Min far

      Приглушённый детский плач не сразу достиг обострившегося с принятием внутреннего дракона слуха, и Адар удивлённо вскинул бровь. Поспешил вытереть мокрые руки — он как раз готовил обед, пока Ренат возился на внутреннем дворе в любимом небольшом саду. Ангел внезапно нашёл себя в заботе о растениях и цветах, и в не слишком частые свободные дни, когда они не пропадали в госпитале или в городе, с большим удовольствием уделял внимание цветам, которые охотно росли под его чуткими заботливыми руками.       Так вот, Ренат пропадал на внутреннем дворе, а Адар предавался собственному хобби, желая порадовать возлюбленного супруга вкусной едой, когда детский плач привлёк его внимание. Так что командор поспешил ко входной двери, спешно открывая её и бросая взгляд на порог. Там, завёрнутым в грязные серые тряпки, лежал новорожденный младенец-тифлинг, наполовину прикрытый тонкой тканью. Он беспомощно шевелил ручками и ёрзал на месте, оглашая плачем своё присутствие. Брови Адара в ещё большем изумлении взлетели вверх, и он нагнулся, предельно осторожно подняв дитя на руки, заметив, как из тряпок на землю выпала скомканная записка. Поддерживая головку, прижал малыша к своему телу, чувствуя холод его кожи — на улице была ранняя весна, погода стояла прохладная, а дитя, по всей видимости, успело какое-то время пролежать под дверью. Поэтому Адар поспешил вернуться в дом, быстро подхватив записку, и на мгновение растерялся, за что схватиться в первую очередь.       Оказавшись в тепле, малыш немного успокоился и притих. Продолжил шевелиться, цепляясь крохотными пальчиками за рубаху взрослого, и Адар невольно прижал ребёнка ближе, растерянно и озадаченно глядя на него. Тёмный пушок, тёмная кожа с иссиним отливом, грубые наросты, похожие на чешую, на плечиках и боках и маленький хвост с ещё нежной, мягкой и не острой пикой на конце — сомнений не было, дитя было тифлингом, и озадаченность во взгляде сменилась взволнованностью.       Быстро разведя в гостиной камин, Адар спешно поднялся в комнату. Найдя там длинное большое полотенце, спустился обратно и уложил дитя на софу. Малыш, оказавшийся мальчиком, успокоился окончательно и с любопытством наблюдал, как над ним суетился такой похожий на него взрослый. Командор улыбнулся ребёнку, выпутывая его из тряпок, и внимательно осмотрел на предмет каких-либо повреждений. Однако мальчик оказался полностью здоров, и Адар определил, что ему всего лишь от силы месяц от роду. Ещё совсем кроха, которую он поспешил завернуть в полотенце, на что малыш довольно пискнул. — Ох Саренрэй, кто же тебя здесь оставил? — Адар покачал головой, трогательно сведя на переносице брови, посмотрев на младенца, и лишь после перевёл взгляд на записку.       «Я не могу смотреть на порождение Бездны, порождённое моей женой, да примет Наследница её душу. Но и рука убить его не поднимается. Прошу, позаботьтесь о нём. С вами он будет в безопасности», — так гласил короткий и скупой текст, и в трогательной обеспокоенности появилось искреннее сострадание. Ведь уж Адар-то как никто знал, что такое предрассудки и унижения из-за одного происхождения. А уж если дитя невольно стало причиной смерти матери... — О, малыш, похоже, теперь это твой новый дом, — болезненно зажмурившись, командор бережно поднял мальчика на руки, аккуратно прижав к груди. Тот снова довольно пискнул, совершенно не против такого развития событий.       Кухонная дверь, ведущая через летнюю террасу во внутренний двор, негромко закрылась, и Адар повернулся на звук ровно в тот момент, когда в гостиную вышел Ренат. Удивление отразилось на его лице, когда он заметил супруга, прижимающего к себе крохотный свёрток. Бесшумно приблизился, заглядывая в маленькое детское личико, и тут же попал под прицел внимательного любопытного взгляда тёмных глаз. — Младенец? — ангел в замешательстве посмотрел на Адара, и тот вздохнул, протянув записку. Ренат быстро пробежал по ней глазами, и искренняя печаль отразилась на его красивом лице. — Почему этот человек так поступил с