Финальный раунд

Конечно, не стоило Крэйгу так поступать. Одно дело – быстрые удары локтем в бок и потасовки в школьном дворе, и совсем другое – уничтожение чужого имущества. А в бумажнике, кроме денег, которых мне тоже было жаль, хранились ключи и визитки, сколько их бывает у шестнадцатилетних парней. Я тогда сразу сказал: – Такер, ты еще огребешь. Он только средний палец отставил, как всегда. Никакого разнообразия. Если бы я так не хотел его – Крэйга, а не палец – я бы, наверное, отомстил. А так занялся обычным самовнушением «Представь, что ты его ненавидишь. Что следует ответить? Правильно, пошли его на хер». Я шел домой жутко злой и все себя накручивал. Думал, что нужно было сказать, что сделать… Умом я понимал, что выход один: оттырить его, чтобы встать не смог. А та безмозглая часть моей натуры, у которой при виде Крэйга тревожно сжимается сердце, разворачивала транспаранты «Не бей его, он мне нравится». И правда, нравится. Давно, лет с четырнадцати. Я с Венди расстался из-за того, что она на него похожа. Черные волосы, синие глаза, да и роста они тогда были одинакового – девчонки быстрее растут. Когда я понял, что целуясь с Венди, думаю о Крэйге, попросил ее остаться друзьями. Впрочем, она так быстро утешилась с Токеном, что я до сих пор не понимаю, не встречалась ли она со мной только чтобы довести дело до конца. Ну, вроде как раз начала, то не бросать уж на полпути. Она такое может. Дома я поел по-быстрому и поднялся к себе, заняться уроками. Сел за стол и завис над листами, все прокручивал в голове, какой Крэйг сегодня был, как у него глаза горели азартом и ненавистью. Иногда мне кажется, что он становится нормальным только во время наших стычек, чаще-то он тухлый совсем. А стоит ему что сказать, а мне ответить, и он оживает. Огрызается, пальцем в лицо тычет, в плечо толкает. Я, впрочем, тоже не остаюсь в долгу, но мне обычно везет: то друзья прикрывают, то из-за репутации нашей компании с нами не связываются. По-моему, даже учителя считают нас чокнутыми. Ну и ладно, раз это помогает выходить сухими из воды. Крэйг же из кабинета психолога не вылезает. Да еще этот Маки… Нормальный психолог Крэйгу, может, мозги бы и вправил, а Маки только свое «понятненько» тянет и тупые советы раздает. Вот Крэйг и выходит от него еще более обозленным. Не знаю, что лучше – чтобы Крэйг отвалил от меня, или чтобы все оставалось как есть. Так хоть какое-то внимание. А уж если деремся, то вообще. У него из глаз словно лучи светят, как тогда, в Перу, и горячий он, сквозь куртку чувствую и сквозь джинсы. Кидается на меня, как зверь, у меня каждый раз желудок к горлу подскакивает от волнения: справлюсь или нет. И молотит, если удается дорваться, с остервенением. Пока я Крэйга вспоминал, почувствовал, джинсы жмут. Я сглотнул, по сторонам оглянулся и руку на пах положил. Откинулся на спинку стула, расслабился, как мог, и глаза закрыл, позволяя себе думать о Крэйге. Спускать я, конечно, не стал бы, как припрет, в ванную бы сбегал. Уже совсем хорошо пошло, и тут в дверь постучали. Шелли в колледже, родители на работе, так что открывать пришлось мне. Пока я вниз шел, стояк спал, но стоило мне распахнуть дверь и увидеть Крэйга, как я ощутил приближение знакомых симптомов. – Можно? – спросил Крэйг. Я пожал плечами и отошел, пропуская его. Я успел закрыть дверь, привести мысли в порядок и устроиться на диване, скрестив руки и закинув ногу на ногу, а он все так и стоял, как столб. Я не собирался ждать, пока он раскачается, поэтому сказал: – Тебе что? Крэйг еще помялся и выдал: – Прости меня. – Чего? – я решил, что у меня что-то со слухом, иначе объяснить себе извиняющегося Крэйга я не мог. – Я сказал, прости меня. Я возмещу тебе потерю денег и дам сотню за остальное барахло и ключи. Честно, у меня просто не было слов. – Такер, тебе на голову что-то упало? Ты заболел? Тебя подменили? – Маки