История ниффина

      Дневник. Кубок. Диадема.       Люциус. Беллатриса. Хогвартс.       Задача была непростая. С Малфоем еще можно будет попробовать договориться, если Блэк даст ему надлежащие гарантии. С кузиной он находился на ножах, ее верность Лорду была непоколебима, словно Эверест, и любая попытка пошатнуть ее вызывала у колдуньи неистовую агрессию. Хогвартс — вотчина Дамблдора, у него везде свои глаза и уши. Можно отправить тому анонимное письмо с информацией о том, что у Волдеморта есть крестраж, который он спрятал в школе. Даже если директор начнет проводить свое расследование и об этом пронюхает Лорд, то после ситуации с Вивьен это пустит его по ложному следу.       Во всяком случае, Лорд не будет ждать удара со стороны Регулуса, а после его смерти можно будет в спокойной обстановке заняться добычей остальных крестражей. Главное проконтролировать, чтобы тот не успел вернуться из небытия, когда он со всем покончит.       Дабы избежать мести со стороны Пожирателей, нужно добиться такого влияния, что даже если они узнают, кто на самом виновен в гибели Лорда, они не посмели мстить или даже были бы благодарны за устранение. Учитывая, что психика Реддла стала вконец расшатанной на фоне пророчества, и он мог только и думать об угрозе в виде младенца — изолировать его от последователей, заставить думать, что никому нельзя доверять, кроме Блэка, не составит никакого труда. Маг уже придумал, как дискредитировать Беллатрису в глазах Лорда и остальных Пожирателей. Его кузина была темпераментной, даже слишком, что могло сыграть Регулусу на руку.       Удобный случай возник довольно скоро. Лорд поручил Беллатрисе провести переговоры с контрабандистами. Из-за надменного характера колдуньи и ее весьма презрительного отношения, бандиты заломили баснословную цену за запрещенные к ввозу ингредиенты. Лестрейндж психанула, приласкала метедоров парочкой Круцио, и переговоры пошли коту под хвост. Ситуацию спас Регулус, который через рынок тахинов добыл то, что просил Лорд, дешевле и выше по качеству. В итоге Блэку досталась все лавры, а Белла была наказана за провал. Колдунья взвыла от подобной несправедливости и начала обвинять всех: контрабандистов, Блэка — в том, что произошло, не считая себя виноватой. Впрочем, доля истины в ее словах была. Откуда было знать бедняжке, что ее мантию незаметно опрыскали «Озверином», аромат которого полностью перекрывался ее духами и потому не чувствовался, но продолжал действовать даже на сегодняшнем собрании.       — Как быстро кончилось твое терпение, Белла. С такими переговорщиками нам не обрести союзников за рубежом. Ты должна уметь контролировать хаос, а не становиться им, — ехидно заметил Регулус. — Правая рука Лорда должна быть тверда, как сталь, а не трястись в припадке.       — Я могу себя контролировать, — взвилась колдунья.       — Неужели? — ехидно спросил Блэк. — Если ты отправишься в Международную конфедерацию магов в качестве нашего представителя, но тебя там не послушают и оскорбят твои нежные чувства? Ты поддашься хаосу — дипломаты умрут, нам будут мстить, кто будет виноват?       — Хочешь сказать я? — Белла зашипела не хуже василиска.       — Нет, — жестко ответил Блэк. — Ты всего лишь выразитель, лицо, которое выбрали.       Регулус не закончил фразу, но по тому, как Лорд взглянул на Беллу, все всё поняли.       Долохов чуть наклонился к Мальсиберу-старшему и едва слышно, чтобы не заметил Лорд, произнес.       — А мальчишка хорош, раз-два и в дамки! Интересно будет посмотреть на него, когда он захочет войти в Визенгамот!       — Не дай Мерлин, — проворчал Мальсибер.       А ведь в сказанном Блэком был двойной подтекст. Лорд ведь тоже в какой-то мере был выразителем их идей, лицом, что они избрали. Пусть на их руках были Метки, но это был символ объединения, а не подчинения, да и клятвы новых членов носили скорее церемониальный характер. Но все же среди древнейших семей волшебников магическая сила играла немаловажную роль в иерархии, поэтому Волдеморт, несмотря на свой поганый характер на грани маразма, имел полное право считаться их лидером.

