Омела

Коттедж отступников в Саут-Даунс украшали рождественские гирлянды. С водосточного желоба свисали светящиеся сосульки, на лужайке красовались светодиодные подарочные коробки с большими бантами, слева и справа от входа были расставлены композиции из еловых веток и сухих цветов. Прямо через дорогу от него располагался другой коттедж, наряженный более непритязательно; на его двери висел один-единственный еловый венок с перевернутой пентаграммой и лилово-чёрным декором. Посреди коттеджа стояла Владыка Ада Вельзевул, решившая украсить их с Гавриилом земную обитель (сперва предназначавшуюся исключительно для наблюдения за отступниками) кучей языческих безделушек, в том числе и омелой. Однако, чтобы дотянуться до вбитого над входной дверью старого крюка и повесить туда омелу, Вельзевул не хватало какого-то жалкого сантиметра. Первой её мыслью было воспользоваться стремянкой, но Вельзевул понятия не имела, где её искать и есть ли она тут вообще. Второй — чудом закинуть этот пучок зелени и ягод наверх. А третьей — воспользоваться кое-кем ещё. Она прикрепила омелу к нижнему краю своего черного мешковатого свитера крупной вязки и босиком вернулась в кабинет Гавриила (занимающий половину комнаты, которая у обычных жильцов наверняка была бы гостиной). — Эй, ангел, — соблазнительно на него посматривая, промурлыкала Вельзевул, — поцелуй меня. В полной уверенности, что заставит архангела ощутить себя максимально неловко, она картинно прислонилась к дверному косяку, одну руку уперев в бедро, а второй указывая на пучок омелы. Гавриил оторвался от своих бумаг и фыркнул, явно позабавленный. — Серьезно? Что это на тебе вообще? — Мне так удобно, — она оттянула воротник, позволив свитеру соскользнуть с плеча. Архангел окинул взглядом её босые ступни с выкрашенными в чёрный ногтями, утонувшие в рукавах свитера запястья и голубые глаза под растрепанной тёмной чёлкой (конечно, если у этой, прости Господи, причёски была чёлка). — У тебя ведь под ним ничего нет, так? Она ухмыльнулась и в ответ вздёрнула подбородок: — Шокирован? — Честно говоря, даже не удивлен. Прежде чем поманить Вельзевул к себе, он закрыл ручку колпачком и аккуратно отложил её в сторону. — Ну, иди сюда, получишь свой поцелуй. Вельзевул наклонилась, ожидая, что он невинно чмокнет её в щеку, но не тут-то было. Она взвизгнула, когда вместо этого он обхватил её за талию и усадил на столешницу перед собой. — Смертные целуются под омелой, не так ли? — спросил Гавриил с наигранной наивностью. — Ну да, — проклятье, она хотела просто немного пошалить, взъерошить его священные пёрышки, но внезапно ощутила, что шалость вот-вот обернётся против неё самой. — И что же ты задумала, исчадие ада? — Архангел игриво ткнул пальцем в приколотое к свитеру растение. — Небольшое искушение, только и всего. Гавриил посмотрел на неё, выгнув бровь и стараясь разгадать намерения Вельзевул. Не станет же он… — Благословенные небеса! — когда ангел в мгновение ока задрал на ней свитер и зарылся между ног, безо всяких прелюдий принявшись умело ласкать её языком, Вельзевул ахнула: — С каких пор ангелы настолько легко поддаются соблазну?! — Ничему я не поддаюсь, просто соблюдаю традиции, — его ладони огладили её бёдра, намеренно разводя их ещё шире. — Ты должен был поцеловать меня в губы! — пытаясь удержаться, пока его язык творил свои восхитительные маленькие чудеса, Вельзевул запустила руки ему в волосы. — Но я ведь именно это и делаю! — в доказательство он запечатлел почти невинный поцелуй на её половых губах, прежде чем горячо провести между ними языком и подразнить клитор. — А прочее — семантика. — Ты, самодовольный… О, чёрт! Чуть погодя Гавриил, довольный, что с помощью божественной логики разрушил демонические козни, украсил омелой люстру над их такими непохожими друг на друга столами.