о слабостях

      Мегуми Фушигуро сильный.       Кто возразит этому утверждению, тот почувствует всю его мощь на себе — тут тебе и прекрасное владение многим оружием, проклятые техники, да и в рукопашный бой мальчишка рвался, представься ему случай. Мегуми Фушигуро, бесспорно, сильный. Мегуми сильный человек.       Мегуми помогает во всех делах, физическая нагрузка для него тоже имеет место быть. Помимо внутренних сил, шаман должен быть отлично сложен. Мегуми старался приводить себя в порядок, питаться правильно, по утрам делать минимум упражнений, тренировался со вторым курсом. И даже с Годжо — он был прекрасным соперником и ужасным учителем. Тренировки с ним выматывали, Мегуми часто приходил в комнату убитый, без сил совершенно, но голова все ещё работала, Сатору не говорил ему напрямую о его ошибках, а давал мальцу самому найти свои слабые места, пока их не нашёл кто-то другой.       Мегуми делал ровно столько же, сколько и остальные, если даже не чуть больше (хотя Сатору всегда запрещал переусердствовать, мало ли). Мегуми всегда держался на одном уровне со всеми, рвался вперёд. Со стороны, конечно, могло казаться, что он отреченный и безынициативный, но это точно было не так. После событий на программе обмена он обрёл ещё большую мотивацию.       Но Мегуми Фушигуро все ещё человек.       С некоторыми особенностями, конечно, но не без простых человеческих слабостей.       Если просто — Мегуми Фушигуро заболел.       Ничего такого особо серьёзного, простая простуда, температура едва ли доскакивала до 38, уши заложило. Но с утра Мегуми не смог даже встать, ощущая как сильно ломит все тело, какие ватные ноги и как шумит голова. Фушигуро с раннего детства ненавидел это состояние и поганую осень. Он всегда простужался и ничего не мог с этим поделать, на погоду, увы, повлиять он не мог.       За стеной точно копошился Юджи, проводил свои утренние ритуалы, и как бы сильно мальчишке не хотелось нарушать его занятия, он постучал в стену, тихо, но отчётливо, различимо. Растрепанная голова показалась в дверном проёме через пару секунд, но Итадори был вежлив и перед этим даже постучал, хотя знал, что его пригласили.       — Что такое, Фушигуро? — парень выглядел заинтересованно, оценивал состояние друга взглядом. От этого взгляда хотелось увернуться, спрятаться. Мегуми не хотел, чтобы его видели слабым.       — Позови... медика, — подал голос Мегуми, ощущая, как мерзко першит в горле.       Итадори кивнул и тут же скрылся за дверью, благородно прикрыв её и не выпуская тепла больше. Озноб забил внезапно, но ожидаемо, пришлось делать максимум усилий, чтобы не сильно кутаться. Мегуми раздражался.       Медик зашла и, проверив брюнета с ног до головы на наличие проклятий, вздохнула. Мегуми накрылся до ушей, не желая слышать свой приговор.       — Так как это не проклятия внутри тебя и внешне ты нигде не ранен, то могу сказать, что ты попросту простудился, Фушигуро. Всё по стандарту: больше воды, чай с лимоном или с малиной, отдыхать, пока не пройдёт. Появится кашель — пошлёшь кого-нибудь ко мне за лекарством. А сейчас отдыхай, поспи, желательно, — медик кивнула, напоследок махнула рукой и вышла из комнаты, как в неё шмыгнул Юджи. Он присел в углу комнаты и нахмурился.       — Я, наверное, предупрежу Годжо-сенсея и Кугисаки, — Мегуми тут же выполз из одеяльной тюрьмы и вскинулся весь от негодования, но, поняв, что ему этого не избежать ни в каком случае, улегся обратно, кутаясь ещё сильнее, прижимая к себе колени.       Фушигуро Мегуми сдавался простым человеческим слабостям каждую осень и его это сильно печалило. Юджи, допустим, излечился бы на раз, благодаря обратной технике Сукуны внутри, но этот хитровыебанный король вряд ли согласился бы на исцеление Фушигуро. Годжо Сатору... Тоже. Остаётся лишь Кугисаки, но она, видимо, закалена и не болеет вообще. Мегуми сдавался сильнее.       — А ещё я, как твой друг, должен принести тебе то, что сказала медик, выглядишь паршиво, Фушигуро! — Юджи заулыбался и в комнате лишь накалилась атмосфера. Итадори вышел из комнаты, оставляя парня в одиночестве.       