Вместе

Доктор Спенсер Рид был не из тех людей, что проводят время в ожидании без дела. Его ум постоянно чем-то занят: будь то решением сложнейших уравнений, чтением статей по памяти или пересказыванием содержания книг самому себе. Частенько он терялся в чертогах своего разума, переставая обращать внимание на окружающий его мир. Его товарищи по команде — ну, на самом деле только Морган и лишь изредка Прентисс — постоянно подтрунивали над ним за его неуклюжесть во время задумчивости. Поэтому не было удивительным то, что он не заметил, как в банк вошли двое мужчин в масках. Не было удивительным и то, что он был погружён в особо хорошую часть романа Пруста, который он читал про себя, когда из больших чёрных сумок вытащили пушки и направили их на одинокого охранника. Но он, однако, не пропустил выстрелы. Всё случилось так быстро: раздавшийся выстрел, глухой стук от упавшего на пол тела. Ударный взрыв звука, за которым последовала тишина; тишина, в которой всё, что он мог слышать — это тук-тук, тук-тук, тук-тук — ускоряющийся стук своего сердца, когда его кровеносную систему заполнял адреналин (и эпинефрин, и норэпинефрин, и...). В это мгновение время замедлилось. На секунду недоверие заполнило банк, у всех в мыслях было "это не может происходить" и "это что, шутка?". Но это была не шутка. Это происходило. И как только люди обернулись и увидели кровь, собирающуюся вокруг продырявленного тела охранника, они это поняли. Начались крики. — Все, живо на пол! Несмотря на тренировку, несмотря на годы работы на ФБР, у него ушло слишком много времени, чтобы распознать опасность, в которой он внезапно оказался. К этому моменту он уже привык к звукам выстрелов. Раз в неделю он практиковался на полигоне. Слишком часто их расследования заканчивались тем, что субъект погибал, а эхо от ими пущенных пуль всё ещё звенело в ушах. Но здесь... здесь не должно раздаваться выстрелов. Не в этом банке, не в его банке, где он всего лишь пытался организовать ежемесячные выдачи средств на уход за его матерью. Только не в первую за весь месяц свободную субботу, когда работа — последнее, о чём он мог думать. Не здесь. И именно поэтому у него ушло так много времени, чтобы вытащить своё табельное оружие. Поэтому, к тому времени как он снял пистолет с предохранителя и прицелился, на него уже было наставлено два карабина AR-57 с магазином достаточным, чтобы изрешетить и его, и всех остальных людей в банке. На него смотрели двое мужчин с чулками на лицах, скрывающими все эмоции. — Медленно положи пушку на землю, — произнёс тот, что был ближе к нему. Голос его был грубый, усталый, словно он уже повидал виды. От него по спине пробежали мурашки. Паника охватила всё его тело, от страха затрясло руки. С трудом он старался держать их крепко, не потерять прицел, при этом взвешивая все имеющиеся варианты. Второй субъект развернулся, схватил лежащую на животе женщину за её блузку и поднял на ноги. Он приставил автомат прямо к её голове, не обращая внимание на слёзы, текущие по её лицу, и отчаянные завывания. — Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я вынес мозги этой миленькой дамочке, положи свою пушку на землю, — голос второго субъекта был более высокий, немного даже гнусавый. Он слегка растягивал слова на южный манер. Его голос был так же холоден, как и первого. — Ладно, ладно, я кладу его! — не сводя глаз с субъекта номер один, он поставил свой револьвер на предохранитель и медленно положил его на пол. В ситуации с заложниками задабривай своих захватчиков. Слушайся их инструкций и жди пока прибудет подкрепление. Это то, что говорилось в учебнике, слово в слово. Оставалось только надеяться, что субъекты не убьют его, как только узнают, кем он работает. — Подними руки! — крикнул первый субъект. Рид поспешил подчиниться, поглядывая на женщину, которая всё ещё находилась в плену второго субъекта. Это была кассирша, с которой он разговаривал. Её макияж размазался вперемешку со слезами. Первый субъект вышел вперёд, развернул его и с силой толкнул его на стол кассира. Край стола ударил ему в живот прямо по диафрагме, выбив весь воздух, и он согнулся пополам, с губ слетел стон. Сумку его сорвали с плеча и швырнули на землю, по полу разлетелись книжки и бумаги. — Держи руки на виду, и мой партнёр тебя не застрелит. Он заставил себя не двигаться, не сопротивляться тому, кто держал его за спину и не сражаться с тем, кто обыскивал его с ног до головы. Смутно он услышал, как второй субъект крикнул заложникам: — Вы все, скидывайте свои мобильники и бумажники в кучу и сядьте вдоль стены, — в нём теплилась надежда, что, быть может, один из кассиров успел нажать кнопку тревоги. Ладонь потянулась в задний карман его штанов. Он поморщился. Слишком уязвимо он себя ощущал. Из карманов вытащили его телефон, бумажник и бифолд. Рука на его спине напряглась, затем горячий металл ствола оружия вжался в висок. Резко втянув от боли воздух, он закрыл глаза, с трудом выравнивая дыхание. — Тони, он из ФБР. Субъект номер два — Тони — рассмеялся: — Да брось, не может быть, чтоб этот тощий засранец был агентом! Он больше за борца смешанных единоборств сошёл бы. — У него есть значок. — Дай-ка позырить. Услышав приближающиеся шаги, он приложил ещё больше усилий, чтобы вырваться, но его только жёстче прижали к столу. Дыхание сбилось, он едва сдержался чтобы не проскулить, когда его голова встретила искусственный гранит. — Ну нихера себе! Наш маленький ёршик — агент фэбээр! И как же ты ухитрился? — развратную ухмылку на лице у Тони Рид мог слышать не глядя, когда тот громко сценически прошептал: — Ты встал на коленки или на все четвереньки? Он поморщился от грубых слов и вынужден был разжать сухие губы: — Я не представляю, что ты планируешь заполучить от всего этого, — его голос дрогнул, но он не остановился, — в этом банке работает автоматическая система запирания. Как только кнопка тревоги нажата, ничто, кроме случайным образом сгенерированного буквенно-циферного пароля, не позволит вам попасть в хранилище. Вы не сможете взломать его. И вам уже известно, что я федеральный агент, если отпустите всех сейчас, я скажу окружному прокурору, что вы сотрудничали. Я помогу уменьшить ваш срок. Он старался дышать ровно и отчаянно надеялся, что его не убьют на месте за его слова. — Подними-ка его. Рука загребла его свитер сзади и подняла его, и он встретился лицом с Тони. Автомат болезненно напоминал, что всё ещё направлен на его спину, а игнорировать сидящих возле стены заложников было мучительно. Их было всего семь — трое кассиров, менеджер и трое обычных посетителей. Тони осмотрел его с ног до головы, а затем подобрался ближе к ним обоим. — Дай сюда его значок, Стив. С тревогой он наблюдал, как его бифолд передали с рук на руки. Тони быстро проверил данные и небрежно выкинул бифолд куда-то позади себя. — Ты абсолютно прав, Старший Специальный Агент Спенсер Рид Из Отдела Поведенческого Анализа. Ты не представляешь, что я хочу получить из этого, — кулак ударил его сначала в живот, потом в лицо. Сила удара была достаточной, чтобы он со стоном упал на пол и закашлялся. — Мне не деньги нужны, агент. Я хочу повеселиться. Услышав смех Стива с боку от себя, он, с болью в глазах, посмотрел вверх на Тони. Мужчина возвышался над ним. — В-веселье? Тони громко вздохнул, затем перевесил винтовку так, что она легла у него на спине, и присел рядом с Ридом. — Ты хоть представляешь, как опьяняюще это — иметь над кем-то полную власть? Знать, что ты можешь творить с ними что твоей душе угодно, и ничто тебя не остановит? — он расплылся в похотливой улыбке. — И чтобы агент ФБР оказался полностью в твоей милости? Это чертовски весело. Страх резко пронзил его, как только слова Тони дошли до сознания. Это были не просто грабители банков, они были садистами. Он оказался в ловушке с двумя садистами с автоматами и семью заложниками. Игла, вытаскиваемая из кармана. Запах жареной рыбы и гниющей плоти. Вкус грязной воды, застоявшейся после того, как её подняли из колодца часами ранее. Грязь, налипшая на руки, пока он всё копал, копал... Рука схватила воротник его рубашки, грубо выдёргивая его из воспоминаний. Боязливо он заглянул в спрятанные под маской глаза Тони. Субъект только наклонился ближе, пока его губы не оказались у самого его уха. — Приготовься к лучшим моментам своей жизни, агент.