сказал, что это было мое последнее нарушение. Если ты не простишь, меня вышибут из школы. Если меня вышибут из школы, я не поступлю в колледж. Если я не поступлю в колледж, я всю жизнь проработаю где-нибудь на ферме или буду чистить унитазы. А, тогда понятно. Я уж испугался, что у него совесть проснулась. – Засунь свои извинения себе в задницу. Охренеть, сперва он мне два года шагу ступить спокойно не дает, а теперь заявляется с уверенностью, что я его прощу, мы возьмемся за руки и станем лучшими друзьями. – Что тебе нужно, чтобы ты меня простил? Это уже другой разговор, только мое расположение за деньги не продается. Я так ему и сказал. Он с минуту мрачно на меня смотрел, а потом: – Ну ты и сука, Марш. У меня все внутри от неожиданности перевернулось. Эта сволочь меня еще оскорбляет, да я, может, на коленях его хотел заставить валяться! И ведь будь я Картманом, заставил бы, но мне это на хрен не вперлось. – Оригинально ты извиняешься. Тут его как прорвало: – Ты меня заебал! Думаешь, ты самый крутой в классе, и твоя компания элитная? А нихера! Ты чмо, Марш, и всегда им останешься! Я бы на тебя посмотрел, если бы рядом с тобой не было Кайла. Это он тащит, а сам ты просто дерьмо. Я молча слушал его тираду. Говорил Крэйг как обычно, даже нудные интонации никуда не делись, но в голосе звенела жгучая злость. В пах прилил жар. Мне пришлось чуть выше поднять колено, чтобы Крэйг не заметил, как натянулись мои джинсы. Закончив, он застыл, сжимая кулаки и сверкая взглядом. Я не задумываюсь о внешности других парней, мне насрать, симпатичные ли они нет, но тут я не мог отрицать – Крэйг был прекрасен. – Блядь… – спустя несколько секунд сказал он. – Теперь меня вышибут из школы. Крэйг отлично понимал, что должно случиться что-то невероятное, чтобы я снизошел к нему после такого, поэтому он не стал тратить времени, развернулся и пошагал к дверям. А мне в голову пришла безумная идея. Терять было нечего – если Крэйга выгонят, жизнь станет тоскливой, я уже подсел на этот адреналин, а если он кому-нибудь расскажет, я всегда смогу объяснить это тем, что хотел унизить его. – Дашь себя трахнуть, и мы в расчете. Крэйг остановился у самой двери, протянув ладонь к ручке. Простоял так пару мгновений, обернулся и сказал: – Давай прямо сейчас, вечером у меня Гатчамен. Меня с дивана как сдуло. Я, честно говоря, не ожидал, что Крэйг согласится. Предложил, чтобы, как Венди, довершить начатое, знать, что сделал все возможное. На попятную идти было поздно, так что я махнул рукой в сторону лестницы и первым взбежал наверх. Заскочил в ванную прихватить забытый сестрой крем – она не будет возражать против того, о чем не узнает. Крэйг тут же сунулся в дверь. – Здесь? – Нет! – быстро ответил я. – В комнату! Ооо, как меня колотило! Мне казалось, что я состою из множества маленьких дребезжащих деталей, которые в любой момент могут рассыпаться. Ладони взмокли и порядком тряслись, поэтому я спрятал их за спину. – Раздевайся и ложись, – я старался говорить отрывисто, так меньше вероятность, что мой голос будет дрожать, как заячий хвост. Я боялся, что Крэйг будет раздеваться долго, мое терпение лопнет, я раскричусь, выгоню его и буду думать, считается ли при таком исходе наш договор выполненным. Но он оперативно стянул с себя одежду, даже не запнувшись перед сниманием трусов, швырнул на пол, голым прошел к кровати и забрался под одеяло. Когда до меня дошло, что все это время я стоял в ступоре и пялился на Крэйга, я тут же скинул все, что на мне было, пробежал к постели и нырнул в нее с другой стороны. Крэйг смотрел на меня, и я уставился на него. – Ну? – спросил он. – Я через час уйду. Меня как кипятком окатило. Он что, думает, я его час буду раскладывать на кровати? Да мне бы несколько минут продержаться. Ни в коем случае нельзя опозориться. Если я слажаю здесь, в нашем финальном раунде, получится, что