Мобильник в руке едва ли держался, руки слабели и хотелось только поскорее уже избавиться от всех мерзких и до ужаса неприятных ощущений, выздороветь, почувствовать себя нормально. Двигаться, тренироваться, ходить на задания. При поступлении никто не предупредил, что маги страдают не только от проклятий. Мегуми от всех тяжёлых мыслей засыпал, телефон упал рядом с лицом, одеяло так и осталось натянутым до носа. Помимо этой человеческой слабости, Фушигуро страдал от ещё одной — чувствительность во время болезни. Он стыдился этого, как самой позорной вещи в мире.       Юджи зашёл в комнату, на этот раз уже без стука, гремя подносом. Мегуми продолжил погружаться в сон, не обращая уже никакого внимания на происходившее в реальности. Хотя, стоило бы.       — Ой, ты, кажется, послушал совет медика и засыпаешь, а я тут гремлю, — судорожно зашептал Итадори, поставив поднос на небольшой стол у кровати друга. — это ты правильно, Мегуми. Тебе нужно восстановить силы, а потом мы снова будем тренироваться вместе, мне не нравится, когда мы тренируемся без тебя, — Фушигуро откинул сон в сторону, услышав такие слова, но глаз не открыл и даже не подал виду. Сердце сжалось. — так что давай, выздоравливай скорее.       И ушёл, оставив за собой травяной запах, видимо, принёс ему чай. Открыв глаза, Мегуми увидел перед собой поднос с небольшим чайником, чашку, банку с... мёдом? Фушигуро свёл брови и ему стоило усилий, чтобы в такой момент не упасть окончательно в чувства. Во-первых, о нем заботятся. Во-вторых, это... до ужаса приятно. И осознание, что сам Фушигуро сделал бы точно так же, настигло его в ту же секунду. Ведь они же... друзья.       Сон был тревожный, нервный. Фушигуро дергался и едва ли спал в целом, лишь на моменты падал в дремоту. На этот раз его из состояния полусна вывел ещё один посетитель, хотя Мегуми не хотел просыпаться, но так получилось. Он не хотел, чтобы его видели в моменты слабости, чтобы его опекали. Приходилось стоически держать лицо в подушке и не шевелиться.       — Итадори, придурок, притащил чайник, зная, что он остынет, — это голос... Кугисаки? Мегуми дернулся, но его движение осталось незаметным. — эй, Мегуми, когда проснёшься, надеюсь, у тебя хватит силёнок, чтобы самому поставить этот электрический чайник, — она помедлила, а потом добавила мягко. — выздоравливай.       После её выхода из комнаты, парень открыл, наконец, глаза, приподнялся с постели и понял, что стал ощущать себя ещё хуже, по сравнению с тем, что было утром. Прошлепав босыми ногами до розетки, он поставил чайник и сел обратно на кровать, ожидая. Ему нужно лечиться и как можно скорее. Телефон пиликнул и Мегуми сразу же прочёл входящее сообщение. Годжо Сатору:       «итадори сказал, что ты заболел и я подумал, что ты при смерти, настолько красочно он это описал. надеюсь, что он не прав и ты как обычно по-осеннему хандришь, не болей»       И в конце дурацкий эмодзи, Фушигуро терпеть их не мог. Но приятно. Сенсей в командировке, но решил справиться о состоянии подопечного, значит, не все так плохо. Чайник вскипел, чай был налит, а свежий мёд открыт. Приторный вкус на языке ощущался сейчас по-особенному. Он казался спасительным, что вот если брюнет не съест несколько ложек, то обязательно проваляется в постели ещё несколько дней.       Очередной стук в дверь вывел Фушигуро из строя и он так и замер с чайной ложкой во рту, повернулся ко входу и, вытащив ложку, забрался под одеяло, после чего разрешил войти. Второгодки в неполном составе ввалились в комнату, Маки-семпай и Инумаки-семпай выглядели озабоченно.       — Нам сказали, что ты заболел, так что это тебе, — прервала неловкое молчание Маки. — тяжело, конечно, будет все это съесть, но еда также способствует скорейшему выздоровлению.       — Туна, — подтвердил Инумаки и поставил на край кровати небольшую корзинку, в ней лежали какие-то булочки и Мегуми смутился, тут же пряча лицо за одеялом, буркнул «спасибо» и дождался, пока внезапные гости выйдут.       В горло не лез и кусочек, но Фушигуро старался, он ел эти чёртовы булочки, запивал чаем, ел мёд и чувствовал себя... Внезапно, самым счастливым.