Wings of Stained Glass and Iron

      Всё началось довольно спонтанно.       Однажды утром, после того, как Гарри проснулся и вышел на улицу, чтобы расправить свои тонкие крылья под лучами раннего солнца, на столике его балкона обнаружилась маленькая розетка со сливками. Сама чаша была простой, из белого фарфора, с нарисованными на ней маленькими цветочками. Ничего особенного. Но всё же — сливки.       И, ах, какие это были сливки!       Они были густыми и прохладными, и в воздухе из-за них витал пьянящий аромат густого сладкого мёда. Тот, кто оставил это здесь, ушёл не так давно, потому что капли конденсата до сих пор блестели, скатывались по бокам розетки на стол. Дразняще. Маняще. И Гарри не смог устоять. Так что вскоре он уже сидел, свесив ноги с металлических перил, свободно болтая ногами в воздухе, и потягивал сливки, пока солнце переливалось в его крыльях.       Этот день вышел особенно приятным.       На следующий день сливок было ещё больше. Гарри вымыл розетку и оставил её на маленьком столике на балконе, прежде чем заснуть. Он не питал особой надежды на то, что тот, кто подарил ему сливки, сделает это вновь, но он был очень благодарен за это и хотел оставить розетку чистой, если за ней вернутся.       Но на следующее утро всё повторилось. Это были всё те же сливки, свежие, прохладные и сладкие, как и накануне, и с радостным чириканьем Гарри уселся пить, взволнованно подрагивая крыльями в лучах утреннего солнца.       И каким-то образом это превратилось в Гаррин маленький утренний ритуал. Он просыпался, потягивался и направлялся прямо на балкон, чтобы насладиться свежим подношением, а каждый вечер мыл розетку и ставил её обратно. Обычно, когда смертные оставляли такие вещи феям, они хотели что-то взамен, но шли недели, и ни один смертный так и не обратился к нему, чтобы поживиться за счёт подношения. И ни одно другое живое существо тоже. И как бы странно это ни было, Гарри жаловаться не собирался.       Бесплатные вкусные сливки!       Потом появились серебряные монеты.       А однажды, возвращаясь домой после напряжённого дня опыления фруктовых деревьев, опрокидывания цветочных горшков и особенно высоких стопок книг, Гарри обнаружил на ручке двери серебряный браслет. Он был маленьким, но достаточно большим, чтобы налезть на руку ему и, возможно, человеческим детям. Цепочка браслета была тонкой, почти шёлковой, и маленькие звёздочки вместе с очаровательным полумесяцем свисали с неё.       Гарри провёл пальцами по холодному серебру, и безупречный металл запел в совершенной гармонии с его собственной магией. В этом браслете всё было совершенно. Хотя было время, когда люди носили украшения, сделанные из металла, который выглядел как серебро, но который жёг, когда к нему прикасались, и Гарри старался держать свои шаловливые ручки при себе, когда летал среди людей, даже если украшение было особенно красивым и ему очень хотелось к нему прикоснуться. Но он всё равно этого не делал.       Сейчас же Гарри надел браслет на запястье и, весело щебеча и мурлыча, отпер дверь.       После этого он стал находить различные вещички из серебра то тут, то там. Однажды в его почтовом ящике отыскался маленький серебряный напёрсток. Также нашлась крошечная серебряная ложечка, оставленная как-то утром рядом с розеткой со сливками, пока в один прекрасный вечер, когда он сел читать, в его книге не была найдена серебряная монета, на которой были выбиты крылья дракона и рога, как у демонов. Ну или почти как у демонов, ведь те не могли прикасаться к чистому серебру, так чтобы оно не обжигало их.       Таким образом у Гарри каждый день было по розетке сливок, а каждые несколько дней — по одной серебряной монетке, каждая из которых была чистой и сияющей, и успокаивала его магию. Эти подарки были прекрасны. Тот, кто слал их ему, определённо знал путь к сердцу феи. Но до последнего подарка Гарри даже не думал, что это может быть чем-то большим, нежели небольшое преподношение заботливого и преданного человека, который просто хотел быть ему другом.       Тогда Гарри проснулся и как и в любой другой день, расправив крылья, вышел на балкон. Там всё было залито светом. Сверкающим, ярким и переливающимся радугой. Разноцветные блики танцевали в воздухе и по всем поверхностям: по столу, по цветам, по розетке со сливками!       Украшенный драгоценными камнями ловец солнца свисал с крыши балкона, идеально расположенный, чтобы поймать утренний свет. Пляшущие отблески были обворожительными. Зачаровывающими. Гарри не мог отвести глаз. Только когда солнце встало достаточно высоко и последний самоцвет перестал светиться, Гарри понял, что смотрел на ловец уже больше часа. В оцепенении попивая сливки, так он и стоял.       И размышлял.       Радужный свет был всем для фей, так как цвета его совпадали с их собственными яркими и сверкающими крыльями. И Гарри был достаточно уверен в себе, чтобы понимать, что он немного тщеславен, все феи были такими, нельзя его в этом винить...       Но дать фее что-то подобное. Что-то столь прекрасное.       Плюс сливки.       И серебро.       Кто-то… пытался ухаживать за Гарри?

