История ниффина

      Этот мир принадлежал людям, простым людям без капли магии. Земная совокупность абиотических и биотических условий была благоприятна для активного размножения человеческого вида. Чего нельзя было сказать об остальных разумных расах. Впрочем, время и переменчивость мира также сыграли свою роль.       Селена Рош с детства росла в постоянном страхе. Сперва она боялась оказаться простым сквибом. Потом, когда дар пробудился, боялась не угнаться за остальными, оказаться слабой и бесполезной. Став взрослой и научившись анализировать, она начала бояться того, как стремительно меняется мир. Она стала опасаться, что людской прогресс просто сметет ее в своем стремлении к синергии. Ее страх стал тем, что подгоняло ее найти выход из этой ситуации. Она стала искать ответ на самый важный вопрос: откуда берётся магия и, главное, куда уходит?       В своих поисках Селена объездила половину мира: посетила обитель каменных демонов, погребинов, в Рейстрек-Плайя — маглы принимали их за ползущие камни; гуляла по кладбищу китов на чукотском острове — святилищу эскимосов и древнему полю битвы «летающих шаманов»; пересекла Сахару, чтобы добраться до «ока Земли» плавала по реке Кататумбо в Венесуэле, где каждую ночь танцевали бесшумные молнии. Лощина черного бамбука в Китае, «Море Тетис» в Мексике, лес «танцующих» сосен в России, идеально круглая карстовая воронка в центре Лайтхаус-Рифа, кладбище затонувших кораблей в Намибии — волшебница, что была очень чувствительна к магии, ощущала здесь мощнейшие искажения. Она пыталась найти причины, источники колебания, но чем глубже она погружалась в исследования, тем яснее понимала, что ее затягивает в Бездну, на поверхности которой колышется в любой момент могущий опрокинуться их плоский диск познанного мира.       Однако любой корабль, идущий навстречу шторму, рано или поздно возвращается в спокойную бухту или гавань. Селена останавливалась в разных коммунах, общинах или убежищах, где отдыхая, училась у местных обитателей новым магическим трюкам.       Дух соревнований пропитал такие места насквозь. Волшебники состязались, выполняя с помощью магии самые обыденные дела вроде открывания банок, завязывания шнурков и застегивания пуговиц. Зазубривая чары, они не давали себе труда подумать, на чем те основаны. Даже языковой грамматикой занимались очень немногие — остальные просто заучивали слова. Это лишало их заклинания силы, и при каждом новом шаге они начинали опять с нуля. Именно поэтому в мире было всего одиннадцать школ, чьи выпускники котировались на международном уровне.       Вернувшись домой из очередной экспедиции, девушка обнаружила послание от профессора Хоулинга, ее научного руководителя и товарища по изучению портальной магии. Судя по тону письма, Хоулинг был весьма возбужден, и было от чего: исследованиями профессора заинтересовался какой-то британский маг и предложил помощь в развитии проекта. Хоулинг предлагал Селене поработать вместе в качестве его ассистента. Также он обещал, что девушку ждет нечто совершенно новое, но что именно, он не может сказать в целях сохранения конфиденциальности. Рош была весьма заинтригована, поэтому поспешила на встречу с наставником.