***

Рида грубо швырнули на пол, выбив при этом весь воздух из лёгких. Так как руки ему связали за спиной, он никак не смог предотвратить жёсткое падение. Он откашлялся, наваливаясь всем телом на стену, расположенную на противоположной стороне комнаты. Его и заложников держали порознь друг от друга. До всех в комнате донёсся вой сирен. Автомобили подъезжали всё ближе и ближе, пока не остановились прямо снаружи здания. Оставаясь на своём месте на полу, Рид вскинул глаза, внимательно изучая реакции Стива и Тони. Он увидел, как на их лицах расцвели улыбки, и его сердце упало. Они ждали полицию. Это их шоу, и им хочется зрителей. Взгляд его перенёсся на лежащего в луже собственной крови охранника. Его глаза были открыты, но ничего не видели, грудь не двигалась. И всё же Рид молча подполз к мужчине и неудобными движениями согнулся, чтобы проверить его пульс связанными руками. Но под пальцами он не обнаружил ничего, кроме остывающей кожи. Глаза его против воли застлали слёзы, в то время как комната уже была наполнена звуками всхлипов остальных заложников. Тони сидел рядом с пожилой женщиной и шептал что-то ей на ухо, пока макияж всё больше стекал по её щекам. Стив только наблюдал за ними. На лицах у обоих мужчин играла лёгкая улыбка; чулки с их голов были давным-давно откинуты в сторону. Он не мог пережить это снова. Не мог. Стив пошёл к столам кассиров, проходя мимо кучи телефонов, которые они сбросили в кучу, и поднял свою раскладушку с пола. Открыв её, он подошёл к Спенсеру. — Сейчас ты позвонишь своему боссу. Расскажешь ему, что здесь происходит, просто и понятно. Ничего лишнего, кроме того, что ты в банке Мидвест Мьючуал, двое человек грабят его, и твоя команда должна быть здесь меньше через полчаса. И без глупостей. — А если я откажусь? — произнёс он тихим голосом, делая ставку на то, что мужчина не пристрелит его на месте. — Тогда я выстрелю одному из заложников в ногу и заставлю тебя наблюдать процесс истекания кровью во всей красе. Смерть от потери крови наступает довольно быстро, если задеть артерию. — Три минуты, — прошептал он, на автомате вспоминая данные и статистику. Он не мог оторвать глаз от крови охранника, теперь пестреющей на его руках. Без лишних слов он кивнул. Люди не погибнут по его вине. Медленно он продиктовал номер телефона Хотча, следя, чтобы все цифры были верными. Пошли мягкие гудки звонка, и Стив нажал кнопку громкой связи. Все в банке притихли. Остальные заложники приглушили свой плач, чутко прислушиваясь к гудкам телефона. Тони встал и неспешно и вальяжно прошёлся к нему. Как только на том конце подняли трубку, ствол автомата приставили к его виску. Прикрыв глаза, он глубоко и прерывисто вздохнул. — Хотчнер, слушаю. Что-то кольнуло внутри Рида, когда он услышал ровный и твёрдый голос своего босса. Невольно одинокая слеза скатилась по его лицу. Тони присел рядом и смахнул её с нежностью матери, ухаживающей за своим ребёнком. Это привело только к тому, что ещё две слезы оставили свой след. — Привет, Хотч, — на втором слове его голос сильно надломился. — Рид? Что-то случилось? Он открыл глаза и посмотрел на Тони. Автомат только сильнее прижался к его голове. — Я... Я в банке Мидвест Мьючуал на Главной улице. Здесь двое мужчин, и они... они вооружены, Хотч.

***

"Если бы только команда видела меня сейчас. Выслушивал бы шутки до конца своих дней", подумал Хотч, когда очередная ложка яблочного пюре приземлилась ему на лоб. Он вздохнул и потянулся за салфеткой. — Джек, ты должен есть еду, а не швыряться ею. Его сын только счастливо агукнул и расплылся в беззубой улыбке. Хотч, конечно, слышал про "кризис двух лет", но сам никогда в него не верил. Джек, слава Богу, был просто ангелочком в том возрасте. Но теперь, когда ему исполнилось три и он закатывал истерики и кидался едой, Хотч безусловно поверил. Он уже собрался второй раз попытаться накормить сына, когда зазвонил его телефон. В комнату вошла Хейли, коротко улыбнулась ему и занялась Джеком. Вытирая остатки пюре с лица, он ответил: — Хотчнер, слушаю. — Привет, Хотч. Как только он услышал напряжённый, слегка искажённый телефонным динамиком голос, он в мгновение выпрямился. Это был Рид. И звучал он испуганно, а надлом в голосе вызвал слишком много воспоминаний. Он не слышал такую манеру разговора от своего младшего профайлера с тех пор как... Рука сильнее стиснула телефон. Костяшки побелели. — Рид? Что-то случилось? — Я... Я в банке Мидвест Мьючуал на Главной улице. Здесь двое мужчин, и они... они вооружены, Хотч. Холодный, тянущий ужас сцепил его внутренности. То маленькое количество кофе, которое он выпил с утра, подступило к горлу. Чёрт. — Рид, они слушают? На секунду было слышно шуршание, будто кто-то двигался, затем Спенсер неуверенно втянул воздух. Корпус его телефона скрипнул в сжимающей хватке. — Они, эм, о-они сказали, что у тебя есть тридцать минут, чтобы собрать здесь команду. Хотч сделал вдох и постарался выровнять голос. Натянуть маску невозмутимого агента, даже если в этот момент она была самой чуждой ему вещью в мире. — Федеральный агент — это ценный заложник. Давайте поговорим, обсудим, что вам... Резкий звук удара кожи о кожу, затем стон с болью в голосе, который он никогда в жизни не хотел больше слышать, заставили его в момент замолчать. — Спенсер? — Они перезвонят ровно через двадцать девять минут, — голос Рида стал ещё более неуверенным. — Если ты не поднимешь, они начнут стрелять. — Рид..! Звонок оборвался. Сбросили. С колотящимся сердцем он стал быстро набирать номер Джей-Джей, подбегая ко входной двери и наскоро надевая туфли. На нём по-прежнему была футболка с пятнами яблочного пюре. На звонок ответили почти мгновенно. — Хотч, я как раз собиралась тебе звонить. У нас есть дело. Я знаю, что мы не на дежурстве сейчас, но это ситуация с заложниками в городе, и отделение полиции Вирджинии запрашивает нашу помощь, — по голосу Джей-Джей было слышно, как сильно та желала не иметь обязанности вызывать его. На фоне был едва слышен плач Генри. Он запрыгнул в машину и повернул ключ зажигания. Выезжая на дорогу, он смахнул пот с лица, зная, что ничего хорошего их впереди не ждёт. — Это об ограблении банка Мидвест Мьючуал на Главной? — Да, как ты..? — Там Рид. Он позвонил мне. Мне нужно, чтобы вы собрались на месте через двадцать и раньше. — Хотч... — Собери всех, мне всё равно, как. Они застрелят его, если мы не прибудем к тому времени. Он повесил трубку. Проклятье, Спенсер. Почему всегда ты?