собственным ребёнком? — скорбное негодование послышалось в намеренно приглушённом голосе герольда. — Бросил его, будто вещь, отдавая его судьбу в совершенно чужие руки?! — Увы, мой дорогой, нередко так случается, — меланхолично протянул Адар. — Не все дети бывают желанны, как и не все — любимы. Уж тем более тифлинги. По отношению к нам в обществе царит множество стереотипов, и все они негативны. Нас считают порождениями Бездны, проклятой кровью, существами, заслуживающими смерти из-за одного своего существования. Этому малышу ещё повезло, что его отец просто бросил его, а не придушил или утопил где-нибудь по-тихому. — Но ведь это новорожденное невинное дитя! — искренне ужаснулся Ренат. — Как можно судить его, если его душа чиста?! — Многие не задумываются о таких вещах, — командор вздохнул, покачав головой. — Они идут на поводу своих глаз. А глаза говорят им, что скверна Бездны заслуживает лишь унижений, презрения и ненависти — поверь, мой дорогой, я знаю, о чём говорю, — невесело усмехнулся в ответ на искреннюю печаль и сожаление во взгляде золотых глаз.       Мимолётное тяжёлое и скорбное молчание прервал детский писк. Малыш всё это время не отрываясь смотрел на светлого тёплого аазимара, и чтобы привлечь внимание, он легко выпутал из полотенца ручку, протянув её к взрослому. Адар с мимолётным беспокойством проследил за движением и мягко улыбнулся, поймав удивление во взгляде супруга. — Кажется, дитя хочет познакомиться поближе, — негромко посмеялся и с беззлобным лукавством прищурился: — Возьмёшь его? — О, — Ренат слабо смутился. — Честно говоря, мне никогда ещё не доводилось иметь дел с такими маленькими детьми... — тем не менее он послушно протянул руки, и Адар аккуратно переложил мальчика на сильные предплечья ангела. — Вот так, — придерживая головку, помог правильно перехватить ребёнка, и Ренат затаил дыхание, озадаченно глядя на всё также разглядывающее его дитя. — Это не так страшно, как кажется, правда, мой дорогой? — утешающе погладив предплечья, мягко улыбнулся командор.       Ангел удобнее взял малыша, осторожно придерживая. Дитя было таким маленьким и хрупким на руках взрослого, и герольд думал о том, как бы ему не навредить. Тёплая волна трепета приятно окутала изнутри, когда малыш издал непонятный высокий звук, а затем широко солнечно улыбнулся. Пошевелился в тёплых ладонях ангела и цепко поймал его за палец, когда Ренат переложил дитя на согнутый локоть, убирая в сторону освободившуюся руку. Продолжил улыбаться беззубым ртом, не замечая, как удивление снова отразилось на лице аазимара. — Похоже, ты ему понравился, — поймав замешательство супруга, нежно произнёс Адар. Приблизился, обогнув ангела со стороны, и обнял за плечо, положив на него подбородок, заглядывая на дитя, которое, похоже, вдвоём они по умолчанию уже считали своим. — Но он ведь совсем меня не знает! — изумился ангел, на что командор негромко посмеялся. — Он чувствует, что ты добрый и светлый, маленькие дети ощущают это острее, — пояснил терпеливо, и едва заметное смущение отразилось в скромной улыбке ангела.       Мальчик снова пискнул, и не думая отпускать тёплого взрослого. Теперь он и второй тёплый взрослый, который нашёл его, были его родителями, и для малыша это стало свершившимся очевидным фактом. Для Адара и Рената, впрочем, тоже, ведь ни один из них не смог отказать брошенному ребёнку в заботе и любви. В конце концов, дитя было живым существом, и перебрасывать ответственность, словно за какую-то вещь, было настоящей жестокостью по отношению к нему.       Происхождение не имело никакого значения, и действительно важным было лишь воспитание — Адар знал об этом как никто другой. Сострадание и сопричастность к этому мальчику просто не позволили ему отвернуться от него. Дитя заслуживало любви и возможности вырасти доброй, светлой душой, и кто как не золотой дракон и настоящий ангел могли дать их ему? А потому внезапную ответственность они принимают, не сомневаясь, и так неожиданно становятся родителями. И совершенно об этом не жалеют.