***

      В рабочем кабинете профессора все осталось по-прежнему с тех пор, как Селена была здесь последний раз: П-образный стол у окна был завален портключами, посреди комнаты начертан трансгрессионный круг, за пределами которого стояла сложная конструкция, состоящая из плетенной садовой арки, песочных часов, отвесов, магнитов и зеркальных тарелок. Чуть дальше на треноге расположилась обычная магловская видеокамера, уставившись своим черным немигающим глазом в центр печати. Сверху скотчем был примотан магнитометр. Раздался небольшой хлопок, и посреди круга возник небольшой камень, своими очертаниями отдаленно напоминающий какого-то зверя. Селена не успела подробно рассмотреть его, как камень вновь исчез.       — Странный выбор для портключа. Как-то безлико.       — А? — Хоулинг на секунду прервал свои поиски, — Ну, изначально это была статуэтка медведя, она у нас в обеденном зале стояла, весьма детализированная, как по мне. Увы, перенос не прошел для нее даром. Маргарет долго ругалась.       Рош удивленно приподняла брови. Она смутно стала припоминать фигурку, что нависала над краем серванта и вечно грозила разбить голову незадачливому гостю, что слишком резко вставал из-за стола. Но этот камень едва ли напоминал грозного хищника, а был его каким-то жалким обмылком.       — И сколько раз срабатывал портключ?       Профессор ненадолго задумался и почесал заросший подбородок.       — Примерно три миллиона семьсот тысяч… А вот и он! — Мужчина так яростно затряс над головой стопкой сшитых листов, словно это был нюхлер, что стащил его фамильные золотые часы. — Ну что, отправляемся?       — Куда? — Удивилась Рош, — Разве мы не здесь будем работать?       — Отнюдь, — покачал головой маг и протянул руку. Волшебница тут же схватилась за нее. В следующий миг в глазах у нее потемнело, ее сдавило со всех сторон сразу, из легких со свистом, будто сдувался шарик, вышел воздух, руки и ноги словно заковали в испанские сапоги, и вдруг… Она жадно глотнула пыльный весенний воздух и открыла слезящиеся глаза.       Селена ожидала увидеть кованые ворота института, но вместо этого перед ней предстало самое отвратительное здание, которое она когда-либо видела. Дом в пять этажей по всей видимости когда-то был выкрашен в желтый цвет, но от времени и непогоды почти вся краска облупилась, множество досок отошло, так что здание больше всего напоминало гигантскую жабу с отвратительными наростами. Дверной короб представлял собой пивную бочку, а вывеска гласила, что данная пивоварня принадлежала некому Маровски. Рядом с входом крепился фонарь, который неизвестный художник сделал частью кривоватой, но оттого не менее жуткой рыбы-удильщика. Видимо, хулиганам Южного Бронкса картина показалась недостаточно мерзкой, и во рту рыбы кто-то с помощью баллончика нарисовал широко распахнутый багровый глаз. Такое же граффити можно было увидеть на всех заколоченных окнах дома. у Селены возникло неприятное чувство, будто вся эта сотня глаз следит за ней. От этого места веяло гнилью, насилием, смертью.       Рош тряхнула головой, отгоняя наваждение. Сглотнув возникший в горле ком, она поспешила за профессором, что уже колдовал над заколоченной дверью. Старые доски раскрылись словно лепестки, обнажая ранее скрытые ржавые, цвета крови, гвозди. Слишком просто, слишком заманчиво. Стоит только взяться за дверную ручку, и доски схлопнутся, словно венерина мухоловка, и поминай как звали. Селене стало дурно. Там, внутри, определенно скрывалось зло. Хоулинг повернулся к ней и, увидев выражение лица девушки, ободряюще улыбнулся.       — Вы тоже это чувствуете, Селена? Червоточина совсем рядом, и демоны, охраняющие ее, не дремлют. Не бойтесь, все под контролем.       — Червоточина, демоны, — тупо повторила девушка. — Куда, вы, драккл дери, меня втягиваете? — Но профессор уже скрылся за дверью.       Несмотря на то, что на улице было уже по-летнему жарко, внутри здания воздух был наполнен сыростью. Каменный пол был весь в каких-то разводах, пятнах непонятного происхождения и резиновой крошке от рассохшихся шлангов, отчего обувь неприятно липла к полу. Латунные трубы вздрагивали, когда в них задувал особенно сильный порыв ветра.       Селена постоянно оглядывалась, вслушиваясь в посторонние шорохи и скрипы. Она могла поклясться, что все эти неизвестные шумы подчинены единому ритму. Мысль не успела оформиться, как она услышала, что Хоулинг разговаривает с кем-то вдалеке.       