***

Его щека пылала. Даже когда Рид не двигался, пульсация в левой части его лица не прекращалась. Тони ударил его, сильно, когда Хотч попытался заговорить с ними. Он по-прежнему сидел на корточках перед ним, извращённая улыбка красовалась на его лице. — Рид..! — начало было Хотч, но его прервал Стив, захлопнув телефон. Тишина заполонила комнату, нарушаемая только тихими всхлипами и приглушёнными звуками сирен. В конце концов, Стив обратился к остальным заложникам: — Эй вы все, слушайте меня очень внимательно. Если будете следовать моим указаниям, некоторые из вас смогут уйти отсюда без дополнительных дырок, — кто-то испустил громкий вой, но его сразу же заткнули. — Встаньте напротив окна лицом ко мне. И чтобы я не видел ни единого участка стекла. Они все повиновались, медленно поднимаясь с пола и на неустойчивых ногах вставая напротив огромных окон передней стены банка. К тому времени, как они собрались в линию, любая видимость наружу была полностью закрыта. Спенсер чуть не простонал вслух: спецназ ни за что не сможет стрелять сквозь настоящий человеческий щит. Тони улыбнулся ещё шире, затем провёл рукой по волосам Рида. Когда он наткнулся на узел, вырвал его болезненно. Пальцами он проложил путь по его лицу, останавливаясь на верхней губе и размазывая кровь, вытекшую из носа, куда Тони заехал кулаком. — Не нравится, агент? Неужели твои мечты о том, что твои друзья спасут тебя, рухнули? — издевался он. — Вам это с рук не сойдёт, — Рид произнёс тихо, но на удивление твёрдо. — Моя команда специализируется на поимке таких людей, как вы. У вас нет ни единого шанса. — Ты так думаешь? — ответил тот с ухмылкой. — Я не боюсь тебя. В тот же момент, как слова слетели с его губ, он осознал свою ошибку. Садисты питаются страхом и страданиями своих жертв. А если пойти наперекор этому, отказаться давать то, что им так отчаянно нужно... Тони посмотрел на него уничтожающе. Его рука метнулась и вцепилась Спенсеру в горло. Он вжался спиной в стену, больно ударяясь головой. Пальцы неуклонно перекрывали доступ к кислороду, сдавливая его трахею. Рид выпучил глаза, руками отчаянно задёргал стяжки, больше всего желая обвиться вокруг чужой руки и убрать её, восстановить поток воздуха, который внезапный стал таким ценным ресурсом. Хватка только сжалась туже. — Знаешь, что мы сделали, когда устроили налёт в прошлый раз? — голос Тони был холодным как лёд. Мушки появились по краям зрения. Субъект наклонился вплотную, Рид ощущал его горячее, влажное дыхание у своего уха. — Это была школьная пьеса, кучка детей ставили какую-то хрень по типу "Ромео и Джульетты". Все они верещали, когда мы пришли с винтовками. — ...прошу, — прошептал он чуть громче дуновения ветра. Тони не обратил никакого внимания, только лизнул его ухо. Он содрогнулся всем телом. Дышать, он не мог дышать... Это ли ты чувствуешь, когда тебя хоронят заживо? — Мы застрелили всех детей в живот. Их кишки повываливались наружу, когда они корчились на земле. О, слышал бы ты, как орали и рыдали их родители. Мы заставили их смотреть, как из их отпрысков вытекала кровь. Когда дети померли, мы застрелили и их тоже, — чернота уже заполняла его видение, но тут хватка ослабла, и он начал рьяно хватать ртом воздух. — А знаешь, что самое лучшее? Вся вечеринка была в прямом эфире. Сотни людей смотрели, как они умирали, и никто ни хрена не мог поделать. А эти ущербные уёбки, зовущие себя полицией даже не смогли остановить нас. Вот это? — он махнул рукой. — Это ничто по сравнению с тем. Этого едва ли достаточно, чтобы не заскучать. Тони пихнул его, и он упал на бок. Он зажмурился, болезненно втягивая воздух раз за разом, и каждый с присвистом, когда воздух проходил по его увеченной трахее. Он выкрикнул, когда нога столкнулась с его рёбрами, опрокидывая его на спину. Рид с усилием открыл глаза, только чтобы увидеть, как Тони высился над ним. — Вам ещё не весело, агент?

***

У Рида было что-то вроде внутренних часов. Когда-то у него возникла теория, что его мозгу было необходимо заниматься чем-то ещё помимо сложных уравнений или старых романов, чтобы проводить время. Поэтому он, словно секундомер, непрерывно отсчитывал минуты, секунды, часы. И именно так он мог провести обратный отсчёт последней минуты, когда наступал момент звонка. 60, 59, 58, 57... Тони и Стив оставили его в покое после того, как первый чуть его не убил. Вообще-то, они всех заложников оставили в покое. Они просто стояли, периодически тихо переговариваясь и бдительно наблюдая. Время от времени один из них издаст смешок или улыбнётся. И не то чтобы ему хотелось знать, о чём они говорят. 43, 42, 41, 40.... Темп его дыхания ускорялся по мере того, как отсчёт приближался к нулю. Он ждал, напряжение распространялось по всему телу. Он смог подняться с пола, но перед этим кровь сотрудника охраны заляпала половину его рубашки. Тони невзначай прошагал до пистолета Рида, который лежал, отброшенный, на полу. Он открыл магазин, вынул пули и дал каждой упасть на пол. Кто-то всхлипывал каждый раз, как пуля звенела о линолеум. 25, 24, 23, 22... Стив схватил телефон и быстрыми уверенными шагами достиг места, где он сидел. Он не сказал ни слова, только развязал галстук Рида и засунул глубоко ему в рот, завязав узел на затылке. Спенсера от этого сильнее затрясло. 13, 12, 11, 10... Тони улыбнулся остальным людям и приложил палец к своим губам, издевательски напоминая, что нужно молчать. Некоторые стали сильнее давиться рыданиями. Он закрыл магазин револьвера и покрутил его, до этого вложив внутрь всего одну пулю. 5, 4, 3, 2... Оба они стали напротив Рида, и Стив нажал кнопку повторного вызова. 1.

***

Они знали, что им позвонят. И тем не менее, когда телефон зазвонил, каждый агент в фургоне экстренного реагирования подпрыгнул. Каким-то невероятным образом все члены ОПА сумели собраться у входа в банк Мидвест Мьючуал ещё до того, как на часах натикало двадцать минут с момента, когда Рид позвонил Хотчу. На Моргане всё ещё была потная спортивная майка. Росси был полностью наряжен в строгий костюм, за исключением бабочки (не завязанной, безвольно висящей вокруг шеи). У Джей-Джей и Прентисс были одни из самых больших мешков под глазами, которые доводилось видеть Хотчу. А Гарсия... ...была Гарсией. В комплекте с высокими каблуками, ярчайшим платьев и мохнатым ободком, но без своего идеально нанесённого макияжа. Когда Хотч, визжа шинами на повороте, только-только прибыл на место преступления, он пробежал мимо образованного полицией барьера и первым делом направился к ответственному за операцию сотруднику правоохранительных органов. Она представилась как Бурковиц, не обратила никакого внимания на пятна от детской еды на его майке и сразу же завела его в фургон. А затем указала на экраны. Так как заложники полностью закрыли обзор через окна, местным силам правопорядка пришлось подключиться к камерам наблюдения внутри помещения банка. Рид был там. Изображение было размытым, не больше пары пикселей, но это был он. Стоял без чьей-либо помощи. И рядом с мёртвым телом. Но живой. Слава, блять, богу. Когда каждый агент забегал в фургон, требуя знать, что происходит и во что Рид умудрился вляпаться на этот раз, Хотч давал им краткий отчёт и потом обращал их внимание на экран. И каждый из них заметно выдыхал, видя доказательство того, что их друг всё ещё жив. Местные сотрудники полиции также смогли опознать субъектов: Тони Льюис и Стивен "Стив" Миллер. Они разыскиваются за три массовых обстрела за последнюю неделю с общим количеством жертв более сорока человек. Гарсия заплакала, зачитывая вслух отчёт о школьной пьесе. Они превратили это в шоу, насмехаясь над местными правоохранительными органами. Они не пытались скрыть свои личности, не прятали лица. Им хотелось, чтобы люди видели их, знали, что они могут напасть в любой момент и даже полиция их не остановит. Они никого не оставляли в живых. И это должно было стать следующим делом ОПА, как только они вышли бы на работу снова. Телефон зазвонил снова, возвращая Хотча к реальности. Напряжение агентов в фургоне можно было видеть невооружённым глазом. Все они старались абстрагироваться, забыть про личную привязанность и эффективно выполнять свою работу, но ведь это был Рид. Молодой, до безобразия умный и при этом очаровательно неуклюжий, Рид. Позабыть об этом было невозможно. Сделав глубокий вдох, Хотч потянулся за трубкой, но Росси остановил его. — Дэйв, нельзя их злить. Риду их слова не показались блефом. — Позволь мне ответить. — Они сказали... — Аарон, твои руки трясутся, — опустив глаза, Хотч увидел, что у него и правда тряслись руки, и силой воли заставил их остановиться. — Позволь мне разобраться с этим. Очередной звонок раздался в фургоне, и Хотч кивнул головой. Эмоционально он был слишком нестабилен. Росси был прав: ему не удастся справиться с аккуратным ведением переговоров. Он буквально находится на грани. Хотч надел пару наушников, и Росси нажал на кнопку соединения.