***

      Наблюдать за его маленькой феей было одно удовольствие.       В то первое утро, когда Том оставил сливки, Гарри, увидев их, засиял ярче солнца. Его витражные крылья затрепетали так быстро, что почти ослепили его чувствительные к солнцу красные глаза, но Том всё равно продолжил наблюдать, как наблюдал потом каждый день после этого.       Это была любимейшая часть его дня. В каменной стене, окружавшей маленький домик Гарри, была крошечная ниша, идеально открывавшая обзор на балкон. Том устраивался в её тени сразу после того, как оставлял сливки на маленьком столике; у него было как раз достаточно времени, чтобы раствориться в темноте ниши, прежде чем, ловя первые лучи утреннего солнца, Гарри, потирая свои сонные светящиеся глаза, выходил на балкон, со своими чёрными волосами, во все стороны топорщащимися, и в прозрачной ночнушке, почти ничего не скрывавшей. К тому времени, когда солнце достигло слепящих глаз крыльев, у Тома они уже слезились. Но это зрелище стоило каждой мучительной секунды.       Добыть серебро оказалось труднее.       Чистота металла нравилась его фее, но даже малейший контакт обжигал кожу. Даже через самую толстую пару перчаток из драконьей кожи белый металл жёг, особенно если держать его в руках слишком долго. Однако это была боль, которую Том был более чем готов терпеть ради своей цели.       Всё что угодно для маленькой феи, которая покорила его сердце.       Как и большинство фей, маленький Гарри делил своё время между тем, что помогал природе расти и процветать — у него была особая любовь к фруктовым деревьям и розовым кустам — и подготовкой маленьких пакостей. Ничего такого, что могло бы кому-то реально навредить или сильно разозлить. Просто мелочи, которые давали понять, что здесь побывала фея. Например, Гарри мог откусить кусочек от свежего пирога, оставленного остывать, опрокинуть книги с полки или притвориться порывом ветра, чтобы сбить чью-то шляпу, отправив её в полёт.       Он был очарователен, когда трудился над всем этим, и именно это впервые привлекло к нему внимание Тома.       Том наслаждался жизнью среди людей. Скрывая узкие красные глаза, чёрные перьевые крылья и большие изогнутые рога, он выглядел почти как обычный смертный. Только разве что чрезвычайно высокий и довольно бравый. Он ловил на себе множество взглядов, когда шёл по маленьким людским улочкам, выискивая себе добычу, чтобы обернуться демоном и полакомиться ею.       Так было вплоть до одного дня.       На обратном пути к своему магазинчику, книжному развалу, если быть точнее, особо невзрачному, в целом — отличному месту для центра города, Том остановился как вкопанный, когда растение в горшке упало с низкого балкона и разбилось у его ног. Горшок не попал бы по нему ни в каком из случаев, да и балкон был слишком низко, чтобы сиё происшествие могло причинить какой-либо реальный ущерб, даже если бы по Тому и попало. Но это было странно. Ветра почти не было, а сам Том ни к чему не прикасался, когда проходил мимо. Горшок просто, в буквальном смысле слова, появился перед ним из ниоткуда, и теперь его ботинки были все в земле.       И тут он услышал…       Смех.       Как перезвон маленьких колокольчиков, звенящих чарующей мелодией.       