Зайдя в очередное техническое помещение, Селена увидела профессора и его собеседников. Первым был крепкий мужчина с кожей цвета темной бронзы и коротким ежиком белых волос, что создавало разительный контраст. Он о чем-то спорил с профессором, активно исчерчивая карандашом принесенные бумаги. На лбу у здоровяка покоились гогглы с таким количеством дополнительных цветных стекол, что диву даешься, как эта конструкция вообще держится. Второй сидел, замотавшись в шарф и сгорбившись за небольшим столом. Он работал за печатной машинкой и даже не обернулся, когда профессор представил им волшебницу, лишь махнул рукой в знак приветствия и что-то сказал тихим сиплым голосом. Девушка уже хотела было переспросить, но тут она увидела Её.       Сколоченная из кусков различных пород дерева, погрызенная крысами и жучками, ветхая даже для такого старого строения, она казалась чужой.       — Вот, — заметив, куда направлен взгляд бывшей студентки, Хоулинг торжественно провозгласил, — объект нашего исследования. Мост Эйнштейна-Розена во плоти.       Селена внимательно слушала профессора, и чем сильнее был восторг мужчины, тем выше поднималась бровь девушки. В ее голове созрел вполне закономерный вопрос.       — Раз это настоящий проход в другое измерение, то почему МАКУСА не прибрал к себе рукам это место?       — Скорее всего просто не знали о нем. Помимо повышенного магического фона и зловещей ауры внешних проявлений не было. Так что у Конгресса не было повода сюда лезть. Им и на проблемные зоны не всегда сил хватает, а тут…       — А вы сами как наткнулись на это место? И с чего вы решили, что это именно проход в иную реальность, а не забытый вход в чье-то карманное подпространство?       Хоулинг отечески улыбнулся и похлопал волшебницу по плечу.       — Сомнение это хорошо, оно учит нас задавать вопрос, правильной ли дорогой мы идем. Но все хорошо в меру. Есть определенные признаки, и скоро ты сама их заметишь.       Профессор оказался прав. В первые дни Рош не обращала на это внимания, но потом заметила, что вблизи Двери маги не колдовали вообще, а в остальном здании не делали этого без крайней необходимости. А необходимость возникала, когда нужно было защитить себя.       Члены команды предупреждали ее, что из-за истончения пространственной ткани на территорию завода периодически прорываются сущности из Тодеша, тьмы между мирами. Селене еще не доводилось сталкиваться с демонами — в магических школах гоэтии не учат, — поэтому волшебница волновалась, готовилась к нападению, успокаивалась, затем ее фантазия рождала новые ужасы, и все начиналось заново.       Бродя по пивоварне, дабы замерить показания искажения магического поля по мере удаления от Двери, Рош почувствовала, что сверху на нее что-то капает, и подняла голову. Потолок коридора был затянут мутной пленкой воды, скрывая пятна черной плесени. По воде шла легкая рябь, но темные пятна в глубине двигались уж слишком активно.       Девушка напряглась и зажгла Люмос, чтобы лучше рассмотреть картину. Казалось, тьма на потолке только этого и ждала и обрушилась вниз нескончаемой живой массой. Селена выставила щит, но пиявки, жирные, скользкие, холодные, уже были везде. Они шевелились в волосах, ползали по одежде, впивались в оголенные участки кожи. То, что это не обычные земные паразиты, стало ясно, когда пришла боль. Рош начала яростно отдирать их от себя, но черные бестии стали заползать в уши, глаза, нос и рот, стараясь удушить.       Селена направила палочку на себя. В воздухе раздались громкие хлопки. Под ударами тока пиявки судорожно вздрагивали и отваливались. Страх сменился злобой, и волшебница яростно начала давить пиявок и поливать их Инсендио.       Когда она вернулась к Двери, вид у девушки был ужасный: вся в крови и слезах, трясущаяся похлеще эпилептика, она представляла жалкое зрелище. Коллеги, выслушав ее, постарались разрядить обстановку шутками и рассказами о своих передрягах в этом месте, поздравили с боевым крещением. Селена криво улыбалась, хотя знает Мерлин, как же ей хотелось послать все к дракклу.       Но бросить Дверь? Нет. Когда Селена впервые взглянула на нее через окуляры восприятия магического излучения, она не смогла оторвать взгляд от открывшегося зрелища. Цветной узор линий казался первозданным хаосом, но стоило только вглядеться, и становилось ясно, что все они подчиняются определенному закону, порождая правильные и симметричные в своем великолепии паттерны и эмердженты, без которых не обходится ни один магический круг.       