***

      Эта круглая, просторная комната никогда не знала тишины. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, звенели, гудели, испуская небольшие клубы дыма или света. Многие посетители полагали, что эти предметы лишь мишура, безделушки, якобы призванные показать ученость хозяина кабинета, или же изощренный способ сбивать непрошеных гостей с толку, мешать им ясно выражать свои мысли, ослаблять внимание. Увы, и те и другие находились в полном заблуждении относительно истинного назначения данных приборов. А ведь остановка каждого из них показывает, что что-то с древним замком не в порядке, где-то в этом огромном магическом организме имеется явная поломка, а уж если затихнут все приборы… Дамблдор даже не хотел допускать мысли о подобном. Многочисленные лестницы и так уже передвигаются без всякой системы, количество исчезающих ступенек прибавляется с каждым годом, двери не хотят открываться, факелы затухают в самый неподходящий момент, а железные рыцари давно уже прекратили двигаться, только и могут, что жалобно скрипеть забралами.       Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. Им уже не нужно волноваться о проблемах Хогвартса. А вот нынешнему директору приходится волноваться не только о Хогвартсе, но и о том, что происходит за его пределами.       Гарольд Минчум разместил еще больше дементоров вокруг Азкабана, но оказался неспособен справиться с ними, что позволило Волдеморту еще больше нарастить свою и без того темную армию. Правда, Аластор рассказал, что группа вампиров, за которыми Лонгботтомы следили больше шести месяцев, планируя операцию, оказалась в одну ночь вырезана под корень. До Люпина дошли слухи, что Грейбек обзавелся деньгами и ему вроде как стало неинтересно участвовать в рейдах Пожирателей.       Но все это меркло по сравнению с письмом, что сейчас читал Альбус Дамблдор. Как директор магической школы, он получал довольно много корреспонденции, поэтому он не мог точно сказать, в какой момент на столе появился конверт без опознавательных знаков. Проявляющие чары не выявили никакой магии, что не помешало написанному на пергаменте оглушить мага не хуже Конфундуса.       Пламя в резном камине позеленело и громогласным голосом гаркнуло: «Альбус, открой, есть разговор». Старик, звякнув колокольчиками в седой бороде, махнул рукой, и из камина вышел коренастый человек в алой мантии. Из-под кустистых бровей выглянули темные блестящие, как у коршуна, глаза.       Аластор, а это был именно он, опять завел разговор о Неназываемом, Волдеморте, Томе Марволо Реддле. Он постоянно искал его слабости, пытался анализировать, предугадать следующий ход.       Именно отменное чутье вкупе с напористостью и хваткой, которой позавидовал бы любой английский бульдог, позволили Аластору Грюму стремительно подняться по карьерной лестнице и наконец-то навести порядок в том курятнике, который по ошибке именовался Авроратом. Текучка кадров наконец-то замедлилась, а великолепно спланированные операции начали приносить плоды. Но Грюм прекрасно понимал, что когда борешься со злом, закон порою бывает бессилен.       Когда он был молодым, он видел, как за проливом бесчинствовал Гриндевальд и его армия; видел, как люди вокруг него боялись, что война придет к ним на острова; поэтому он хотел сбежать на континент, ударить первым, нанести превентивный удар. Увы, он был слишком молод, а отец, такой же мракоборец, отправившийся на международную операцию, так и не вернулся домой. Именно поэтому, когда появились слухи о Волдеморте и Пожирателях смерти, он первым откликнулся на призыв Дамблдора создать Орден Феникса, ибо прекрасно понимал, что нужно задавить подобное зло еще в зародыше, пока эта морганова гидра не утопила всю страну в реках крови.       Дамблдор не мог не показать таинственное послание своему товарищу, и Грюм вцепился в него, как ищейка, отметил высокое качество пергамента и то, что послание написано самопишущим пером со стандартным шрифтом.       — Хмм, как-то все слишком подозрительно. Тайная комната, крестраж, убийство маглов.       — И тем не менее нам надо проверить, — покачал головой седовласый маг.       Дамблдор не любил вспоминать о гибели когтевранки-третьекурсницы, — слишком болезненно, — тем более, наказание понес невиновный. А в письме указаны такие подробности, что у Альбуса волосы на голове зашевелились, зато у него на руках оказались новые кусочки пазла, осталось только вставить их на место.       Они вышли из кабинета, спустились на второй этаж. Зашли в неработающий женский туалет, — еще один признак того, что система разваливается, или же этот имплант семнадцатого века не так уж хорошо прижился. Альбус зажег на конце палочки люмос и стал внимательно изучать каждый сантиметр каждой раковины, пока в свете огонька не блеснула медная крохотная змейка. Седовласый маг задумчиво пожевал губами, а затем негромко зашипел. Кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Еще мгновение — умывальник подался вниз, погрузился куда-то и пропал с глаз, открыв разверстый зев широкой трубы, приглашавший начать спуск. Аластор Грюм сплюнул себе под ноги.       — Достаточно, Альбус, надо сворачиваться.       — Только успев шагнуть на тропу приключений, предлагаешь развернуться обратно?       Грюм исподлобья посмотрел на старого друга.       — Какие бы подробные инструкции не содержало письмо, нам не известно, кто его написал. Все это может оказаться ловушкой! Альбус, мы не можем бросаться туда с головой, на нас лежит слишком большая ответственность. Что будет с Орденом, если он одновременно лишится и главы, и зама.       