Краем глаза Том заметил радужный свет, привлёкший его внимание к маленькой фее, притаившейся за другими горшками на балконе. Фея была не больше ладони, хотя размер формы тела был не важен для волшебных существ, так как те могли менять его по своему желанию. Фея прикрыла рот ладошками, чтобы сдержать смех, но в изумрудных глазах, в дрожащих радужных крыльях светилось веселье. Своим трепетанием крылышки подняли достаточно ветра, чтобы донести запах феи; аромат полевых цветов и весеннего дождя, лёгкий, сладкий и чисто омежий. Просто прекрасно.       Том быстро отвернулся. Смертные не могут видеть фей. Иногда они улавливают проблески, но полноценно увидеть — никогда. И благодаря безупречным чарам гламура Тома эта маленькая фея решила, что она только что проделала презабавную проказу с хорошо одетым и, вероятно, теперь уже опоздавшим куда-то деловым человеком.       А кто такой Том, чтобы портить удовольствие маленькой фее? Поэтому он выругался, топнул ногой, чтобы стряхнуть землю с ботинок, и умчался прочь.       В городе было много фей. На самом деле, феи были почти везде, но им нравилось находиться рядом именно с людьми. И Том мог их понять. Но феям они, вероятнее всего, нравились потому, их было очень легко разыграть. И вот так прошло несколько дней, прежде чем Том смог снова найти именно эту фею, причём совершенно случайно. Как-то вечером ему должна была прийти партия новоизданных книг. Шофёр тогда позвонил Тому, объяснив, что у него проблемы с автомобилем, и к тому времени, когда он приехал, прошло уже два часа со времени закрытия его магазинчика, и Том был готов вырвать сердце этого смертного и съесть его за доставленные ему хлопоты.       Так он думал до тех пор, пока машина наконец не приехала, и маленькая фея, которая была очевидной причиной «поломки автомобиля», не прибыла вместе с ней. Она была чуть больше, чем в первый раз, немногим больше среднего размера обычной омеги. И бедный водитель фургона не мог видеть её, когда та, хихикая, откинулась на капот, упёршись в него руками, заставляя автомобиль останавливаться время от времени. В последний раз, когда фея это проделала, они были уже достаточно близко к магазинчику Тома, так что озадаченный водитель просто выскочил из фургона и побежал к капоту, на ходу пытаясь объяснить Тому, что он понятия не имеет, что происходит.       Том улыбнулся и заверил его, что всё в порядке, хотя краем глаза наблюдал за маленькой феей, которая порхала вокруг витрин его магазинчика, время от времени трепеща страницами книг, когда Том проходил мимо них.       Пока фея и водитель были заняты своими делами, Том пробормотал себе под нос некое заклинание. Этого было достаточно, чтобы оставить на фее свой маленький след, и хотя он исчезнет ещё до наступления ночи, для достижения своей цели демону этого было достаточно. После произнесения заклинания Том помог водителю выгрузить книги. А разложить их по полочкам он может и утром.       Сейчас ему предстояла небольшая охота на фей.       В ту ночь он проследил за феей до маленького идеального домика в шести часах езды от города. Не особо большое расстояние для феи. Или демона. Домик был причудливым, двухэтажным, окружённым небольшой каменной стеной с красиво ухоженным садом внутри. После этого было достаточно легко выяснить имя феи — Гарри, как было написано на письме в почтовом ящике, — а затем выяснить и распорядок его дня.       