озорно блеснув глазом, потянулась мордой в листву и, зубами сорвав там самое крупное яблоко, протянула его индораптору. И он без колебания потянулся в ответ и осторожно взял спелый круглый плод прямо у нее изо рта. На какой-то миг время будто застыло, зафиксировав их такие разные формой и размером хищные пасти с яблоком, как связующим звеном между ними. У Солдата аж дыхание перехватило, настолько красиво, знаково и символично это смотрелось. Будто одна из величественных картин на тему первородного греха в галерее Уффици, где он однажды задушил в уборной какого-то крупного дипломата, ошибочного предположившего, что ГИДРА не заметит, что он работает на нескольких хозяев сразу. Вечный сюжет. Невинная и любопытная женщина сорвала запретный плод познания добра и зла и протянула его мужчине. И тот, очарованный и безрассудный, без колебания взял у нее яблоко и сожрал его. Индораптор поднял голову вверх, пытаясь во рту поймать яблоко зубами, с хрустом надкусил его, всей мордой скривился от отвращения, но все же непроизвольно сглотнул. И подавился. Он закашлялся, содрогаясь всем своим большим телом, пытаясь выхаркать злосчастный фрукт. Бросал дикие взгляды то на встревожено заворковавшую и принявшуюся бегать вокруг него рыжулю, то на Солдата, то на непричастных Блуи с другой ее сестрой. Наконец, ему удалось успешно избавиться разом от добра и от зла, и он с мрачным видом ушел сильно в сторону от рапторов и улегся там, обиженный и несчастный. Рыжая заклекотала ему вслед, кажется, извиняясь, звонко и, с точки зрения Солдата, так мило, и он вдруг решил. «Я буду звать тебя Ева!» Ему так понравилась эта идея, что он постарался произнести имя вслух. — Ииииииха. «Озорная, дающая жизнь», — вспыхнуло где-то в глубине его памяти, и он снова сказал это так громко, что все повернулись к нему. И тогда он, указывая на рыжую, снова всей грудью выдохнул с той нежностью и теплом, которые испытывал в этот момент: — Иииииииха. Зеленая фыркнула одобрительно и вдруг попыталась повторить: — Ииииииэээ. Солдат засмеялся от радости и решил: «Точно. Хорошо. Умница. Тогда ты будешь Гута. Гута – хорошая». — Ууууууупфха, — сказал он и, показав на нее, прижал руки к груди. «Хорошая, Гута». Та заклекотала, знакомо вопросительно склонила голову влево, но, кажется, была польщена. Блуи будто хмыкнула. И Солдат понял, что не знает, какое имя ей дать. Он не мог вспомнить, какие имена значили «мудрая», «великодушная», «милосердная». А впрочем у нее уже было имя. Она знала это, и другие тоже знали. — Пффффлуууу, — благодарно и ласково выдохнул он, и та согласно заклокотала в ответ. А потом он вдруг понял, что раз у них теперь были имена, то и он тоже имел право на имя. Он больше не обязан был оставаться просто Солдатом. Более того, он уже и не чувствовал себя солдатом. Он имел право больше так о себе не думать и даже мысленно не называть себя так. Он мог быть просто... Зимним. — Сссссмхмн, — попытался произнести это он, но прозвучало так, будто ему в рот попал пух. И тогда он жестами показал «зима», «холодно», «снег», «темно». И еще раз попробовал сказать это: — Ссссмн. Блуи свистнула в ответ, не так хорошо подражая самому слову, как Гута до этого, но на удивление удачно угадав долгую «ииии», которую вообще не получилось передать у Солдата. И он благодарно заворчал ей в ответ. В этот момент к ним решил вернуться индораптор и, в ответ на их перекличку попыток выговорить новые имена, довольно кашлянул в ответ на имена рапторов, а после, глянув на Зимнего, вдруг коротко проворчал что-то, бурно одобренное остальными, и явно более удобное им для понимания и произношения. Зимний честно не понял что, но предположил, что, наверное, ему лучше не знать. Скорее всего, это было что-то вроде «хромоножка» или «уродец». Что ж, с точки зрения динозавров, это казалось вполне логичным. «А как же тебя назвать?» — подумал Солдат. То, что у всех из них будут имена, кроме гибрида, ощущалось остро нечестным. Но они одно из пришедших в голову имен совершенно ему не подходило. Ну, не Волдемар же, честное слово? А впрочем, наверное, так было по тому, что, как и у Блуи, у него уже было имя. Он был индораптором. Единственным в своем роде. «Непобедимым хищником». — Хиииинтхиии, — окликнул его Солдат, и тот замер и вопросительно посмотрел на него. «Инди». И неизвестно, как бы он отреагировал, если бы Блуи вдруг мягко не повторила этот звук. А следом за ней то же самое сделали и ее сестры. Слегка обескураженный индораптор замер, а потом Блуи встала, подошла к нему и боднула головой в шею, приветливо и дружелюбно. Шутливо. Ласково. И, наверное, в этот самый момент между ними произошло то, что должно было произойти по законам природы, или по задумке доктора Ву, или еще каким-то образом было заранее прописано в судьбе этих двух созданий. Индораптор посмотрел на нее сверху вниз, просто посмотрел и пропал. Он влюбился. В старшую самку в стае. В их вожака. В свою красавицу. В свою принцессу.