Крэйг и вправду круче. – На живот. Крэйг перевернулся, и я, отложив в изголовье крем, склонился к нему. Опасаясь, как бы он не решил, что я трушу, я действовал быстро, если не суматошно. Первым делом я стянул с него одеяло, а потом еще наподдал, чтобы оно слетело на пол. Крэйг лежал передо мной, голый, и я, наконец, мог разглядеть его. В раздевалке не то, там мне страшно, что у меня встанет, и я стараюсь лишний раз не коситься в его сторону. Он был довольно-таки худой, но крепкий, примерно как я. Плечи, пожалуй, пошире, и руки длиннее. Мой взгляд сполз на ягодицы, и я тут же устремил его выше, на профиль Крэйга, повернувшего голову набок. Мои щеки уже давно пылали от прилива крови, между лопаток выступил пот. А еще все мешало – свет, падающий из приоткрытого окна, простыня (и как я не замечал, что она такая жесткая?), сам Крэйг, занявший бо́льшую часть кровати… Я надавил коленом между бедер, и он послушно раздвинул ноги. Когда я потянулся за кремом, то коснулся членом его ягодицы, и в паху прострелило от стыда и желания. Смазавшись, я примерился к Крэйгу, затем, оценив нашу позицию, вклинил между его ногами и второе колено, чуть опустился вперед, оперся на локти и ткнулся ему между ягодиц. Я не ожидал, что войти вот так просто не получится, а член скользнет по его бедрам. Перенес вес на левую руку, другую же сомкнул вокруг члена и надавил, одновременно ведя бедрами вперед. Крэйг со свистом выдохнул сквозь зубы. Я и сам дышал, как во время последнего тайма, но у меня получалось, и мой член все больше обхватывала горячая плоть. – Марш, – прошипел он. – Что? – хрипло отозвался я. – Нет, ничего. Колени сползали по простыне, и мне пришлось вцепиться в ткань возле самого его плеча. Я захватил простыню вместе с матрасом, ногтям было немного больно, но все это такая мелочь по сравнению с тем, что я ощущал. Когда я вошел до упора и мой пах соприкоснулся с ягодицами Крэйга, сладкое чувство триумфа захватило меня и понесло куда-то ввысь. Упершись в постель и второй рукой, теперь свободной, я начал двигать бедрами. Член скользил с трудом, его сильно сдавливало, и это было самое восхитительное, что я когда-либо испытывал. Установив ритм и уже не боясь непроизвольно выйти, я попробовал увеличить амплитуду, и тут Крэйг, до этого не подававший признаков жизни, застонал, коротко, но с надрывом. – Больно? – я остановился. – Марш… Сволочь… Не прекращай. Осознание того, что Крэйгу, черт побери, нравится, окончательно снесло мне голову. Я уже не пытался менять темп и ритмично вбивался в Крэйга, беспокоясь только, как бы не кончить первым. Вскоре он начал подаваться мне навстречу, еще пара стонов сорвалась с его губ (а я догадываюсь, он сжимал их что было сил), а затем вскрики последовали один за другим, и я уже не различал, где мой голос, а где – его. Я повалился Крэйгу на спину, втрахивая его в кровать, чувствуя, как он бьется подо мной, чтобы быть ко мне еще ближе, чтобы плотнее вжаться в меня… Перед глазами все стало размытым, и я задрожал, выплескиваясь в него. – Ты кончил? – в панике спросил я, едва придя в себя. – Да, – безразлично так, и не скажешь, что это он срывал голос минуту назад. Я приподнялся – тело отяжелело, будто я находился под водой, – вышел из Крэйга и, пихнув его, чтобы подвинулся, лег рядом. – Я должен помыться, – Крэйг встал, выпрямился, не смущаясь своей наготы, и направился к брошенной на пол одежде. – Ага, иди, – я закинул руки за голову. Я слышал, как в ванной зашумела вода, как она перестала литься, как хлопнула входная дверь. Эйфория прошла, и я мог думать только об одном: как мне теперь ходить в школу, раз Крэйгу запретили нарушать правила. Если он не будет цепляться ко мне, пропадет все то, что гнало меня каждый день на занятия. Видимо, он прав, и я просто неудачник… А на следующий день Крэйг подошел ко мне при всех и вылил на мой рюкзак стакан воды.