Том просидел в саду всю ночь, наблюдая, как в маленьком домике то вспыхивают, то гаснут огни, прежде чем окончательно погаснуть. Он оставался там до тех пор, пока солнце не начало подниматься над горизонтом, окрашивая покрытый росой сад в жемчужный цвет. Он уже собирался уйти, вернуться в магазин, чтобы усилить свои чары перед началом дня, когда движение в доме привлекло его внимание, и его маленькая фея вышла на балкон. Сонно передвигаясь и шевеля крыльями, она, казалось, ожила вместе с рассветом. Солнечный свет придавал ей жизненную силу точно так же, как пламя или прохладные объятия тьмы — Тому.       Он продолжал наблюдать, пока Гарри проверял все свои растеньица в горшках, прежде чем вернуться в дом, чтобы там начать свой день. И Том смотрел за ним, пока Гарри не выскользнул из парадной двери, постучав по ручке, чтобы запереть её своей магией, прежде чем умчаться прочь.       Тогда демон вернулся в свой магазинчик. К тусклым пыльным книгам, к поиску и поеданию случайного смертного, которому не посчастливилось попасться ему на пути. Том разложил по полкам вчера поступившие книги и начал строить план.       А на следующее утро, когда Гарри проснулся, на балконе его ждала розетка со сливками. Радость, которая пронзила Тома, когда он увидел, как Гарри наслаждается ими, была внезапной и совершенно неожиданной. Никогда ещё ему не было так хорошо. Ничто в его долгой жизни не приносило столько радости его холодному чёрному сердцу.       В течение следующих нескольких месяцев Том приносил свежие сливки и мёд для Гарри, затем серебро, в коем действии было мало для него приятного, но видеть, как на фее сверкает его подарок, а сама она играется с монетками, которые он еле смог отыскать, стоило любого дискомфорта, через который ему пришлось пройти.       Но этого всё равно было недостаточно. Том чувствовал это. Было ещё кое-что, что ему нужно было донести до своей маленькой феи. Сливки и серебро были тем, что смертные могли и часто приносили феям, по крайней мере, в былые времена. И как бы они ни нравились Гарри, Тому нужно было быть более… конкретным.       Потребовалось много времени и большой объём его магии, чтобы сделать ловца солнца, но Том после многих проб и ошибок, и нескольких ожогов был очень им доволен, тот был действительно прекрасен. Каждый драгоценный камень был чист и прозрачен и отражал как можно больше света. А когда демон влил в него свою магию, тот стал отражать свет в три раза сильнее и в два раза ярче.       Но ловец солнца всё ещё был лишь вполовину так же прекрасен, как крылья его Гарри. Но это было максимально близко к ним, насколько смог создать Том.       Настоящая награда пришла на следующее утро после того, как Том повесил ловца и нырнул в своё укрытие, чтобы понаблюдать. Гарри был в таком восторге, что почти два часа не сводил с него своих прекрасных глаз. Он просто смотрел, приоткрыв рот и широко раскрыв глаза, как драгоценные камни ловили солнце, чей свет, преломляясь, танцевал вокруг. В конце концов солнце поднялось достаточно высоко, чтобы больше не играть в камнях, и Гарри смог оторвать от ловца взгляд, чтобы выпить сливки и уйти на весь день.       А это означало, что Тому пора было приступать к конечной стадии своего плана. Он думал о том, как правильно представиться своей маленькой фее, в течение нескольких месяцев, и теперь, наконец, пришло время привести последнюю часть его плана в действие.