***

Телефон прозвонил трижды, прежде чем соединиться. Дыхание Рида было рваным, кратким, приглушённым из-за галстука, зубы больно впивались в толстую ткань. — Это Дэвид Росси. Стив и Тони переглянулись, в глазах блеснула злоба. — Что ж, Дэвид Росси, вам лучше позвать агента Хотчнера к телефону, — процедил Стив, в то время как Тони караулил Рида, держа револьвер у его виска. — Агент Хотчнер сейчас на вызове. Я бы хотел обсудить с вами следующие шаги... Клик. Рид охнул и крепко зажмурился, когда Тони нажал на спусковой крючок. Магазин оказался пустым. От этого его дыхание ускорилось, перед глазами замелькали образы, покатились слёзы. "Покайся," прошептал Тобиас (это не Тобиас, никогда им не был). Чёрные мушки заволокли зрение, и нос учуял запах той крошечной лачуги... жареная рыба, разложившееся овечье мясо, вонь покрывающих его отходов. Весь мир стал четырьмя деревянными стенами, освещённым лишь покачивающейся потолочной лампочкой. Чарльз — нет, Рафаил — держит пистолет у его головы: покайся, грешник, покайся. Удар опрокинул его на землю. Этого было достаточно, чтобы вернуть его к реальности и на пол. Лёжа там, прислонив щёку к грязному линолеуму, он задыхался. Я уже не там. Я больше не в Джорджии. Но он всё ещё трясся как осиновый лист на ветру, и всё казалось зыбким, нереальным. Мушки уже не покрывали всё, но они по-прежнему летали в уголках глаз, как будто выжидая. Тобиас не переставал шептать. Покайся в своих грехах, дьявол. Стив уставился на него со смешанным чувством удивления и заинтересованности, но Тони продолжал говорить, словно ничего не случилось. — Только что вы могли слышать, как щёлкнул револьвер, наставленный прямо на вашего крошку-агента. Если вы не позовёте агента, мать его, Хотчнера, я клянусь, мы будем играть в одностороннюю русскую рулетку до тех пор, пока не вынесем Спенсеру мозги. С той стороны донеслось шуршание. — Это агент Хотчнер. К лицу Тони вернулась весёлость: — Хотч. Благодарим за то, что соизволили подойти к телефону. Я понимаю, вы были на вызове, но ваш агентик, без сомнений, рад, что вы сумели, ээ, найти время? — Тони зароготал. — У него тут нехилая паническая атака случилась, когда я выстрелил. Слёзы и всё такое, вы бы видели. Рид мог отлично представить, как его босс сделал вдох, чтобы успокоить нервы. Хэнкель оставил свой отпечаток на каждом из них; Хотч, Спенсер не сомневался в этом, знал в точности, через что он сейчас проходил. — Как Дэвид и сказал, нам нужно обсудить следующие шаги. У вас есть восемь заложников, чьи жизни представляют огромную ценность для людей снаружи. "Хорошо", смутно подумал Рид, "у них есть картинка комнаты, раз они знают, что охранник мёртв". — Следующие шаги? Нам и так достаточно уютно, не так ли, Тони? — Именно. Как ты и сказал, у нас есть восемь замечательных людей, среди которых ваш драгоценный агент, да ещё и полная свобода действий. Ну не знаю, как по мне, так это рай. На какую-то секунду все стихли, затем в динамике вновь раздался голос Хотча: — Мы знаем, кто вы такие, Тони Льюис и Стив Миллер. Мы знаем про расстрел на школьной пьесе, и ещё один в магазине. Я хочу помочь вам остаться в живых, но этого не случится, если мы не найдём компромисс. Двое субъектов снова переглянулись, и потом Стив заговорил: — Мы согласны отпустить некоторых заложников, — Рид выпрямился. Это было нелогично: зачем им отпускать людей? — Это хорошо, Стив. Это очень хорошо. В миг на лице Тони появилась хитрая улыбка. — Разумеется, нам понадобится что-то взамен. Это вызвало молчание. — Что вы хотите? — Тебя.

***

— Это бредовая затея. Трясущимися пальцами Хотч застёгивал свой бронежилет. Собственное тело предавало его, выставляя напоказ страх, который он так старался ото всех скрыть. Сделка была простой, местные органы правопорядка согласились пойти на неё: один безоружный агент в обмен на семь заложников — мирных граждан. Субъекты уже отпустили двух в качестве знака доброй воли. Он должен был зайти внутрь. Как только бронежилет был надет, он, устраивая радио на плечевую лямку, встретился глазами с глазами Моргана. — Рид внутри, без поддержки, и все мы знаем, через что он сейчас проходит, — все агенты, кроме Росси, покивали головами; тот лишь посмотрел в недоумении. Уж этот разговор точно не улыбался Хотчу. — Я захожу, это решено. — Хотч, эти подонки наслаждаются тем, что обводят полицию вокруг пальца. Как ты можешь быть уверен, что они просто не пристрелят тебя и Рида, как только ты ступишь за порог? — вот так напрямую сомневаться в его решениях было не в стиле Моргана: годы служения в полиции Чикаго вбили важность чёткой структуры подчинения ему в голову. То, что он даже сказал ему о чём-то, показывало эффекты этой ситуации на него. На бровях скопились капельки пота, глаза каждые несколько секунд метались на экраны, показывающие Рида. Словно он должен был убедиться, что его друг — брат — всё ещё был жив. — Я не уверен. В фургоне стало тихо. Хотч продолжил собираться, вынимая свои пушки из кобур. — Возьми запаску с собой. Хотч вздохнул и повернулся к старейшему профайлеру. — Дэйв, у них два автомата, табельное оружие Рида и ещё пять заложников. Спецназ до сих пор не мог сделать выстрел. Риск слишком большой, и он не стоит того, чтобы пойти против их требований. — Это первый раз, когда они пошли на активные переговоры, и по их мнению у них все карты на руках. Они чересчур самоуверенны, они не станут тебя обыскивать. Хотч прикрыл глаза. — Мы этого не знаем. За все годы службы начальником отдела всего лишь раз он чувствовал груз ответственности на себе так сильно. И тот закончился шестью жертвами и тем, что одного из его людей держали в заложниках два дня. — Если ты зайдёшь туда без никакого оружия, Морган прав: ничто не помешает им застрелить и тебя, и Рида, и всех заложников, а затем скрыться, пока все будут в смятении, — Росси вытянул руку и твёрдо положил её ему на плечо. — Аарон, рискнуть стоит того. Росси был прав, и Хотч понимал это. Некая иррациональная его часть хотела ничего больше, кроме побежать на место преступления и спасти Риду жизнь, не важно какой будет цена. Но это не сработает. У него были обязанности, и для их выполнения ему нужно было его оружие. Выдыхая, он нагнулся обратно, чтобы вложить запасной пистолет в кобуру. Росси кивнул и хлопнул его по плечу раз, прежде чем отпустить. В последний раз Хотч окинул взглядом маленький фургон и вышел на улицу. Его руки тряслись, когда он ухватился за ручку двери банка. Он сделал финальное усилие их остановить. На этот раз сработало. Он распахнул дверь.