Дамблдор с сожалением закрыл проход, но Грюм по глазам видел, что директор обязательно полезет в долбанный коллектор, просто потому что мог это сделать. А ведь он обязательно будет искать следы василиска, чтобы иметь возможность представить хоть какие-то доказательства для оправдания Хагрида. Полувеликан был добрым малым, но Аластор считал, что того все же выгнали за дело: негоже держать опасных тварюшек под собственной кроватью.       — Значит, Том воспользовался смертью Миртл и создал крестраж, а затем спрятал его в Хогвартсе...       Дамблдор уставился на письмо, будто это была пиратская карта сокровищ, и устремился на восьмой этаж. Остановившись напротив гобелена с Варнавой Вздрюченным, которого лупили тролли, директор нахмурился, уставившись на голую стену. Поводив палочкой из стороны в сторону и поправив очки, он начал задумчиво теребить бороду.       — И где эта комната? — проворчал Грюм. — Здесь нет никакой двери!       — Может, ей стало скучно и она пошла прогуляться по замку, или стала невидимой. Или эта комната секрет. А я, Аластор, не стал бы утверждать, что знаю все секреты Хогвартса, — добродушно ответил Дамблдор. — Может, она появляется только в определенное время или должны быть выполнены какие-то условия, вроде разгадывания загадок, как у двери башни Когтеврана. За этой стеной точно определенно что-то есть, и я об этом обязательно узнаю.       — Директор хочет узнать о Комнате Так-и-сяк? — раздался голос снизу.       Маги опустили взгляд и увидели домового эльфа, что флегматично стоял с короткой шваброй в руках и жевал соломинку.       — Ну, — директор переглянулся с аврором, — я был бы не прочь сам поломать голову над загадкой, но боюсь, ситуация не та, чтобы развлекаться. Так что я буду рад тебя выслушать, Стирало!       — Короче, как туда попасть? — хмуро спросил Грюм.       Уши эльфа встрепенулись, он весь подбоченился, расправляя грудь, и указал пальцем на стену.       — Комната Так-и-сяк или Выручай-комната чудесное место. Иногда она есть, а иногда её нет, но когда она появляется, то обставлена так, как требуется нуждающемуся. Стирало однажды воспользовался ею, сэр, когда у него кончился запас чистящих средств, и нашел там новые, а мистер Филч убирает туда сломанные парты и шкафы, когда их невозможно починить.       — Короче, ушастик, где дверь? И как о ней узнал Неназываемый?       Эльф обиженно оттопырил губу.       — Люди натыкаются на нее, когда очень нужно, но потом не могут ее найти — им невдомек, что она всегда есть и только ждет, когда ее призовут на службу. Нужно просто три раза пройти мимо этой стенки, сильно сосредоточившись на том, что вам, господа, нужно.       Дамблдор поблагодарил эльфа, отчего тот склонился в глубоком поклоне, подметая ушами пол, и три раза прошел мимо гобелена, думая о том месте, где все спрятано. В тот миг, когда этот незатейливый ритуал был завершен, в стене появилась дверь. Грюм, с палочкой наготове, осторожно открыл дверь и пустил в темный проем Люмос Максима. Взору магов открылось помещение размером с большой собор и похожем на город. Его башни состояли из предметов, спрятанных здесь тысячами давно покинувших Хогвартс школьников.       Грюм грязно выругался.       — Вот тебе и остров сокровищ, Альбус. Откапывать клад до скончания веков будем. Может, упростим себе задачу и припишем к уборке домовиков.       Директор задумчиво кивнул головой.       Вскоре коридор был заполнен эльфами в наволочках и повязках, и Дамблдор стал раздавать указания. Кажется, потерянная диадема Когтевран не единственное спрятанное здесь сокровище, может, в библиотеку Хогвартса вернутся некоторые потерянные книги, а в Зале наград прибавится несколько любопытных экземпляров, да бюджет школы нужно как-то пополнять.       Через неделю Аластор вновь посетил старого друга и с подозрением стал рассматривать старинную диадему, украшенную драгоценными синими камнями. Фолиант «Волхование всех презлейшее» тоже не прибавил радости.       — Мы в полной заднице, Альбус, — резюмировал мракоборец, — мало нам этих ублюдков в масках, так у нас еще местный Кощей бессмертный образовался. Теперь мы эту падлу прижучим.       — Боюсь, все не так просто — у нас лишь один кусочек души, а их может быть несколько, — вздохнул Дамблдор.       Когда он вплотную занялся вопросом о крестражах, и, осознав, что свой первый крестраж Реддл сделал еще в школе, маг решил переговорить со стариной Слизнортом. Услышав об этой темной магии, декан Слизерина закудахтал, словно курица, но, увидев диадему и магию, что она излучала, весь как-то осунулся и будто постарел лет на десять. Бедный славный Слизнорт, он же на самом деле не хотел никому зла, а полагал, что расспросы столь талантливого ученика обусловлены лишь научным интересом. Создание уже одного крестража было настоящим святотатством, а Реддл заикнулся о количестве, равном семи.       Во всяком случае, аноним передал им довольно ценные сведения, но это был лишь хвостик нити. Остальной клубок ему придется распутать самостоятельно, потому что надежда, что аноним напишет дважды, была чертовски мала.       В этот миг в окно директорской башни постучала сова. Дамблдор поспешил забрать послание из клюва, но сразу было видно, что отправитель другой, да и подпись в конце как бы намекала.       «Интересно, зачем Снейп просил о встрече?»