***

      День Гарри был… интересным.       Во-первых, ловец солнца, который появился ночью и который Гарри до сих пор, даже после нескольких часов забав на солнце, не мог выбросить из головы, но вскоре день, прохладный, с первым ароматом осени на ветру, неожиданно, но пошёл ему на пользу.       Не то чтобы у Гарри когда-либо были действительно плохие дни. Конечно, некоторые были лучше и продуктивнее других, но всё то, что могло быть нужно ему для идеального дня, автоматически появилось у него после такого фантастического утра.       Найти дымящийся горячий пирог на первом же окне, мимо которого он пролетал этим утром, не было чем-то необычным, особенно в это время года. Странным было то, что пирог был вишнёвым, его любимый, а ведь сейчас был сезон яблок. Но всё же — ничего сверхъестественного.       Для первого раза…       Но к третьему вишнёвому пирогу Гарри начал что-то подозревать. Сразу после того, как наелся до отвала. Он отвёл взгляд от маленьких уютных окон с яркими узорчатыми занавесками, зацепившись за тонкие струйки дыма из трубы, и полетел в ближайший сад.       Солнце стояло высоко и припекало, благо ветерок был прохладным и благоухал спелыми яблоками и первым намёком на начинающие гнить листья и траву. Гарри пронёсся по саду, поболтав с пчёлами и поприставав к маленьким — и противным! — колибри, прежде чем отправиться в город за какой-нибудь шалостью.       Он опрокинул несколько пустых горшков, отцепил декоративный флаг, отправив его лететь по ветру, и поиграл с чрезвычайно длинными волосами одной женщины в течение нескольких кварталов по пути домой. Они прошли мимо плохо заставленной книжной витрины, и Гарри перестал путать её волосы, чтобы разбросать книги по тротуару.       К тому времени, когда на витрине закончились книги, а у Гарри — энергия, солнце уже почти село, и фея захотела вернуться домой, чтобы там почитать немного перед сном и, может быть, немного полюбоваться ловцом солнца. Дорога домой из города заняла всего несколько минут, и вот Гарри уже отпирал дверь, заходя в дом. Он никогда не заботился о чём-то вроде обуви, ведь люди не могли видеть его, так что, в принципе, одежда ему была и не нужна, если бы он действительно не захотел её носить. И всё же обычно Гарри одевал крошечные мантии, доходившие ему до колен, предпочитая разнообразные мягкие цвета — такие как кремово-персиковый, мантия цвета которого была на нём сейчас — и фактуры — такие как тонкий шёлк; одновременно достаточно лёгкий и воздухонепроницаемый, чтобы не замерзать в прохладные летние дни. Так что Гарри ничего не нужно было делать, прежде чем он сможет устроиться поудобнее и расслабиться, кроме как схватить своё любимое одеяло по пути за книгой и отправиться на балкон.       На котором несколько вещей сразу привлекли его внимание.       Во-первых, под ловцом солнца стояла зажжённая свеча. Разноцветные солнечные зайчики не были таким же великолепным зрелищем, как когда светило солнце, но теперь стало ясно, что драгоценности были заколдованы, так как огромное количество яркого радужного света, заполнявшего небольшое пространство балкона, было намного больше того, которое должна была вызвать одна свеча.       Во-вторых, на столике было много очень вкусной еды в большой менажнице. Она занимала всё пространство столика, с маленькой свечой посередине, картинка чего составляла в итоге головокружительное зрелище. Там были глубокие десертные тарелки с сахарными фруктами: нарезанной дыней, медовыми ягодами и свежими грушами. Салатник с сыром всех сортов, какие Гарри только мог вообразить. Также там было несколько неглубоких розеток со сливками, и конденсат тёк с их фарфоровых боков на кружевную скатерть, расстеленную на потёртом деревянном столике.       