***

Вся комната вращалась. Рид сильнее сжал зубами кляп и изо всех сил зажмурился. Но это не помогло остановить головокружение, из-за которого желудок переворачивался и желчь подступала к горлу. Удары по голове, по лицу, по груди, удушение, флешбеки — всё это сказывалось на нём. Обоняние было забито запахом крови. Она растекалась по полу, вытекая из внутренностей охранника. Неторопливо запекалась на рубашке Спенсера, превращая её из серой в коричневую. Она засохла на его волосах, щекой он осязал некогда мокрые, а теперь комковатые локоны волос. Последний раз, когда он был весь покрыт кровью... не думай об этом не думай об этом не думай Смутно он заметил, что звонок закончился. Что пистолет отвели от его головы, и двое заложников выбежали за дверь. Но всё это было приглушённым. Словно его опустили под воду. Потоки прошлого угрожали захлестнуть его полностью и унести от реальности, обратно в крошечную хижину в Джорджии... Пока он не услышал Хотча. Звук голоса его босса, раздавшегося прямо здесь, заставил мрак отступить ненадолго. Он смог разглядеть флюоресцентные лампы, сияющие слишком ярко (не лампочка, свисающая на проводе). Искусственное дерево столов кассиров (не брёвна стен хижины). Очертания преступников, их винтовки и мужчина, которого он знает уже четыре долгих года, с поднятыми руками. — Я безоружен. Вы можете отпустить остальных заложников, — голос Хотча не дрогнул. Глаза его встретились с глазами Рида, и лицо его слегка вытянулось. Что вызвало такую реакцию? Кровь? Связанные руки? Кляп? Стив повернулся к людям. — Закройте шторы, убедитесь, чтобы они закрывали окна полностью, — они поторопились выполнить приказ. Последний лучик солнца был закрыт, и внезапно весь банк в свету одного лишь искусственного света показался... ненастоящим. — Идите. Все вы можете уйти. Последние пятеро заложников, сопровождаемые тихим плачем, заспешили к двери. Колокольчик дважды прозвонил, прежде чем дверь захлопнулась насовсем. Вот так, по-настоящему, тихо не было уже, казалось, несколько часов. Стив прошёлся к окнам, внимательно проверяя, чтобы каждое было плотно закрыто. Тони снисходительно улыбнулся Хотчу, а потом хлопнул в ладоши. — Вот так-то лучше. Правда, все те люди были слишком... сопливые для меня. А вот два федерала? Знаю, наш бобовый стебель вон там не очень весёлый, но ты? — на лице у субъекта появилась хищная улыбка. — Думаю, ты мне понравишься. От адреналина руки тряслись так сильно, что он умудрился порезаться о стяжки на руках. Ни один мускул на лице Хотча не дрогнул в ответ на издёвку. — Могу ли я проверить состояние своего агента? Ухмылка сгинула с лица Тони, но он кивнул. — Валяй, на здоровье. В следующую секунду Хотч уже присел на колени рядом с ним и вытащил галстук из его рта, мягким движением убирая с лица волосы. — В каком месте ты ранен, Рид? Он покачал головой. — Это... Это не моя кровь. Хотч позволил себе крохотный выдох облегчения. — У тебя ещё что-нибудь болит? — Я в порядке. Может, пару сломанных рёбер и синяки на шее, но ничего смертельного, — подобие улыбки появилась на его лице. — Как я рад снова видеть тебя, Хотч. Старший агент улыбнулся ему в ответ. — Вся команда снаружи, как и половина сотрудников местной полиции и отряд спецназа. Мы выберемся из этой ситуации, ясно? Мы выберемся, — Хотч метнул взгляд вниз, на свою лодыжку, а затем едва заметно коснулся пустой кобуры на поясе Рида. Всего секунда ушла у него, чтобы связать в мозгу эти два крохотных жеста между собой. У Хотча была пушка. Пушка, о которой ни Тони, ни Стив не были в курсе. — Ты веришь мне, Спенсер? Ты понял меня? — Я верю тебе, — прошептал он, и ужасающие тиски, сжимавшие его сердце на протяжении часов, впервые ослабили хватку. Пускай эта вся история была до боли схожа с той тесной хижиной в лесу. Пускай в ушах по-прежнему звенели проповеди Тобиаса. Но Хотч нашёл его в Джорджии. Хотч вытащил его из ада целым и невредимым. И он доверит ему свою жизнь ещё раз. Тони издал звук отвращения и повернулся к Стиву, чтобы проверить, как у него идут дела с окнами. Как только оба субъекта повернулись спинами, Хотч выдвинулся вперёд и достал пистолет с лодыжки. Прежде чем Хотч мог выстрелить, Стив и Тони обернулись, вскидывая автоматы. — Оружия на пол, живо! — Ох, Хотч, я-то ожидал от тебя большего, — усмехнулся Тони. — Я-то решил, что тебе вовсе не пофиг на малютку Спенсера. — Я повторю ещё раз: положите оружия на пол, встаньте на колени и сцепите руки за головой! — Все вы, полицейские, думаете, что вы такие умные, но все вы, агент, не можете понять одну простую вещь. — Что? — процедил Хотч. Губы Тони растянулись в улыбку, медленно и убийственно. С таким же успехом он мог нарисовать её кровью. — Добро не всегда побеждает. Ну, и ещё у нас есть запасной план, — дуло автомата Тони сместилось на спортивную сумку между ними. — Если ты не положишь свою грёбаную пушку, я спущу обойму по бомбе, которая лежит в этой сумке. Леденящий ужас сковал внутренности Рида. Он ни на секунду не задумался, что у них могло быть больше оружия, не говоря уже о взрывчатке. По тому, как резко напряглось тело Хотча, можно было догадаться, что он думает о том же. — Ты блефуешь. Тони рассмеялся, от чего бросило в дрожь. — Вам точно хочется проверить эту теорию, агент? Медленно, под всей тяжестью судьбы человека, идущего на смерть, Хотч опустил пистолет. Грохот от падения его на пол показался невыносимо оглушительным. Хотч рук не опустил и сохранил зрительный контакт с Тони. — Правильный выбор. Субъект поднял пистолет с пола. Грубая рука вцепилась в ворот рубашки Хотча, резко поднимая его на ноги. Она скользнула ему за спину и остановилась на ямке между лопатками. Его бесцеремонно толкнули к стене. Начальник отдела поморщился и выразил недовольство. Рид имел возможность лишь наблюдать со сдержанным дыханием. Начиная с плеч, Тони отодрал рацию с её места, прошептал что-то, что Рид не мог разобрать, а потом раздавил её ногой. Следующим на пол упал бронежилет. Тони выглядел почти блаженно, неторопливо обыскивая Хотча. Старший агент ни на мгновение не отвернул глаз от Рида. Карие глаза смотрели в упор на него, пока Тони тщательно, методично обыскивал его на предмет ещё какого-нибудь оружия. И этот момент стал одним из первых на памяти Рида, когда он увидел страх в глазах Хотча. Ему хотелось отвернуться, но он не мог. — Понимаете ли, я почти надеялся на это, — Тони наклонился ближе, нижней губой слегка задевая ухо Хотча. — Агент Хотчнер, вы же не настолько тупы, чтобы прийти на встречу с преступниками без оружия? — рука схватила его голову и насильно покачала, изображая в уродливой пантомиме отрицательный жест. Тони вынул пистолет оттуда, где он засунул его за пояс. Он стал рассматривать его, почти любовно потирая металл, а затем щёлкнул предохранитель. Рида передёрнуло, он желал защитить своего босса — своего друга, своего наставника — от разозлённого садиста с пистолетом. Проводя грубой рукой по волосам Хотча, Тони усмехнулся. — Мы сказали приходить без оружия, не так ли, Стив? Ты что, блять, — автомат дважды ткнул Хотча в висок, — плохо расслышал нас, агент? — Тони, мы можем обсудить это... Оружие выстрелило мимо головы Хотча прямо в стену, одиночный залп. Рид уставился на дымящееся отверстие, и его сердце заколотилось в груди. Я выбираю Аарона Хотчнера. Я выбираю Аарона Хотчнера. Я выбираю Аарона Хотчнера. — Что из всей этой ситуации тебе не понятно, Хотчи? Разговоров не будет. Кулак ударил Аарона в бок, затем ладонь, что лежала на его спине, толкнула его на пол. Рид выкрикнул в отчаянии, когда Тони пнул его, и сильно, так, что треснули рёбра. Хотч простонал, слабо закашлялся, подполз на пару сантиметров, чтобы опереться на своего подчинённого. Его пальцы нашли трясущиеся, связанные руки Рида и крепко сцепились с ними. Автомат Стива поравнялся с головой молодого агента. — Не стреляй в него, прошу, не стреляй в него. Это я принёс пистолет, — голос Хотча дрожал, — если ты хочешь ранить кого-то, это должен быть я. Голос Хотча никогда не дрожит. Рид сжал его руку сильнее. Молчаливо Тони подошёл к спортивной сумке, по-прежнему лежащей в центре банка, и медленно выудил из её глубин нож. Затем он так же тихо вернулся к месту, где они находились. По спине у Спенсера пробежал холодок. — Для наших, ну, давайте это так назовём, вечеринок, автоматы больше подходят, на самом деле. Но я всегда был неравнодушен к лезвию. Застрелить кого-то... это, это так грязно. Но вот порезать кого-то, — Стив осклабился, — это искусство. Тони наблюдал за ними какое-то время, а потом сделал несколько шагов ближе, протянул руку и провёл ею вокруг губ Рида. Нажав посильнее, он заставил их раскрыться. Тот мог лишь закрыть глаза и стараться выровнять дыхание. — Ты думаешь, мы разные, Хотчнер? Думаешь, вы неуязвимы только лишь по той причине, что вы на стороне хороших? Потому что вы знаете, как мы мыслим? — Тони фыркнул и ударил Рида по лицу изо всех сил. Слеза скатилась по его щеке, но её поспешно смахнули. — И вся эта профайлерская срань, которой вы так хвастаетесь? Мы так тоже умеем. И то, как ты держишь руку своего бойфренда, говорит нам, что идеальный способ ранить тебя — это ранить его. Тони сунул нож Хотчу, и тот инстинктивно его схватил. — Ударь его. — ...что? Стив расхохотался, и Рид почувствовал, как от этого смещается дуло автомата. — Ты же так хотел оружие. Ударь своего приятеля ножом, пролей его кровь — и Стив не выпустит обойму ему в голову. Стивен заулыбался ещё шире. — Я видел, что будет с человеком, если в него разрядить магазин с такого близкого расстояния. Потом невозможно разобрать, где кровь, а где мозги, — он понизил голос до театрального шёпота, — невозможно даже сказать, что у них вообще была голова. Щёлкнул предохранитель автомата. — Хотч, — голос Рида был тихим, дрожащим мелкой дрожью. Чуть-чуть громче шёпота. — Сделай это. — Рид... — В противном случае они убьют нас, — с усилием он заставил себя улыбнуться. — Я выдержу. — Я не причиню тебе боль. Он вытащил свою руку из ладони Хотча и легонько переместил нож в руках своего шефа в место прямо возле своего плеча, сразу под ключицей. — Сделай это здесь. Там нет артерий, нет костей, кровотечение будет под контролем... — Тик-так, агенты, — проговорил Тони заскучавшим голосом, сделав вид, будто он проверяет часы на руке. — У нас очень плотный график. — Хотч, Аарон, всё в порядке. — заглядывая глубоко в глаза своего босса, он старался передать важность своих слов, как мог. — Я буду в порядке. Хотч прикрыл глаза и свободной рукой потёр рот. Прошла секунда, но когда он открыл глаза, снаружи он уже вновь был хладнокровным агентом. Он кивнул. Рид вернул кляп на место, понимая, что не сможет пережить всё это, не издав ни звука, и что любой звук только ранил бы Хотчу сердце и сделал бы это гораздо сложнее для него. Хотч аккуратно прислонил его к стене и навёл нож в точности на то место, куда он показал ему до этого. Плотно зажмурившись, Рид кивнул. Он был готов. И всё равно, когда нож в упор пронзил его плечо, он закричал.