Мия, специалист-криптограф и рунолог, пока не расшифровала и двадцатой доли того, что значилось в местных схемах. Разбивая данные на куски, она перепечатывала их на специальной пишущей машинке-артефакте, имеющей свой шрифт под каждый рунный алфавит, и после осторожно пыталась активировать рун-схемы. Неудачи заставляли ее тихо материться под нос, но волшебница не собиралась так просто отступать. Этим своим упрямством она очень нравилась Селене. Пускай при первом знакомстве ее поведение казалось пренебрежительным, но только лишь потому, что Мия не хотела пропускать ни одного дня исследований даже из-за болезни. Однако ангина, лишившая ее голоса, и температура плохо способствовали соблюдению правилам вежливости, ибо организм думал только об одном, как бы не помереть. Позже они разрешили это недоразумение, и девушки стали даже вместе ходить на обед.       В один день, когда они вернулись из кафетерия, они заметили, что к ним прибыли гости. Первый, пожилой, в потрепанном пиджаке с протертыми локтями, лицо у него было обрюзгшее, болезненное, с вывернутыми нижними веками. Второй, напротив, молодой, в дорогом костюме, с резкими, красивыми чертами лица.       — Здравствуйте, мистер Блэк, — лицо Мии расплылось в улыбке.       — Мисс Алварес, — молодой мужчина вежливо улыбнулся, — рад видеть вас в добром здравии. А рядом с вами мисс Рош, я полагаю?       — Здравствуйте, — волшебница осторожно поздоровалась.       Селена была наслышана о британских кланах: Блэки, Лестрейндж, Малфои. Богатейшие, сильнейшие, именно они решали, кто станет новым МагМинистром и какого политического курса будет придерживаться Альбион. Десять лет назад на островах возник новый Темный Лорд и разгорелась гражданская война, которая чуть не перекинулась на континент, но, слава Мерлину, обошлось. Каким-то образом участие этих семейств выплыло наружу, — все оказались запачканы. Но если Блэки и Малфои сумели избежать серьезных репутационных потерь, то Лестрейнджи поплатились сполна, им еще помнили поддержку Гриндевальда в предыдущей магической войне. Но то были герои газетных репортажей, идеальные и далекие, а перед ней сейчас стоял реальный человек, из плоти и крови.       Тем временем мужчина отвернулся и продолжил прерванный разговор с Хоулингом.       — Это простительно, у вас было слишком мало исходных данных. К счастью, нам с мистером Деконаком удалось завладеть документами из архива Северного Центра Позитроники. Язык весьма архаичный, но мистер Деконак овладел им в должной мере, ведь так?       — Пришлось, — пожал плечами пухляш, обмахиваясь кепкой. Пот ручьями тек из-под волос ему на лоб, а на подмышках уже образовались темные пятна. — Обслуживать Врата как-то надо, а кроме этих доков инструкций-то и нет.       — Стоп, то есть вы знаете, как работает эта штука и как ее активировать? — Переспросила Мия. — А мы тогда зачем нужны? И… раз эта технология давно существует, то рано или поздно о ней должны были узнать и, ну, скопировать. Объясните!       Гости переглянулись меж собой.       — Мистер Деконак, вы позволите? — Спросил Блэк. Тот в ответ горестно вздохнул и махнул рукой.       — Что ж, раз вы требуете ответов… Двери сами по себе не являются червоточинами, они лишь придают им определенную форму, позволяют держать закрытыми, чтоб из них не лезли демоны. Неизвестно, кто и когда точно создал эту технологию, и было ли это сделано вообще в нашей реальности, но у нас, — Блэк интонационно выделил последнее слово, — данным секретом на протяжении долгого времени владело закрытое сообщество тахинов.       — Зверолюды, — хмыкнул Хонхо, темнокожий разрушитель проклятий. Селена заметила, что с самого начала маг был хмур и, скрестив руки на груди, враждебно смотрел на мистера Деконака.       — Верно, — кивнул Блэк, — однако они не могли распоряжаться им в полной мере из-за Рендалла Флэгга. Этот иномирный могущественный колдун держал их в подчинении в качестве обслуживающего персонала. Из-за некоторых причин он перестал посещать нашу реальность, Двери стали простаивать, и местный филиал миньонов пришел в упадок. Так что я решил воспользоваться ситуацией и выкупить технологию. Главный инженер был только рад заняться любимым делом.       Хоулинг выглядел весьма удивленным, видимо, он тоже впервые слышал эту историю.       — То есть вы… А как? А вы не боитесь, что он вернется и обнаружит ваши махинации?       — Маловероятное событие, — возразил Деконак, — Он не посещал нас несколько веков с тех пор, как была построена последняя магическая школа и добыча местных… ресурсов стала затруднительна.       Эта запинка в голосе не ускользнула от Хонхо.       — Каких ресурсов? — спросил он сурово. — С этого места поподробней.       Деконак замялся.       — Флэггу нужны были дети, одаренные экстрасенсорными способностями. Но местные школы стали охватывать все большие регионы и регистрировать особенных детей чуть ли не с рождения. Изъятие одаренных стало весьма проблематичным и убыточным делом. Поэтому приоритет был отдан мирам, где не было подобного контроля со стороны местных представителей.       — Мы отклонились от темы, — заметил Блэк. — В любом случае, мистер Деконак теперь работает на меня. Полагаю, его участие сдвинет работу с мертвой точки.       — Я не буду работать со свежевателем, — яростно высказался Хонхо и плюнул под ноги Деконака. Пожилой человек вжал голову в плечи, отчего продольные шрамы на шее, заканчивающиеся за ушами, ранее едва видимые и на которые Селена не обращала внимания, как-то вспухли и налились багрянцем.       Блэк на секунду прикрыл глаза, а затем произнес тем же ровным спокойным голосом.       — Благодаря сотрудничеству мистера Деконака магам представился шанс открыть для себя новые горизонты. Если вы, мистер Хонхо, не можете усмирить свою ксенофобию ради науки и не готовы предложить нечто уникальное, боюсь, дальнейшее сотрудничество невозможно.       Хонхо нервно пожевал губы, раздумывая.       — Прошу прощения, мистер Блэк, — сказал он нехотя, — кажется, я погорячился.       Англичанин проигнорировал его извинения и обратился к Хоулингу.       — Когда появятся результаты, напишите мне. — затем, повернувшись к остальным членам группы, коротко кивнул, — Всего доброго.       После его ухода в воздухе повисло неловкое молчание. Маги смотрели на тахина, а тот под их пристальными взглядами начал потеть еще сильнее.       — Может быть, посмотрим документы, — произнес он жалобным голосом. Хоулинг спохватился и тут же активно закивал головой.       — Отличная идея, коллега, давайте я покажу вам письменный стол, — волшебник аккуратно взял зверолюда под локоть, и у того на лице сама собой расплылась робкая, пусть и слегка нервозная улыбка. Мия поспешила следом, боясь, что все ее бумаги сгребут в одну кучу, а ей потом заново придется их разбирать.       Дни потекли своим чередом. Мистер Деконак помогал разбирать чертежи на части, объясняя, за что отвечает тот или иной блок, но даже он не знал работу древнего механизма досконально. Некоторые части оказались повреждены, и не было уверенности, что их можно будет восстановить.       Тахин очень много беседовал с Хоулингом, рассказывая все, что знал о червоточинах. О том, что некоторые возникают сами собой из-за природных факторов, другие являются рукотворными. Объяснил, что Двери это не сами червоточины, они лишь оформляют их в культурные рамки и помогают закрывать дыры, чтобы из них не лезли межпространственные демоны. Двери также могут различаться меж собой: одни представляют собой чисто магические творения, в других преобладает технический аспект. Рассказы о том, что простецы-инженеры сотрудничали с алхимиками и магами для постройки Врат, казались чем-то нереальным, но не более фантастическим, чем истории о бессмертном Рендалле Флэгге, его интригах, служении Алому Королю, злому богу, что хотел разрушить мироздание.       Много они узнали и о быте тахинов. Хонхо тайно поведал девушкам, чем опасны зверолюды, об их людоедских привычках и о традиции срывать со своих жертв кожу и делать из них маски, чтобы скрыть свои звериные морды, ибо магией владели не все. Это заставило их косо смотреть на Деконака, хотя он выглядел весьма дружелюбным и безобидным, если не сказать жалким. Казалось, он искренне восхищался тем, что делали маги, и это почитание, граничащее чуть ли не с обожанием, придавало ему сходство с домовиком.       В один из дней Мия заметила, что Деконак стал выглядеть значительно лучше: и дело было не только в опрятной одежде, но и в общем улучшении внешности. Он стал выглядеть моложе, волосы стали гуще, кожа стала подтянутой и упругой, да и шрамы на шее исчезли. У тахина было прекрасное настроение, он весь сиял, словно начищенный до блеска галлеон.       — Ну, с кого ты сегодня снял скальп, инженер? — Злобно заметил Хонхо.       Зверолюд обиженно поджал губы.       — Ни с кого, мистер Хонхо, это распространенное заблуждение. Мы используем только синтетику, но в ней так жарко и душно, — Деконак тяжело вздохнул. — Правда, говорят, что в скинах первого сорта такой проблемы не наблюдается. Но господин Блэк вчера прислал мне подарок, — зверолюд поднял руку вверх, обнажая запястье с браслетом-четками из темного дерева с небольшой подвеской.       — Что это? — Мия тут же подошла ближе и начала рассматривать украшения, изучая рунную вязь. Среди бусин расположился маленький талисман в форме мутного зеркала, в котором отражалась золотая фигура. — Обманчивое зеркало, иллюзорные чары, чары сокрытия, косметические. — волшебница нацепила фильтрующие гогглы, — Работа слегка грубовата, как по мне, но, Мерлин, сколько же магии сюда вбухано.       — Зачаровано на славу, — радостно улыбнулся зверолюд. — Я так благодарен господину Блэку. Чувствую себя благородным человеком. Теперь никто не посмеет насмехаться надо мной.       Хонхо насмешливо фыркнул.       — Шакала сколь не прячь в руно, он тварью будет все равно.       Деконак вздернул подбородок и посмотрел Хонхо прямо в глаза.       — Все мы твари на этой земле, особенно некоторые. Фрау Абажур, например, или Мясник из Плейнфилда, все они были вашего рода-племени, не нашего.       От драки их спас Хоулинг, сделав обоим выговор и заметив, что своими склоками они сильнее притягивают демонов Тодеша. Но в поведении Деконака прибавилось уверенности и самоуважения.       Спустя месяц их снова навестил мистер Блэк. Казалось, он не сильно переживал об отсутствии немедленных результатов. Вместо этого он решил обсудить расположение других червоточин и места возникновения новых или же недавно закрытых. Глядя на карту с флажками-маркерами Рош с удивлением заметила, что была в половине отмеченных мест: Аокигахара, Плато Рорайма, Ришат, Девилз-Тауэр, Кататумбо, Броккен, Лощина черного бамбука, Темехеа-Тохуа, Белиз, Теотиуакан, — о чем она незамедлительно напомнила Хоулингу.       — И каковы ваши ощущения при посещения этих мест? — спросил Блэк. — Их атмосфера напоминает здешнюю?       Селена глубоко задумалась. Мистери Спот, Гозекский круг, море Тетис, — везде она чувствовала небывалый прилив душевных сил, но воздух там всегда был тяжелый, душный, будто перед грозой.       — Ничего удивительного при таком магическом фоне. Пространственная ткань тонка словно ситец, и энергия просачивается из изначального хаоса. Ваше состояние, мисс Рош, схоже с симптомами гипероксии. Мы привыкли к определенному уровню маны, так что подобные места, несмотря на всю их привлекательность силой, не используются в качестве магических поселений. Да и угроза прорыва не радует.       — Но мы-то здесь уже сколько? Почти полгода и с нами все нормально, — возразила Мия.       — Я полагаю, из-за специфики вашей работы и образа жизни вы обладаете большей адаптивностью по сравнению с прочими магами. Или же с вами уже произошли необратимые изменения, которые пока просто не дают о себе знать. — Англичанин сказал об этом столь спокойно, будто говорил о погоде, — Кстати, мистер Деконак, что вы надумали по поводу проколов?       Тахин, что до этого нервно грыз карандаш, пожал плечами.       — Рискованная затея. Я все же надеюсь, что мы сумеем открыть эту Дверь, но если она окажется односторонней или повреждения маршрутизатора будут критическими… Не дай Бог закинет еще за разлом Орла и поминай как звали. После падения первого Луча система пошла вразнос, ограничители дальности полетели к чертям, но что-то я отклонился от темы. Места разработки… Так-так-так, советую начать с Зоны молчания, там находятся Врата Рыбы.       — Что насчет проходов, не связанных с Лучами?       — Если исключить из зоны действия творения Прим, то в принципе подойдет любое место, главное, чтобы оно было не на лей-линии, иначе пойдет разлом. Нам не нужна вторая Марианская впадина. В любом случае, открыть проход много ума не надо, а вот закрыть в случае опасности, — Деконак неопределенно помахал руками.       — Значит, пока продолжаем работу, — англичанин задумчиво кивнул и оглядел группу исследователей, когда взгляд его остановился на Селене. Он долго смотрел на нее, отчего волшебнице стало неловко, затем сдержанно попрощался и трансгрессировал прочь.