В-третьих — самое важное — заключалось в том, что Гарри у себя дома был не один. У столика стояла высокая, массивная, тёмная фигура. Человек этот был бледен, но прекрасен. Приятные черты лица, словно высеченные из мрамора. Два чёрных рога, большие и острые, проходили сквозь мягкие густые волосы, чтобы обернуться с двух сторон вокруг головы. Его глаза были полностью красными, с узкими щёлочками вместо зрачков, размер которых был единственным признаком того, что этот человек не был абсолютно спокоен, когда стоял там, сложив руки перед собой, пока мягкий вечерний ветерок теребил шёлк его длинных чёрных одежд и шелестел перьями больших чёрных крыльев за его спиной.       Несколько долгих мгновений Гарри был ошеломлён. И бесконечно радовался тому, что в это время года вечера были достаточно прохладными, что он не пришёл домой и не разделся полностью!       Затем ветер изменился, и до Гарри донёсся запах. Нагретое солнцем сандаловое дерево, сладкий аромат цветов апельсина и лёгкий намёк на дымчатую корицу. Демон, альфа. Мужчина улыбнулся, когда Гарри вздрогнул. И это не имело никакого отношения к ночной прохладе. — Здравствуй, Гарри, — голос демона был низким и мягким, как тёплый мёд и тёмный шоколад. Он улыбнулся фее, и его острые клыки блеснули в пляшущем свете ловца. Гарри перевёл взгляд с мужчины на еду на столе, на ловца солнца и обратно. Демон тихо усмехнулся. — Да, это был я. А теперь садись, поешь, — он выдвинул стул для Гарри, и хотя это был его стул, его дом, Гарри вдруг почувствовал себя немного неловко, когда присел на деревянный стул, и одеяло свободно накинулось на его сложенные крылья. — Кто ты?..       Улыбка не сходила с лица демона, когда он присаживался напротив феи, взяв в руки одну из розеток со сливками и положив несколько сочных ягод в густое молоко. — Меня зовут Том. Попробуй, — произнёс он, протягивая фее розетку.       Гарри кивнул и взял её, понюхав, прежде чем сделать глоток. Глубокий, низкий рык раздался из самого горла Тома, отчего все волоски на руках и шее феи встали дыбом. В… очень приятном смысле. Гарри облизнул губы, ставя розетку на стол. — М, Том? — Да, мой милый? — рычание перешло в голос Тома, сделав его грубым. Но приятным. — А что… это?.. — Понимаешь, ты мне очень понравился, — легко произнёс Том. — А тебе… понравились мои подарки, верно? — Гарри кивнул. — Так вот это, мой милый Гарри, — сказал Том, взмахом руки окинув весь стол и ловца солнца, — были мои подарки в знак ухаживания. — Ухаживания! — пискнул Гарри, чуть не опрокинув розетку со сливками, прижав руки ко рту. Ухаживания?! Ему приходило в голову, что это всё может быть от какой-нибудь другой феи… но никак не от демона. Гарри даже не знал о том, что демоны тоже проводят ритуал ухаживания! — Верно, — Том широко и ярко улыбнулся. — Те самые подарки, которые ты принимал.       Принимал! — Но… но ты никогда не спрашивал!..       Том наклонил голову: — Спрашивал? — Моего разрешения на ухаживания!       Зазвучавший смех Тома был скорее издевательским, и он помахал кистью, словно отгоняя назойливую муху. — Разве нужно разрешение, чтобы дарить подарки? Это было бы совсем не в духе вещей, разве не так? А если бы ты не был заинтересован в них, то просто не принимал бы — я бы понял намёк.       А Гарри не только принимал их все, он делал это с искренней радостью… — Но… но я не знал! Я и не предполагал, что ты хочешь… хочешь, чтобы мы стали… — Парой, — произнёс за Гарри это слово Том, подсластив голос от счастья при этом, но в нём было слышно и рычание, да и слово это было произнесено слишком легко и беззаботно, совсем не под стать тому звука, который исходил от Тома чуть раньше. — Парой… — ошеломлённо повторил Гарри. Демон поднялся со своего места и опустился на колени перед феей, взяв его ручку в свою, гораздо большую, осторожно не касаясь маленьких серебряных колечек, которые теперь столь красиво смотрелись на его пальчиках. Тех самых колечек, которые были подарками от Тома. Подарками в знак ухаживания. — Как… ты прикоснулся к серебру? — спросил Гарри, чувствуя себя так, будто бы он был где-то не здесь, словно паря в невесомости. — Очень осторожно, — ответил Том и поднёс руку Гарри к своим губам и поцеловал место между костяшками пальцев, которое не было скрыто ужасным для него серебром. — Моя маленькая бабочка, моя искорка света, ты принимаешь моё ухаживание?       