***

— Нам нужно больше времени, — голос Моргана граничил с мольбой, и ему самому было противно от того, как жалко он звучал. Чёрт возьми, что местная полиция пытается выкинуть? Отвечая, Лейтенант Бурковиц не отрывалась от экрана. От того, на который Морган так отчаянно старался не смотреть. — Агент Хотчнер провёл внутри уже двадцать минут, агент Морган. Заложники-гражданские на свободе, спецназ может стрелять с минимальным риском. — Минимальный риск?! — заревел Морган. — Внутри два наших человека вместе с двумя агрессорами, и вы хотите, чтобы спецназ стрелял вслепую? — Ваших людей обезоружили. Оба ранены, и степень ранений неизвестна. Я не буду просиживать задницу в ожидании, пока ваши агенты превратятся в Джеймса, мать его, Бонда, когда два массовых убийцы у нас на прицеле. — Вам только это интересно? Провести арест, возможно, заработать звёздочку на пиджак? Повышение от мэра? — бурлящий гнев, который Морган пытался сдержать до сих пор, перекипал через край. Медленно и осознанно он сделал глубокий вдох. Война между полицией штата и ФБР им ничем не поможет. — Агенты Хотчнер и доктор Рид знают поведение убийц, они обучались разрешению ситуации с заложниками. Дайте им ещё пару минут, прежде чем изрешетить всё место. — Моё решение окончательное, — бросила она бесцеремонно и в следующий момент встала и вышла из фургона. Матерясь, Морган ударил по столу кулаком. О вспыхнувшей лёгкой боли он забыл так же быстро, как почувствовал её, взгляд его переместился на крохотный экран с записью с камер. Все члены команды смотрели с комком в горле, как Хотч направил своё оружие на двух субъектов. И смотрели, как он медленно, неохотно опустил оружие вниз. Сейчас же он смотрел, как двое его коллег — его друзей — жались друг к дружке под прицелом автоматов в руках двух серийных убийц. "Поймай меня, если сможешь." Эти слова Тони прошептал в рацию, прежде чем растоптать её. Поймай меня, если сможешь. И теперь спецназ по приказу всей чёртовой полиции будет вслепую стрелять по окнам, пока внутри на линии огня находятся два федеральных агента. Ноги Моргана перестали поддерживать его, и он опустился на стул, зажав голову в руках.

***

Так же скоро, как нож пронзил его плоть, он исчез. Жгучая, острая боль охватила всю его руку. Его крик стих сначала до негромких стонов, потом до хныканья, пока мир вокруг него ходил ходуном. Открыв глаза и поморгав на свету, он увидел лишь бледное, взволнованное лицо Хотча. Он говорил что-то, но слова выходили не громче выдоха. — Прости меня прости меня прости меня прости меня прости... Старший агент быстро взял себя в руки, увидев хлынувшую из раны кровь. Рид не смог сдержать очередной крик, когда Хотч, крепко надавив на рану руками, вызвал новую волну агонии. — Хотч, — он прохрипел, цепляясь за футболку своего босса (бывало ли такое, что ему доводилось видеть Хотча в чём-то кроме костюма?). Давление слегка уменьшилось, и он попробовал отдышаться, но горло будто стянуло кольцом. — Всё хорошо, Спенс. Просто дыши ради меня, — он расслабился, услышав тихие слова, несмотря на всю боль. Хотч, не убирая руки с раны, прижал Рида ближе к своей груди, и тот зарылся лицом мужчине в шею. — Тебе надо дышать. До сих пор он не замечал, каким рваным стало его дыхание, и постарался его выровнять. Сквозь боль он начал обретать осознанность. Наклонив голову, можно было разглядеть, как всё больше красных пятен расцветало на его одежде несмотря на то, что Хотч старался сдерживать поток. — Как видно, я был прав, — голос Тони нарушил момент. Они тяжело дышали, и Рид знал, что у мужчины на лице сейчас должен быть яркий румянец. Ему стало страшно и противно. Хотч прижал его крепче. — Ты просто уморительный, Хотчи. Чёрт возьми, я никогда так не веселился! — Продолжай дышать, вот так, — прошептал Хотч, а затем продолжил, уже громче: — Позволь мне связаться с моей командой. Доктор Рид ранен, и... — О, доктор Рид? Не знал, что наш малютка Спенсер — доктор! — Тони со Стивом расхохотались. — Каково тебе было, когда ты пырнул ножом нашего дорогого друга д-ра Рида? — Хотч напрягся и наконец отпустил Спенсера. Он положил его спиной на стену, не убирая руки с раны, и повернулся лицом к Тони. — Если от нас слишком долго не будет ответа, спецназ станет стрелять, вне зависимости от... — Скажи-ка, — прервал его Тони, — тебе понравилось, как кровь стекает по рукам? — в глазах Тони промелькнул блеск разврата. Он прошептал: — У тебя встал? Странная тишина повисла в комнате, и Риду оставалось только наблюдать, с каким трудом Хотчу давалось поддержание своего образа. Как тяжело ему было пропускать издёвки и шутки мимо ушей, пока кровь хлестала сквозь пальцы. Прикусив губу, чтобы не простонать, Рид приподнялся и нашёл место, где он мог опереться на Хотча сбоку. — Тони? — тихо произнёс Рид неустойчивым голосом. Прочистив горло, он продолжил уже громче: — Тони? Хотч прав. Спецназ не будет ждать весь день, прежде чем, чем... — накатила новая волна боли, и он вскрикнул и стиснул зубы, — ... начать штурмовать здание. Стив перебрал автомат в руках, повернулся к Тони и негромко сказал: — Мальчишка прав, Тонз. У нас не больше пяти-десяти минут, прежде чем они начнут стрелять. — Да-да, — Тони кивнул, устало вздохнув. — Но напоследок я хочу сделать ещё кое-что. — Тогда не затягивай с этим. Лучезарно улыбаясь, Тони поднял с пола отброшенный в сторону нож. Он покрутил его в руке, будто знакомясь с рукояткой, но остановился, когда Стив с раздражением вздохнул. — Ты нас знаешь, Хотч, — заговорил он, приседая перед старшим агентом. Риду оставалось только бороться за вдохи через боль. — Ты знаешь, что мы не оставляем людей в живых. Не тех, с которыми играем. — Отпустите Спенсера, — голос Хотча казался ещё более безэмоциональным, чем обычно. Именно в тот момент Рид начал ощущать безнадёжность. — Пожалуйста. — И зачем мне это делать? У меня ещё осталось с вами три минуты. И я знаю в точности, как собираюсь их провести, — с медленной подвижностью он начал пробираться по ногам Хотча, пока не уселся ему на бёдра. Наклонившись вперёд и положив руку на стену, он отрезал Хотчу пути отхода. Нож блеснул в свете искусственных ламп, мягко ложась Хотчу на щёку. — Ты никогда не забудешь меня, Хотчи. Твоя бедная жёнушка не сможет посмотреть на твоё мёртвое лицо, не видя при этом меня. С жестокой медлительностью Тони вонзил нож в лицо Хотча. Мужчина кричал, пока через его щёку прорезали глубокую красную линию. Рид смотрел, как кровь падала с его лица и на тонкую ткань. Рана была глубокой, чудовищной, и по лицу Рида невольно стекла слеза, пока он наблюдал страдания и боль своего друга. Вытирая пальцем кровь с ножа, Тони повернулся к нему. — О, Спенсер, не плачь. Скоро всё закончится, — с притворной заботой он смахнул слезу, при этом проводя по его лицу жуткую полосу кровью Хотча. Вставая, Тони рассмеялся. — Ну что ж, я отменно провёл время, агенты, но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Стив, мне помнится, я закончил с прошлой парой, в этот раз тебе честь. Стив улыбнулся, поднял дуло автомата и направил его прямо на Хотч. — Приятно было познакомиться, агент Хотчнер. Пули рассекли воздух.

***

Рид зажмурился, когда прогремели выстрелы. Зажмурился, потому что, как бы сильно у него ни болели его плечо, и горло, и грудь, и бок (почему у него болел бок?), он не мог вынести видеть, как Хотч... как он... Он этого не переживёт. Картинка пришла сама всё равно. Фотографии и сцены с прошлых мест преступлений, вскрытые тела, лежащие под ярким белым светом. И у всех у них было лицо Хотча, руки Хотча, торчащие из-под чистой ткани. Град пуль превратил его тело в швейцарский сыр. Повсюду были внутренности и кровь. Я выбираю Аарона Хотчнера. Я выбираю Аарона Хотчнера. Я выбираю... Когда что-то тяжёлое врезалось в него со стороны, повалив на пол, он вскрикнул. Очередной укол боли, всплеск крови из ножевого ранения, и он хотел бороться с неизвестным нападающим. Он не мог погибнуть здесь, он не мог... — Рид! Спенсер, прекрати сопротивляться! Он открыл глаза и уставился в карие глаза Хотча. Не сразу, но он успокоился, когда до него дошло. Хотч жив. Хотч жив. Он дышит, и он здесь, и он жив, он правда, по-настоящему жив. — Хотч? — его голос был слабее шёпота. Он протянул руку и провёл её по щеке своего друга. Всё болело, голова кружилась, но Хотч не умер. Хотч спасёт его. — Спецназ пробивается, — переводя дыхание, сказал начальник отдела. — Стив мёртв. Тони отстреливается из-за стола, — очередной залп выстрелов разразился вокруг них, и Хотч сильнее прижал его к земле, укрывая от огня. Он произнёс устало: — Нам нужно выбираться из этой перестрелки. Рид кивнул, медленно моргая. Им нужно было выбираться. Нужно было... его мысли были медленными, несобранными. Он не мог собрать общую картину, мысли соединялись и разваливались, как кусочки неправильного пазла. По возможности аккуратно, Хотч поместил свою руку под его и поднял их обоих на ноги. Мир вокруг поплыл и деформировался, пол превратился в море жидкого линолеума. Всю левую часть свело от боли, которая грозилась украсть последние крохи дыхания, что у него оставались, в мгновение. — Что... Что-то не так, — выдохнул он, вяло моргая глазами и падая почти всем своим весом на своего босса. — Рид?! — закричал Хотч, лихорадочно осматривая его с ног до головы. Спенсер почувствовал тот момент, когда он нашёл, что искал, когда Хотч выругался и сжал его крепче. Третий залп выстрелов и ответного огня взорвался вокруг них. — Спенсер, мы сейчас спустимся обратно, — что-то в этой фразе показалось ему странным. То ли это была необычная тональность голоса Хотча, то ли резкая смена плана действий, но что-то вызвало у него сомнения, пока его осторожно ложили обратно на пол. Линолеум приятно отдал холодом, и он выдохнул, прикладывая к нему щёку. На него что-то положили. Сквозь туман в глазах он увидел, что это был бронежилет Хотча. Ему хотелось запротестовать, сказать, что Хотчу он нужнее, но его губы не двигались. Всё его тело обмякло. В гортани собрался резкий привкус меди. На четвёртой волне выстрелов его лёгкие перестали функционировать. Он хватал ртом воздух, извивался на полу, но не мог вдохнуть кислород, который был ему так нужен. Вместо этого его тело содрогалось от кашля и рвотных позывов, когда ему всего лишь хотелось сделать вдох. Медь залила его губы и перелилась через край. Хотч приложил больше усилий, чтобы закрыть как можно больший участок его тела своим. На пятой волне выстрелов чернота стала поглощать его поле зрения. Даже в таком состоянии, едва живой, он понимал, что это плохо. Очень-очень плохо. Он лихорадочно пытался сопротивляться, смахнуть черноту, так назойливо посягающую на края его зрения, но она не отступала. Она поглощала всё больше и больше до тех пор, пока он уже не мог видеть выражения ужаса на лице Хотча, как бы того ни хотел. А хотел ли он? К наступлению шестой волны выстрелов, прозвучавшей в банке Мидвест Мьючуал, глаза Спенсера уже давным-давно закрылись.

***

Хотч не мог понять, что произошло после того, как спецназ произвёл первый раунд выстрелов через толстые стёкла банка. Ещё со времён его пребывания — пусть и короткого — в этой конкретной опергруппе, у него была особая привычка запоминать все точные детали тактической ситуации. Такая привычка очень выручала, когда приходилось писать отчёты дни спустя. Обыкновенно, показания гражданских были смутными или совершенно неточными, поэтому именно отчётам полицейских доверяли больше всего. Именно ими оперировали в суде. И несмотря на это, всё, что он мог вспомнить — лишь обрывки. Фрагменты бойни. Как Стив свалился на пол с широко открытыми глазами. Идеально круглое отверстие прошло насквозь его горло. Пули его пушки больше не угрожали никому. Как кровь медленно растеклась на груди Спенсера, он смотрел с распахнутыми от недоумения глазами, когда он мягко ложил его на землю. В груди, на месте, где должны быть кожа и кости, теперь были лишь кровь и увечья. Как он схватил нож и угрожал им первому попавшемуся человеку, который подошёл слишком близко к тому месту, где он защищал Спенсера от выстрелов. Как он безумно замахнулся им на спецназовца, до того как тот назвал себя. Со вздохом он опустил глаза на колени. В руках он держал стаканчик с кофе. Тот дешёвый одноразовый стаканчик, который раздавали в любой кофейне в стране. И больнице. Содержимое стаканчика, хоть издалека и напоминало кофе, было чересчур кислым, чтобы сойти за что-то хоть сколько-нибудь приемлемое или приятное на вкус. Под ногтями по-прежнему была запёкшаяся кровь. Он потратил как минимум полчаса, оттирая её от рук, пока его собственная кровь и кожа не потекли по сливу и Росси не пришлось оттаскивать его. Он помнил всё это. Он помнил свой осмотр в скорой по пути в больницу, хотя он и настаивал, что ему это не нужно. Он помнил, как медики просовывали иглу сквозь его кожу, зашивая ту длинную рану на его лице. Но он не мог вспомнить самого важного. Не мог вспомнить, когда Спенсер закрыл глаза. Не мог вспомнить, когда кровь пролилась через зажатые губы. Не мог вспомнить, как отпустил его руку. Он не мог вспомнить, когда Спенсер перестал дышать.