Гарри только и мог, что моргать. Неужели все демоны так делают? Просто оставляют то тут, то там подарки своим избранникам в надежде, что те примут их, даже не зная, кто их послал? Что они согласятся образовать с ними пару? А ведь это навсегда!       Том был дьявольски красив, это понятно. И его подарки были не только высокого качества, но и в точности соответствовали вкусам Гарри. В буквальном смысле. Повинуясь какому-то странному импульсу, фея подняла свободную руку и поднесла её к одному из массивных рогов Тома. Тот был гладким на ощупь, как металл, но чем бы это в действительности ни было, оно явно не обжигало Тома. Демон издал глубокое мурлыканье, когда Гарри провёл рукой по его рогу, и фея тут же отпрянула, испуганная этим звуком. Том этому усмехнулся и снова поцеловал Гаррину руку, призывая его тем самым успокоиться. — Я… я мало что знаю о демонах, — признался Гарри, вытащив одну ягоду из сливок и съев её, чтобы хоть чем-то занять себя. Это было, возможно, лучшее, что он когда-либо пробовал. Спелая ежевика, которую сначала обмакнули в мёд, а потом замочили в сладких сливках. Глаза Гарри затрепетали и закрылись, пока он с удовольствием пережёвывал ягоду. — Я научу тебя всему, что ты захочешь знать. На самом деле, мы не такие уж и сложноустроенные. — У тебя рога из железа… Но для тебя это яд. — Для меня нет ничего невозможного. И ты мне нравишься больше, чем любое железное изделие, которое когда-либо было, есть и будет.       Это был… неплохой ответ. Гарри съел ещё одну ягоду и задумчиво произнёс: — Мне неплохо жилось и без альф… Ни одна из них не беспокоила меня раньше… — И не побеспокоит впредь, пока я жив, если ты позволишь мне защищать тебя, — быстро ответил Том, слегка сжав руку Гарри. — Со мной ты будешь счастлив. Также, как ты счастлив сейчас. Будешь ухаживать за цветами или просто пробовать вкусные блюда. А моя магия, к примеру, пригодна для создания драгоценных камней и иллюзий. Я сделал это сам, только для тебя, — он кивнул на ловца солнца, и Гарри был этим очень впечатлён. Он думал, что демонам не нравится свет, и найти того, кто не только способен, но и готов мириться с таким неудобством ради него, было хорошим знаком. — Я буду любить тебя ещё больше, чем сейчас, и со мной ты будешь в целости и сохранности. И если ты согласишься, то я буду очень рад, если когда-нибудь ты подаришь мне детей.       Гарри тщательно прожевал полный рот ягод, проглотил их и, недоумевая, спросил: — Детёнышей?.. Наполовину демонических, наполовину… феических?.. — Это вполне возможно. — Никогда таких не видел. — Если эльфы и даже великаны могут спариваться с людьми, то нам тоже должна быть дана такая возможность. Кроме того… — Том наклонился вперёд, его глаза внезапно потемнели, словно поглощая весь свет вокруг, — это не значит, что мы не можем хотя бы попытаться.       Гарри склонил голову, покраснев и засмущавшись, хотя он и не мог сдержать довольной улыбки, которая изогнула его губы, или ответного Тому всплеска своего запаха. — Тогда не вижу причин, почему бы нам не попробовать. — Значит ли это, что ты согласен? — взволнованно спросил Том, прижимая руку Гарри к своей груди, к бешено бьющемуся сердцу. Тот закусил губу и кивнул. И прежде чем он успел даже пискнуть от внезапного движения, Том прижал его к груди, и большие чёрные крылья укрыли их обоих, обдав потоком общего аромата и тепла. Омега набрала полную грудь феромонов счастья, испускаемых альфой, прежде чем Том начал зацеловывать Гарри до потери пульса. Тот задыхался, когда демон отстранился, его красные глаза блестели в мерцающем свете заколдованных камней. Он прижал фею к себе, крепко, но нежно, убирая волосы с её лица, обводя линии её щёк, носа и подбородка, как будто она была для Тома самой драгоценной на этом свете. — Спасибо, Гарри. Спасибо, что позволил мне провести вечность, делая тебя счастливым.