***

Он отошёл ото сна и резко втянул воздух. Лёгкие болезненно вспоминали, как принимать воздух. Сердце бешено забилось, тело привыкало к новому состоянию бодрствования. У него чесался нос. Его глаза затрепетали от яркого света, затем он поднёс трясущуюся руку к лицу. Пальцы его опустились на тонкую трубку, лежащую у него на лице, затем проследил, как она идёт по щеке, до кусочка скотча и прямо внутрь носа. Этого небольшого открытия было достаточно, чтобы заставить его глаза раскрыться до конца, и он начал щуриться на слепящем свету. Он узнал накрахмаленную белизну больницы. Голова кружилась, но он видеть это точно. Всё стало на свои места: едва слышимое ровное пиканье кардиомонитора, ощущение мягкого сдавливания оксиметра на пальце. Лёгкое покалывание в руке, когда он двигал ею слишком интенсивно. Взгляд его переместился на стойку капельницы возле кровати. На три пакета с жидкостями, которые медленно сливались с его кровотоком. От паники спёрло дыхание и тошнота подступила к горлу. Он наклонился через край кровати с рвотными позывами, отчаянно пытаясь думать через пелену страха, окутавшую его разум. Отсутствовало то греющее, облегчающее влияние морфина, не было сопровождающей его плавной летаргии. Но вид иглы, чей кончик глубоко проник в изгиб его локтя, вызвал очередной приступ рвоты. В попытке отвлечься от этих мыслей он стал вспоминать что произошло. В памяти вспыхивали образы: банк, Тони и Стив, Хотч, нож, выстрелы. Дверь отворилась, причём слишком громко для такого обычного действия. Словно петли никто не смазывал уже много, много лет. Это был не кто иной, как Морган. Он выглядел усталым, более усталым, чем даже после целой ночи бодрствования во время расследования очередного трудного дела. — Морган? — прохрипел он скрипучим и сиплым голосом. Боже, как же болело горло. Всё болело. Как будто всё тело было покрыто одним большим ушибом. Он попытался подняться, но его бок пронзило острой болью, и руки надломились под ним. — Полегче, парень, сейчас, — сказал старший агент, помогая ему привстать. — Твой доктор убьёт тебя, если ты порвёшь свои швы. Кое-что вспомнилось ему: присевший над ним Хотч, и кровь, стекающая по его лицу и смешивающаяся с потом. Защищающий его от пролетающих пуль. Кислородный монитор над ним резко запищал, извещая о нарастающей панике. — Где Хотч?! — Он в порядке, Рид, в порядке! Последний раз я его видел спящим в комнате ожидания, — быстро ответил ему Морган, удерживая крепкую руку на плече. — Тебе надо дышать, красавчик. Просто дыши ради меня. Тебе надо дышать. Стив, целящийся из винтовки в голову Хотча. Кровь, капающая с лица на одежду. — Спенс? Спенс, я в порядке. Хотч? Чья-то рука, такая знакомая, сжала его руку. Хотч жив. Хотч в порядке. Хотч жив. Хотч... Потихоньку дыхание выровнялось и замедлилось. Стены стали на свои места, но жгучая боль в груди никуда не исчезла. Хотч был рядом. Он присел на колено возле его кровати, одетый в футболку, запятнанную настолько, что сложно было назвать её белой. По большей части, она была красной. Синяк уже начал формироваться на лице начальника, прямо на переносице. Марля закрывала всю его правую щёку. Но он был жив. — Хотч? — Спенс, — это слово вышло таким осторожным, тихим, но от него всё равно остановилось сердце. Потому что Хотч никогда его так не называл. Он едва ли пользовался его именем. Оглянувшись, он обнаружил женщину в белом халате, стоящую рядом с Морганом. Доктор, он догадался. — Что... Что произошло? — У тебя случилась паническая атака, парень, — ответил Морган. Хотч ничего не говорил, только молча держал его руку. — Ты не успокаивался, поэтому я позвал Хотча. — Меня зовут доктор Хьюид, доктор Рид, — сделав шаг вперёд, вставила женщина. — Вы не против, если я проверю швы на боку?l Он кивнул и повернул голову. Почти весь участок заполнила тупая боль. Он чувствовал что-то объёмистое под своей сорочкой и как потягивает швы. Легко и быстро доктор Хьюид подняла подол сорочки и обнажила многочисленные ряды бинтов. — В меня стреляли? — спросил он шёпотом, обращаясь к Хотчу. Их босс кивнул. — Один из выстрелов спецназа попал в Стива, и пущенные ими пули разлетелись во все стороны. — Три из них попали в вас, доктор Рид, — доктор Хьюид продолжила, всё ещё осматривая его живот. — Они вызвали перелом четырёх рёбер и коллапс лёгкого. Нам пришлось хирургически восстанавливать лёгкое и удалять из него фрагменты кости и пуль. Мы даём вам обезболивающее... — Не наркотическое, — поспешно вставил Морган. — Не наркотическое обезболивающее, как и сказал агент Морган. Смесь высокой дозы ибупрофена и ацетаминофена вводится вам капельницей внутривенно, — заверила она его. — Не похоже, чтобы вы разорвали швы, но это место может давать о себе знать ещё несколько часов, — она скоро опустила сорочку, встала и направилась к двери. — Я дам вам пару минут пообщаться с семьёй, а затем мы можем обсудить всё в подробностях. — Спасибо вам, доктор, — произнёс он тихо, слушая, как дверь открылась и закрылась. — Морган, ты не мог бы... оставить нас на минутку? Сразу же он почувствовал укол вины, увидев плохо замаскированное разочарование у Моргана на лице, но сразу подавил её. Стены ходили ходуном, каждая клеточка тела болела, и крошечное надоедливое "в порядке ли Хотч?" никак не уходило. — Конечно, приятель, я буду прямо за дверью, если что понадобится, хорошо? Он кивнул. И уже вскоре они с Хотчем остались наедине. — Что с твоим лицом? Насколько всё плохо? — спросил он, не поднимая глаз со своих колен. — Порез выглядел глубоким. — Десять стежков, но мне не больно, — заверил Хотч напористым, но размеренным тоном. Словно он прилагал недюжинные усилия, чтобы сохранить голос ровным. Рид поёжился, и даже небольшое движение отдавало невероятной болью в его плече. Старший агент приблизился и смягчил голос: — Рид, если ты мучаешься от боли, скажи врачу, чтобы тебе дали что-нибудь посильнее. Мы не позволим тебе пойти по этому пути опять. — Всё в порядке, Хотч, честно. Просто подвигался слишком сильно, — боль не уходила, постоянно напоминая о себе в глубине сознания, но мысль о том, что кто-то введёт ему морфин? Он едва подавил рвотный позыв. — Что, эмм, что случилось с Тони? Бомба? Хотч вздохнул. — Никакой бомбы не было. Тони блефовал. Он попытался сбежать через заднюю дверь, но полиция его остановила. Они держат его в центре города. Казалось бы, он должен был радоваться тому, что субъект был под стражей. Но, вспоминая отвратительный оскал Тони и свирепый блестящий на свету нож, он почти хотел, чтобы тот погиб в перестрелке. Что-то подсказывало ему, Хотч думал о том же. — Что будет теперь? Он высказался прежде, чем успел осознать, что говорит. В воздухе повисла тишина. Неспешно он встретился взглядом с Хотчем. Им обоим было известно, что нельзя просто жить дальше после такого. Нельзя просто вернуться к работе, словно ничего не произошло, как он поступил после случая с Хэнкелем. Рана начнёт гноиться, инфекция поразит кровоток, и исцелиться уже будет невозможно. Он так и не исцелился после Джорджии. — Я ранил тебя, — прошептал Хотч, опуская глаза. — Я заставил тебя кричать. У меня был нож, я должен быть сделать... что-нибудь, что угодно. — Аарон? — он дождался, пока взгляд его друга вновь сосредоточился на нём. — Я не виню тебя, и никогда не буду считать тебя виноватым. Виноваты здесь только Тони и Стив, не ты. Только не ты. В глазах Хотча показалась... что это? Уязвимость? Это, но также что-то другое. Затравленный взгляд, который казался чужим на лице стоического агента. — Я дышал за тебя, там, в банке. У тебя случился коллапс лёгкого, твоё дыхание было слишком поверхностным, чтобы заметить. У спецназа ушло семь минут, чтобы добраться до нас. Я думал... — он тяжело вздохнул, откровенно сдерживая слёзы. — Я думал, ты не выживешь. Рид оставался безмолвным. О как хорошо он знал тот ужас, который испытываешь, глядя, как любимые тебе люди ускользают, а ты ничего не можешь поделать. Он бы такого и врагу не пожелал, не то что Аарону. Медленно и очень аккуратно, совершая минимум движений, он обвил руки вокруг старшего агента. Хотч ответил взаимно на объятие, зарываясь лицом в изгиб его шеи. Момент так напоминал тот, что произошёл в банке, но также был совершенно другим. И так, не произнося ни звука, Хотч держался, сотрясая плечами. И Рид понял: именно так они смогут двигаться дальше. Так они продолжат жить. Вместе.